Неоевразийство

8. Неоевразийство

У основоположников евразийства — Н.С. Трубец­кого и П.Н. Савицкого было немало последователей. Но только с конца 1960-х гг. разрозненное течение евразийцев получило новый мощный интеллектуальный толчок, сформировавшись в качественно иное течение — неоевразийство. И связано это с именем историка, этнографа, географа Льва Николаевича Гуми­лева (1912-1992), его идей евразийской пассионарности.

В 1967 г. Гумилев защищает докторскую диссертацию, опуб­ликованную затем в виде монографии «Древние тюрки». После создания НИИ географии при ЛГУ Л.Н. Гумилев, доктор исто­рических наук, переходит туда на работу в качестве младшего научного сотрудника. В 1974 г. он написал вторую докторскую диссертацию, на этот раз по географии: «Этногенез и биосфера земли». Защита прошла успешно: 20 голосов «за», два_>— «про­тив». Но Высшая аттестационная комиссия признала, что рабо­та по своему уровню «выше, чем докторская, а потому не может быть признана таковой». В этом институте Гумилев проработал до выхода на пенсию (1986 г.) в должности ведущего научного сотрудника.

Главной научной заслугой и делом всей его жизни стало со­здание новой науки — этнологии. Существовавшая до него эт­нография изучала народы и народности главным образом опи­сательными методами. Она решала и проблемы происхождения, исторических путей развития народов, взаимо­действия их культур.

Л.Н. Гумилев по-новому сформулировал задачи этнологии. По его мнению, этнология — это наука о взаимосвязи географи­ческого, исторического и человеческого факторов в биосфере.

Л.Н. Гумилев был близок с П.Н. Савицким, с которым он встретился в 1966 г. на археологическом конгрессе в Праге.

Теория этногенеза и этнических циклов, которую сформу­лировал Гумилев, явно продолжает линию «органицистского» подхода и отчасти «географического детерминизма» Ратцеля, Челлена, Хаусхофера и др.

Труды Гумилева дают возможность иметь совершенно новое видение политической истории, в которой евразийский Восток выступает не просто как варварские земли на периферии циви­лизации (приравненной к западной цивилизации), но как само­стоятельный и динамичный центр этногенеза, культуры, поли­тической истории, государственного и технического развития. Гумилев доводит до логического предела общеевразийскую идею о том, что этнические великороссы, русские представляют собой особый этнос, сложившийся на основе тюркско-славянского слияния, что, в общем-то, обосновывает русский контроль над землями, населенными тюркскими этносами. Историческая сущность России, по Гумилеву, состоит в геополитическом соче­тании Леса и Степи. Это предопределяет характер ее культуры, цивилизации, идеологии, политической судьбы.

Гумилев, вслед за Шпенглером и Тойнби, выделяет циклы цивилизаций и культур, а также соответствующих этносов. На­ции, государства, религиозные общины, с его точки зрения, подобны живым организмам. Они проходят периоды рожде­ния, юности, зрелости и старения, а потом исчезают или пре­вращаются в так называемые «реликты». В этом находит выра­жение влияние «органицистской философии», общей для всех континенталистских геополитических школ.

Рекомендуемые материалы

Для описания причин этногенеза Гумилев вводит термин «пассионарность», или «пассионарный толчок».

Пассионарность («страсть»), по Гумилеву, — это атрибут подсознания, врожденная способность организма абсорбировать энергию внешней среды и выдавать ее в виде работы. Пассионарность — это эффект избытка живого вещества биосферы у человека. Энергетическая природа пассио­нарности посредством ее носителей создает и разрушает ланд­шафты, народы и культуры. Проявление пассионарности — это есть способность жертвовать собой ради идеала.

Именно пассионарные толчки, по Гумилеву, определили ритмы Евразии. Они обусловили приоритет тех или иных сил в разные периоды формирования единого мегаконтинента — Евразии. Особенно четко сформулированы эти идеи в его ста­тье «Горе от иллюзий ». Он утверждает, что «можно, конечно, продолжать считать, будто история определяется социально-экономическими интересами и сознательными решениями. Но... в жизни человеческой нет ничего более нестабильного, чем социальное положение...

