Менеджмент Кореи

Глава 13 Менеджмент Кореи

13.1. Общая характеристика экономики Республики Корея

После окончания Второй мировой войны Южная Корея, как и другие государства Юго-Восточной Азии, представляла собой достаточно отсталую аграрную страну, в которой, кроме риса и ряда добываемых полезных ископаемых, практически ни­чего не производилось. К настоящему же времени Республика Корея преврати­лась в одно из самых быстроразвивающихся государств мира, которая одевает и обувает, снабжает бытовой электроникой и продуктами питания и США, и Япо­нию, и Западную Европу. Уровень качества произведенной здесь продукции отве­чает самым высоким стандартам, технологии отличаются своей прогрессивнос­тью, повышается экологичность производств и товаров. Республика Корея уже всерьез теснит ведущие страны мира на мировых рынках. Корейской компании Daewoo дают заказы на производство конструкций для крыльев самолетов А340-600 и А320 европейский концерн Airbus Industry, американский концерн Boeing оснащает корейскими комплектующими свои новейшие лайнеры В777. Компания LG Electronics первой в мире получила международный сертификат экологической чистоты продукции от Британского института стандартов. Автозаводы Kia Motors, Daewoo, Hyundai работают по всему миру, в том числе в России и других странах бывшего Советского Союза. Корея превратилась в достаточно крупный финансо­вый центр мира и ведущего мирового экспортера капитала. Каким же образом уда­лось добиться таких успехов? Ответ на вопрос заключается в особенностях эконо­мического развития Юго-Восточной Азии.

Характеризуя модель развития Республики Корея, как, впрочем, и других стран данного региона, прежде всего стоит, пожалуй, отметить культурные осо­бенности восточноазнатских стран. Именно благодаря своеобразной восточной культуре и менталитету им удалось достичь таких успехов в своем развитии. Об­щими чертами азиатских стран, в частности, являются:

• уважение и беспрекословное подчинение властям;

• высокий уровень образовательных стандартов (по оценкам международных организаций, интеллектуальный уровень молодежи выше всего в Сингапу­ре, Корее, Японии и Гонконге);

• большое усердие и трудолюбие;

• командный дух и чувство локтя (уже известный нам сюивизм);

Рекомендуемые материалы

• тесные семейные узы (так называемое кумовство).

Большое значение для восточноазиатских стран имел опыт Японии, которой в кратчайшие сроки удалось добиться успехов в послевоенном экономическом развитии. Японское «экономическое чудо» и стало для стран ЮВА образцом раз­вития, практически все государства региона пошли по японскому пути рефор­мирования.

В 1950-е гг. в странах региона было в наличии только отсталое сельское хо­зяйство, практически не существовало промышленности. Из ресурсов точно так же, как и у Японии, имелась лишь дешевая многочисленная рабочая сила. Ре­форма сельского хозяйства стала предпосылкой для индустриализации. Осуще­ствлялись конфискация крупных землевладений, раздел земли, высвобождение рабочих рук.

Базой индустриализации стало первоначально крайне отсталое текстильное про­изводство. Страны региона экспортировали на мировой рынок дешевую некаче­ственную продукцию (одежду, обувь и т. п.). За счет невысоких цен, привлекатель­ного внешнего вида (упаковки), широкого ассортимента продукции им удалось найти свою нишу на мировом рынке. Экспортная выручка направлялась на модер­низацию производства и, как в Японии, на развитие новых секторов экономики.

Большую роль в экономическом развитии стран Юго-Восточной Азии сыграло государство. Экономическая стратегия правительства в послевоенный период мало чем отличалась от классического меркантилизма: стимулировался экспорт и достаточно жестко ограничивался импорт. Политика протекционизма, включа­ющая таможенные и административные барьеры импорту, защищала нацио­нальных производителей от иностранных конкурентов. На внутреннем рынке действовала политика импортозамещения: местные потребители могли рассчи­тывать только на товары местного производства. Подобные ограничения способ­ствовали ускорению индустриализации, защите национальных производителей, стимулу экспортного производства.

Одновременно в экономику стран Юго-Восточной Азии активно привлекался иностранный капитал. Осуществлялись инвестиции в новые производства, вне­дрялись передовые технологии. Притоку зарубежного капитала способствовала низкая стоимость рабочей силы и благоприятный инвестиционный климат (госу­дарство гарантировало зарубежным инвесторам сохранность и приумножение их капиталов). На базе привлечения иностранного капитала и технологий в регионе появилось конкурентоспособное производство.

Очень важную роль на первом этапе развития сыграла политика импортозаме­щения:

• высокие таможенные пошлины защищали местных производителей от каче­ственной продукции западных конкурентов;

• относительно недорогие товары местного производства быстро насытили внутренний рынок;

• иностранная валюта, полученная от экспорта, тратилась не на импорт това­ров потребительского назначения — на нее закупались самое передовое обо­рудование и технологии, что поддерживало процесс индустриализации.

В ходе индустриализации стратегию экономического развития, приоритетные отрасли национального хозяйства, методы стимулирования экспорта и защиты местных производителей от иностранных конкурентов — все это определяло го­сударство. Не случайно успехи развития стран Юго-Восточной Азии объясняют­ся продуманностью действий их правительств, правильным выбором приоритет­ных отраслей экономики, быстрой реакцией на конъюнктуру мирового рынка. Даже несмотря на полномасштабное вмешательство государства в экономику, все ключевые решения принимались в зависимости от потребностей и состояния рынка, на основании рыночных законов. Гибкое сочетание политики протекцио­низма с ориентацией местных производителей на внешние рынки дало для стран региона великолепные результаты.

Приоритеты промышленной политики государства постоянно менялись. Ак­тивная государственная поддержка и финансирование оказывались новым, про­грессивным, нарождающимся отраслям, пользовавшимся режимом временной монополии. Более нейтральная политика проводилась по отношению к достаточ­но развитым отраслям, которые получали от государства различные льготы и пре­ференции для поддержания своего существования. Подобным образом государ­ство само создавало и ликвидировало стимулы для экономического развития. Гибкость государственных мер содействовала развитию экономики, но одновре­менно такая политика приводила к сращиванию предпринимательской элиты с государственным аппаратом и образованию по сути дела олигархического, кла­нового капитализма. Уже в конце 1990-х гг. именно эта клановость не позволила государству вовремя отреагировать на первые симптомы валютно-финансового кризиса, поразившего регион в 1996-1998 гг.

