Выводы
Выводы
Итак, нельзя не отметить, что литература периода оттепели переживает подлинное обновление. Это обновление, во-первых, проблемно-тематического плана (появляется лагерная тема). Не случайно данный период получил название оттепели. Название «оттепель» используется для временного потепления в природе, после которого возможны заморозки. Что и произошло в русской литературе второй половины века.
Литература послеоттепельного двадцатилетия
Курс на либерализацию, критика сталинизма, начатая в годы оттепели, вызывали сопротивление консервативных сил, людей с тоталитарным сознанием и моралью. Немало их было и в руководстве страны. В октябре 1964, воспользовавшись как предлогом допущенными Хрущёвым ошибками, его смещают с поста руководителя страны, отстраняют его от власти и, официально декларируя курс на дальнейшую демократизацию, начинают осуществлять ретоталитаризацию, негласную ресталинизацию, что означало откат назад, сворачивание оттепели.
Полное возвращение к прошлому после хрущёвских разоблачений было невозможно. К политике массовых репрессий новое руководство не вернулось. Зато оно стало изыскивать новые, не столь демонстративные способы расправы с инакомыслящими и оппозицией. К числу методов нового режима принадлежали: карательная психиатрия, насильственное лишение советского гражданства и высылка за границу, в некоторых случаях – по-прежнему тюрьма. Хотя провозглашалось, что СССР вступил в период развитого социализма и семимильными шагами движется к коммунистическому обществу, на самом деле процесс демократизации советского общества был заморожен. Это обстоятельство открыло глаза многим бывшим шестидесятникам на существующий в СССР режим и помогло избавиться от иллюзий.
Процесс свёртывания оттепели был постепенным и со всей определённостью, обозначился в 1968 году, когда СССР вкупе с войсками стран Варшавского договора подавил Пражскую весну (попытку установить в Чехословакии «социализм с человеческим лицом»). Многих потрясло, что СССР выступил в роли мирового жандарма. Литература, хотя бы на неофициальном уровне, не могла не откликнуться на это событие.
«Танки идут по Праге, // Танки идут по правде» – Евтушенко считал вторжение необоснованным и антигуманным.
Галич: «Граждане! Отечество в опасности! // Наши танки на чужой земле!» Перефразировано известное выражение Ленина времён гражданской войны. Опасностью автор считает попрание гуманизма, демократии и человеческих прав. Зарубежные страны разуверились в том, что советское государство на самом деле идёт путём демократизации.
Изменение обстановки в стране первой почувствовала литература. Появились запретные темы – прежде всего лагерная и антитоталитарная. Антисталинистский роман «Новое назначение» Бека, дневники Симонова «Разные дни войны» не смогли пробиться в печать. Был принят редколлегией «Нового мира» роман «Раковый корпус», но не успел пройти цензуру: изменилась политическая линия. О себе в литературе постепенно начинает заявлять ресталинизация. Прежде всего, она осуществляется в произведениях на материале ВОВ. Наиболее показательны в данном отношении книги «Война» Стаднюка, «Блокада» и «Победа» Чаковского. Ни о какой вине Сталина в многомиллионных жертвах речи уже нет. ОН подаётся как великий полководец и крупнейший политик.
Рекомендуемые материалы
Большое распространение получают так называемые «датские спектакли» – поставленные к крупным юбилейным датам. Пьесы-агитки, пропагандирующие новую политическую линию. Приближается к ним и стихотворная публицистика. Художественной ценности они не имели, только прославляли власть, партию и её вождей. Коммунистическая партия подавалась как организатор всех побед советского общества.
Появляется так называемая «секретарская литература» – книги, создаваемые секретарями союза писателей. Григорий Марков, который после смерти Федина возглавил союз писателей, вполне следовал руководящей линии; так же поступали Чаковский, Михалков, Егор Исаев. Вершина лизоблюдства тогдашней литераторской организации – присуждение Ленинской премии по литературе Л. И. Брежневу за трилогию «Малая Земля», «Возрождение», «Целина». Их настоящий автор, если верить новоопубликованным материалам, – журналист Аграновский. Члены комиссии по присуждению Ленинских премий неоднократно вознаграждали сами себя. Когда комиссию возглавлял Николай Тихонов, он присудил сам себе премию (50000 рублей) за книгу «Шесть колонн». Секретарская литература издавалась миллионными тиражами, активно пропагандировалась как лучшие достижения советской литературы.
В это время усиливается и политическое преследование инакомыслящих в среде творческой интеллигенции. В 1964 году по надуманному обвинению в тунеядстве был арестован, осуждён и получил ссылку Иосиф Бродский. (Деревня Архангельское, Заполярье.) Начались постепенно аресты в среде писателей. 1965 – арестованы, 1966 – судимы за свою литературную деятельность Синявский и Даниэль. Даже по советским законам (конституция) публиковать свои книги за рубежом не было запрещено, поэтому Синявского и Даниэля судили по 58-й статье «За антисоветскую агитацию и пропаганду». Официальная пресса поливала их грязью. Их называли двурушниками, Смердяковыми. Шолохов, выступая на одном из съездов, заявил, что их не надо и судить: «В годы гражданской войны таких предателей без всякого суда ставили к стенке». Л. К. Чуковская выступила по этому поводу с открытым письмом Шолохову, где напомнила, что в традициях русской литературы всегда было защищать писателей от власти. Как пример она привела Чехова и Короленко, которые в знак протеста против ареста Горького вышли из состава академии.