Но никакими усилиями и желаниями не может человек сме­нить свою этническую принадлежность... Не заставляет ли это предположить, что в недрах многообразной этнической стихии человечества сокрыты глобальные и объективные закономер­ности исторических процессов?».

Как считает Гумилев, отличия одного этноса от другого оп­ределяются не «способом производства», «культурой» или «уровнем образования». Этносы отличаются друг от друга сте­реотипами поведения, которые человек усваивает еще от роди­телей, а затем использует всю жизнь. В этносе, в отличие от общества, на переднем плане находятся не осознанные реше­ния, а ощущения и условные рефлексы. И человек как предста­витель своего этноса приспосабливается к географической и этнической среде.

Для создания этноса, как, впрочем, и для того, чтобы этот этнос смог приспособиться к новому окружению, нужна потен­циальная энергия, нужны силы. И эти силы этнос черпает из пассионарности, из способности людей «поглощать биохимическую энергию живо­го вещества биосферы», открытую В.И. Вернадским.

Способности разных людей поглощать эту энергию различ­ны. Гумилев считал, что по этому признаку люди делятся на три типа: 1) наибольшее число людей располагает этой энергией в ко­личестве, достаточном, чтобы удовлетворить потребности, дик­туемые инстинктом самосохранения. Эти люди (их чаще всего называют гармоничными) работают, чтобы жить — никаких иных потребностей у них не возникает. 2) Однако есть определен­ное число людей, наделенных «экстремальной энергетикой». Этот избыток и есть пассионарность. Если пассионарности больше, чем требуется для спокойной жизни, человек пассио­нарный живет, чтобы работать ради своей идеальной цели. 3) Если пассионарности у человека меньше, чем необходимо для обыч­ной жизни, индивид, называемый субпассионарием, живет, чтобы не работать, и ориентируется на потребление за счет дру­гих людей.

В каждом этносе соотношение людей разных типов меняет­ся со временем. Существует как своеобразная совокупность пассионарности на популяционном уровне. Биологической нормой организма считается приспособление ради воспроиз­водства потомства. Значит, популяция, воспроизводящая био­химическую энергию на уровне нормы, является неагрессивным, вполне довольным в жизни этносом. Но если в такой популяции появляется определенное число пассионариев, то поведение этноса меняется. Избыток энергии на что-то должен быть истра­чен. Он может быть истрачен на какие-либо социальные идеи или достижение определенных материальных, политических и других целей.

Л.Н. Гумилев утверждает, что, стремясь к своему идеалу, пассионарные люди часто жертвуют своей жизнью ради других. Происходит синхронный всплеск биологической и духовной энергии, который приводит в движение вялотекущее истори­ческое существование «старых» народов и культур. Высокая и полноценная пассионарность приводит к возникновению суперэтноса, который соответствует не столько национально-государственной форме политической организации, сколько империи.

Вся последующая этническая история связана с обратным процессом — разрушением создавшегося суперэтноса вслед­ствие спада пассионарности. Этот спад предопределяется тем, что энергичных пассионарных людей с каждым поколением становится все меньше, а социальная система, созданная ими, не успевает за этими переменами, так как более инерционна, чем природная среда. Пассионарность постепенно убывает. На смену «пассеизму» (для Гумилева это позитивная категория, которую он приравнивает к «героизму», этническому стремле­нию к бескорыстному созиданию во имя верности националь­ной традиции) приходит «актуализм», т.е. озабоченность лишь настоящим моментом в отрыве от традиции и без оглядки на судьбы будущих поколений. В этой фазе происходит «пассио­нарный надлом» и этногенез входит в отрицательную стадию консервации и начала распада. Далее следует «футуристичес­кая» фаза, в которой доминирует тип бессильных «мечтателей», «фантазеров », «религиозных эскапистов», которые утрачивают веру в окружающее бытие и стремятся уйти в «потустороннее». Гумилев считает это признаком окончательного упадка. Этнос деградирует, суперэтносы распадаются на составляющие, импе­рии рушатся.