Важной чертой государственной политики были действия правительства в ва­лютной сфере. Власти препятствовали повышению курса национальных валют, избегали его резких колебаний. Увеличение курса валют по мере наращивания экспорта и роста конкурентоспособности национальных товаров государство компенсировало субсидиями для экспортеров, что продолжало делать экспорт выгодным. Государство осуществляло контроль над притоком иностранного ка­питала: привлекались только долгосрочный капитал, прямые инвестиции. Отказ от такой политики в 1990-е гг. был одной из причин кризиса в регионе.

Приоритетами промышленной политики государства в странах Юго-Восточ­ной Азии, в том числе в Республике Корея, в разные периоды времени были сле­дующие отрасли:

• 1950-е гг.: текстильное и стекольное производство;

• 1960-е гг.: производство цемента, минеральных удобрений, переработка неф­ти, сталелитейная промышленность, производство синтетических тканей;

• 1970-е гг. (после мировых нефтяных и экономических кризисов): судострое­ние, производство инвестиционных товаров и предметов длительного поль­зования (оборудование, автомобили и т. п.);

• 1980-е гг.: электротехническая промышленность, телекоммуникации, инфор­матика;

• 1990-е гг.: производство новых материалов и технологий, аэрокосмическая промышленность.

Важным элементом поддержки привилегированных отраслей и предприятий был их льготный доступ к кредитам под достаточно низкие проценты. Таким образом была решена проблема нехватки капитала для поддержания стабильно вы­соких темпов роста экономики. В свою очередь, это стимулировало создание огромных компаний-конгломератов, которые специализировались сразу в не­скольких несмежных отраслях. Кроме того, все шире открывался доступ местных компаний к зарубежным кредитам под гарантии правительства, что создавало предпосылки для валютно-финансового кризиса 1990-х гг.

По мере укрепления национальной промышленности в странах Юго-Восточ­ной Азии роль государства в экономике начала снижаться. Государство уменьши­ло таможенные пошлины, отменило нетарифные ограничения во внешней тор­говле. Если для некоторых стран региона была характерна диктатура или так называемая жесткая мужская демократия, то в конце XX в. наступила пора де­мократизации всего общества. Прежние диктаторы сменились новыми демокра­тически настроенными лидерами, вспыхнули скандалы о коррупции в государ­ственном аппарате (по обвинению в коррупции за решеткой оказались даже первые демократически избранные президенты Республики Корея).

Свою роль сыграла и тенденция к неоконсервативизму в развитых странах мира в 1980-е — начале 1990-х гг. Государство в странах Юго-Восточной Азии тоже отказалось от прямого вмешательства в экономику, все чаще начали приме­няться косвенные методы регулирования. Однако либерализация некоторых сек­торов экономики при отсутствии либерализации всей экономической системы была преждевременной. В частности, отход правительства от контроля за финан­совыми рынками и банковской системой, использование методов монетаризма в кредитно-денежной сфере (фиксированный валютный курс и регулирование процентной ставки для увеличения притока иностранного капитала в экономи­ку), рост спекуляций в сфере недвижимости и на финансовых рынках заложили мину замедленного действия под финансовую систему стран Юго-Восточной Азии, которая сработала во время валютно-финансового кризиса в регионе в кон­це 1990-х гг.

Современной особенностью стран региона является то, что их прежняя мо­дель развития, в основе которой лежала экспортная ориентация экономики, уже во многом себя изжила. Рост квалификации рабочей силы, увеличение уровня заработной платы делают товары, произведенные в самых продвинутых эконо­миках Юго-Восточной Азии, таких как Южная Корея, все менее и менее конку­рентоспособными на мировых рынках. Перенакопление капитала заставило за­думаться о продолжении роста, в основе которого лежат инвестиции. Крупные компании-конгломераты с широко диверсифицированной деятельностью (зна­менитые южнокорейские чоболы) испытали в 1990-е гг. серьезные трудности, причем часть конгломератов была вынуждена прекратить свое существования в результате структурных изменений в сфере бизнеса. Открытость экономики обернулась проблемой расчета по внешним долгам с внешними кредиторами в условиях снижения экспортного потенциала. Поэтому странам Юго-Восточ­ной Азии требуется продолжение перестройки национальной экономики на ос­нове рыночных принципов хозяйствования. Кумовство и клановый капитализм обернулись коррупцией и неэффективностью принятия решений на государ­ственном уровне. Пределы экстенсивного роста на базе вовлечения новых ресур­сов уже пройдены.

Выходом из сложившейся ситуации стала модернизация экономики и переход на новый уровень развития, в основе которого лежат новые технологии, наукоем­кое и нематериальное производство. Потенциал у стран Юго-Восточной Азии в этом плане очень даже неплохой. Наукоемкость их производственной базы по­стоянно повышается, квалифицированных кадров вполне достаточно, по мере роста доходов населения сложился емкий внутренний рынок. Характерным при­мером достигнутых успехов может служить опыт Южной Кореи в освоении ин­формационных технологий.

В настоящее время Республика Корея строит свою национальную политику в области науки и техники на основе Программы тотальных инноваций. Нацио­нальная инновационная система должна стать важнейшим фактором роста эконо­мики страны. Соответствующая политика правительства Кореи призвана сделать инновации мотором экономики XXI в., она осуществляется путем внедрения в го­сударственную промышленную политику приоритетов развития науки и техноло­гий. Разработчиком и координатором выполнения Программы тотальных иннова­ций является Совет по науке и технологиям при президенте страны. Основной приоритет получило развитие таких информационных отраслей национальной экономики, как: цифровое вещание, производство специальных дисплеев для циф­ровой передачи данных, производство интеллектуальных роботов, производство цифрового контента. Данные отрасли должны стать катализатором новой фазы роста корейской экономики. Как ожидается, благодаря их развитию экспорт Ко­реи увеличится на $180 млрд., а число вновь созданных рабочих мест в информа­ционной экономике составит 1,5 млн. Кроме того, правительство Республики Ко­рея активно проводит дерегулирование в ряде отраслей информационной экономики, которое способствует существенным успехам страны в некоторых наи­более важных областях информационных технологии.

