Автореферат (1136798), страница 4
Текст из файла (страница 4)
Общий объем работы составляет235 страниц, включает 15 таблиц и 12 рисунков.14ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫВо введении обоснована актуальность темы исследования, сформулированыего цели и задачи, объект и предмет, раскрыта его научная новизна,теоретическая и практическая значимость, а также указаны положения,выносимые на защиту.Впервойглавеописанытеоретическиеконцепции,зафиксировать гендерные установки мусульманв разныхпозволяющиекультурныхконтекстах с нескольких точек зрения.
Гендерные установки мигрантовмусульман в сравнении с европейцами и с жителями арабских стран можнорассматривать с многих теоретических позиций, при этом каждая из нихвысвечивает новый аспект этого вопроса, а некоторые противоречат друг другу.Так в русле позитивистского подхода пересмотренной теории модернизации мыможемсформулироватьгипотезыотносительнообщихтенденцийлиберализации ценностей и различий между странами. В § 1 представленыразличные версии теории модернизации (как классической в духе Т. Парсонса иС. М. Липсета, так и пересмотренной Р. Инглхартом и К. Вельцелем), в рамкахкоторой объясняется рост гендерного эгалитаризма в мире в последниедесятилетия, а также роль эмансипации женщин в модернизационныхпроцессах (Р.
Инглхарт и П. Норрис). Гендерная теория дополняет этумакросоциологическую схему нюансами, касающимися гендерных отношенийв обществе, которые зачастую подвергаются косметическим изменениям врезультате модернизации, однако патриархат продолжает существовать наразных уровнях и в наиболее либеральных обществах мира. В § 2 описываютсяиспользуемые подходы к изучению гендера (К. Уэст и Д. Зиммерман, Р.Блумберг) и гендерного порядка (Р. Коннелл, Е. Здравомыслова, А.
Темкина), атакже гендерных установок.Дополнительное измерение – это гендерное неравенство в Арабском и, шире, вмусульманском мире, которое привлекает огромное внимание ученых иобщества, однако остается недостаточно изученным эмпирически в силу15нехватки надежных данных (§ 3). Существует и другая проблема –идеологизированность этого исследовательского поля, которая наследует какромантическим колониальным представлениям о Востоке XIX века, так ивбирает в себя моральные паники конца XX – начала XXI века, связанные сисламскимфундаментализмом.Ученыерассматриваютпроблемунеравноправия женщин в этом регионе с культурно-религиозной, исторической,экономико-институциональной, феминистски-критической точек зрения.
Врамках последней традиции показывается невозможность обобщить опытарабских женщин, поскольку в каждой стране гендерный порядок отличается, акрометогокритикуетсяобъективацияженщин,которыезачастуювоспринимаются в академических работах и в политическом дискурсе какнесамостоятельные и нуждающиеся в защите, что полностью игнорирует ихборьбу за права, которая во многих обществах уже привела к значительнымпеременам.Диалогмеждуэтимитеоретическимиподходамитольконачинается, оставляя значительные лакуны в академическом знании.Эта проблема была характерна и для исследований миграции (§ 4), однако онабыла в значительной мере преодолена в последние годы, когда сталипредлагаться все более многоаспектные объяснительные схемы и тонкиеинструменты эмпирического анализа, в том числе и количественного.
Вчастности,исследователивседальшеуходятотидеиобязательнойассимиляции, приходя к выводу, что в первом поколении возможна толькоадаптация или другая форма частичной интеграции. При этом разрабатываютсятеории,которыеперестаютобъективироватьмигрантов,включаяихсобственные намерения, интересы, сети и связи с отправляющим обществом вфокусисследования,например,транснационализм.Теориисохраненияобозначают границы интеграции, демонстрируя, что ее успех не всегдавозможен, и, более того, не всегда желателен для самих мигрантов, особенно вситуации маятниковой миграции, а само понятие успешной интеграции спорно.В результате миграции зачастую формируются новые идентичности.16Однимизнаправленийусложенениямиграционныхконцепцийсталоприложение теории интерсекциональности (пришедшей из афроамериканскогофеминизма, особенно из работ П.
Хилл Коллинз) к миграционным процессам,что позволило рассматривать уникальный опыт групп людей, происходящих изразных стран, не обобщая их в малозначащие категории типа «мигранты» или«мусульмане» (§ 5). Речь идет о пересечении статуса мигранта, этничности (илистраны происхождения) и религиозной принадлежности (а в случае женщинеще и гендера), что является сложным случаем для анализа, посколькунеобходимо разделять эффекты этих влияний. Отдельно рассматриваетсявопрос о роли религиозности в адаптации мигрантов.
