Автореферат (1137557), страница 4
Текст из файла (страница 4)
В первыйпериод, когда на первом плане находились задачи антикатолической полемикиивыработкидогматики,различныекатегории,происходящиеизэпистемологического словаря, такие, как certitudo, autopistia, axioma, еще не18имели четкой семантики и теоретического обоснования. Во второй периодпротестантскаядогматикадоминирующиминачинаетфилософскимиинтенсивнотечениями:взаимодействоватьсаристотелизмом, рамизмом,позднее – картезианством.
Итогом этого взаимодействия стали проектыпревращения герменевтики в универсальную науку о понимании и попыткипоставить практику интерпретации на прочный логико-эпистемологическийфундамент.В § 1. «Дискуссии об истинности Писания в дореформационнуюэпоху: случай Уиклифа» исследуется предыстория проблемы достоверности встаропротестантской герменевтике. Как показано в данном разделе, вдореформационной герменевтике, в отличие от послереформационной, вопрособ истине Писания фактически был вопросом об истинности его толкования:наиболее репрезентативным «казусом» полемики об истине Писания былтрактат Дж.
Уиклифа конца XIV в. «Об истине Писания».Уиклиф обосновывает – с богословских позиций – недостаточностьсредств схоластической терминистской логики в деле толкования Писания,показывая, что изолированное рассмотрение составляющих священный текстпропозиций заставляет толкователя допустить наличие в этом тексте ложныхвысказываний, которые только механизм функционирования естественногоязыка наделяет истинным значением.
Герменевтическая операция, выводящаяистинность целого текста из ложности составляющих его предложений, сполным правом определяется им как софизм. Дабы устранить опасностьсофистическоготолкования,Уиклифобосновываетнеприемлемость«герменевтического партикуляризма» логиков, учитывающих при анализетексталишьуровеньпредложений,инастаиваетнанеобходимостиконтекстных толкований и реконструкции авторской интенции для нахождениягерменевтическогосмысла.Уиклифразрабатываетособуюонтологиюсвященного текста, которая берет за основу не историческое измерение текста,19а логико-метафизические концепции панпропозицонализма, реализма и«расширения времени».§ 2. Axioma anapodeikton и loci communes Scripturae.
Рамистскийанализ и рождение герменевтики показывает, прежде всего, что уровеньдискуссий об истине Писания предреформационной эпохи, составляетразительный контраст по отношению к герменевтике первых десятилетийреформационногодвижения.Еслифундаментальнымвопросомпозднесхоластической экзегезы был вопрос об истине/истинности Писания,понимаемый в логико-семантическом смысле, то с началом эпохи Реформациина первый план выходит вопрос о достоверности библейского текста – вцентре обсуждения оказывается категория риторическая, то есть относящаяся куровню «школьных», более того, «тривиальных», дисциплин. Однако стечением времени в орбиту дискуссии о certitudo biblica будут вовлечены, соднойстороны,возникшиевантичнойлитературеконструкцииаксиоматической достоверности (axioma anapodeikton Прокла и ИоаннаФилопона), а с другой - достижения гуманистической диалектики, котораявберет в себя редуцированную схоластическую логику и гуманистическую жериторику.
Их этого синтеза (П. Рамус, У. Перкинс, И. Г. Альстед) возникаетсовершенно теория общего анализа текста, основанная на отождествлениисмысла и логической структуры (analysis ramea, analysis generalis).В § 3 «История как проблема логики» было продемонстрировано, какобращениекриторизированнойдиалектикепозволяетпротестантскимэкзегетам (М. Флаций) решить целый ряд проблем: построить на фундаментеПисания систематическое богословие и дать своего рода априорную схемуСвященной Истории, избежав тем самым опасности погрязнуть в аморфноймассе исторической конкретики. Эта идея априорной схемы (Флацийиспользует термин idea integra) в полной мере продемонстрирует своюпродуктивность при создании одного из самых масштабных памятниковисториографии раннего Нового времени – «Магдебургских центурий»20В § 4.
«Изобретая исторический силлогизм» исследуются последствиярамистского преобразования диалектики для историографии в целом, а такжереакция на рамистскую реформу со стороны «аристотелевского» лагеря.Благодаря рамусовой идее «единого метода» в новую «методическую» модельнауки историю оказывается возможным включить наравне с «науками иискусствами», т. е. на равных правах с математикой, физикой и томуподобными теоретическими дисциплинами: оппозиции «знания» и «мнения»,«случайного» и «необходимого», «scientia demonstrabilis» и «descriptio sinedemonstratione»нивелируютсяединствомметода.Однакофилософскиеоппоненты Рамуса, такие как В. Кекерманн, отказывают истории в праве насобственные методологические принципы («главы метода») и свойственныйисключительно ей вид достоверности и сводят ее назначение к тому, чтобыбыть субстратом для «подлинных» дисциплин, имеющих дело с общим; онасодержит лишь материал – примеры для предписаний (praecepta) теоретическихнаук.