Так, особый интерес представляет опыт Республики Корея в создании высоко­скоростного Интернета. Южная Корея, бесспорно, является мировым лидером в полномасштабном охвате населения высокой скоростью доступа к Интернету. Здесь около 75% домохозяйств могут пользоваться оптоволоконными каналами выхода в Интернет со скоростью доступа до 20 Мбит в секунду, в то время как в самой «продвинутой» информационной державе мира — США — лишь 18% до­мохозяйств использует высокоскоростной Интернет с параметрами передачи данных в секунду, не превышающими 3 Мбит.

Успех Кореи объясняется открытостью рынка телекоммуникаций для конкурен­ции (политика либерализации рынка телекоммуникаций стала одной из приори­тетных государственных программ в Республике Корея), что привело к резкому сни­жению ежемесячных абонентских платежей за пользование высокоскоростным Интернетом. Так, если в США скорость связи в 6 Мбит в секунду обходится абонен­там SBC Communication Inc. в $199 в месяц, то в Южной Корее скорость доступа в Интернет 20 Мбит в секунду стоит менее $50 в месяц.

Обеспечение высокоскоростного доступа в Интернет является долгосрочной стратегией развития рынка телекоммуникаций, поскольку стимулирует переда­чу телевизионной картинки в онлайновом режиме без потерь качества изобра­жения не только на экран персонального компьютера, но и на мобильные пере­носные устройства с выходом в Интернет, которые чрезвычайно популярны в Республике Корея. Антимонопольная политика правительства Кореи поощря­ет, таким образом, не только конкуренцию между телефонными операторами и провайдерами оптоволоконной связи, но и развитие технологий передачи видео­картинки в Интернете, что способствует конкурентным преимуществам южноко­рейских производителей мобильных устройств с доступом в Интернет (LG Electronics, Samsung).

Таким образом, не только Корея, но и другие страны региона Юго-Восточной Азии перешли к нишевой специализации на мировом рынке на основе высоких (в том числе информационных) технологий, а также начали достаточно активно работать на своем внутреннем рынке. Значительно возрос и сектор услуг, вклю­чая производство информационных технологий, туризм и финансы, что дает до­полнительные шансы на долговременное развитие.

Более подробно характеризуя экономику Республики Корея, нужно отметить, что по совокупной величине ВВП ($925 млрд. по паритету покупательной спо­собности в 2004 г.) это четырнадцатая экономика мира. Население страны в 2005 г. составило 48,4 млн. человек (сопоставимо с населением Украины) и характеризу­ется своей этнической однородностью.

С 1979 г. Корея проводит политику открытости экономики для зарубежных ин­весторов, что привело к широкомасштабным американским, японским и европей­ским инвестициям в страну по линии ТНК. К концу 1980-х гг. собственные корей­ские компании-конгломераты уже всерьез начали конкурировать с западными ТНК. Страна, начав, как и Япония, с заимствования иностранных технологий не первой свежести, постепенно превратилась в довольно сильную в научно-техни­ческом плане державу, производящую наукоемкую продукцию и запускающую спутники. Научно-технический потенциал страны находится под особым патро­нажем правительства.

Несмотря на определенные успехи в развитии, экономика Кореи в настоящее время переживает серьезные проблемы. Предприятия-конгломераты, так назы­ваемые чоболы, чрезмерно диверсифицировали свою деятельность, что привело к распылению финансовых ресурсов, неконкурентоспособности в большом спект­ре избранных сегментов бизнеса. Эффект экономии на масштабах производства, которым пользовались чоболы, перестал действовать в результате появления большого числа национальных и зарубежных конкурентов и затоваривания на мировых рынках. Чоболы, теряя прежние прибыли, стали разваливаться, стано­виться банкротами. Заработная плата в наукоемкой корейской промышленности превысила европейский уровень, сделав невозможным конкуренцию на основе экономии на издержках на оплату труда. Стабильный курс вона отрицательно сказался на дальнейшем наращивании корейского экспорта.

Дополнительный удар по Корее нанес валютно-финансовый кризис 1997 г., который привел к накоплению у предприятий значительных внешних долгов в результате девальвации вона. Растущий дефицит торгового и платежного балан­са на время снизил конкурентоспособность корейского экспорта при одновремен­ной необходимости импорта зарубежных технологий и инвестиционных товаров. Безработица, которой практически не существовало за весь период бурного раз­вития Кореи, в 2004 г. составила 3,6% экономически активного населения. Темпы экономического роста в 2003 г. составили довольно скромные 2,8%.

Каковы же причины современных трудностей корейской экономики? Дело в том, что предшествующая макроэкономическая политика стремилась любыми средствами форсировать экономический рост. Практически все было направ­лено на.поддержание высоких темпов роста любой ценой. Экспортноориентиро-ванная модель экономики не ставила перед собой задачу поиска внутренних резервов роста, задействуя исключительно внешние факторы. Очевидно, что по­добная стратегия развития в настоящее время подлежит пересмотру. Корея, став в довольно короткие сроки страной с развитой экономикой, далее не может дей­ствовать по прежним канонам, она должна вывести свой экономический рост на новый уровень, используя интеллектуальный потенциал и внутренний спрос. Нуждается Корея и в структурных преобразованиях, в разукрупнении своих ги­гантских монополий и их специализации на конкретных сегментах рынка. МВФ, оказывая Корее финансовую помощь на ликвидацию последствий кризиса 1997 г., как раз и поставил перед правительством страны задачу структурной пере­стройки экономики и внедрения рыночных методов управления на смену пре­жнему государственному контролю за экономикой. Как представляется, в на­чале XXI в. многие поставленные перед страной задачи довольно успешно решаются, в том числе и благодаря довольно своеобразной корейской модели менеджмента.

