автореферат (1169316), страница 5
Текст из файла (страница 5)
По японским поверьям, душачеловека имеет вид светящегося шара; возможно, поэтому с духами мёртвых сталпрочно ассоциироваться ещё один источник таинственного свечения – японскиесветляки. В манге и аниме светляки всегда символизируют душу умершегочеловека11.9Различные интерпретации этого типажа можно увидеть в таких произведениях, как Rosario + Vampire(«Крестик и вампир»), Inuyasha («Пёс-демон»), Suzumiya Haruhi-no Yuuutsu («Меланхолия Харухи Судзумии»),Suzumiya Haruhi-no Shoushitsu («Исчезновение Харухи Судзумии») и т.
д.10В качестве символа сна или иллюзии бабочка выступает в Cardcaptor Sakura («Сакура – собирательницакарт»), Kuroshitsuji («Чёрный дворецкий»), Zoku! Sayonara Zetsubou Sensei («Прощай, отчаявшийся учитель:продолжение»), Magnetic Rose – Kanojo-no Omoide («Магнитная роза, или Её воспоминания)»; в качестве символасмертельной опасности или пограничного состояния между жизнью и смертью – в xxxHolic («Рабы вредныхпривычек»), Paprika («Паприка»), Loveless («Нелюбимый»); в качестве проводника – в Bleach («Блич»), Tsukuyomi:Moon Phase («Лунное божество Цукуёми: Фазы луны»); в качестве паразита – в D.Gray-man («ДиГрэй-мен») иопять же Bleach («Блич»); в качестве символа живой души – в Tonari-no Totoro («Мой сосед Тоторо»), Mononokehime («Принцесса – злой дух»), Rozen Maiden («Девы Розена»), Bishoujo Senshi Sailor Moon («Сэйлор-Мун»).11Этот мотив появляется достаточно часто, в том числе в таких произведениях, как Hotaru-no Haka(«Могила светлячков»), Tactics («Тактика»), Bishoujo Senshi Sailor Moon («Сэйлор-Мун»).22В третьей главе «Особенности японской коммуникации как отражениетрадиционного конфуцианского сознания в современной массовой культуреЯпонии» подвергнуты анализу элементы социокультурных норм и этическихценностей, получивших своё отражение также в манге и аниме.
В работерассматриваются принципы выстраивания гармоничных отношений в коллективес помощью своеобразного сочетания «мягкого» лидера и его «сильного»помощника, а также – отдельные аспекты конфуцианской иерархичности,заложеннойвструктуреяпонскогоязыка;анализируютсясложности,возникающие при попытке донести до русскоязычной аудитории связанные с этойлингвокультурологической особенностью смыслы.Одной из наиболее характерных для традиционного японского обществаценностей является гармония в коллективе. В культуре разных странконфуцианские нормы могут интерпретироваться по-своему, и Япония неявляется исключением.Для установления и поддержания гармонии в по-конфуциански строгоиерархичном рабочем коллективе необходим подходящий руководитель.
Если сзападной точки зрения идеальный начальник – это, как правило, ярковыраженный «харизматический лидер», то в японском понимании для этойдолжности скорее подходит мыслитель и стратег, который умеет распределятьроли в коллективе таким образом, чтобы «всё работало» как бы само собой, безочевидного его вмешательства. В манге и аниме чаще всего во главе коллектива(даже если это боевой отряд) оказывается человек не самый яркий внешне, ноочень сильный и самоотверженный.
При всей своей мягкости и сочувствии, онтребует в первую очередь от себя гораздо больше, чем от других, чем подаётпримеривызываетуважениеуокружающих.Благодаряврождённойпроницательности (которая позволяет ему быть тактичным и понимающимтоварищем в обычной жизни) он способен видеть сильные и слабые стороныкаждого члена коллектива и может распорядиться ими максимально эффективно.Интересно то, что в последние годы популярность типажа «мягкого»руководителя – правда, подвергшегося определённым изменениям – резко23возросла.
Одной из главных причин этого, очевидно, стала мода на использованиев массовой культуре образа отряда полиции времён заката сёгуната под названиемсинсэнгуми и двух её лидеров: Кондо Исами и Хидзиката Тосидзо12.На различных примерах, связанных с темой «лидерства», можно проследитьследующую тенденцию: многие авторы манга, аниме, телесериалов и другихвидов массовой культуры, предназначенных в основном для юной аудитории, внастоящее время пытаются найти «золотую середину» между привлекательнойидеей западного индивидуализма и японским коллективизмом, подсознательноощущаемым как «основа основ»13.Элементы социокультурных норм и этических ценностей, свойственныхконфуцианству, проявляются и в японском языке, и яркие примеры этому можнонайти в манге и аниме. По сути, в японский язык на разных уровнях – и награмматическом, и на лексическом – «встроены» исторически обусловленныесоциальные реалии, которые хотя и менялись на протяжении веков, но менеесложными для иностранцев от этого не стали.
