Мультикультурализм и современная Россия

Лекция 4. Мультикультурализм и современная Россия

Мультикультурализм как идеальный тип (на примере США).

Специфика проявлений мультикультурализма в Российской Федерации.

1. Мультикультурализм как идеальный тип (на примере США).

 Мультикультурализм стал брендом, своеобразным знаком для стран Запада в последней трети ХХ века. Он, в сущности, является одной из специфических сторон глобализации и отражает постмодернистские тенденции современности. «Мультикультурализм», выражаясь словами американского мыслителя Ричарда Бернстайна, «определенно – понятие неопределенное». Это понятие используют в различных значениях и придают ему соответствующие особые коннотации. Видный американский этнополитолог, пионер в изучении мультикультурализма в его североамериканском варианте, Натан Глэйзер определил «мультикультурализм» как «комплекс разнообразных процессов развития, в ходе которых раскрываются многие культуры в противовес единой национальной культуре».

Это наиболее широкая трактовка мультикультурализма. С ней, в целом, солидарен и

Р. Бернстайн. Знаменитый американский историк Артур Шлезинджер-младший

определяет «мультикультурализм» как идеологию, сущность которой заключается в

том, чтобы заменить общественные идеалы «ассимиляции – фрагментацией, интеграции

Рекомендуемые материалы

– сепаратизмом». В интерпретации американского мыслителя Майкла Линда

«мультикультурализм» – это идеология, «в целом левых сил», исходящая из того,

что Америка является «нацией наций, федерацией национальностей или культур,

имеющих общее правительство». Эти определения имеют суженную трактовку и несут

на себе идеологическую нагрузку. Оба цитируемых автора являются мыслителями

умеренно либеральной направленности, со скепсисом взирающими на распространение

«культурного многообразия» в западном мире вообще и в США, в частности. В рамках

политической науки мультикультурализм – это, прежде всего, идеология, ратующая

за примат «культурного разнообразия» над этнокультурной гомогенностью той или

иной страны, когда идеалы нации-государства подвергаются сомнению, и

соответствующая ей практика. Наиболее рельефно мультикультурализм проявился в

государствах, созданных на иммигрантских основах, таких как Австралия, Канада и

США. Одновременно мультикультуралистские тенденции набирают силу и в странах

Европейского Союза, некогда бывших империями и имевших колониальные владения,

таких как Германия, Франция, Великобритания. Элементы мультикультурализма можно

обнаружить и в Российской Федерации, где имеет место попытка примерить одеяния

«культурного разнообразия» на сферу этнокультурной политики. Причем, практически

повсеместно мультикультурализм обладает изрядной долей специфики.

Американское общество исторически складывалось как мультиэтничное общество на иммигрантских основах, включающее в себя множество этничностей со своими специфическими чертами, но под эгидой англосаксонской культуры. Англосаксы, продемонстрировав жизнестойкость и являясь инженерами общественно-политического механизма США, стали ядром американской нации, находящейся в становлении. Представители других этничностей, прибывая в Новый Свет, так или иначе, должны были приспосабливаться к англосаксонской культуре с религиозной протестантской доминантой. Постепенно сложилось представление об Америке как об огромном «плавильном тигле» народов, в котором все становятся американцами. Со временем образ Америки как «плавильного тигля» дал название одной из господствующих в ХХ в. концепций этнокультурного развития США. Согласно этой концепции, все иммигрантские группы, смешиваясь, образуют американскую нацию с единой культурой, которая в корне отличается от тех наций и культур, из которых вышли иммигранты. Концепция «плавильного тигля» предполагала факт первоначальной межэтнической интеграции в результате контактирования представителей различных этничностей, а затем и последующей ассимиляции иммигрантов этнической общностью, которую образовали в США англосаксы. Стержневым элементом новой концепции становится идея образования