13.2. Корейский менеджмент

Корейский менеджмент нередко представляют как «уникальный» пример заим­ствования и копирования японской модели управления, причем не отдельных ее элементов, а практически всей системы управления. Это, в свою очередь, порож­дает вопрос об оригинальности, самостоятельности (самодостаточности) и вооб­ще о существовании корейской модели менеджмента.

Вне зависимости от ответа на данный вопрос изучение ключевых аспектов ме­неджмента в Южной Корее (далее — Корея) представляет значительный интерес по ряду причин. Во-первых, Корея наглядно продемонстрировала пример чрезвы­чайно быстрого перехода от преимущественно аграрного общества к индустри­альной экономике. Причем она стала мировым лидером в ряде важных секторов, включая как традиционные (выплавка стали, судостроение), так и новые отрасли (электроника). «Когда в середине 1950 гг. Южную Корею посетили североамери­канские экономические советники, — пишут А. С. и Н. А. Селищевы, — дела здесь обстояли хуже — некуда. Кругом нищета. Темпы ВВП не поспевали за рождаемо­стью человека. "И эти ленивые корейцы не желали работать, спали средь белого дня вдоль обочин дорог, и жирные мухи ползали по их лицам"! Американские советники вынесли вердикт: Южная Корея — безнадежный клиент. Но проходит всего несколько десятилетий — и что можно сказать про Южную Корею сегодня? Куда подевались все эти лодыри и лежебоки?» ¹

Таблица 13.1. Общие факторы корейской модели экономического развития

Источник: Rowley С, BaeJ:, Sohn Т. Introduction: Capabilities to Liabilities in Korean Management // Asia Pacific Business Review, Summer 2001, vol. 7 Issue 4. — P. 4.

Во-вторых, впечатляющий рост экономики так называемого азиатского драко­на (тигра) был обусловлен рядом факторов, в том числе государственным вме­шательством в экономику, регулированием и взаимодействием (поддержкой) с крупнейшими корейскими корпорациями, чоболами (табл. 13.1). Эти могуще­ственные диверсифицированные корпорации стали известны во всем мире благодаря своим потребительским товарам И зарубежным предприятиям. Успехи ко­рейской экономики основываются на ее управленческой культуре, отдельные формы которой имеют свои корни в культурных и институциональных традици­ях страны. Корейский менеджмент в настоящее время претерпевает определен­ные изменения в результате попыток реструктуризации корпораций. Несмотря на «вестернизацию» и «яноннзацию», имеются определенные ограничения для быстрых и глубоких изменений, корейский менеджмент остается достаточно уни­кальным явлением в международных сопоставлениях.

Корейская модель менеджмента: влияние японской управленческой практики

В исследованиях по сравнительному менеджменту корейская модель в основном сопоставляется с японской моделью, реже — с американской и еще реже — с евро­пейской или китайской моделями менеджмента. Знание корейского стиля менед­жмента, его особенностей и отличий важно для зарубежных, в том числе россий­ских, компаний, ищущих деловых партнеров в Азиатско-Тихоокеанском регионе для организации совместных предприятий и стратегических альянсов.

Несколько десятилетий в первой половине XX в., до конца Второй мировой войны, Корея была японской колонией, что оказало огромное влияние на разви­тие современной корейской управленческой системы. Это влияние остается осо­бенностью организационных структур в корейских фирмах вплоть до прямого ко­пирования японских оргструктур.²

В своем экономическом развитии в 1970-1980-х гг. Корея рассматривала Япо­нию как доминантную модель. Как и японское, корейское правительство прово­дило активную политику регулирования частного сектора, оказывая влияние на процентные ставки и валютные курсы, и поддержку инвестиционных проектов предприятий. Рост экспорта был национальной экономической стратегией Ко­реи до конца 1980-х гг. Правительство в целях стимулирования экспорта гаранти­ровало значительные поощрения в виде низких процентных ставок по долгосроч­ным кредитам, экспортных субсидий и прямой поддержки при вступлении в некоторые привлекательные отрасли. Благодаря такой поддержке избранные компании стали развиваться гораздо быстрее других и осуществлять масштаб­ную диверсификацию. Образовавшиеся в результате чоболы были похожи на до­военные японские дэайбацу. Прямое и косвенное влияние Японии, а также тради­ции конфуцианства и буддизма дают основание говорить о сходстве японского и корейского менеджмента.

Я. Ли (Yangho Lee) и соавторы рассмотрели две гипотезы:

1) по мере роста размеров фирм корейская система менеджмента будет сближать­ся с японской системой и постепенно стили менеджмента крупных корейских компаний будут становиться все больше такими же, как в японских фирмах;

2) то же самое будет происходить по мере роста интернационализации (масш­табов международной деятельности, измеряемых долей экспорта в общем объеме продаж) корейских компаний. Обе гипотезы были подтверждены в исследовании, т. е. и рост и интернационализация компаний являются дви­жущими силами конвергенции стилей менеджмента между корейскими и японскими фирмами, причем скорее на региональном, нежели на глобаль­ном уровне.³

Вместе с тем одну модель от другой отличают ряд особенностей, среди которых наиболее заметными являются следующие:

• практика пожизненного найма является более гибкой в корейских фирмах, в которых увольнения работников более привычны, а работники могут ме­нять место работы более свободно по сравнению с японскими фирмами;

• топ-менеджмент в корейских фирмах склонен к авторитаризму и единолич­ному принятию важных решений;

• большинство крупных корейских фирм, входящих в состав чоболей, управ­ляется членами семей их основателей.

