диссертация (1169209), страница 72
Текст из файла (страница 72)
те страны, у которых в регионе были колонии илинакопленные значительные инвестиции и человеческий капитал. Как показалопыт с уже послевоенной национализацией в Боливии «Стандард ойл» (которуюдо войны приветствовала «Правда»), западным инвесторам было, чего опасаться.В-четвѐртых, теперь и на примере далѐких малых стран Латинской АмерикиСССР мог убедиться в потенциальной эффективности методов, альтернативныхили параллельных традиционной дипломатии; притом, что тогда такие носителиальтернативной идеологии, как компартии, исповедовали, в том числе ивооруженную борьбу, по причине чего редко добивались электоральных успехов(за исключением Кубы и Уругвая).
Как бы то ни было, альтернативный взгляд намеждународную политику может быть не всегда верен, но востребован. А подопределѐнным углом зрения, компартии могли казаться инструментом даже болееэффективным, чем традиционные диппредставительства: в посольствах работаютдипломаты-граждане государства, которое их отправило за рубеж, а членамиподчинявшихся московскому «центру» компартий были граждане самих этихреспублик. Но это же осложняло положение коммунистов в своих обществах.
Ихвсегда можно было обвинить в бóльшей лояльности не собственной родине, а«родине мирового пролетариата» – Москве, иностранной державе.По всем этим причинам, в-пятых, сеть даже из самых эффективныхкомпартий не могла заменить Советскому Союзу как государству сети развитыхдвух- и многосторонних межгосударственных связей.На этом фоне серьезные уроки следует извлечь из периода 1939-1941 гг.,когда мировая война разрасталась на том фоне, что у СССР не оставалось врегионе ни одного диппредставительства, при непосредственном участиилатиноамериканских властей СССР был изгнан из Лиги наций, а компартии быливынуждены совершить еще один «вираж» как следствие «советско-германскойдружбы».308С одной стороны, в глазах латиноамериканцев такое сближение Сталина иГитлера могло выглядеть как свойственная и им, латиноамериканцам, игра напротиворечиях между разными полюсами.
С другой стороны, последовавшиесобытия показали, что такие следствия этого сближения, как территориальныйпеределвВосточнойЕвропе,сталидляабсолютногобольшинствалатиноамериканцев надругательством над их представлениями о международномарбитраже и отказе от вмешательства во внутренние дела. В тот период СССРвоспринимался в малых странах Латинской Америки как страна-агрессор.
Этомуспособствовали и последующий отказ СССР от признания в Лиге нацийпредставителей «Польши», соответствующая речь Молотова и публикации в«Правде» и спорная с точки зрения латиноамериканской политической этикиинкорпорация стран Прибалтики.При этом, аргументируя свои внешнеполитические шаги, СССР и егосоюзники не полагали нужным использовать такие аргументы, логика которыхмогла бы «сыграть» на латиноамериканском поле.
Скажем, если буржуазныекруги в малых странах Латинской Америки сами выдвинули тезис о том, чтодействия СССР в Западной Белоруссии и Западной Украине могли означатьпопытку защиты этнических меньшинств, то сам СССР и коммунисты если иразвивалитакойтезис,тоневприемлемомдлялатиноамериканцевгуманитарном, а в агрессивно-классовом разрезе.Что же касается советского фактора в Латинской Америке в годы ВеликойОтечественной войны, то, на первый взгляд, о нем можно говорить как о «бонусе»установившихся союзнических отношений СССР и США.Предвоенный кризис в Европе, постепенный закат Британской империи,нейтрализация Вашингтоном такого единственного «противовеса» себе в самомЗападном полушарии, как Буэнос-Айрес, действительно превратили Новый Свет взону, где тогда наступил Pax Americana.
Соответственно, заключив союзническиеотношения с Вашингтоном, Москва пользовалась в Латинской Америке военноюридическими достижениями США. Например, беспрепятственный переход вноябре 1942–феврале 1943 гг. советских подлодок вдоль берегов Мексики,309Центральной Америки и по Карибскому морю был обусловлен и коллективнымобъявлением войны державам «оси» странами субрегиона, и двустороннимивоенными соглашениями США с этими государствами. В частности, базы КокоСоло и Гуантанамо формально располагались в Панаме и на Кубе, но реальнопринадлежали США. Так же и латиноамериканские товары шли в СССР по лендлизу через США.Иными словами, союзники Соединенных Штатов из Старого Света моглидействовать в Латинской Америке по принципу «одного окна»: через США,которые в годы войны ангажировали руководителей латиноамериканских странвыгодными торговыми соглашениями по линии ленд-лиза и жестами, важными спсихологической точки зрения.С другой стороны, во-первых, в СССР не могли не помнить о печальномопыте взаимодействия с латиноамериканцами исключительно на многостороннейоснове, а именно в ходе боливийско-парагвайской войны и ее разбирательстве вЛиге наций.К тому же, во-вторых, в панамериканские институты располагавшийся вЕвразии СССР не мог войти по определению.В-третьих, в СССР видели, как американцы перестали аккредитовывать напанамериканские встречи не только немцев, но даже своих ближайшихсоюзников-британцев (т.е.
позиционировали себя и как «одно окно», и как«всемогущего контролера»). Иными словами, несмотря на некоторые выводысоветскойдипмиссиивУругвае(оединомсоветско-американскомдипломатическом блоке в Латинской Америке), в целом довольно быстрообозначилось понимание того, что в этом регионе СССР должен был «наводитьмосты» именно своими силами, не особенно полагаясь на союзников извнерегиона или на страны-гиганты. «Воротами на континент» оказывались именномалые страны.В-четвертых, на примере того, как в отличие от стран ЦентральнойАмерики и Карибского бассейна южноамериканские республики не торопилисьвыполнять положения Гаванской декларации об автоматическом коллективном310объявлении войны в случае нападения на одну из стран Западного полушария, вСССР видели, что в панамериканском механизме существуют зазоры.
