Проза Пушкина 30-х гг. XIX века

Проза Пушкина 30-х гг. XIX века.

План

1. Основные тенденции прозы Пушкина 30-х гг. XIX века.
2. «Повести Белкина».
3. Повесть «Пиковая дама».
4. «Дубровский».
5. «Капитанская дочка».

1. Основные тенденции прозы Пушкина 30-х гг. XIX века.

Начало 30-х годов ознаменовалось крупными ис­торическими событиями, привлекшими присталь­ное внимание Пушкина к социальным и полити­ческим вопросам. В июле 1830 г. во Франции произошла револю­ция, вызвавшая сочувственный отклик поэта. К этому же году от­носятся занятия Пушкина историей французской революции конца XVIII в. В ноябре началось польское восстание, глубоко взволновавшее поэта. Его возмущали те угрозы войны, которые шли по адресу России из Западной Европы во все время польско­го восстания. «Того и гляди, навяжется на нас Европа», — пишет Пушкин Вяземскому 1 июня 1831 г. Он решительно и от­нюдь не по официальным мотивам отвергал иностранное вмеша­тельство в русско-польские отношения. «Из недр революций 1830 года возник великий принцип — принцип невмешательства, который заменит принцип легитимизма, нарушенный от одного кон­ца Европы до другого», — писал Пушкин дочери фельд­маршала Кутузова Е.М. Хитрово. О проницательности Пушкина в области политики свидетельствует в своих воспоминаниях о нем Мицкевич: «Когда говорил он о политике внешней и отечествен­ной, можно было думать, что слушаешь человека, заматеревшего в государственных делах и пропитанного ежедневным чтением пар­ламентских прений». Внимательно следил Пушкин за развитием событий. Особенно возмущали поэта французские газеты, кричав­шие о крестовом походе на Россию. К концу лета Пушкин пишет стихотворения «Бородинская годовщина» и «Клеветникам России», которые были направлены против угрозы интервенции, про­тив тех, кто «анафемой грозит России». С горячим патриотичес­ким чувством вспоминает поэт о славном 1812 г. В стихотворении «Перед гробницею святой...», посвященном памяти Кутузова, Пуш­кин недвусмысленно намекает на бездарность и убожество гене­ралитета Николая I, чрезвычайно ревниво относившегося к воен­ной славе своего царствования.

В 1831 г. Пушкин начинает работу над романом «Рославлев» из эпохи 1812 г. В написанных первых главах романа словами его героини, патриотически настроенной девушки Полины, поэт дает высокую оценку подвигу русского народа в войне 1812 г. Другой важной идеей, которую Пушкин развивал в романе, была защита от нападок реакционной литературы дела декабристов как под­линно патриотического и прогрессивного. В то же время в «Рославлеве» Пушкин разоблачает антипатриотическое поведение дво­рянского общества в 1812 г., характерное и для 1830—1831 гг. Ра­бота Пушкина над романом была одним из эпизодов борьбы поэта с антинациональными, космополитическими настроениями дво­рянской знати, ее преклонением перед всем иностранным. «Мы в сношениях с иностранцами не имеем ни гордости, ни стыда», — писал Пушкин Вяземскому еще в 1826 г., говоря о свет­ском обществе.

В 30-х годах Пушкин много работал над критическими статья­ми. В его критических выступлениях в те годы по-прежнему про­водится идея сближения русской литературы с действительностью, с современностью. Важной задачей русской литературы Пушкин считал развитие повести и романа как жанров демократических, доступных широким кругам читателей. С удовлетворением отме­чал поэт реалистические тенденции в беллетристике того време­ни, в ранних произведениях Гоголя, в повестях Павлова. Пушкин отмечал, что «повести и романы читаются всеми и везде». «Наш век — век романа», — пишет в 1835 г. и Белинский. Определяя сущность современного ему романа, Пушкин писал в 1830 г.: «В наше время под словом роман разумеем историческую эпоху, раз­витую в вымышленном повествовании».