Таким образом, согласно Гумилеву, каждый этнос после пассионарного толчка проходит в своем развитии следующие фазы:

• подъема — акматическая (когда выделяется наибольшее ко­личество этнической энергии, выражающейся в стремлении к успеху, победе, экспансии своих идеалов, неподчинении общим установкам). Обычно она заканчивается граждан­скими войнами;

• надлом — резкое снижение пассионарности, которое выражается в рассеивании энергии, кристаллизующейся в памят­никах культуры и вообще в расцвете культуры;

• инерционную — когда этнос существует благодаря вырабо­танным ранее ценностям;

• обскурации — в обществе начинают доминировать люди с пониженной пассионарностью, субпассионарии, эгоисти­ческие потребители;

• мемориальную — этнос сохраняет лишь смутные представле­ния о своей героической истории, существуя в реликтовом состоянии. Такая ситуация продолжается вплоть до нового «пассионарного толчка», когда появляется новый свежий этнос и провоцирует новый этногенез, в котором переплав­ляются остатки старых конструкций.

Процесс распада этносов может длиться 150-200 лет и более[7].

С помощью приливов и отливов пассионарности и вытека­ющей из них цикличности жизни любого этноса Гумилев объ­яснял смену геополитических картин в мире, т.е. постепенное, но неуклонное перемещение границ, исчезновение одних стран и появление новых. Применяя свою теорию к истории России, он сделал вывод, что Киевская и Московская Русь — «два раз­ных потока русской истории», первый из которых, более ори­ентированный на Византию, уже выработал свою пассионар­ность и отпущенное ему время жизни. Что касается второго потока, ориентированного на Монгольскую империю, то он, испытав пассионарный толчок (около 1200 г.), пройдя фазу подъема (1200—1500 гг.), заключавшуюся в формировании но­вого русского суперэтноса, и объединения Великороссии, акматическую фазу (1500-1800 гг.), когда Москва объединила под своей властью многие народы Евразии, находился до последне­го времени (до 2000 г.) в фазе надлома, характеризующегося нарастанием внутренних конфликтов. После 2000 г., по Гуми­леву, Россия вступила в инерционную фазу, в которой пассио­нарность убывает медленно и постепенно, а субпассионарии живут спокойно, наслаждаясь благами цивилизации.

Вам также может быть полезна лекция "59 Синтетические наркотические средства".

Л.Н. Гумилев никогда не называл себя геополитиком. В то же время Гумилева явно роднит с представителями этой науки его географический и историчес­кий подход, поиск ответов на вопросы появления и исчезнове­ния с лица земли целых наций и народностей, изменений границ их проживания, перестройки картин мира.

Особенно важно утверждение Гумилева относительно того, что великороссы являются относительно «свежим» и «моло­дым» этносом, сплотившим вокруг себя «суперэтнос» Россия-Евразия или евразийской Империи. А. Дугин делает следующие выводы из евразийства Гумилева:

1. Евразия представляет собой полноценное «месторазвитие», плодородную богатейшую почву этногенеза и культурогенеза. Следовательно, взгляд на мировую историю не может огра­ничиваться рамками атлантистов — «Запад и все остальные». Мировая история характеризуется многополярностью, а се­верная и восточная Евразия являются альтернативным Запа­ду источником планетарных цивилизационных процессов.

2. Геополитический синтез Леса и Степи, лежащий в основе великорусской государственности, является ключевой ре­альностью для культурно-стратегического контроля над Азией и Восточной Европой. Такой контроль способствовал бы гармоничному балансу Востока и Запада, тогда как культурная ограниченность западной цивилизации (Лес) при ее стремлении к доминации, сопровождающейся полнейшим непониманием культуры Востока (Степи), ведет лишь к
конфликтам и потрясениям.

3. Западная цивилизация находится в последней нисходящей стадии этногенеза, являясь конгломератом «химерических» этносов. Следовательно, центр тяжести обязательно пере­местится к более молодым народам.

4. Возможно также, что в скором будущем произойдет какой-то непредсказуемый и непредвиденный «пассионарный тол­чок», который резко изменит политическую и культурную карту планеты, так как доминация «реликтовых» этносов долго длиться не может.