К тому же,несмотря на то, что позиция в пользу безупречного нейтралитета, как ууругвайского сенатора Эррера, с 1941 г. не отвечала требованию момента, этосвидетельствовало о наличии в малых странах Латинской Америки перспективвозвращения и к другим, отличным от панамериканизма подходам к решениюмеждународных проблем. Совершенно очевидно, что в малых странах ЛатинскойАмерикиСоветскийСоюзвоспринималсякакстрана-продолжательницаРоссийской империи, сотрудничество с которой до революции позволялолатиноамериканцам диверсифицировать свою внешнюю политику. Как идореволюционная Россия, СССР воспринимался как географически далекая, новажная геополитическая единица, дополнительная опора в деле осуществленияпопыток диверсифицировать свои внешнеполитические и внешнеторговыеотношения, избавиться от зависимости от одних только англо-американцев.С разрастанием же войны дали о себе знать еще несколько факторов. Срывпод Москвой немецкого плана блицкрига в 1941 г., героическая оборонасоветских городов в 1942 г., последовавшие в 1943 г.
победы под Сталинградом ина Курской дуге, появление уже до этого у берегов Латинской Америкигероическихэкипажейсоветскихподводныхинадводныхкораблейспособствовали кратному росту международного престижа Красной армии ифлота. Как представляется, подвиги красноармейцев и краснофлотцев, ихкомандиров, всего советского народа и стали тем, что стремительно меняло вглазах жителей малых стран Латинской Америки и образ всего Советского Союза.При этом в глазах латиноамериканцев (с их смешанным происхождением)интернационализм рядовых советских людей, конечно же, ярко контрастировалне только с постулатами немецких нацистов, но и с политикой расовой сегрегациив США.На этом фоне рос и престиж компартий, которые стали главнымилоббистами форсированного заключения дипломатических отношений своихстран с Советским Союзом.
Не вызывает никаких сомнений, что в случае с Кубой311и Уругваем именно КПК и КПУ выступили «локомотивами» таких процессов –особенно учитывая тот факт, что решения официальных Гаваны и Монтевидео обустановлении дипотношений с Москвой пришлись на то время, когда еще не былясен исход Сталинградской битвы, а, значит и войны. При этом стоит отметить,что после того, как радикально настроенные компартии сыграли роль своего рода«таранов», дальнейший межгосударственый диалог шѐл всѐ-таки с теми, ктопредставляли большинство политического класса.В 1943-1945 гг. из дополнительного, факультативного фактора советскоамериканских связей отношения СССР и малых стран Латинской Америкипревратились в самостоятельное направление.
Действительно, если, например,поставки через США в СССР кубинского сахара и уругвайских мясопродуктов идаже заходы в Мурманск судов под флагами Гондураса и Панамы можно былосчитать следствием советско-американских соглашений о ленд-лизе, то с 1943 г.можно говорить о прямом советско-латиноамериканском диалоге и поактуальнымвоенно-политическимвопросам.Советско-гондурасскоевзаимодействие при учреждении Нюрнбергского трибунала, советско-уругвайскаяпереписка по вопросам объявления войны государствам «Оси», благосклонноеотношение властей Кубы и Уругвая к тому, что Советский Союз сталиспользовать вновь открытыедипмиссии в Гаване и Монтевидео как«плацдармы» для расширения дипломатического покрытия региона (и дажеготовность способствовать таким процессам) – зримые примеры того, как быстрои далеко ушли только было установленные отношения.В то же время именно идеологические шоры стали причиной того, чтонастороженность в отношениях власть имущих малых страны ЛатинскойАмерики по отношению к СССР никуда не делись, а в 1945-1946 гг.
в только былоналадившихся отношениях наметился быстрый регресс.С одной стороны, из страны, которая частично способствовала (или, покрайней мере, не мешала) установлению дипотношений СССР с государствамиЛатинской Америки, США превращались в силу, которая пыталась теперь312остановить дальнейшее проникновение Москвы в, как тогда считалось, «заднийдвор» Вашингтона.С другой стороны, очередная попытка СССР руководить местнымикомпартиями, деление на своих и чужих соотечественников из числа местныхграждан, великодержавные ремарки и даже великодержавное чванство советскихпредставителей («даже Парагвай», «хотя бы Уругвай», трансформировавшиеся всказанное по другому поводу, но никак не менее пренебрежительное сегодняшнее«Не ту страну назвали Гондурасом») – все это способствовало тому, чтобы сокончанием войны и сами малые страны Латинской Америки еще быстрее попали(или вернулись) под влияние исключительно США.В целом не вызывает сомнений, что период 1930-х–1940-х гг. был временемцелого ряда уникальных (пусть и разной степени успешности) политических,дипломатических,идеологических,коммерческих,военныхэкспериментовМосквы в малых странах Латинской Америки.В то же время с обеих сторон была в основном упущена возможностьразвить успех, достигнутый в годы войны, и наладить прагматичное идеидеологизированное сотрудничество.
По сути, такая перспектива открываетсятолько теперь – с учетом прежних ошибок.313Список использованных источников и литературыI. ИсточникиI.1. Архивные документы1.Беседы замнаркомов с представителями уругвайской миссии (Алиев,Вышинский) // Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ). Ф.Референтура по Уругваю. Оп. 11. Инд. № 031. Папка 101. Д. 031/Ур. Л. 1, 5, 8, 9,12, 13.2.БеседысотрудниковотделовНКИД(Фомиев,Ткачев)спредставителями уругвайской миссии // АВП РФ. Ф.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
