Философская антропология

ТЕМА 9. Философская антропология

• 9.1. Природа человека
• 9.2. Справедливость в структуре человеческого бытия
• 9.3. Смысл жизни - в чём он?

Не приходится доказывать, что феномен человека безмерно сложен и неисчерпаемо богат. Многообразна, соответственно, и антропологическая тематика (http://anthropology.ru/ru/). В ее пределах значатся такие вопросы, как происхождение и сущность человека, фундаментальные характеристики человека - на фоне и в сравнении с другими живыми существами, специфика человеческого существования (находится или не находится человек в ряду вещей), конститутивная роль Другого в человеческом бытии, подлинное и неподлинное в человеке, смысложизненная определенность бытия человека в мире и т.п. Мы остановимся подробно на трех, наиболее существенных, с нашей точки зрения, измерениях проблемы, или феномена, человека: природе человека, справедливости как регулятивной идее-ценности его социального бытия и смысле жизни.

Дополнительный материал
[Идейные ориентиры западной антропологии]
Первая идея о человеке, вполне господствующая еще в теистических (иудейских и христианских), а в особенности во всех церковных кругах - это не продукт философии и науки, но идея религиозной веры. Она представляет собой очень сложный результат взаимного влияния религиозного еврейства и его документов, особенно Ветхого Завета, античной религиозной истории и Евангелия: известный миф о сотворении человека (его тела и души) личным Богом, учение о свободе, личности и духовности, о бессмертии так называемой души, воскрешении плоти, страшном суде и т. д. Внутри этих иудаистско-христианских рамок могут разместиться, конечно, и принципиально различные по их философско-историческому воздействию, особые теологические антропологии, придающие например, различное значение проблеме "падения". <…> Если кто-то уже не верит во все это догматически, он, тем не менее, еще долго не может освободиться от той формы, от той ценностной окраски человеческого самосознания, от того самоощущения человека, которые исторически коренятся в этих объективных элементах веры. Ибо чувства и формы жизни, выросшие из идей, в которые верили веками и которые веками господствовали, намного переживают эти идеи. <…>
Вторая господствующая над нами еще сегодня идея о человеке… - это, так сказать, изобретение греков, граждан греческих городов: самая громадная и чреватая последствиями находка в истории человеческой самооценки… Говоря языком формул, это - идея "homo sapiens", выраженная наиболее четко, определенно, ясно прежде всего Анаксагором, Платоном и Аристотелем. Эта идея проводит различие между человеком и животным вообще. <…> ...Человеческому роду должно быть присуще специфическое деятельное начало, свойственное только ему, не разложимое на те элементарные начала, которые присущи растительным и животным душам, а именно - разум (logоV, ratio). Благодаря этому разуму homo впервые получает способность познавать сущее таким, каково оно есть само по себе, познавать божество, мир и самого себя... <…> Четыре конкретизирующих определения следует выделить [здесь] как особо значимые: 1. человек… наделен божественным началом, которое вся природа субъективно не содержит; 2. это начало и то, что вечно образует и формирует мир как мир (рационализирует хаос, "материю" в космос), суть онтологически или по крайней мере по своему принципу одно и то же; поэтому и познание мира истинно; 3. это начало в качестве logоV… и в качестве человеческого разума достаточно сильно и могущественно, чтобы претворять в действительность свои идеальные содержания ("власть духа", "самовластие идеи"); 4. Это начало абсолютно… <…> …Почти вся специфически философская антропология от Аристотеля до Канта и Гегеля… совсем несущественно отличалась от учения о человеке, представленном в этих четырех определениях. <…>
...Третья идеология человека, господствующая среди нас, ... - это натуралистические, "позитивистские", позднее также прагматические учения, которые я хочу обозначить короткой формулой "homo faber". Это учение о "homo faber" прежде всего вообще отрицает особую специфическую способность человека к разуму. Здесь не проводится существенного различия между человеком и животным: есть лишь степенные отличия; человек есть лишь особый вид животных. В человеке действуют те же элементы, силы и законы, что и во всех других живых существах - только вызывая более сложные следствия. <…> Итак, человек, в первую очередь - не разумное существо, не "homo sapiens", а "существо, определяемое влечениями". <…> То, что называется духом, разумом, не имеет самостоятельного, обособленного метафизического происхождения, и не обладает элементарной автономной закономерностью, сообразной самим законам бытия: оно - лишь дальнейшее развитие высших психических способностей, которые мы находим уже у человекообразных обезьян. <…> То, что мы называем познанием - это только образный ряд, все глубже внедряющийся между раздражением и реакцией организма; соответственно, это произвольные знаки вещей и конвенциональные соединения этих знаков. Образы, знаковые ряды и формы их связи, ведущие к успешным, жизненно стимулирующим реакциям на окружающий мир, когда в результате наших движений достигается то, что изначально было целью влечения, закрепляются во все возрастающей мере в индивиде и роде (благодаря наследственности). Мы называем эти знаки и их соединения "истинными" тогда, когда они вызывают успешные жизненно стимулирующие реакции, а "ложными", когда они их не вызывают; аналогичным образом - мы квалифицируем действия как "хорошие" и, соответственно, как "плохие". Единство Логоса, который сам формирует мир и который в то же время проявляется в нас как ratio, здесь не требуется... <…>