этнической общности в результате «сплавления» как представителей ядра

американской нации – англосаксов, так и различных иммигрантских групп. Сообразно

этому, вновь прибывающие иммигранты должны были приспосабливаться к способу

жизни «васпов» и перенимать их культуру, т.е. пытаться приблизиться к этой

модели. «Васпы» доказали свою состоятельность в конкуренции с другими

этническими группами, осваивающими Новый Свет, и предлагали им свой опыт,

основанный на протестантском фундаменте, с целью сделать их преуспевающими и

равными себе. Одновременно в концепции «плавильного тигля» не предполагалось,

что этнокультурные черты новых иммигрантов должны исчезнуть. Новые иммигранты

должны были также участвовать в формировании нации американцев, но держаться

«мэйнстрима», общепринятой культуры на англосаксонских основаниях. Это должно

было способствовать инкорпорированию новых иммигрантов в структуры нового для

них общества и, как следствие этого, успех в Новом Свете.

Однако в начале ХХ в. в качестве альтернативы форсированному процессу ассимиляции в США появилась теория «культурного плюрализма». В основу этой теории был положен взгляд на американское общество как на объединение этнических групп, сохраняющих

отличительные черты своей культуры. Аргументы сторонников «культурного

плюрализма» основывались на убеждениях, что полное этническое, языковое,

культурное и религиозное единообразие вовсе не является обязательным для

нормального функционирования американского общества, что оно только выиграет от

сохранения культурного многообразия составляющих его этнических групп, что

полное единообразие лишит нацию одного из главных источников ее жизнеспособности

и обогащения.

Впервые теория «культурного плюрализма» была сформулирована в ранних работах американского философа и либерального мыслителя Гореса Коллена (1882-1974), который и дал ей это название. В серии статей, – симптоматично озаглавленных им «Демократия против плавильного тигля» – Коллен утверждал, что американское общество нуждается не в «сплавлении» отдельных групп в некое единое целое под «температурным» режимом американизации, а в защите и поощрении специфических этнических культур. Коллен выступил за сохранение богатства и разнообразия этнического наследия, за создание общества, построенного на принципах федерального объединения отдельных групп с различной культурой. «Таким образом, – писал Коллен, – «американская цивилизация» когда-нибудь будет означать усовершенствование общих гармоний «европейской цивилизации»..., множественность в единстве, оркестровку человечества». Вместе с тем, в своей теории Г. Коллен рассматривает только европейские этнокультурные группы,

оставляя за бортом американских африканцев и азиатов. С одной стороны, он,

видимо, в какой-то степени подвергает сомнению позитивную значимость

неевропейских культур. С другой, африканские и азиатские этнокультурные группы

представляют собой материал, который с большим трудом поддается «сплавлению» в

американском «тигле». Им не грозит быстрая, в течение нескольких поколений,

ассимиляция, против которой и была направлена мысль Г. Коллена. В этой связи

американский социолог Джон Хайэм пишет: «Он [Коллен – А.Б.] любил описывать

американцев вместе подобно оркестру; но была одна фатальная недосказанность,

когда он писал, что Америка могла бы стать «оркестровкой человечества» через

совершенствование «совместных гармоний европейской цивилизации». Ничего в

работах у Коллена не выдавало степень этой недосказанности. Аргументируя свое

утверждение, Коллен оставлял в стороне одну существенную деталь. «Я не рассматриваю негров, – утверждал Коллен в точной передаче, – это сразу слишком значительно и слишком глубоко для случайного упоминания. Это требует отдельного анализа». Плюралистический тезис с самого начала был предрасположен к белому [читайте: европейскому – А.Б.] этноцентризму».

В первой половине ХХ в. сформулированная теоретически либеральная доктрина «культурного плюрализма» распространения не получила. Комплекс мероприятий правительства США, связанных с событиями первой мировой войны, существенно ограничил масштабы иммиграции в Новый Свет. Основными законодательными составляющими этого комплекса стали Акты 1917, 1921 и 1924 гг., которые утвердили этнорасовую селекцию всех въезжающих на постоянное место жительства в США. Тем самым были сохранены «плавильные» свойства американского «тигля». На это же обстоятельство объективно работал и разразившийся в США экономический кризис 1929-1933 гг., ставший естественным ограничителем иммиграции.