Этой формулой Пушкин определял не только исторический, но и современный роман вообще. Существенную особенность ро­мана своего времени Пушкин видел в принципе историзма. Этим роман XIX в. действительно глубоко отличался от старинного ро­мана, которому как раз и недоставало изображения жизни в по­следовательно историческом духе. Другую особенность романа Пушкин находил во всестороннем изображении жизни и характе­ра человека.

Широкое вступление Пушкина в прозу начинается с «Повес­тей Белкина». Они написаны одна за другой Болдинской осенью 1830 г. Пушкин опубликовал их без своей подписи, не надеясь на успех, настолько они отличались от популярной тогда романти­ческой повести и дидактической прозы.

Рекомендуемые материалы

2. «Повести Белкина».

«Повести Белкина» — до Гоголя наибо­лее реалистические произведения русской прозы. Поражают раз­нообразие и необычность их тематики. Это не только картины дворянско-усадебного быта («Барышня-крестьянка»). Пушкин выдвигает демократическую тему «маленького человека» в «Стан­ционном смотрителе», предваряющем собой «Шинель» Гоголя.

«Повести Белкина» явились откликом Пушкина на все проб­лемы современной ему русской прозы. Своей правдивостью, глу­боким проникновением в характер человека, отсутствием всякого мелодраматизма повесть «Станционный смотритель» положила конец влиянию сентиментально-дидактической повести о «малень­ком человеке», ведущей начало от «Бедной Лизы» Карамзина. Идеализированные образы, нарочито созданные в дидактических целях, сентиментальные сюжетные ситуации сменяются реальны­ми типами и бытовыми картинами незаметных, но всем хорошо знакомых уголков русской действительности. Такова почтовая станция, где писатель находит неподдельные радости и горести жизни. Подлинный гуманизм повести Пушкина противостоит от­влеченной чувствительности сентиментальной повести; манерный, впадающий в мелодраматическую риторику язык уступает место простому и бесхитростному, опирающемуся на народно-бытовое прос­торечие рассказу вроде рассказа старика-смотрителя о его Дуне. Реа­лизм приходит на смену сентиментализму в русской прозе.

В «Повестях Белкина» Пушкин опирается на традиции повест­вовательной прозы конца 20-х годов. В «Выстреле» и «Метели» романтические ситуации и коллизии разрешаются просто и счаст­ливо, в реальной обстановке, не оставляя места никаким загадкам и мелодраматическим концовкам, которые были так популярны в романтической повести. В «Барышне-крестьянке» казавшийся ро­мантическим герой, носивший даже перстень с изображением че­репа, оказывается простым и добрым малым, находящим свое счастье с милой, но обыкновенной девушкой, а ссора их отцов, не породив ничего трагического, разрешается добрым миром.

Более полемична с авторами романтической прозы повесть «Гробовщик». Всевозможные чудесные и таинственные ситуации, связанные с загробным миром, присущие романтическим балла­дам и повестям, сведены к весьма прозаичной торговле гробами, сами они рисуются простыми деревянными ящиками, а их хозяин — реальным и обыкновенным гробовщиком Адрианом, прожи­вающим у Никитских ворот в Москве и не обладающим никаки­ми сверхъестественными силами. Появление привидений в повес­ти оказалось лишь сновидением подвыпившего с приятелями Ад­риана. Таинственное становится комическим, теряя весь свой ро­мантический ореол, превращаясь в предмет шуток и насмешек. В реалистическом изображении быта ремесленника, в прозаическом облике самого Адриана с его профессиональными словечками уже содержится зародыш художественной манеры будущей натураль­ной школы.

К «Повестям Белкина», точнее, к «Гробовщику», примыкает по тематическим и жанровым особенностям шутливая стихотворная повесть «Домик в Коломне», также написанная Болдинской осенью. Забавное происшествие, изображенное в ней, обращает читателя к миру мещанства, городского обывателя и несет в себе, как и «Гробов­щик», зерно будущей натуральной школы — «физиологического очерка»: «И табор свой с классических вершин перенесли мы на тол­кучий рынок». Описывая самых обыкновенных персонажей повес­ти — старушку вдову, ее дочку Парашу, которая «умела мыть и гла­дить, шить и плесть», Пушкин вспоминает картины Рембрандта. А вот бытовая ситуация в жанре будущей физиологии:

Но горе вдруг их посетило дом:

Стряпуха, возвратись из бани жаркой,

Слегла. Напрасно чаем и вином,

И уксусом, и мятною припаркой

Ее лечили. В ночь пред Рождеством

Она скончалась. С бедною кухаркой

Они простились. В тот же день пришли.

