Диссертация (1024674), страница 13
Текст из файла (страница 13)
“зеленый” — крестьянство (по ассоциации с зеленеющими полями зеленый цвет часто считается символом сельского хозяйства, что иногда находит даже выражение в зеленых флагах крестьянских организаций);
“свобода” — восстание;
“преследовать” — настигать, одерживать верх;
“дом” — власти (как аналог местонахождение властей, который нередко считался символом власти);
“думающий” — занимающийся возвышенной, интеллектуальной деятельностью в противоположность черной работе в поле.
Конечно, надо суметь увидеть приведенный выше или какой-либо иной переносный смысл в указанных словах. Но после этого первое, полностью абсурдное утверждение уже не отличается ничем от двух других, так как выражение “город лежит на реке” тоже имеет переносный смысл. Только оно более часто встречается и поэтому не вызывает недоразумений. Нет также существенной разницы между вторым и третьим предложениями, в которых тоже заключен переносный смысл. Ведь Гамбург “лежит” не на всей Эльбе, а только на небольшом ее участке, и если кто-либо имел бы в виду Эльбу у ее истоков, то утверждение, что Гамбург лежит на Везере, было бы ближе к истине. Одни и те же предложения могут у разных людей вызывать различные ассоциации, но это скорее свидетельствует о разнице между получателями, чем между самими предложениями”.
-
Современное состояние методологии информатики и задачи ее
ревизии. Работы В. А. Канке
Попытаемся здесь рассмотреть возможности изучения философии и методологии информационных наук на основе последних отечественных разработок, а также известных из литературы и интернет работ американских специалистов. Это рассмотрение оказалось невозможным без более широкого обзора современного состояния философии и методологии науки в России. Философия и методология науки существуют в двух ипостасях: как академическая наука и как образовательное направление в российском высшем профессиональном образовании.
Оба направления в нашей научной и учебной литературе представлены довольно обстоятельно. Институтом Философии РАН издается ежеквартальный журнал “Эпистемологии и философии науки”, изданы монографии и учебники, включая [164, 117, 118, 33]. Наконец издана в девятом году этого столетия в издательстве “Канон + ” уникальная в мировой научной литературе “Энциклопедия эпистемологии и философии науки”.
В настоящем исследовании рассмотрено развитие философии науки с точки зрения того плодотворного взаимообогащения, которое дают “авторы – философы” и “авторы – специалисты” в конкретных науках. Специалисты в своих работах обычно опираются на свои конкретнонаучные знания и решают конкретные методологические проблемы своих наук. Философы же обычно рассматривают эпистемологические проблемы, общие для многих наук.
Это вполне верно для отечественных работ, написанных философами, акцентирующих внимание на эпистемологические проблемы. При этом зачастую отдельные работы по методологии информационных наук воспринимаются специалистами некритически в конкретных науках. Например, в статье “информация” в упомянутой “Энциклопедия эпистимологии и философии науки”, в качестве определения общенаучного понятия информации на с. 311 [106] предлагается конкретно - научное определение, заимствованное из эволюционной биофизики, которое под влиянием математической теории связи К. Шеннона ввел Г. Кастлер (“информация – это запомненный выбор”). Автор статьи И.П. Меркулов в этой энциклопедии ссылается на работу известного физика Д.С. Чернавского [260], в которой делается попытка расширительного толкования этого определения.
В настоящее время, к сожалению, во многих работах российских авторов - специалистов в конкретных науках, опубликованных в последнее время, явно видна интенция не на методологические проблемы конкретных наук, а на философские проблемы. Одним из таких примеров является книга [21].
Редким примером работы, в которой глубоко рассмотрены методологические проблемы современной информатики является [43], а также вышеупомянутая работа Д.С. Чернавского [260]. Большая часть книг по философии и методологии науки адресована студентам, магистрантам и аспирантам в качестве учебников или учебных пособий. И это вполне оправданно, поскольку эта образовательная дисциплина обязательна или рекомендуется для изучения магистрами по многим специальностям вузов и для всех аспирантов. Парадоксально, что до сего времени очень мало опубликовано книг, посвященных философии и методологии информатики. За исключением уже не очень новой книги [43], практически нет нужных учебников и пособий. В то же время наиболее проблемной в методологическом и философском плане среди всех современных научно - образовательных дисциплин является именно информатика.