Во время второй мировой войны под напором либеральных сил в Америке набирает обороты кампания за так называемое «межкультурное образование». Сторонники «межкультурного образования» считали необходимым для государства способствовать посредством структур системы образования тому, чтобы воспитывать в людях высокую толерантность и уважение к чужим традициям. Для этого, по их мнению, необходимо было уделять больше внимания культурной специфике различных этнических групп в гуманитарных курсах средних учебных заведений. Однако уже тогда стало понятно, что люди проявляют интерес, главным образом, к своей культуре и не испытывают большого желания знакомиться с чужими традициями. Это вело к росту этноцентризма, который является необходимой предпосылкой мультикультурализма.

Важнейшей предпосылкой мультикультурализма явилась также революция

«гражданских прав» середины 1960-х гг. В ее рамках был принят «Акт о гражданских

правах» 1964 г., ослабивший в целом англосаксонскую доминанту в Америке, а также

«Иммиграционный Акт» 1965 г., способствующий притоку в США огромного количества

иммигрантов из стран «третьего мира». Революция «гражданских прав» дала «зеленый

свет» требованиям чернокожих американцев, которые видели себя этнорасовой группой с особым статусом. Афро-американские выступления 1960-х гг., нацеленные на коренное изменение традиционных отношений в государстве, были подкреплены «подрывными» движениями. Среди последних фигурировали молодежное движение протеста, воинствующий феминизм и движения сексуальных меньшинств, что придало мультикультурализму в США маргинальный оттенок.

Революция «гражданских прав», начавшаяся как попытка ослабить политику расового разделения и увеличить средний класс путем включения в общественную жизнь США ущемленных, дискриминируемых индивидов, не смогла преодолеть в обществе мышление, которое оперировало категориями расы. В Америке стала происходить культурализация социальных отношений. Прежде всего, она обнаружила себя в американском образовании. Так называемое «мультикультурное образование» при поддержке либеральных сил получило право на существование уже в середине 1960-х гг.

Американское общество стало содействовать поддержанию культурных различий между

этнорасовыми группами посредством системы государственного образования, т.е. на

деньги налогоплательщиков. Одновременно с этим стали разрабатываться

альтернативные образовательные программы с тем, чтобы преодолеть господство

«васпов», закрепленное в языке, в концепции истории, в базовых положениях

эстетики.

В высших и средних учебных заведениях Америки начала возобладать трактовка всемирной истории вообще и американской истории, в частности, которая демонизировала людей «белой» расы. Их представляяли в образе «гнусных» притеснителей, которые только и помышляют о том, чтобы сделать жизнь «цветных» невыносимой. В начале 1968 г. мультикультурное образование было укреплено посредством «Акта о двуязычном образовании», который был принят по требованию испаноязычных американцев. Этот акт несколько раз пересматривался в сторону его усиления. В средних учебных заведениях США были введены билингвистические программы, по которым обучают значительное количество иммигрантов.

C конца 1960-х гг. в США на государственном уровне стали проводиться в жизнь так называемые «утвердительные действия» (affirmative actions) – компенсационная программа, направленная на устранение последствий расовой дискриминации и дискриминации по половому признаку при приеме на учебу или на работу, а также на предотвращение случаев такой дискриминации в будущем. Не подвергая сомнению ее определенных положительных результатов, в то же время необходимо отметить, что политика «утвердительных действий» зачастую приводила и к «дискриминации наоборот» (reverse discrimination) – режиму благоприятствования «цветным» этническим группам за счет «белых». Знамя этноцентризма, поднятое чернокожими, вскоре было подхвачено другими «цветными» американцами. Этноцентристские силы стали открыто призывать государство к поддержке культур, отличных от европейской. Наметилась тенденция к тому, чтобы добровольные частным образом предпринимаемые акции по поддержке этнорасовой специфики стали превращаться в государственные. Базисные элементы мультикультурализма в США сложились к началу 1970-х гг. С этих пор мультикультурализм перешел в наступление.