В ряде исследований обнаружено, что по сравнению с японцами корейцы более индивидуалистичны, ибо «Я» у них сосуществует с «Мы». Кроме того, кровное родство является серьезным основанием для занятия должностей. Такие различия могут свидетельствовать о том, что из-за индивидуалистической и иерархической особенностей культуры в корейском менеджменте не может быть достигнута та степень «группизма», которая свойственна японской модели.⁴ Этот вывод, одна­ко, расходится с оценками соотношения индивидуализма и коллективизма, полу­ченными в исследованиях Хофстеде: 18 (Корея) и 46 (Япония). В соответствии с Хофстеде получается, что для корейской культуры характерен больше как раз кол­лективизм, ассоциирующийся с семейственностью и клановостью.

К другим особенностям корейской деловой культуры относятся:

• высокая дистанция власти и авторитаризм (значение индекса Хофстеде — 60);

• высокий уровень избегания неопределенности (85).

Кроме того, исследователи отмечают относительно высокую контекстуаль-ность культуры, так как считается, что корейцы предпочитают получать инфор­мацию, полагаясь больше на личные или семейные связи либо на доступные не­формальные источники.

Конфуцианские традиции в корейской деловой культуре

Конфуцианство было официальной религией в Корее на протяжении более 500 лет, начиная с 1392 г., времен правления династии Йи (Yi), и заканчивая 1910 г., когда страна была аннексирована Японией.

В XX в. весьма заметным становится влияние христианства. В настоящее время Корея является единственной страной в Юго-Восточной Азии (за исключением Филиппин), где доля населения, исповедующего христианские религии, является весьма значительной (свыше 20%). Распространение христианства в Корее нача­лось в конце XVIII в. Значительную роль в процессах модернизации и вестерниза-ции, которые развертывались в Корее на рубеже XIX—XX вв., сыграли именно корейские христиане, прежде всего протестанты. В 1920-1930-е гг. христианство в Корее окончательно стало восприниматься как национальная религия. Причем его дальнейшему распространению фактически способствовали японцы, для ко­торых в период оккупации оно было менее опасной формой протеста со стороны корейцев. После корейской войны, когда основным союзником Южной Кореи ста­новятся США, позиции и роль христианства становятся еще более заметными. О его влиянии в послевоенный период можно было судить не только по создан­ным по западному образцу учреждениям образования и здравоохранения, демок­ратическим процессам в сфере политики, но и по распространению приемов и ме­тодов западной деловой практики. Тем не менее корейцы, которые исповедуют христианство, в душе остаются конфуцианцами. Многие характерные черты кон­фуцианского мировосприятия сохранились в корейском обществе и проявляются в национальной деловой культуре и управленческой практике.

Иерархичность. Особенностью корейской деловой культуры является иерар­хичность, основанная на традиционной конфуцианской системе межличностных отношений. Эти отношения построены по вертикальному принципу и разделя­ются на пять типов: государь — подданный (начальник — подчиненный), отец — сын, муж — жена, старший брат — младший брат, друзья. В строго иерархизиро-ванной пирамиде, с которой отождествляются общество и государство, невозмо­жен абсолютно равный статус двух общающихся, за исключением, возможно, от­ношений между друзьями.

Обычно при знакомстве друг с другом корейцы стараются узнать о том, на ка­кой иерархической ступеньке находится собеседник. Определяющими критерия­ми помимо возраста и пола являются уровень образования, род занятий, служеб­ное положение. Вежливые вопросы-ответы помогают впервые встретившимся людям определить статус друг друга в общественной иерархии и соответственно построить стратегию общения.

Иерархичность во многом способствовала корейскому «экономическому чуду», ибо дисциплинированность рабочей силы, готовность корейских работни­ков без ропота сносить лишения и без пререканий исполнять приказы руководи­телей стали одним из факторов, который обеспечил политическую стабильность

В стране и высокую производственную дисциплину. К позитивным сторонам иерархичности можно отнести также упорядоченность системы и четко работаю­щий административный механизм, так как иерархия предполагает ясное разгра­ничение сфер ответственности.⁵ С другой стороны, излишняя нерархизирован-ность становится в последнее время серьезной проблемой, ибо она во многом сковывает инициативу и творческое мышление, сдерживает карьерный рост. Если в западном обществе умный и способный менеджер может сделать карьеру достаточно быстро, обгоняя лиц старшего возраста, но менее компетентных, то в корейском обществе это практически невозможно.

Ритуализация как приверженность традициям и ориентация на внешние формы. Иерархичность имеет внешнее проявление в специфических формах речи, жестах, поведении (глубокие поклоны, особая манера приветствия, специ­альный самоуничижительный стиль в разговоре). В корейском обществе чрезвы­чайно велика сила традиций, ритуалов и норм поведения, что оборачивается в деловой культуре формализмом, чрезмерным вниманием к внешним формам. Строжайшее соблюдение всех формальностей при исполнении решения или оформлении процедуры нередко оказывается более важным, чем достигаемый ими эффект. В корейской системе аудита, например, большее внимание обраща­ется на правильность оформления документов, чем на отрицательный результат деятельности, ответственность за который может быть ниже, чем за несоблюде­ние ритуала.⁶

Действия, выходящие за рамки традиционных правил, с точки зрения корей­ских менеджеров, могут привести к «потере лица». Связанные с этим опасения делают менее вероятным принятие решений на основе собственного мнения, ко­торое может показаться отличным от мнения общества или коллектива.

Соотношение общественного престижа и материальных ценностей, мораль­ных и материальных стимулов. Несмотря на влияние западной культуры пред­принимательского типа и немалые масштабы коррупции, по-прежнему сильны конфуцианские традиции, в соответствии с которыми общественный престиж, почет и уважение не менее важны, чем материальное благосостояние. Среди пред­почитаемых форм стимулирования и поощрения значительную роль играют зна­ки внимания, почетные сувениры, грамоты, благодарности и т. п. Стремление к получению богатства любой ценой воспринимается с пренебрежением, а престиж­ная работа далеко не всегда является высокооплачиваемой. Так, многие корейские профессора стремятся перейти из менее престижных частных в более престижные государственные университеты, хотя заработная плата там на 25-35% ниже.