В огромном количестве работ по этому направлению доминируют философские работы, в большинстве своем написанные профессиональными философами, хотя, как уже было замечено выше, специалисты в конкретных науках также не избегают философствования по проблемам информационных наук. Поэтому автором настоящей диссертации предлагается выделить из “общего потока” философии и методологии информационных наук только методологическое направление, как наиболее актуальное. По - видимости, проблемы в философии и методологии информатики можно разделить на проблемы с краткосрочной актуальность, среднесрочной и длительной актуальностью.
Проблемы информационного общества, например, можно отнести к философским проблемам с длительной актуальностью, проблемы искусственного интеллекта к философским проблемам со среднесрочной актуальностью. В настоящее время проблемы с краткосрочной актуальностью - это животрепещущие методологические проблемы, без решения которых невозможно развитие современной информатики как научно – образовательной дисциплины.
Действительно, в информатике до сего времени нет общепринятой классификации информационных наук. Нет ясности даже в подходе к определению понятия информации. Большие вопросы вызывает определение предмета и объекта современной информатики. Не меньше вопросов связано с отсутствием общего подхода к методу информатики. Однако в большинстве опубликованных книг по философии и методологии науки авторы избегают рассмотрения этих проблем.
В то же время, начиная с 2011г. на нескольких “площадках” развернулась активная публичная дискуссия по этим вопросам:
- регулярно проводит свои заседания совместный методологический семинар по информационным наукам ИПИ РАН и ИНИОН РАН [163];
- проводятся семинары в вузах [108, 109];
- планируется конференция по методологическим проблемам информатики, включая проблемы интернет - обучения в МВТУ им. Баумана в 2017 году.
По результатам проведенных семинаров были опубликованы статьи в [105, 107] .
В 2015 году была опубликована книга В.А. Канке [47], посвященная, в том числе, философии и методологии информатики. В интернет уже появилось множество ссылок на нее в разных публикациях по методологии информационных наук, что указывает на ее актуальность и востребованность.
Книга сочетает в себе черты научной монографии и учебного пособия, что само по себе примечательно. Автор адресовал свою книгу в качестве учебника магистрам. Обычно учебником называют книгу, в которой излагаются известные теории и апробированные практические сведения. В данном же случае дело обстоит иначе.
В книге излагаются новые и интересные теоретические положения. Автор наполнил свою книгу множеством собственных идей, в том числе, щедро отдавая их неназванным авторам, которые “часто используют”, например, оригинальную классификацию наук, разделяя их на непривычные фундаментальные и прикладные или на теоретические и практические, а на “формальные, семантические и прагматические” (с. 18). Уже в этом можно усмотреть увлечение автора семиотикой.
Далее это подтверждается часто употребляемыми семиотическими “концептами”, “концептуальными переходами” и пр. Приводится собственная и довольно доказательная аргументация относительно справедливости вводимой классификации (с. 19). Возникает, однако, вопрос: а кому практически нужна новая и вполне обоснованная классификация, если ранее специалисты вполне обходились привычными классификациями? Скорее всего, только самому автору (и приверженцам его теории) в рамках его “семиотического” подхода к философии технических наук. Ведь специалисты в рамках любой конкретной науки никакими “концептуальными переходами” не интересуются, они уже приняли те конвенционально закрепленные понятия, на которых данная наука и основывается. Пересматриваются же эти понятия только в моменты кардинальной смены научных парадигм.
В рамках известной классификации, науки разделяют на естественные, общественные и технические. Автор заменяет последнее определение на “техникологические”, и довольно четко объясняя необходимость такой смелой терминологической манипуляции. Можно предположить, что в близкой перспективе данная терминологическая манипуляция серьезных последствий иметь не будет. Терминологические ряды в сложившихся науках очень консервативны. Тем более это верно для названий наук. Это подтверждает пример с названием “психология”, которая дословно с греческого означает “наука о душе”. Первоначальный предмет психологии давно не отвечает названию (он ушел, скорее, к теологии), но название остается первоначальным.