Около 30 писателей (Эренбург, Домбровский, Окуджава, Ахмадулина, Евтушенко, Вознесенский, Левитанский) обратились с письмом по адресу советского правительства, где предупреждали, что очень опасно преследовать писателя за сатиру. Они предлагали взять Терца и Аржака на поруки. В данном случае это не помогло, но всё-таки под влиянием ареста и суда возникло в литературной среде такое явление, как «подписантство». Власть поняла, что так просто, как раньше, посадить человека не получится. Были и иные прецеденты, когда в поддержку того или иного художника слова собирались подписи.
Многих поразило то обстоятельство, что на суде Синявский и Даниэль не признали себя виновными – главным образом потому, что при Хрущёве в советских следственных органах были отменены пытки. Шаламов особо отметил моральный пример поведения Синявского и Даниэля на этом суде.
Тем не менее, на 7 лет был осуждён Синявский, а Даниэль, как участник ВОВ, получил 5 лет. После выхода из тюрьмы они на 5 лет испытывали поражение в правах. Гинзбург сумел побывать на суде и всё там стенографировал: что говорили судьи, Синявский и Даниэль. Он выпустил чисто документальную «Белую книгу», за что и сам был арестован. (Гинзбург, как и Солженицын, владел стенографией.)
Недовольных помещали в психиатрические лечебницы. Леонид Губанов в 1965 году создал «Самое Молодое Общество Гениев» – СМОГ, не имевшее организационной структуры и независимое от союза писателей. Это было очень важно для молодых людей, московских поэтов. В группу входили Саша Соколов, Эдуард Лимонов, Владимир Олейников. После разгона первой в СССР демонстрации в защиту прав человека, которая происходила в 1966 в Москве и в которой участвовали «смогисты», начались аресты. Губанова периодически забирали в психиатрическую лечебницу, где, по-видимому, «накачивали» психотропными веществами. В возрасте 37 лет Губанов покончил жизнь самоубийством. Группа СМОГ быстро прекратила своё существование.
Бывало так, что писателя просто выталкивали из страны. Так было с Войновичем, когда он представил в одно из советских издательств «Ивана Чонкина». Кто-то из читавших передал рукопись за границу. За границей она была опубликована, а на родине – нет. К Войновичу начали предъявляться жёсткие идеологические претензии: запрещено всё его более ранее творчество – как пьесы, так и песни. Из библиотек изъяты его повести и рассказы. Войнович нигде не мог найти работу, а произведения его к печати не принимались. Одна из секретарей Московского горкома партии сказала: «Мы вас удушим голодом» (за антисоветское произведение). Всякая клевета о Войновиче стала появляться в печати: мол, переправлял валюту и бриллианты из-за границы. «Стыдно признаться, но я бриллианты видел только в кино». Когда Войнович был приглашён в ФРГ читать лекции по современной русской литературе (которую он хорошо знал), то узнал, что лишён советского гражданства «за поведение, несовместимое со званием советского человека».
Аналогично сложилась судьба Василия Аксёнова. В 1979 году ряд авторов, бывшие шестидесятники, решили выпустить бесцензурный альманах «Метрополь». Там намеренно были собраны нейтральные в политическом смысле произведения. Альманах передали в советские издательства с одним требованием: не вмешивать цензуру. В итоге опубликовали альманах в США, и в Союзе началась травля. Аксёнова затаскали в КГБ, где вели так называемые «воспитательные беседы», призванные отпугнуть его от идеи публикации острокритического романа «Ожог» о событиях 1968 года. Когда Аксёнов оказался в США, тоже с чтением лекций, кто-то из знакомых сообщил ему о радиопередаче, в которой был прочитан указ о лишении его, Аксёнова, советского гражданства.
Развитие русской литературы в период послеоттепельного двадцатилетия приняло более сложный и дифференцированный характер, чем литературы предшествующего периода. Чётко разделились литература официальная и неофициальная. Официальная в основном и была представлена вышеохарактеризованной «секретарской» литературой. Кроме неё, можно выделить творчество представителей легальной оппозиции – писателей, остававшихся приверженцами социализма, но считавшими нужным правдиво и критично писать о происходящем в обществе. Среди таких авторов выделяются Твардовский, Трифонов, Шукшин, Распутин и некоторые другие.
К разновидностям литературы неофициальной следует отнести творчество писателей-диссидентов (Солженицын, Шаламов, Владимов, Зиновьев и другие), творчество представителей андеграунда (Венедикт Ерофеев, Виктор Ерофеев, Владимир Сорокин, Саша Соколов и другие; в отличие от диссидентов, представители андеграунда преимущественное внимание уделяли эстетическому обновлению литературы, развивали в своём творчестве линию модернизма и постмодернизма и по этой одной причине не могли быть опубликованы), творчество представителей третьей эмигрантской волны (Бродский, хотя первая половина его жизни проходит в рамках андеграунда; Саша Соколов, Бахыт Кенжеев, Зиновий Зиник, Эдуард Лимонов и другие).
Вот почему, несмотря на серьёзные трудности, литература послеоттепельного двадцатилетия достигла серьёзных успехов и сумела возвратить русской литературе статус одной из ведущих литератур мира.
Проза послеоттепельного двадцатилетия
Вместе с этой лекцией читают "20 Романтизм в Русском искусстве XIX в".
Проза представителей легальной оппозиции
К легальной оппозиции мы относим писателей, занимавших левый флаг в существующей общественно-политической системе и стоявших на позициях её обновления, искоренения негативных тенденций. Вот четыре основных тематических группы их текстов:
проза историческая;
военная;
деревенская;
городская.