В конце 1980-х – начале 1990-х гг. в американском обществе развернулась широкая и весьма острая дискуссия по проблемам мультикультурализма. Тон в этой дискуссии задавали представители консервативного лагеря, которые в целом негативно оценивали

«культурное разнообразие» и его адептов. Американская консервативная публицистика в целом оставляла у читателя впечатление, что главными идеологами мультикультурализма помимо представителей этнорасовых и прочих меньшинств, противопоставляющих свою субкультуру культуре «мэйнстрима», являются либералы, настаивающие якобы на первичности прав группы по отношению к правам индивида.

Однако либеральные мыслители вовсе не консолидировано, как это утверждали консерваторы, придерживались мультикультуралистских позиций. Наиболее влиятельная часть либеральных интеллектуалов настаивала как раз на том, что «культурное разнообразие» – это «не судьба Америки», и его необходимо преодолеть. Вместе с тем, базовая либеральная установка, заключающаяся в том, что Америка – это государство-идея, вовсе не предполагает однозначного единства американской культуры. Это «слабое звено» в теоретических и идеологических построениях либералов и пытаются использовать в своих целях консерваторы. Они пытаются придать либеральному истеблишменту имидж «мультикультурной армии», расшатывающей традиционные устои Америки. По существу в дебатах о культурном разнообразии речь идет о цивилизационном фундаменте становящейся американской нации, которая в силу ряда исторических обстоятельств вновь вынуждена решать проблему собственной культурной идентичности и утверждать собственную систему ценностей. «Культурные войны», развернувшиеся в США в связи с мультикультурализмом, казалось, похоронят политический консенсус между либералами и консерваторами. Между тем, умеренные представители обеих партий нашли и точки соприкосновения. По их мнению, проблема мультикультурализма останется для США, по крайней мере, в обозримом будущем неразрешимой. В такой ситуации необходимо минимизировать издержки «культурного разнообразия» и избегать политизации культурных отношений, которые могут стать для Америки причиной серьезных социальных потрясений. Политики, составляющие ядро

политического истеблишмента США, уповают в разрешении проблем мультикультурализма на западную ментальность, которая должна в рабочем порядке

«переработать» его.

2. Специфика проявлений мультикультурализма в Российской Федерации. Мультикультурализм, который расцвел на Западе, дал о себе знать и в России. Мультикультуралистские тенденции в нашем отечестве, с одной стороны, были обусловлены многонациональным составом населения страны, наличием национально-территориальных субъектов федерации. С другой, мультикультуралистский комплекс проблем актуален для России в связи с иммиграцией из стран СНГ. Проблемы иммиграции приобретают особое значение в контексте переживаемого Россией демографического спада. Вместе с тем, российская социально-экономическая ситуация и, в частности, безработица создают не очень благоприятную атмосферу для развития этнокультурных отношений. Проблемы мультикультурализма связаны также и с процессом построения в России гражданского общества, которое не мыслимо без толерантного отношения друг к другу отдельных граждан и всевозможных групп, их умения приходить к согласию и учитывать взаимные интересы. По логике вещей, мультикультурализм должен способствовать формированию в России толерантной политической культуры.

По мнению отечественного этнополитолога В.А. Тишкова, российский мультикультурализм очень напоминает мультикультурализм канадский или австралийский, где разделение на этнокультурные группы прослеживается достаточно четко; и большее значение отводится аспекту межэтнических отношений в рамках конкретного государства, а не противостоянию общей идентичности с идентичностями меньшинств, как это происходит в США.

Исторически идентификационное единство обеспечивалось в России не через построение

нации-государства в классическом его понимании, а через всеобщее подданство

царю, православие и феномен советского народа. При этом идентичности и русской

нации, и этнокультурных меньшинств постоянно культивировались и развивались.

После первой мировой войны «правом наций на самоопределение вплоть до отделения»

в России воспользовались лишь финны. Всем остальным пришлось довольствоваться

лишь национально-культурными автономиями различного масштаба, которые

создавались как производные от этничности населяющего их большинства.