Тем не менее для того аксиологического сравнения, которое приводится автором (с. 23), проведенная автором терминологическая манипуляция, по-видимому, оправдана. Хотя бы в силу предлагаемого интересного заключения о предмете технических наук: их предметом, по заключению автора, “являются не технические артефакты, а опосредуемые ими отношения людей”. То есть, предметом технических наук являются опосредуемые техническими средствами (объектами) отношения субъектов. Действительно, субъективные отношения зависят от используемых субъектами технических объектов на производстве, транспорте, военном деле и, возможно, в социальной сфере. Но все-таки технические науки своим объектом имеют, в первую очередь, технические объекты, их проектирование, изучение, тиражирование и лишь, во вторую очередь – использование. Так что интересное заключение автора представляется верным лишь отчасти.
Наконец, автор анализируемой книги приходит к утверждению, что не абстрагирование и идеализирование образуют “сердцевину теории”, а “концептуальная трансдукция” (с. 26). Трудно согласиться с таким утверждением, ведь без абстрагирования и идеализирования в любой теории до логических умозаключений дойти не удается. Любая теория рассматривает моделируемые (идеализируемые) объекты, а не сами объекты. Так что в теории невозможно обойтись ни без абстрагирования и идеализирования, ни без логически связанных умозаключений.
Далее автор подвергает критике и критических рационалистов (К. Поппер и И. Лакатош) и неопозитивистов (Р. Карнап и К. Гемпель). Предлагаемые ими принципы научного объяснения представляются ему недостаточными (с. 33). Автору предоставляется достаточной собственная теория “концептуальной трансдукции”. Не оспаривая оригинальность предлагаемой “теории”, можно, однако, подвергнуть сомнению категоричность утверждения уважаемого автора по поводу возможного непонимания его “теории” (c. 34).
Обсуждение, казалось бы, вполне очевидного прагматического статуса технических наук начинается с доказательства их научности на основе глубокого исторического рассмотрения, начиная с критики Д. Юмом поверхностного понимания причинно - следственной связи и реакции И. Канта на эту критику. Основательно рассмотрены четыре вида причинно - следственных отношений для различных типов наук, включая физику, математику и технические науки (с. 40). Также рассмотрена связь логики с разными науками в сопоставлении взглядов неопозитивиста К. Гемпеля со взглядами философа У. Дрея и логика Г. фон Вригга по поводу научного объяснения.
В итоге автор приходит к выводу о необходимости учета содержания технических наук при установлении их статуса. В разделе 1.4 книги глубоко и содержательно рассматриваются вопросы теоретической редукции, то есть сведения одной теории к другой. При этом автор касается одного из важных принципов теории систем – эмерджентности, то есть несводимости признаков системы к сумме признаков составляющих ее частей. Для этого рассмотрены “супервенция” (сверхпроисхождение) и проблема дискретности научного знания. Последняя иллюстрируется принципальной несводимостью различных наук – физики и технических наук, химии и геологии, биологии и социологии. Факт общеизвестный, но интересно рассмотренный - на основе эмерджентности.
К сожалению, автор не пошел дальше этого и не рассмотрел принципиальную несводимость наук по сложности предмета их изучения. Ведь предмет математики и, например, биологии различаются кардинально по уровню своей сложности, что не позволяет прибегать в биологии к тому уровню абстракции, который свойственен математике и составляет ее существо. Разные уровни сложности предметов и объектов изучения существуют и внутри таких обширных наук, как биология: от внутриклеточного до надорганизменного. Это, в свою очередь, порождает определенный “скачок сложности” при переходе от одного уровня биологического научного знания к другому.