В Европе и в СШАдискуссии по этому поводу сильно отличаются. Н.Фонер и Р.Альба замечают,чтоуровеньрелигиозностимигрантоввоспринимаетсяевропейскимиисследователями как проблема, особенно если речь идет о мусульманах. В тоже время американские исследователи полагают, что религиозность можетбыть смягчающим механизмом, который помогает более успешной адаптации иинтеграции.43В предложенном теоретико-литературном обзоре я стремилась сделать акцентна гендерные установки, касающиеся равноправия на рынке труда, и в первуюочередь, при трудоустройстве, поскольку этот аспект считается ключевым длясдвига патриархатного гендерного порядка.44 Очевидно, что равноправие в этойсфере еще не гарантирует защиты от двойной нагрузки (оплачиваемой идомашней работы), эксплуатации, дискриминации, сопротивления другихакторов,однакопредставляется,чтовостальныхсферахравенствонедостижимо без доступа на рынок оплачиваемого труда для женщин.
В связи сэтим особенно важно проанализировать, как трансформируются представленияо правах женщин на трудоустройство у мигрантов-мусульман.43Foner, N. Immigrant religion in the US and Western Europe: Bridge or barrier to inclusion? // InternationalMigration Review. – 2008. – VOL. 42. – N 2. – P. 360-392.44Blumberg, R.
Income under Female versus Male Control Hypotheses from a Theory of GenderStratification and Data from the Third World. // Journal of Family Issues. – 1988. – VOL. 9. – N 1. – P. 5184; Blumberg, R. Gender, family and economy: The triple overlap. – Sage Publications, 1990.17Вторая глава состоит из шести параграфов. В первых двух описаныиспользуемые данные и методы, в §§ 3 – 5 приводятся результатыстатистического анализа данных, а в § 6 обсуждаются ограниченияисследования.В § 3 проводится анализ отношения к равенству полов у мигрантов посравнению с местным населением в 9 странах Западной Европы на основепятой волны «Европейского социального обследования» (2010).
Былопроведено линейное регрессионное моделирование, где зависимой переменнойвыступал индекс гендерного эгалитаризма, сконструированный из двухпеременных с пятью вариантами ответа по шкале Ликерта (от «полностьюсогласен» до «совершенно не согласен»): а) «Когда рабочих мест мало, умужчин должно быть больше прав на работу, чем у женщин»; б) «Женщинадолжна быть готова сократить свою оплачиваемую работу ради семьи»;В результате проведенного исследования выяснилось, что по вопросам,касающимся положения женщин в публичной сфере, а именно на рынке труда,мигранты и коренные европейцы различаются не так сильно, как этопостулируется в академическом дискурсе и в политической повестке.
Болеетого, во многих странах эти различия не значимы, тогда как образованиеявляетсяключевымфактором,способствующимформированиюболееэгалитарных взглядов.Интересной представляется обнаруженная связь между существующим встране гендерным порядком и тем, как мигранты в этой стране воспринимаютпроблему равноправия полов. Приведенные цифры могут говорить о том, чтомигранты быстро принимают те ценностные парадигмы, которые считаютсянормативными в стране, куда они приехали.
Несмотря на то, что мусульмане(большинство из которых являются мигрантами первого или второгопоколения) несколько консервативнее других верующих, они также не сильноотличаются в своих взглядах от местного населения.18Еще одно важное наблюдение связано с тем, как незначительно отличаютсярезультаты анализа индекса гендерного эгалитаризма и одного из егокомпонентов – степени согласия с утверждением «Когда работы мало, умужчин должно быть больше прав на трудоустройство, чем у женщин». Заисключением падения объяснительной силы модели (на 2-3 процента взависимости от спецификации) и небольшого изменения положения одной изстран относительно других (менее либеральные взгляды в Бельгии по вопросу отрудоустройстве, чем по индексу гендерного эгалитаризма), остальныеэффекты, их сила, размер и направление связи практически идентичны.Результатысравнениямоделейсразнымизависимымипеременнымиподтверждают гипотезу о том, что за вопросами о необходимости сокращенияоплачиваемого труда ради семьи и о приоритете для мужчин притрудоустройстве лежит один латентный фактор, который можно определить какгендерный эгалитаризм на рынке труда.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