За ней и гроб на Охту отвезли.

Пушкинские бытовые и пейзажные зарисовки передают самое существенное, самое главное в изображаемом явлении, в них нет лишних деталей; Пушкину не нравится «близорукая мелочность» описаний французских романистов. Он отвергает пышный слог романтической прозы, ее живописные эффекты. Принцип «нагой простоты» Пушкин проводит строго последовательно. Он всегда сдержан и избегает того, что могло бы показаться поэзией в прозе.

Воспользовавшись материалами своего путешествия в Закав­казье, Пушкин в противовес сентиментальным путешествиям и романтическому увлечению экзотическими описаниями создает реалистические очерки «Путешествие в Арзрум», в которых дает скупые и точные зарисовки всего виденного путешественником.

Из прозы Пушкина вытекают в дальнейшем очень многие яв­ления русской литературы — и натуральная школа, и тема «ма­ленького человека», и сатирическая проза.

3. Повесть «Пиковая дама».

В шедевре пушкинской прозы — повести «Пи­ковая дама» звучит новая в русской литературе тема большого города с его социальными различиями. Содержание «Пиковой дамы» относится к началу 30-х годов. Как и в ряде реалистичес­ких произведений Пушкина, в повести дан облик различных со­циально-исторических культур: XVIII в., воплощенного в образе старой графини, в ее воспоминаниях, времени самого поэта, вре­мени упадка русской аристократии, прожигающей жизнь, разви­тия буржуазных отношений и власти денег и появления разно­чинной интеллигенции, представленной Германном. Германн ост­ро чувствует свою социальную ущербность и вместе с тем свое внутреннее превосходство над беспечными прожигателями жиз­ни из среды аристократической молодежи. Для Германна день­ги — это путь наверх, средство выдвижения из неизвестности, он честолюбив и загадочен, по словам Томского, «лицо истинно ро­мантическое — у него профиль Наполеона, а душа Мефистофе­ля». Германновский индивидуализм, тема губительного влияния золота на человека — все это черты новых, буржуазно-капиталис­тических отношений, вторгшихся в русскую дворянско-крепост-ническую действительность. Пушкин проницательно угадал по­рождаемые ими психологические драмы. Вместе с тем нарисован­ные в «Пиковой даме» картины быта столичного дворянского об­щества близки к изображению легкомысленных нравов клонив­шегося к упадку французского высшего общества времен ре­гентства («Арап Петра Великого»).

«Пиковая дама» — это типично петербургская повесть, пред­варяющая петербургские повести Гоголя и такой роман Достоев­ского, как «Преступление и наказание» (образ Германна — образ Раскольникова). Сам Достоевский говорил: «Мы пигмеи перед Пушкиным, нет уж между нами такого гения! Что за красота, что за сила в его фантазии. Недавно перечитал я его "Пиковую даму". Вот фантазия!.. Тонким анализом проследил он все движения Германна, все его мученья, все его надежды и, наконец, страшное, внезапное поражение». С огромной силой выявились в «Пиковой даме» глубина и вместе с тем сжатость и строгость психологичес­кого анализа, стройность и логичность фабулы, драматизм без нарочитых романтических эффектов, точность и лаконичность стиля.

Проза Гоголя и Лермонтова вышла из «Повестей Белкина», из «Пиковой дамы». В письме к П.Д. Голохвастову в апреле 1873 г. Л.Н. Толстой писал: «Давно ли вы перечитывали прозу Пушки­на? Сделайте мне дружбу, — прочтите с начала все «Повести Бел­кина». Их надо изучать и изучать каждому писателю. Я на днях это сделал и не могу вам передать того благодетельного влияния, которое имело на меня это чтение».

4. «Дубровский».