При семиотическом рассмотрении “вменения”, то есть приписывания физическим концептам технической значимости, на с. 55 автор допускает весьма характерную ошибку. Он в прямом значении “приписки” объясняет использованием в кругу И. В. Курчатова термина “изделия” для атомной бомбы вменением, “характерным для всех прагматических наук”. На самом деле использование сверхсекретными атомными специалистами термина “изделие” было вызвано элементарными требованиями особо секретного режима разработки. В книге уважаемого автора встречаются и другие ошибки: например, на с. 63 к техническим схемам автор относит “процессуальные и структурные схемы”. По - видимому, под “процессуальными” имелись в виду принципиальные.
Как уже ранее отмечалось, философией науки занимаются два типа специалистов: философы, которые рассматривают конкретную науку “извне” и специалисты конкретных наук, которые рассматривают науку “изнутри”, отталкиваясь от тех философских и методологических проблем, мешающих развитию конкретной науки. Философы чаще интересуются проблемами, связанными с отношениями различных наук и общенаучными проблемами. Вклад в философию и методологию естественных наук физиков Э. Маха, Л. Больцмана, М. Планка, П. Дюгема и математика А. Пуанкаре признается основополагающим (см. с. 502 в [33]). Но представить современную философию и методологию науки без работ философа и социолога К. Поппера также невозможно.
Автор книги пытается совместить конкретнонаучный подход в методологии науки с эпистемологическим (философским). В этом, на наш взгляд, особая ценность его работы. Очевидны и ее недостатки. Если в разделах, посвященных общенаучной философии и методологии, выдвигаются интересные собственные концепции, включая теорию концептуальных переходов, глубоко и интересно рассматриваются история и различные интерепретации философии науки, то в разделах, посвященных философии и методологии информационных наук, содержательный уровень существенно снижается. Он не отвечает уровню дискуссии, развернувшейся с две тысячи одиннадцатого года, упомянутой в первой главе.
Автор сводит предмет информатики всего лишь к “алгоритмам и структурам данных, языкам программирования, архитектурам компьютеров, операционным системам и компьютерным сетям, программному обеспечению, информационным поисковым системам, искусственному интеллекту, компьютерной графике” (с. 246). За исключением информационных поисковых систем, все перечисленное относится по американской классификации к “computer science”. Но в американской научной классификации есть еще и “information science”, к которой относятся все научные дисциплины “документоведческого” направления, включая и поиск информации. Все эти дисциплины в современных классификациях информационных наук относятся к некомпьютерной ветви информатики.
В американских университетах появились факультеты “Information and computer science”, что свидетельствует о понимании единства компьютерной и некомпьютерной ветвей информатики. В [26], рекомендованной в качестве учебного пособия учебно-методическим объединением вузов по специальности “Прикладная информатика”, рассматриваются, в том числе, концептуальные связи между двумя ветвями современной информатики. Примечательно, что уже название книги [26] перекликается с теорией концептуальных переходов в книге В.А. Канке [47], хотя публикация ее отстает от [26] на десять лет. В [47] обильно цитируются взгляды американских авторов на философию “computer science”, то есть предмет рассмотрения существенно сужен и применим только к компьютерной ветви информатики.
Но еще более существенен другой крупный недостаток – философия и методология в соответствующем разделе книги сводятся только к философии. Методологические проблемы современной информатики в разделе 4 практически не рассматриваются. Парадоксальный факт: в контрольных вопросах (с. 339) предлагается дать определение информации. В тексте раздела рассматривается “природа информации”. Причем, применительно к математической теории связи К. Шеннона. В выводах к подразделу дана весьма туманная формулировка “информатика имеет дело с особым типом информации, в связи с чем актуальны различные философские стратегии исследования феномена информации” (c. 256). Одна эта формулировка имеет “самоценность”. Поскольку утверждается, что информатика имеет дело с особым типом информации, то очевидно есть и другие, “не особые” типы информации. Но никаких типологий понятия информации автор не рассматривает, хотя они известны и приводятся в [116, 131, 189, 202]. В работах Д.И. Дубровского и В.В. Вержбицкого, как уже упоминалось, еще в восьмидесятые годы прошлого века были введены два основных типа определений информации: функционально – кибернетический и атрибутивный. В последствие был введен и объективный.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
