Русская литература XIX века

18.2 Русская литература XIX в. Русская литература XIX в. приобрела мировое значение. Она стала памятником русского духа, всемирно любимой сокровищницей эмоций, чувств, идей, воплощенных в различные формы и жанры различных стилевых направлений – от классицизма, романтизма, сентиментализма до критического реализма. Однако в этой величайшей литературе есть еще одна особенность, на которую в своих работах указали мыслители «серебряного века» и прежде всего Н.А. Бердяев. В целом ряде своих работ он отмечает пророческий (профетический) характер русской литературы XIX в. Он увидел в ней предчувствия и предсказания, тревогу о надвигающейся катастрофе. «Многие русские писатели чувствовали, что Россия поставлена перед бездной и летит в бездну», – писал Бердяев. Эта литература свидетельствовала о надвигающейся революции. Величайший по творческому подъему век русской истории, когда русская культура заявила о себе гениальными произведениями и «лучшими образцами» одновременно не только в литературе, но и в музыке, живописи, архитектуре, философии, театральном искусстве, науке и технике, был, по словам Бердяева, веком «нарастающей революции». Противоречия века довели русскую литературу «до величайшего напряжения», а начавшийся с Пушкиным литературный ренессанс не получил своего полного развития.

Общественно-политическая мысль привела к тому, что, начиная с Н.В.Гоголя (1809 – 1852) в русской литературе появляется особое качество – она, как пишет Бердяев, становится «учительницей жизни». С этого времени она ищет правды и учит, как ее найти и претворить в жизнь. Русские писатели ищут отныне не столько совершенства в творчестве, сколько совершенной правды жизни и совершенной жизни. Литература берет курс на бичевание пороков и отстаивание высоких идеалов. Отсюда – реализм, критический реализм русской литературы XIX в. Это был реализм в смысле раскрытия глубины и правды жизни. В литературе была поставлена проблема души, ее склада, проблема души с сильным аскетическим началом, с ожиданием иной, высшей жизни. И это психологически объединило почти всех русских писателей и мыслителей, хотя среди них были представители различных художественных направлений. Действительно, такие сторонники трона, как Карамзин, Достоевский, Лев Толстой, Владимир Соловьев, не являясь ни либералами, ни революционерами, ставили перед троном такие высокие задачи, которые власти решить не могли, что превращало их и многих других писателей, помимо их воли, в оппозиционеров и критиков власти.

Сложность решаемых писателями задач обусловила одновременное сосуществование в литературе различных художественных стилей: классицизма, романтизма, сентиментализма, реализма. Классицизм в XIX в. уже не был ведущим стилем. Но в начале века он особенно проявился в архитектуре и играл значительную роль. Архитектура в силу своей специфики наилучшим образом выразила идею долга перед Отечеством, гордости за достоинство и могущество государства. В первые два десятилетия (именно на это время приходится война с Наполеоном) классицизм выступал как воплощение идеи единства всех слоев населения, единения общества и власти. Самым выдающимся реалистом был А.С. Пушкин. Пушкину, благодаря его уникальной гениальности, удалось то, что не удалось ни одному гению XIX в. – совместить несовместимое. Бердяев писал: «В Пушкине как будто на одно мгновение соединилось то, что было у нас всегда разъединено – идеология империи и идеология интеллигенции».

Мыслителя и писателя В.В.Розанова (1856 – 1919) волновало ощущение того, что в 60-е годы XIX в. в России заглохла любовь к Пушкину. И он писал, что ущерба Пушкину это забвение не принесло. Просто эпоха стала «беднее на Пушкина». А Пушкин во всей своей красе вернулся потом. Празднование в 1899 г. столетия со дня рождения поэта это показало. Оно показало многогранность поэта, отметил Розанов, поэта, гению которого не свойственна «одной лишь думы власть». Попробуйте жить Гоголем, писал Розанов, попробуйте жить Лермонтовым, и вы будете задушены их монотеизмом. В этом не было попытки принизить дар Гоголя или Лермонтова. Напротив, Розанов всю жизнь писал о Гоголе, а дар Лермонтова ставил даже выше пушкинского.

И тем не менее Розанову всю жизнь было присуще ощущение необходимости «возврата к Пушкину». «К Пушкину, господа! – к Пушкину снова». Желание возврата к Пушкину он выразил следующими словами: «Хочется, чтобы он вошел другом в каждую русскую семью, стал дядькою – сказочником для русских детей, благородным другом – джентльменом молодых матерей, собеседником старцев. Все это возможно. Для каждого возраста Пушкин имеет у себя нечто соответствующее...».

Писатель русского зарубежья В.Максимов, уже в наше время характеризуя русскую литературу XIX в., писал, что этому особому социокультурному феномену отечественной и мировой культуры было суждено сыграть специфическую роль: в условиях авторитаризма русская литература XIX в. была и церковью, и школой, и адвокатской конторой, и летописью всего интеллектуального XIX в.