Одновременно с этим возникали различные проблемы национальных меньшинств и

необходимость защищать их права. В итоге гомогенных государственных образований

все равно не получилось, так как практически все они оказывались мультиэтничными.

На протяжении всей истории Советского Союза существование этнокультурных меньшинств признавалось, а этническое разнообразие поддерживалось как непосредственно в культурной, так и в социально-экономической и политической сферах. Причем, подобная «мультикультуралистская» практика должна была в какой-то мере

компенсировать неудачи, связанные со все большим отставанием СССР от западных

стран по ряду показателей, и, прежде всего, по уровню жизни. Вместе с тем,

стремление части отечественного политического истеблишмента утвердить

общероссийскую гражданскую нацию, которая по определению не может быть

многонациональной, но вполне может быть многокультурной, способствует

распространению дискурса мультикультурализма и в России. Если в нашем отечестве

невозможно создать государство-нацию, то может быть возможно создать хотя бы

государство-идею. Подобный либеральный подход, весьма распространенный в США,

мог бы способствовать снятию или способствовать ослаблению многих межэтнических

противоречий в России. Однако, как показывает тот же американский опыт, у всего

есть и своя обратная сторона. Как подметили американские консерваторы,

преференции и статус, полученные некогда от государства, в дальнейшем

закрепляются и замедляют процессы смены идентичности. В результате чего

мультикультурализм превращается в постоянную практику.

Несомненно, что влияние русской культуры в России очень велико, и все этнокультурные группы, с соответствующими этническими, языковыми и религиозными аспектами их культуры, в той или иной степени, были значительно русифицированы. Эта политика,

целенаправленно проводимая еще царским правительством, была продолжена и в

советские времена, когда основу советской культуры составила культура русского

народа. Патернализм, или в более жестком варианте – культурный фундаментализм,

русского народа приходит в противоречие с более утонченными современными

трактовками культуры как некоего гибрида, в котором нет жесткой культурной

нормы; одним словом – с культурным релятивизмом, явившимся философским

основанием практики мультикультурализма в целом.

Культурный релятивизм в России по логике вещей должен помочь развитию культур малых народов и придать им силы в сравнении с доминирующей русской культурой. Однако в условиях социальной нестабильности «культурный» аргумент оказывается одним из «провокаторов» насилия, и первой жертвой оказывается именно доминирующая

культура. Ксенофобия, интолерантность и этническая мобилизация породили

множество конфликтов на территории бывшего СССР, когда репрессиям подвергалось

не только русское население, но и титульные нации союзных республик.

В этом контексте мультикультурализм может не столько способствовать ослаблению социокультурных проблем, сколько обострять их. Если даже в США, где социально-экономические показатели весьма высоки, при общей положительной ситуации различного рода этнорасовые конфликты не являются редкостью, то в России потенциалы для насилия практически безграничны.

Природа социокультурных конфликтов в США и России имеют свою специфику. Всякий

социокультурный конфликт с этническим оттенком начинается с роста напряженности

– особого психического состояния этнической общности, которое формируется в

процессе отражения групповым этническим сознанием совокупности неблагоприятных

внешних условий, ущемляющих интересы этничности, дестабилизирующих его состояние

и затрудняющих его развитие. В США накануне 1960-х годов этническая

напряженность возникла между «черной» и «белой» расами, причем при превосходящей

активности первой, и уходила своими корнями в далекое будущее. К 1960-м гг.

чернокожее население Америки динамично развивалось. Расовая же дискриминация,

против которой было направлена «революция» гражданских прав и свобод, лишь

мешала дальнейшему восходящему развитию «черного» меньшинства. Американская

субкультура чернокожих просто выходила на новый уровень самосознания и

самореализации. Успех революционных событий 1960-х гг. показал, что к

удовлетворению требований меньшинств было готово и «белое» американское

большинство, рекрутировавшее из себя множество поборников идеологии и практики

мультикультурализма. В России 1990-х гг. речь шла не об углублении

интеграционных процессов, а, наоборот, об их прекращении. Если американские

«черные» стремились войти в США как полноправные члены этого сообщества, то

российские этнические меньшинства в 1990-е гг. хотели, наоборот, выйти из

состава сначала СССР, а затем и Российской Федерации как имеющие на это

соответствующие права.