Во время поездки в Болдино Пуш­кин был свидетелем крестьянских волнений. Ближайшим их по­водом была эпидемия холеры, но холерные бунты являлись выра­жением и общего недовольства закрепощенного крестьянства. Пушкин живо чувствовал антикрепостнические настроения наро­да. «Народ подавлен и раздражен», — писал он Е.М. Хит­рово. В «Заметках о холере 1826 года» Пушкин записывает: «На­род ропщет... Мятежи вспыхивают то здесь, то там». В августе 1831 г., глубоко потрясенный крестьянскими восстаниями и жестокими, беспощадными расправами с восставшими, Пушкин писал Вяземскому: «Когда в глазах такие трагедии, некогда ду­мать о собачьей комедии нашей литературы».

Крестьянская тема становится центральной и в прозе Пушки­на 30-х годов. В Болдине он начинает «Историю села Горюхина» — обширное сатирическое повествование, в котором намере­вается обрисовать постепенный упадок крепостной деревни, об­нищание крестьянства, произвол помещиков и их управителей, крестьянский бунт. В стихотворении «Румяный критик мой...» показана безотрадная картина деревенского быта.

В 1832 г. Пушкин начинает писать роман «Дуб­ровский», в котором среди других проблем с большой остротой ставится вопрос о взаимоотношениях крестьян и дворян.

В основу сюжета «Дубровского» положен сообщенный Пуш­кину его другом П.В. Нащокиным эпизод из жизни «одного бело­русского небогатого дворянина по фамилии Островский (как и назывался сперва роман), который имел процесс с соседом за зем­лю, был вытеснен из именья и, оставшись с одними крестьянами, стал грабить сначала подьячих, а потом и других. Нащокин видел этого Островского в остроге».

Время действия романа относится, по-видимому, к 10-м годам XIX в. «Дубровский» замечателен прежде всего широкой карти­ной помещичьего провинциального быта и нравов того времени. «Старинный быт русского дворянства, в лице Троекурова, изоб­ражен с ужасающей верностью», — заметил еще Белинский. Трое­куров — богатый и властный, избалованный жизнью помещик-крепостник, не знающий предела своевольству, с презрением относящийся к окружающим его мелкопоместным дворянам, изоб­раженным в романе с тонким юмором. Исторически Троекуров — типичное порождение феодально-крепостнической действитель­ности екатерининского времени. Его карьера и богатство нача­лись с переворота 1762 г., приведшего Екатерину II к власти. Противопоставляя богатому Троекурову бедного, но гордого ста­рика Дубровского, Пушкин раскрывает в романе судьбу родови­того, но обедневшего дворянства, к которому по рождению при­надлежал он сам.

Новое поколение провинциальной поместной аристократии представлено образом «европейца» Верейского, у которого внеш­няя культурность, лоск сочетаются с феодальными нравами: он добивается брака с девушкой, любящей другого. Изображая Ве­рейского, Пушкин продолжал начатую им в романе «Рославлев» критику нравственного облика дворянского аристократического общества. Сатирическими красками в романе обрисовано «чер­нильное племя» продажных чиновников-крючкотворов, ненавист­ных крепостным крестьянам не меньше, чем Троекуров. Без этих исправников и заседателей, без образа трусливого, равнодушного к народу кистеневского попа картина помещичьей провинции на­чала XIX в. была бы неполной.

Особенной остроты роман Пушкина достигает в изображении настроений крепостных крестьян. Пушкин не идеализирует крестьянство. Он показывает, что в среде самих крепостных можно встретить противоречивые отношения, что феодальные нравы раз­вратили некоторых дворовых, становившихся холопами. Входят в роман и образы крепостных крестьян, враждебно настроенных про­тив помещиков. Такова фигура кузнеца Архипа. Он выступает не только против исправника. Архип расправляется с судом по собст­венной воле и вопреки желанию Дубровского. На просьбу разжало­бившейся Егоровны пожалеть погибающих в огне приказных он твердо отвечает: «Как не так». После расправы он заявляет: «Теперь все ладно». Крепостнический гнет, жестокость помещиков вынуж­дают народ бунтовать — таков идейный смысл образов крестьян, раскрывающих глубокое сочувствие поэта крепостному кресть­янству. «Дубровский» предваряет «Капитанскую дочку».