Таким образом, попытка «возведения истории в ранг науки» средствамигуманистической диалектики оказалась в целом неудачной; именно эту неудачаподготовила почву для «гражданских наук» XVII столетия.Основным предметом исследования в главе II «Герменевтика впреддверии“новогокритическогоискусства”»сделалисьпопыткиопределить отношение между эпистемологическим статусом философии,филологии и истории в науке раннего Нового времени.В первую очередь, в § 1 «Между Аристотелем и Декартом:hermeneutica generalis Конрада Даннхауэра и картезианская герменевтикаЛодевейка Мейера» был рассмотрен проект «общей герменевтики», т.
е.проектсозданияуниверсальнойтеориипониманиянаосновенеоаристотелевской логики (И. К. Даннхауэр, И. Клауберг). И. К. Даннхауэр втрактате«Идеяхорошеготолкователяизлоискусногоклеветника»сформулировал условия превращения герменевтики в «философскую науку»(scientia philosophica): на статус «философской науки» герменевтика может,21согласно Даннхауэру, претендовать лишь в том случае, если приведет в систему(economia) имеющиеся у нее интерпретативные средства (media interpretationis).Помимосистематическогоупорядоченияинструментовинтерпретации,неявной предпосылкой превращения герменевтики в науку оказываетсядопущение универсальной системы поэтологических норм, обеспечивающихвозможность логической интерпретации текста.
Кроме того, предметомисследования сделались формы «гуманитарной» рецепции картезианскоймоделиметода(Л.Мейер);рассмотренныетекстысочевидностьюдемонстрируют, что в дисциплинах, предмет которых не может бытьсконструирован, так как он является самостоятельной смысловой инстанцией,картезианский метод терпит неудачу. Так, весьма неудачной оказалась«гипотетическая» картезианская космология, которую современники (Лейбниц,Ньютон) единодушно именовали «физическим романом». Столь же неудачнойбыла и попытка использовать картезианский метод в гуманитарных науках,назначением которых всегда было, по знаменитому выражению Августа Бека,Erkentnis des Erkannten – познание познанного.В § 2 «Исторический аргумент, священная филология и поиски“нового критического искусства”» было исследовано взаимодействиеразличных инстанций достоверности в ранненововременной философской инаучной литературе.
В противоположность картезианским экзегетам, дляадептов «священной филологии» (philologia sacra), таких, как Ж. Каппель,«внутреннийсмысл»(sensusimplicitus)текста,содержащеесявнем«молчаливое свидетельство» (testimonium tacitum et quasi reale), которое можнорасшифровать посредством филологической работы, обладает наибольшимэпистемологическим весом. Для «священной филологии» теологическиеаргументы с эпистемологической точки зрения оказываются менее весомыми,чем филолого-грамматические. В «Богословско-политическом трактате» Б.Спинозы к историческим и филологическим аргументам прибавится ифилософское обоснование монополии критического метода.
Произведенная22Спинозой демаркация исторического содержания Писания и спекулятивныхконструкций теологов, отношение которых к библейскому тексту отнынестановится весьма проблематичным, обосновывает приоритет историческихметодов для анализа этого текста. Однако критики Спинозы, такие как Ж.Леклерк, настаивали на том, что его аисторическая метафизика содержит в себевнутреннее противоречие: геометрический монизм приводит к тому, чтомногообразие мира – varietas rerum – становится непроницаемым дляумозрения.
Согласно Леклерку, именно строгость метода становится гарантиейего эффективности при работе со сложным и многообразным материалом:только геометрический метод может позволить проследить связи в длинномряду положений (in longa Propositionum serie), поэтому именно он более всегоуместен для анализа исторического материала.ВглаваIII«Политическаягерменевтика:отexemplumкриторическим наукам о контингентном» были рассмотрены на фоне«эталонной» модели политической герменевтики Ж.
Б. Боссюэ способыиспользования библейского аргумента у Дж. Локка и Дж. Вико, а также – нафоне инверсивной экзегезы моисеева Шестоднева у И. Ла Пейрера – спецификафункционирования Священной истории в Барочных «риторических науках оконтингентном».§ 1 «Библейский аргумент в политических науках конца XVII в.» былпосвященанализунесколькихальтернативныхдругдругумоделейвзаимоотношения библейской герменевтики и политической науки, созданныхв последней трети XVII – начале XVIII вв.: «политики, извлеченной изПисания» Ж. Боссюэ, принципа «рациональности Писания» в учении оестественном праве Дж. Локка, наконец, «гражданской» и библейской теологииДж.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