Американские и российские этнические общности меньшинств на уровне принципа делали одно и то же: они либо противились деструктивным проявлениям в социуме, либо искали новые формы адаптации к ним, чтобы их ослабить. Но конкретно-исторические

обстоятельства заставляли выбирать меньшинства в США и России разнонаправленные

векторы развития. И если в настоящий момент мы можем отметить позитивный

характер результатов «революции» гражданских прав и свобод в США, то говорить о

сепаратистских тенденциях в современной истории России в позитивном ключе пока

возможности не представляется.

Степень этнокультурной напряженности в каждом конкретном случае зависит от структуры и содержания межэтнических коммуникаций, особенностей этнической культуры взаимодействующих общностей и исторического характера отношений между ними. Эти компоненты обретают свое существование в виде представлений, мнений, убеждений, выражающих отношение к существующей практике межэтнических отношений в государстве; этнокультурных установок, поведенческих моделей, а также отдельных фрагментов исторической памяти этничности, включающей оценочное знание

исторических событий. В этом случае и американские, и российские этнокультурные

меньшинства пережили во многом схожие процессы. И в США, и в России наблюдаются

«демонизация» большинства, пересмотр исторического наследия, перестановка

акцентов в его интерпретации, экстремизм. Меньшинства позиционируют себя

обиженными и притесняемыми, а большинство выставляется агрессивным и

захватническим, погубившим и исковеркавшим жизнь слабых. Трактовки российской

истории, предположим, в Татарстане или Башкортостане, ничуть не уступают в своей

парадоксальности трактовкам американской истории новыми направлениями

гуманитарной науки в Новом Свете. Однако если в США меньшинствам все же удалось,

виктимизируя социокультурное пространство, выставляя себя жертвами, выработать у

«белого» населения комплекс вины, то в России реакция большинства была

противоположной и выразилась в нарастании экстремистских настроений.  Успех в России радикальных политических

сил был вызван тем, что русские также почувствовали себя обманутыми и

притесняемыми. Отсюда и обострение национального самосознания, национального

чувства, иногда с неприглядным оттенком.

Спецификой российского мультикультурализма является также и его достаточно ограниченная социальная база. Если в США носителями идеалов мультикультурализма помимо этнорасовых меньшинств являются феминистки и сексуальные меньшинства, то в

России – обществе более традиционалистском – только этнокультурные меньшинства,

что значительно ослабляет мультикультурализм как политическую идеологию и

отбрасывает его на периферию общественной жизни. Все выступления политиков,

касающиеся морали на телевидении и в средствах массовой информации, никогда не

подаются в контексте культурного разнообразия вообще. И если призывы к языковой

или религиозной унификации могут вызвать протест со стороны этнокультурных

меньшинств, то призывы к «моральной унификации» ими полностью поддерживаются.

Только радикалы из стана этнокультурных меньшинств открыто говорят о

морально-этической испорченности русского большинства, неоправданно, как

правило, превознося при этом культурные основы собственной группы. К этому

следует добавить, что либеральные взгляды в России укоренены лишь в сравнительно

тонкой прослойке интеллигенции и интеллектуалов, которые могут выступить за

мультикультурализм в том или ином его варианте.

Таким образом, несмотря на то, что формально в США и в России мы можем обнаружить

примерно одни и те же проблемы, фактически же они очень разнятся по своей

"8 Направление предотвращения межгосудраственных конфликтов" - тут тоже много полезного для Вас.

сущности и истории становления; и далеко не все проблемы российской

мультикультурности возможно разрешить посредством инструментария, созданного и

применяемого в Америке. Вместе с тем, Россия может очень многое позаимствовать

из американского опыта. Как перед Россией, так и перед Америкой стоит одна и та

же проблема – рационального культурного воспроизводства и сбалансированного

культурного развития.