Среди дворянских персонажей романа выделяется образ Дуб­ровского. Он оказывается отщепенцем по отношению к поме­щичьей среде. Дубровский — бунтарь. Образ бунтаря, протестую­щего против рабства и деспотизма, встречается во многих произ­ведениях Пушкина, начиная с его романтических поэм. В «Дуб­ровском» он приобретает конкретное социальное содержание. Дво­рянина-бунтаря Пушкин связывает в романе с бунтарскими на строениями крепостного крестьянства. Однако поэт не делает сво­его героя вождем крестьян как их единомышленника и подчерки­вает личные мотивы бунтарства Дубровского. Когда борьба с Трое­куровым закончилась и Маша оказалась замужем за Верейским, Дубровский покидает своих товарищей, заявляя им: «Вы все мо­шенники». Крепостной массе он остается чужим.

Тема крестьянских восстаний, затронутая в «Дубровском», ес­тественно обращала мысль Пушкина к восстанию Пугачева. Поэт задумывает писать «Историю Пугачева». Он едет в места, кото­рые были охвачены Пугачевским восстанием, посещает Казань, Оренбург, знаменитую Бердскую слободу, беседует со стариками, помнящими Пугачева, собирает о нем народные песни, роется в местных архивах. В 1834 г. труд Пушкина о Пугачеве был опубли­кован с искаженным Николаем I названием «История Пугачевс­кого бунта».

Еще в процессе работы над «Дубровским» у Пушкина возник замысел художественного произведения о Пугачевском восстании. В январе 1833 г. Пушкин набрасывает первый план своего нового произведения и осенью 1836 г. заканчивает его.

5. «Капитанская дочка».

«Капитанская дочка» была впервые на­печатана в «Современнике» еще при жизни поэта. Осталась не­опубликованной по цензурным причинам одна глава, которую Пушкин назвал «Пропущенная глава».

В «Капитанской дочке» Пушкин нарисовал яркую картину сти­хийного крестьянского восстания. Напоминая в начале романа о крестьянских волнениях, предшествовавших Пугачевскому вос­станию, Пушкин стремился раскрыть ход народного движения на протяжении нескольких десятилетий, которое и привело к массо­вому крестьянскому восстанию в 1774—1775 гг. В образах бело-горских казаков, изувеченного башкирца, татарина, чуваша, крестьянина с уральских заводов, поволжских крестьян Пушкин создает представление о широкой социальной базе движения. На­род в «Капитанской дочке» не безликая масса. Пушкин стремился изобразить крепостное крестьянство, участников восстания в раз­личных проявлениях их сознания. Крестьяне показаны как люди, хорошо понимавшие антикрепостнический, антипомещичий смысл и направленность Пугачевского восстания. В первоначальном ва­рианте повести Гринева сопровождал, кроме Савельича, другой слуга, Иван, перешедший на сторону Пугачева.

Дворянские публицисты XVIII—XIX вв. стремились всячески очернить Пугачева, представляли его злодеем, занятым грабежа­ми и разбоем и будто бы не имеющим никакой положительной программы. Пушкин в своем романе изображает Пугачева как талантливого, смелого руководителя крестьянского восстания, от­мечает его ум, сметливость, храбрость, героизм, гуманность, связь с народом. Все это создает облик подлинного Пугачева. Для Пуш­кина он выражал национальный характер русского народа. «Взгля­ните на русского крестьянина, — писал поэт в "Путешествии из Москвы в Петербург", — есть ли и тень рабского уничижения в его поступи и речи? О его смелости и смышлености и говорить нечего. Переимчивость его известна. Проворство и ловкость уди­вительны... Никогда не встретите вы в нашем народе того, что французы называют unbadaud; никогда не заметите в нем ни гру­бого удивления, ни невежественного презрения к чужому». Эту высокую характеристику Пушкин воплотил в образе Пугачева — подлинного представителя народа.

Но в образах Пугачева и его ближайших соратников показана и слабость движения, его политическая незрелость. Образ царя-батюшки соответствовал настроениям самого народа и его пред­ставлениям о народном царе.