Трудовая этика и трудолюбие. К конфуцианскому наследию можно отнести трудовую этику корейцев. Конфуцианство всегда высоко ценило напряженный систематический труд, самодисциплину и способность к работе в коллективе. Тру­долюбие корейцев, часто рассматриваемое как черта национального характера, сделало возможным «экономическое чудо» в стране, разоренной войнами, корруп­цией, политической нестабильностью. Хотя, как отмечалось ранее, оценки иност­ранных наблюдателей в предшествующий период были прямо противоположны­ми («...ленивые корейцы не желали работать, спали средь белого дня вдоль обочин дорог...»). За пределами Кореи (например, в США, России, Казахстане, Узбеки­стане) представители корейской диаспоры выделяются своим трудолюбием.

Корейская фирма и наемный работник. Представления корейцев о государ­стве как своего рода большой патриархальной семье не только сохранились, но и оказались также перенесены и на фирму, на отношения в ней. В большинстве крупных компаний даже ведется целенаправленная пропагандистская работа, направленная на то, чтобы сформировать у работников дух единства. Эта «семей­ная» атмосфера играет двоякую роль. С одной стороны, власть руководства ком­пании является беспрекословной, сотрудники должны мгновенно выполнять любые приказы, ни при каких обстоятельствах не высказывать недовольства, с готовностью оставаться на сверхурочные работы и воздерживаться от непосред­ственного обсуждения перспективы повышения заработка. С другой стороны, компания, особенно крупная, берет на себя ряд функций но социальной защите работника, предоставляет ему различные льготы, что очень важно в стране с по­чти полностью отсутствующей системой государственного страхования, и, нако­нец, гарантирует ему пожизненную занятость: пока существует фирма, ее сотруд­ник может быть переведен с места на место, из подразделения в подразделение, но уволить его могут лишь в исключительных случаях (относится это, правда, только к квалифицированным работникам — мужчинам).

Что касается мобильности работников, то сами служащие и работники нередко меняют место работы. Поскольку понятие лояльности в Корее основано на меж­личностных отношениях, то лояльность служащих часто имеет место по отноше­нию к конкретному руководителю. Когда менеджер переходит в другую компа­нию, он может переманивать туда своих сотрудников по прежнему месту работы.

Деловая карьера. В соответствии с традиционными представлениями органи­зовано в корейских фирмах и продвижение по службе. До недавнего времени определяющую роль при продвижении играл стаж работы. Сейчас это правило все чаще нарушается, но в целом стаж остается одним из важнейших факторов, который определяет назначения и перемещения. Любой работник знает, что он по­лучит повышение и когда это приблизительно произойдет, так что поводов к под­сиживанию и взаимным интригам в коллективе остается совсем немного. Все это позволяет достичь стабильности и гармонии во внутриорганизационных отноше­ниях. Правда, платой за это является негибкость, неповоротливость корейского менеджмента, присущее ему боязливое отношение к нестандартным решениям.

Как и японские, корейские фирмы предпринимают значительные усилия по совершенствованию своего персонала на всех уровнях. Однако в отличие от япон­ской системы ротации кадров, они уделяют внимание больше формированию по­ложительных отношений, нежели получению новых профессиональных знаний и навыков. Считается, что лояльность, преданность и дух товарищества более важ­ны для фирмы и ее корпоративной культуры. Цель компании состоит в том, чтобы воспитать «всестороннего человека», или «всесторонне развитую личность». Та­кой человек обладает общими навыками и способностями, но он — неспециалист. Его приверженность к компании и ее сотрудникам не подвергается сомнению, и прежде всего он вписывается в группу. Обучение же позволяет наряду с другими методами привить такое отношение служащим во всей корпорации.⁷

Рис. 13.1. Характеристики корейского менеджмента, связанные с конфуцианскими ценностями

Стремление к бесконфликтности, гармонии. Характерной чертой корейского менталитета, которая объединяет его с японским и китайским, является стремле­ние к бесконфликтности, гармонии. Несмотря на распространенность в корей­ском обществе соперничества и столкновений разнообразных группировок, внут­ри семьи и фирмы открытого конфликта стремятся избегать всеми силами. В большинстве случаев, например, неприязнь, существующая на работе между двумя сотрудниками, не найдет выхода в открытой ссоре, а будет скрываться и подавляться. В том же случае, если разногласия приводят к открытому столкно­вению, окружающие склонны считать виновным не столько того, кто виновен по сути дела, сколько того, кто придал конфликту открытую форму, вынес, так ска­зать, сор из избы. По этой же причине в служебных и семейных отношениях ко­рейцев прямые «выяснения отношений» встречаются крайне редко.

Роль государства. Для дальневосточной культуры всегда был характерен эта­тизм, особая роль государства, которое воспринималось не как нечто чуждое, враждебное и механистическое (подход, в той или иной степени свойственный европейскому или ближневосточному сознанию), но, наоборот, как органичная сила, как естественный защитник человека. Вмешательство государства в самые разные стороны жизни считалось благом, тем более что исторический опыт одно­значно говорил человеку, выросшему в условиях дальневосточной цивилизации: слабое государство — это кризис оросительных систем, это голод, это жестокие внутренние смуты и еще более жестокие вторжения кочевников.

Этот подход, хотя и несколько поколебленный распространением западных ценностей, в целом сохранился и до наших дней. Уважительное отношение к вла­сти, законопослушность остаются и поныне заметными чертами корейского на­ционального характера. В период правления военных диктаторов (1948-1987) корейское государство было авторитарным, и в его распоряжении находился не­малый полицейский аппарат. И в нынешней Южной Корее существует развитая система органов принуждения. Достаточными являются незначительные усилия от властей для того, чтобы обеспечить выполнение официальных распоряжений. В бизнесе рекомендации правительственных органов воспринимаются как кате­горические приказы.

Современная корейская модель менеджмента

Конфуцианство является основным источником, определяющим характерные черты корейской системы менеджмента (рис. 13.1).

