Кризис - распад старой культуры или рождение новой

Вопрос 1. Кризис — распад «старой» культуры или рождение новой?

            Можно ли провести разграничение между процветанием культуры и ее упадком? Критерием разграничения высту­пает прежде всего, вероятно, внутреннее самоощущение челове­ка внутри культуры. Если оно психологически комфортно, гармо­нично, то говорить о кризисе культуры рано. Напротив, крайне обостренное чувство одиночества, хрупкости и неустроенности, рождающееся в человеческой душе, говорит о подорванное самой культуры, о ее кризисе. Американский культуролог Д. Белл считает: в истории было мало периодов, когда человек чувствовал, что мир его прочен и надежно размещен, как сказано в христианской аллегории, между хаосом и небесами... Так ли это? Существуют многочис­ленные культурные эпохи, когда вызревшая идея развертывает свое богатейшее содержание, реализует заключенный в ней по­тенциал. Кризисные процессы, возможно, обнаруживают здесь свой скрытый ход. Однако говорить о какой-то подорванное™ культуры преждевременно. Следовательно, критерий, предло­женный М. Бубером, позволяющий определить процветание культурной эпохи по экзистенциальному ощущению человека, явно ненадежен. Кризис культуры напрямую связан с экзистенциальным самоощущением человека, с поиском ее устойчивого ядра, с самим процессом социодинамики. По отно­шению к культуре, кроме того, обнаруживают себя и внешние факторы. Так, по мнению отечественного культурфилософа Г.С. Померанца, в течение тысяч лет происходят накопляющие­ся процессы: рационализация отношений с природой, дифферен­циация культуры, социальная дифференциация, рост производи­тельных и разрушительных сил, рост населения. Именно «эти процессы расшатывают единство общества и тождество человека с самим собой». Такова в целом совокупность факторов, которая порождает переоценку ценностных ориентации, возрождает чув­ство некоего единства, воссоединяет человека с собственной глу­биной и людей друг с другом.

Архаические, примитивные общества имеют прочные куль­турные механизмы интеграции. Но как только выявляет себя развитие, так начинается эпоха кризисов в культуре. Еце раз подчеркнем: кризис в культуре — вовсе не случайный феномен. Культура не может развиваться без кризисов. Они сопро­вождают ее на всем пути исторического процесса. У великих культур древности можно обнаружить явно общие черты, в частности, организацию большого масштаба, письмен­ность. Однако и различия между ними весьма значительны. При этих различиях, считал Ясперс, совершенно естественно и разное отношение к великим культурам древности со стороны более поздних культур. Греки и иудеи воспринимали их как нечто далекое и чуждое. Они знали их и сохраняли память о них, взирали на них с робостью и удивлением, но и с известным презрением. Индийцы более позднего времени ничего не знали о древних культурах, они полностью забыли о них. Китайцы осевого времени видели в великой культуре древности свое про­шлое, продолжающееся без перерыва, без надлома, без ощуще­ния нового (разве только в виде упадка). Они видели в ней идеализированные, подчас приближающиеся к мифу черты, об­разец, созданный творческой фантазией. Следствием кризиса культуры было глубочайшее разделение народов, которое определялось тем, как они относились к вели­кому прорыву осевого времени. Осевые народы — это те, кото­рые, последовательно продолжая свою историю, совершили ска­чок, как бы вторично родились в нем, тем самым заложив основу духовной сущности человека и его подлинной истории. К этим народам можно отнести индийцев, иранцев, иудеев, гре­ков и китайцев. Являются ли кризисы в культуре феноменом мировой культу­ры или переломные эпохи характерны только для Европы? На Западе сменяют друг друга совершенно различные культуры: сна­чала среднеазиатские и египетские, затем греко-римская и, нако­нец, романо-германская. Меняются географические центры, тер­ритории, народы. В Азии же всегда остается нечто незыблемое. Модифицируясь только в своем явлении, погружаясь в глубины катастрофических потрясений, оно все время вновь возникает на неизменной основе, вечно тождественное самому себе. И тем не менее восточные культуры тоже знают кризисные процессы. Сохраняя свой традиционный облик, стабильность, эти культуры поддаются преобразованиям. Здесь возникает иная тема — традиционализм и динамизм в культуре. Восточные культуры в большей степени, нежели западные, опираются на традицию. Европейская культура более мобильна. Однако куль­турные преобразования, взятые даже в эволюционной форме, несут на себе печать преодоления кризисных процессов. Послед­ние присущи всей мировой культуре. При такой точке зрения складывается впечатление, будто к востоку от Инда и Гиндукуша царит не знающая исторического развития стабильность, а к западу — динамичное движение истории.