Диссертация (1148857), страница 10
Текст из файла (страница 10)
И. Лобановой видятся образование и воспитание, организованные таким образом, чтобы у их объектов формировалось «антиабсурдное сознание».49 Однимсловом, вновь во имя стабильности в обществе предлагается корректировать абсурдную человеческую свободу надежными средствами социального надзора.Итак, традиционная стратегия истолкования абсурда базируется на егопредставлении в виде вторичного, аномального по отношению к норме продукта.При этом в качестве нормы полагаются самые разные вещи: смысл, рациональность, социальные предписания и т. д. В принципе, привлекательность исследовательского подхода, маркирующего абсурдности как аномалию, очевидна. Однакоуже на приведенных примерах можно продемонстрировать его главный недостаток, который состоит в том, что данная интерпретационная стратегия не ухватывает сущностного ядра абсурда.
Скажем, близкую к высказанной Е. И. Лобановойидею замещения содержания ядра культуры ее периферийными, маргинальнымифеноменами можно найти у Ю. М. Лотмана, который данный процесс, во-первых,никак не связывает с абсурдом, а во-вторых, рассматривает как неотъемлемуюнорму социокультурного развития. Аналогичным образом вызывает вопросы ихарактерное для традиционной стратегии утверждение, что «всё противоречащеездравому смыслу, логике, не поддающееся понимание и объяснению – это абсурд».50 Отождествление абсурдного и иррационального неправомерно просто всилу того, что модусы иррациональности более многочисленны, чем связываемыес абсурдом феномены. А дальнейший анализ вовсе показывает, что внеположность абсурда ratio не дает никаких оснований полагать его иррациональным и48Лобанова Е.
И. Философия абсурда и современная молодежь // Социально-экономические проблемы современного общества: материалы международной научно-практической конференции 1–2 июня 2011 года. Пенза—Прага,2011. С. 26–30.49Лобанова Е. И. Абсурд в духовной сфере жизни общества и способы его преодоления. С. 36.50Зенина О. Ю. Ситуации абсурда в социальной действительности. С. 69.47что мыслить его непротиворечиво можно лишь внеположным самой оппозиции«рациональное—иррациональное».Как уже говорилось, современная стратегия интерпретации абсурда сохраняет представление о его ненормативном характере, однако, вместе с тем, она наодном этом основании не предполагает отношения к нему как к чему-то целикомотрицательному и подлежащему устранению.
Несомненным достоинством исследований, придерживающихся данной стратегии, является то, что они учитываютизменения, произошедшие на рубеже XIX–XX вв. как в художественной традицииЗапада, так и в западной культуре в целом. Поэтому для современного пониманияабсурда характерно то, что зачастую не затрагивается «традиционалистами», аименно: полагание абсурда в тесной связи с языковыми структурами, причем, содной стороны, он выступает как объект лингвистики, а с другой – как характеристика мышления, конституированного языком.Так, например, О. Я. Палкевич, используя некоторые положения синергетики, характеризует исследуемый предмет как одну из «проекций самоорганизующейся креативной формы парадоксального (языкового) мышления, порождающейся на стыке бессознательного и сознательного»,51 порядка и хаоса и т.
д.По мнению автора, абсурд не столько аномален по отношению к той или инойнорме, сколько являет собой фактор дополнительности к ней. Сложная самоорганизующаяся система характеризуется более высокой степенью порядка, котораяотдельному наблюдателю представляется хаосом. Так и лингвистический абсурдкажется бессмыслицей, хотя на деле является «контрдетерминированным смыслом»52 и обладает усложненными параметрами порядка: парадоксальностью, многомерностью, амбивалентностью, кросстемпоральностью и дополнительностью.53В различных статьях О. Я.
Палкевич рассматривает каждый из параметров. Авторприходит к выводу, что свойственная абсурду рассогласованность между субъектом и реальностью (феноменальной, языковой, социальной и т. д.), борьбе с кото51Палкевич О. Я. Дополнительность как один из параметров порядка, организующих категорию абсурда // ВестникИркутского государственного лингвистического университета. № 4. 2010. С. 186.52Палкевич О. Я. Мир контрдетерминированного смысла: абсурд // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. № 1. 2009. С. 124–128.53Палкевич О. Я. Дополнительность как один из параметров, организующих категорию абсурда. С.
186.48рой уделяется так много внимания в рамках традиционной интерпретационнойстратегии, обладает серьезным положительным потенциалом, т. к. предполагает«слом автоматизма восприятия и конструирование “странного” взгляда на повседневный мир».54В неожиданном ключе проводит исследование абсурдистского текстаР. Р. Тазетдинова. На основе структуралистской и постструктуралистской методологии автор сопоставляет социокультурную реальность и знаковую организацию языка, уделяя особое внимание литературному абсурду: «Обращение к абсурдному в тексте приводит к абсурду на уровне языка. Язык при этом мыслитсяне как стилевая или текстовая категория, а как язык культуры, растворенный в открытом тексте».55 Абсурд как категория литературного текста, по мнениюР.