Собственность и менеджмент. В крупных корейских компаниях, многие из ко­торых остаются, по сути, семейными фирмами, собственность не отделена от ме­неджмента. Во главе фирм находятся либо их основатели, либо, чаше, сыновья-наследники основателей. Действующий руководитель обычно заранее решает, кому из сыновей или иных близких родственников предстоит стать его преемни­ком. Члены семей собственников занимают высшие управленческие должности. Во главе многочисленных дочерних фирм также находятся братья, племянники, сыновья и внуки основателя, имя и деяния которого в большинстве чоболов ок­ружены почти религиозным культом. Корейцы очень высоко ценят кровно-род­ственные отношения, на основе которых формируются настоящие кланы. Клано-вость обеспечивает безопасность членам семьи.

Сложная система перекрестного владения акциями дочерних компаний озна­чает, что чоболь фактически принадлежит сама себе, а все стратегические реше­ния принимаются в правящем клане. Влияние «простых» акционеров, не являю­щихся членами Семьи, ничтожно, да и «посторонние» менеджеры, как правило, не могут занимать высших постов.

Профессионализация менеджмента. В последние годы под давлением прави­тельства предпринимаются активные попытки отделить управление от владения, добиться того, чтобы в руководстве концернов было больше профессиональных менеджеров, напрямую не связанных с кланами основателей.

Профессиональные менеджеры и руководители, многие из которых учились или стажировались в США, становятся влиятельной силой. Важную роль в фор­мировании менеджерского корпуса играют личные связи, устанавливаемые по месту рождения и учебы. Распространенной практикой является привлечение руководителями компаний на управленческие должности своих школьных или университетских друзей, а также друзей детства. В некоторых компаниях среди топ-менеджмента доминируют выпускники какого-либо престижного универси­тета (Сеульского национального или Йонсей, например).

Таблица 13.2. Организационные факторы корейской модели менеджмента

Источник: Rowley С, BaeJ., Sohn Т. Op. cit.

Власть и лидерство на основе патернализма. Конфуцианские традиции под­держивают регламентацию и авторитаризм в организации. Поэтому в корейских фирмах власть концентрируется на высшем уровне управленческой иерархии, которая начинается с председателя правления, президента, и т. д. вплоть до дис­петчеров и «синих воротничков». Иерархия четко поддерживается функциональ­ным контролем со стороны штабных подразделений (планирование, финансы, персонал). Генеральный директор или основатель обычно несет личную ответ­ственность за все дела в фирме. Отношения между руководителями и подчинен­ными в чоболах отличаются высокой степенью патернализма. Считается, что ру­ководитель или управляющий лично отвечает за результаты деятельности своих подчиненных, а те, в свою очередь, отвечают соответствующим уважением и по­корностью. При этом руководитель или менеджер будет активно интересоваться личной и семейной жизнью своих подчиненных, принимать участие в похоронах или днях рождения, делать подарки по разным поводам и т. д.

Стиль менеджмента и принятия решений. Многими исследователями выделя­ются такие черты корейского стиля менеджмента, как иерархичность, авторита­ризм, централизованность. Это верно, в частности, по отношению к чеболям, где их основатели-предприниматели склонны принимать лично все основные управ­ленческие решения. Авторитарная природа процесса принятия решений в Корее позволяет фирмам действовать быстро и решительно, они не скованы необходи­мостью согласования решений с подразделениями и службами по всей вертикали иерархии. Однако такой стиль не находит адекватного понимания и восприятия со стороны всех сотрудников, а решения принимаются (могут приниматься) без достаточного объема знаний и информации.

Принятие решения, особенно если речь идет о вопросах управления финанса­ми, централизовано и строго контролируется топ-менеджерами, которые прини­мают решения в одностороннем порядке или в малых группах после консульта­ции с различными вовлеченными сторонами. В целом предпочтение отдается быстрым действиям в ущерб детальному планированию по принципу «сначала сделать, а потом исправить». Выдвижение предложений для их последующего обсуждения, пумми (pummi), выглядит как аналог японской системы принятия решений ринги. Однако пумми служит главным образом для обеспечения доку­ментации при разработке всех проектов компании и новых предприятий, а также для распространения ответственности за выполнение принятых решений. После того как решение принято, ответственность за его выполнение становится децент­рализованной.

Семейные традиции проявляются в лидерстве и принятии решений. Руково­дители корейских компаний, особенно их основатели, стремятся использовать в управлении принципы семьи или клана. В традиционной корейской семье отец является непререкаемым и уважаемым главой. Он обладает практически неогра­ниченной властью и при этом несет ответственность за благосостояние семьи, воспитание детей и обеспечение их будущего. Сохранение семейной традиции в деловом лидерстве в корейских компаниях выражается в авторитарном стиле управления.

М. Чен (Min Chen) отмечает, что «принятие решений по принципу сверху вниз является типичным ... около 80% полномочий сосредоточено на высшем уровне управления и очень ограниченный объем — на среднем и низшем уровнях, ...одна­ко, авторитарный стиль не является деспотическим»." Лидерство в корейских ком­паниях отражает такую ценность корейской культуры, как инва (inwha), которая означает гармонию и подобна японскому ва (та). Инва подчеркивает гармонию между неравными но должности, власти и престижу (классическое конфуциан­ское понятие). Корейские менеджеры поддерживают межличностные отношения со своими подчиненными и стараются держать в памяти их чаяния и нужды.

Коммуникация. Формальная коммуникация достигается в основном по верти­кали иерархии. В процессе вертикальной коммуникации руководители дают ука­зания, а подчиненные принимают их. Причем эти указания имеют часто общий характер, без детализации и спецификации. Подчиненные, как предполагается, должны самостоятельно определить способ их применения и выполнения. Одна­ко они могут остерегаться обращений к руководителям, когда директивы кажутся малопонятными или неоднозначными. Причина такого поведения может состоять в боязни вызвать недовольство со стороны начальника или потерять лицо.

Корейская культура представляет собой наглядный пример высококонтексту­альной культуры, в которой невербальные, пространственные и тактильные зна­ки играют важную роль в коммуникации.