...Четвертая идея до сих пор еще не понята и не признана образованным миром ни как нечто единое, ни как нечто значительное, ни как нечто, обладающее своей относительной правотой. <…> Радикальность [этой новой антропологии] заключается в том, что [она], находясь как бы в крайней оппозиции к той общей вере всей предшествующей антропологии... в прогрессирующего "homo sapiens", или в "homo faber", или в падшего, но вновь поднимающегося и спасаемого "Адама" христиан... - [противопоставляет] этой вере тезис о неизбежном декадансе человека в ходе его так называемой 10000-летней истории и причину этого декаданса [видит] в самой сущности и происхождении человека. На простой вопрос: "Что такое человек?" эта антропология отвечает: человек - это способный по-настоящему лишь к развитию пустых суррогатов (язык, орудия и т. д.), прожигающий в болезненном повышении порога собственной чувствительности свои жизненные свойства и жизнедеятельные проявления дезертир жизни - жизни вообще, ее основных ценностей, ее законов, ее священного космического смысла. <…> Итак, человек, согласно этому учению, во-первых, - это не тупик развития, подобно некоторым видам растений и животных, в который зашла жизнь в определенном эволюционном развитии и из которого она не может выйти, из-за чего наступает видовая смерть - он есть тупик жизни вообще! <…> …Его так называемый дух, его так называемое ratio - как раз то, что согласно Аристотелю, Декарту, Гегелю, делает человека "homo sapiens" и существом, причастным Богу, как раз то, что составляет его основное свойство "церебрализации", когда столь значительная сумма ассимилированной энергии потребляется не всем организмом в целом, а односторонне направляется в головной мозг на обеспечение его деятельности ("раб коры головного мозга") - это болезнь, болезнетворное направление самой универсальной жизни! Отдельный человек не болен, он может быть и здоров внутри своей видовой организации - но человек как таковой есть болезнь. <…> Человеческая история есть, в соответствии с этим, лишь необходимый процесс вымирания заведомо обреченного на смерть вида, уже рожденного обреченным; вида, который уже в самом начале - по крайней мере в западноевропейской форме homo sapiens - был faux pas [оплошность (лат.)] жизни. <…>
Если предыдущая идея о человеке в некоторой мере унижает его, по крайней мере - как "homo sapiens", которого почти вся западноевропейская история духа идентифицировала с человеком, - унижает так, как этого не делала до сих пор еще ни одна система исторических идей (ведь здесь он, как ни как, - "заболевшее своим духом животное"), то … пятая идея, наоборот, позволяет самосознанию человека подняться на такую ступень, взлететь на такую головокружительную, гордую высоту, какой не сулило ему ни одно из известных учений. "Омерзение и болезненный стыд", как Ницше охарактеризовал человека в "Заратустре", - таким он становится, однако, только когда его меряют по блестящему образцу сверхчеловека, единственно ответственного и всегда готового взять на себя ответственность, господина, творца, смысла существования Земли и единственного оправдания того, что называется человечеством и народом, историей и мировым процессом, и даже самой ценностной вершины бытия - вот что является исходным эмоциональным пунктом этого учения. Этот новый тип антропологии воспринял идею сверхчеловека Ницше и подвел под нее новый рациональный фундамент. <…> [Здесь] мы находим атеизм нового типа, несравнимый со всем западноевропейским атеизмом доницшеанского периода и образующий фундамент новой идеи человека. <…> Во всем предшествующем атеизме (в самом широком смысле) - в атеизме материалистов, позитивистов и т. д. - бытие Бога считалось само по себе желанным, но либо недоказуемым, непостижимым ни прямо, ни косвенно, либо тем, что можно опровергнуть, исходя из мирового процесса... Здесь же, в этом новом учении, напротив, говорится: возможно, что в теоретическом смысле существует нечто - подобное мировой основе, Ens a se - является ли этот Х теистическим или пантеистическим, рациональным или иррациональным - во всяком случае, нам об этом ничего не известно. Но совершенно независимо от нашего знания и незнания решающим является следующее: Богу нельзя существовать и Бог не должен существовать во имя ответственности, свободы, предназначения, во имя смысла бытия человека. <…> Ницше первым продумал следствия, причем не на половину, а до самого конца - и не только продумал, но и прочувствовал в глубине своего сердца - следствия тезиса "Бог умер". Бог может быть только мертвым, если жив сверхчеловек - он, нечто сверхбожественное, он, единственное оправдание мертвого Бога. Так, и Гартман говорит: "Предикаты Бог (предопределение и провидение) следует перенести обратно на человека". Но заметим: не на humanite [человечество (фр.)], не на "большое существо", как у Конта, а на личность - а именно, на ту личность, у которой максимум ответственной воли, цельности, чистоты, ума и могущества. Человечество, народы, история, большие коллективы - все это лишь обходные пути к покоящейся в самой себе самоценности и к самобытному великолепию такого рода личности.
Шелер М. Человек и история // Шелер М. Избранные произведения. М., 1994. С. 70-97 (http://anthropology.rinet.ru/old/library.htm).