Р. Тазетдиновой, в двояком отношении значим для понимания социокультурных процессов. Во-первых, автор выдвигает смелое предположение, согласно которому, «язык художественного текста абсурда есть язык культуры».56 Во-вторых,утверждается, что механизм «перевода» абсурдистского текста, придание последнему характеристик обыденного языка схожи с переводом единиц одного языкакультуры на другой. Перевод осуществляется в три этапа: a) внутритекстовый перевод; b) интерпретация вербальных знаков одного языка посредством другого; c)реинтерпретация уже переведенного текста в терминах языка родной культуры.Уподобление культуры тексту и представление чужой культуры в качествеабсурдистского текста понятны. Однако, по нашему мнению, данная концепция внекоторых аспектах не вполне корректна. Прежде всего, автор отталкивается отнеочевидной мысли о наличии у абсурдистского текста скрытого смысла.
Тем самым, предполагается, что абсурдный язык по своему внутреннему устройствуидентичен языку обыденному, но отличается от последнего лишь несоответствием означающего означаемому. Соответственно, предложенные Р. Р. Тазетдиновойпроцедуры перевода призваны привести в соответствие планы выражения и вы54Там же.Тазетдинова Р. Р. Опыт философско-культурологического осмысления текста абсурда // Вестник Самарскогогосударственного университета. № 4 (63). 2008. С. 344.56Там же.5549ражаемого и, таким образом, обнаружить единый и неизменный смысл, одинаковый и для абсурдистского, и для «обычного» текстов.
Нам, однако, представляется, что у нас нет оснований для таких выводов. Нельзя сказать, что текст абсурда – чистая бессмыслица, но в такой же степени нельзя предполагать у него и наличие скрытого смысла. Более точным, по нашему мнению, является утверждение, что абсурдистский текст затрагивает более глубокие по сравнению с обыденным пласты языка и имеет более сложную организацию. Дело именно в том и состоит, что понятие смысла актуально только лишь для традиционного способавыражения, поскольку лишь благодаря последнему нам вообще что-то известно осмысле. Отсюда, процедуры перевода абсурдистского текста никогда не будут работать, т.
к. приведение его к «общепонятному» виду, в действительности, каждый будет не переводом, а приписыванием значения. В целом, сама интенция рационализировать абсурдный язык всегда несколько снижает впечатление от любой работы, сближая ее с традиционной стратегией истолкования.Рассмотрение абсурда как категории текста с неизбежностью вызывает кжизни вопрос о лингвистических свойствах предмета исследования. Наиболееубедительно в последние годы эту проблематику разрабатывают В.
Ю. Новиковаи О. В. Кравченко. Чуть выше мы замечали, что в отношении лингвистическогоабсурда нельзя говорить как о наличии смысла (поскольку, если бы последнийтам действительно присутствовал, то абсурдные единицы языка были бы не отличны от общеупотребительных), так и об отсутствии смысла (поскольку полнаябессмыслица совершенно непредставима).
Именно эта проблема занимаетО. В. Кравченко. Автор отмечает, что «в проблематике лингвистического абсурдаостается большое количество неизученных и нерешенных вопросов», одним изкоторых «является вопрос о том, как, благодаря чему возможно появление лингвистического абсурда в семантической ткани текста».57 Решение О. В. Кравченковидит в разграничении понятий значения и смысла таким образом, чтобы первоепредставляло собой свойство языка, а второе относилось к сознанию реципиента.57Кравченко О.
В. Лингвистический абсурд: динамика смысла в дискурсе // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2. № 1 (7). 2008. С. 59.50Лингвистический абсурд, согласно классификации автора, оказывается явлением,имеющим непосредственное отношение к структурам смысла, будучи лишеннымзначения. С точки зрения реципиента, исследуемый феномен «возникает там, гдеимеет место противоречие… между общим содержанием вербализованной частидискурса, выраженного языковыми значениями, и содержанием когнитивнопрагматического фона».58 Таким образом, абсурд располагается в пространствесмысла, представляя собой своего рода «“анти-смысл”, смысл особого порядка».В свою очередь, на уровне языка можно отследить, какие именно семантическиепреобразования являются причиной возникновения.
В качестве таковыхО. В. Кравченко называет элиминацию смысла, редукцию смысла и переформулирование смысла,59 подробно рассматривая каждый из механизмов в своих работах. Стоит также упомянуть, что абсурд, именно благодаря своей аномальности,препятствующей формированию у реципиента одностороннего взгляда на вещи,рассматривается автором в качестве неотъемлемого условия динамики как в пространстве текста, так и в пространстве культуры в целом.Проблематика исследований О.
В. Кравченко перекликается с работамиВ. Ю. Новиковой, которая в 2001 г. защитила кандидатскую диссертацию на тему«Языковой абсурд, его семантика и таксономические характеристики», основныерезультаты которой представлены в монографии «Семантика абсурда», вышедшей четырьмя годами позже. В одной из своих многочисленных статейВ. Ю.
Новикова сопоставляет наличествующую в языке дихотомию абсурд /смысл с мифологической дихотомией Хаос / Космос. Для данного сопоставленияесть все основания в культурно-историческом плане, поскольку, как показала всвоем исследовании О. Д. Буренина, уже у ранних греческих философов понятиеабсурда было эквивалентно понятию Хаоса мира».60 В. Ю. Новикова, в свою очередь, указывает, что абсурд представляет собой обратную сторону смысла и вязыковом выражении «может быть аналогичен внесению Хаоса в речь».61 Отсюда,58Там же.Там же. С. 60.60Буренина О. Д.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