Одной из таких «реалий» сталаидея строгой иерархичности, реализованная в японском языке при помощи целогоряда языковых средств. Одним из них является система именных суффиксов(самый известный из них – «-сан»), которые в японском языке играют важнуюсоциально-разграничительную роль.В работе поднимается вопрос о том, каким образом суть этого важногокоммуникационного аспекта может быть передана не-японоязычной аудитории.Если в переводе с японского убрать именные суффиксы, огромный пластсмыслов, заложенный в этих специфических способах коммуникации, будетпросто уничтожен, и это может поставить читателя или зрителя в сложное12Прямые отсылки к историческим синсэнгуми можно найти в таких произведениях, как Gintama(«Серебряная душа»), Peacemaker Kurogane («Миротворец “Куроганэ”»), Rurouni Kenshin («Бродяга-самурайКэнсин»), Hakuouki («Демоны бледной сакуры»); воспроизведение мотива «двойного лидерства» при помощикосвенных отсылок к этой тематике – в Starry Sky («Звёздное небо»), Katei Kyoushi Hitman Reborn («Учительмафиози Реборн»), Mahou Shoujo Magoka Magica («Девочка-волшебница Мадока Магика»).13Интересным вариантом интерпретации этой темы стало, в частности, произведение, посвящённоеизучению классической музыки в Японии, – Nodame Cantabile («Нодамэ Кантабиле»).24положение.
В этом случае потеряется значительное количество информации,связанной с тонкостями отношений между персонажами.При попытках передать смыслы именных суффиксов на иные языкинеобходимо или искать аналоги в языке перевода, или «погружать» зрителя всложную систему японских взаимоотношений. Риски понятны в обоих случаях: впервом случае существует опасность чрезмерной «русификации» событий, героеви реалий, о которых идёт речь в оригинальном произведении; во втором случаеесть риск чрезмерно утомить читателя и в конечном итоге остаться вообщенепонятым.В работе были рассмотрены несколько примеров как из классическойяпонской литературы, так и из манги и аниме. Наглядно иллюстрируют тепроблемы, которые может вызвать необходимость передачи смысла именныхсуффиксов на русский язык, названия романов Нацумэ Сосэки «Мальчуган» и«Ваш покорный слуга кот», а также романа Эндо Сюсаку «Уважаемый господиндурак».
Что же касается произведений современной массовой культуры, оченьпоказательны, например, переводы таких произведений, как Suzumiya Haruhi-noYuuutsu («Меланхолия Харухи Судзумии») и Bleach («Блич»).В Заключении диссертации подводятся итоги и изложены основныевыводы проведенного исследования:– Комиксы манга и анимация аниме – популярные жанры современноймассовой культуры Японии – в последние 25 лет всё чаще включают в себяэлементы традиционной культуры. Они могут включать в себя религиозныемотивы (связанные с синто, эзотерическим буддизмом, конфуцианством);народный фольклор; тропы, характерные для классической древней японскойпоэзии; архаичные варианты японского языка.– В современной массовой культуре Японии отражены следующиеэлементы японской религиозной культуры: вера в синтоистских богов, вера в силуритуала,элементыархаическогошаманизма,синтоистскаясимволикаиатрибутика; активны мотивы, связанные с японским эзотерическим буддизмомшкол Сингон и Тэндай, а также с движением сю:гэндо:.25– Многие авторы аниме и манга интересуются феноменом христианства какфилософской концепцией гуманистической направленности, а также егоморально-этическими нормами и ценностями.– Зачастую христианская символика и ассоциативный визуальный ряд ваниме и манге означают не христианство как религию, а служат метафоройзападной культуры и её влияния в целом.
В ряде случаев религиознаясоставляющая «христианских» мотивов в манге и аниме носит явно условныйхарактер;втакихслучаях«христианскую»символикускорееследуетрассматривать как синоним «западной культуры» в противовес «японской».–Разного рода конфликты, возникающие между «традиционнымирелигиями» и «христианством» в манге и аниме, обычно служат иносказательнымобозначением противоречий, существующих между японским и западныммировоззрением.
В неоднозначном, противоречивом восприятии христианствапроявляется как сила исторической памяти народа, так и некоторые особенностинационального менталитета и мышления, а также новые течения в движениисовременной японской общественно-философской мысли.– В современной массовой культуре Японии присутствуют разнообразныефольклорные и литературные мотивы (такие как язык цветов ханакотоба, образяпонской вишни сакура, образ сверхъестественного существа юкионна, а такжемотив бабочек и светляков); на их примере можно проследить устойчивость ипреемственность фольклорных мотивов, отражавшихся в культуре Японии сдревности до наших дней.– В современной массовой культуре Японии отражены некоторые элементыконфуцианского влияния в сознании современных японцев (такие как важностьподдержания «гармонии» в коллективе или иерархичность, заложенная на уровнеязыка).Современная массовая культура Японии в значительной степени служит нетолько развлекательным, но и воспитательным целям.Особенностинациональнойкультурымогутпроявлятьсявтканиповествования даже непреднамеренно, и в такие моменты правильно их понять и26интерпретировать может только специалист, в то время как для зрителянеподготовленногомногоеможетостатьсянепонятым.Соответственно,вероятность верной интерпретации заложенных автором в произведение смысловиностранцем уменьшается.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