М. Чен отмечает, что склонность руководителей и менеджеров оперировать в процессе коммуникации общими указаниями в сочетании с высокой дистанцией власти представляет основной источник недоразумений в корейских компаниях. Поэтому для подчиненных чрезвычайно важно уметь распознать и расшифровать намерения руководителя из его общих указаний. Близкие личные отношения с руководителями помогают подчиненным преодолевать иерархические барьеры коммуникации. Кровное родство, а также земляческие и университетские связи могут улучшить взаимное понимание и доверие, способствуя, таким образом, бо­лее эффективной коммуникация. Те, кто добиваются лучшей коммуникации, об­разуют в результате неофициальную управленческую клику в компании.⁹

Корейцы проявляют сдержанность в открытой коммуникации на формальных встречах и испытывают затруднения в высказывании собственных взглядов, осо­бенно если они противоречат суждениям других. Культурные традиции корейцев не поощряют открытость в общении, за исключением близких личных отноше­ний. Однако они оказываются хорошими собеседниками в неформальных ситуа­циях, особенно в непосредственном общении один на один с руководителем. Так что есть много возможностей для неформальной коммуникации между подчинен­ными и руководителями.

Контрольные вопросы

1. Каковы особенности экономического развития стран региона Юго-Восточ­ной Азии? Какое значение сыграли культурные факторы в процессе этого развития и в становлении носточноазиатской модели менеджмента?

2. Чем примечательна государственная промышленная и внешнеэкономическая политикан период индустриализации стран Юго-Восточной Азии? Какие от­расли находились под государственным покровительством в 1950-1990-е гг. и как менялся вектор государственного регулирования экономики?

3. Каков характер взаимодействия бизнеса и государства в странах Юго-Вос­точной Азии в настоящее время?

4. С какими факторами связана высокая степень конкурентоспособности Рес­публики Корея в ряде отраслей информационной экономики?

5. Почему восточноазиатская модель развития испытывает проблемы в насто­ящее время? Возможно ли повсеместное распространение восточноазиатс-кого опыта развития?

6. Какие положительные черты модели управления Кореи могут быть адапти­рованы к российским условиям?

7. Каковы общие черты и отличия между корейской и японской моделями ме­неджмента?

8. Назовите основные черты корейской деловой культуры с использованием индексов Хофстеде.

9. Что представляет собой иерархия в корейском мировосприятии?

10. Опишите роль высшего образования в современном корейском обществе.

11. В чем состоит традиционная трудовая этика корейцев?

12. Что представляют собой отношения между деловой организацией и наем­ным работником в Корее?

13. Как воспринимается корейцами особая роль государства?

14. Что отличает современную корейскую модель менеджмента?

15. Каковы особенности принятия решений в корейских организациях?

Литература

1. Chai У.-Я. The Need to Promote « Total Innovation*// Korea Focus. 2003. Novem­ber-December.

2. Chang C. S., Chang N.J. The Korean management system: cultural, political, economic foundations. — Westport, CT: Quorum books, 1994.

3. Chen M. Asian Management Systems. — London: Routledge, 1995.

4. Cho Y., YoonJ. The Origin and Function of Dynamic Collectivism: An Analysis of Korean Corporate Culture// Asia Pacific Business Review, Summer 2001. Vol. 7, Issue4.-P.70-88.

5. Chung К. #., Lee H. C.,Jung К. H. Korean Management: Global Strategy and Cultural Transformation. — Berlin and New York: Walter de Gruyter, 1997.

6. Lee J., Roehl T. W., Choe S. What Makes Management Style Similar and Distinct Across Borders? Growth, Experience and Culture in Korean and Japanese Firms // Journal of International Business Studies, 2000, Vol. 31, No. 4. - P. 631 -652.

7. Morden Т., Bowles D. Management in South Korea: a review // Management Decision, 1998, Vol. 36, No. 5. - P. 316-330.

8. Rowley C, BaeJ.;Sohn T. Introduction: Capabilities to Liabilities in Korean Manage­ment //Asia Pacific Business Review, Summer 2001, Vol. 7, Issue 4. — P. 1-21.

9. Ungson G.R., Steers R.M., Park S.H. Korean Enterprise: The Quest for Globa­lization. — Boston, MA: Harvard Business School Press, 1997.

10. Асмолов К. Административная культура Южной Кореи // Проблемы теории и практики управления, 2003, № 6. — С. 37-44.

11. Ланьков А. Н. Корея: будни и праздники. — М.: Межд. отношения, 2000.

12.- Погорлецкий А. И. Экономика зарубежных стран. — СПб., 2000 (второе изда­ние-СПб., 2001).

13. Суслина С. С. Республика Корея на постиндустриальной стадии развития (конец 80-х — начало 90-х годов). — М., 1997.

14. Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию. — М.: ООО «Издательство "ACT"*: ЗАО «НПП "Ермак"», 2004.

15. ХруцкийВ. Е. Южнокорейский парадокс. — М.: Финансы и статистика, 1993.

Примечания

¹  Селищев А. С, Селищев Н. С. Китайская экономика в XXI веке. — СПб.: Питер, 2004. ¹   Chang С. S., Chang N.J. The Korean management system: cultural, political, economic foundations. — Westport, CT: Quorum books, 1994.

³ Lee J., Roehl T. W., Choe S. What Makes Management Style Similar and Distinct Across Borders? Growth, Experience and Culture in Korean and Japanese Firms //Journal of International Business Studies, 2000, Vol. 31, No. 4. - P. 631-652.

Бесплатная лекция: "Массовые антиколониальные выступления в Индии" также доступна.

⁴ Chang C. S., ChangN.J. Op. cit. - P. 45-47, 144.

⁵ Асмолов К. Административная культура Южной Корен // Проблемы теории и прак­тики управления, 2003, № 6. — С. 37-44.

⁶ Асмолов К. Указ. соч.

⁷ Ungson G. R., Steers R. М., Park S. H. Korean Enterprise: The Quest for Globalization. — Boston, MA: Harvard Business School Press, 1997. - P. 197.

⁸ Chen M. Asian Management Systems. — London: Routledge, 1995. — P. 217.

⁹ Ibid.-P.219-220.