Пушкин очень глубоко раскрыл личность Пугачева. Так же как и рядовому крепостному крестьянину, Пугачеву свойственны не­доверие и недоброжелательство ко всякому барину, хотя бы этот барин был на его стороне, как Швабрин, или сочувствовал ему лично, как Гринев. Добродушие и простосердечие Пугачева — так­же свойства характера народного. В одной-двух сценах внешняя величественность Пугачева окрашивается Пушкиным в юморис­тические тона. Однако мягкий, любовный юмор не снижает обра­за, вызывая не столько смех, сколько симпатию и сочувствие, с которыми относился поэт к своему герою. Эти сцены усиливают историческую конкретность образа Пугачева, который был для Пушкина не только вождем крестьянского восстания, потрясшего дворянское государство, но и простым казаком Емелькой Пугаче­вым. Однако существенное, ведущее в образе Пугачева — вели­чие, героизм, столь импонировавшие Пушкину. Это выражено сим­волическим образом орла, о котором говорит пугачевская сказка. Реалистическое изображение антикрепостнического движения было исторической заслугой великого поэта.

Существенным дополнением к широко нарисованному образу крепостного крестьянства является Савельич. Образ Савельича, преданного своим господам, был так же необходим для реалисти­ческого изображения исторической действительности того време­ни, как и образы революционно настроенных крестьян. Пушкин показал крепостное крестьянство таким, каким оно было в его мно­гостороннем отношении к помещику.

С большой симпатией обрисована Пушкиным семья капитана Миронова. Мироновы не являются владельцами «крещеной собственности». Именно в такой семье и могла вырасти замечательная русская девушка Маша Миронова с ее простым, чистым сердцем, высокими моральными требованиями к жизни, с ее мужеством. В образе старика Гринева Пушкин воплощает идею гуманного отно­шения к крепостным крестьянам. Пушкин вовсе не идеализирует семью Гриневых; и старик Гринев, и молодой Гринев способны к проявлению жестокого помещичьего самовластия в духе феодаль­ных нравов, так ярко проиллюстрированных расправой с воспита­телем молодого Гринева французиком Бопре и незаслуженною оби­дой, нанесенной Савельичу. Пушкин раскрывает, таким образом, несовместимость подлинной гуманности, благородства и честнос­ти с крепостническими нравами.

Пушкин был великим художником-историком. Он обладал не только могучей творческой фантазией, но и изумительным исто­рическим чутьем, которое помогало ему угадывать правду там, где не хватало точных фактов.

Оценивая произведение Пушкина, Белинский писал: «"Капи­танская дочка" — нечто вроде "Онегина" в прозе. Поэт изображает в ней нравы русского общества в царствование Екатерины. Мно­гие картины по верности, истине содержания и мастерству изло­жения — чудо совершенства».

В «Капитанской дочке» Пушкин углубляет реалистический метод художественного изображения исторического прошлого на­рода. Жизнь народа освещается Пушкиным в ее национально-ис­торическом своеобразии, в ее социально-сословных противоречи­ях. Рисуя деятельность выдающихся исторических личностей, Пушкин показывает в ней отражение духа времени. «Капитанская дочка» вслед за «Арапом Петра Великого» положила начало рус­скому историческому роману.

Бесспорно, что опыт исторического романа Вальтера Скотта облегчил Пушкину создание реалистического исторического ро­мана на русскую тему. Однако Пушкин по глубине своего реализ­ма ушел далеко вперед от шотландского романиста. В «Капитанс­кой дочке» он глубже раскрывает социальные противоречия, чем Вальтер Скотт в своих романах. Своеобразие русской истории, широта и величие национальной жизни русского народа, столь ярко выраженные, например, в эпоху Петра I, размах и трагичес­кий характер стихийных крестьянских движений в России, такие героические события русской истории, как борьба нашего народа почти со всей вооруженной Европой, руководимой Наполеоном, в 1812 г., наконец, острота классовых противоречий в крепостнической России времени Пушкина — все это явилось источником, пи­тавшим более высокий уровень исторического романа Пушкина.

Своеобразие русской исторической действительности нашло особое отражение в композиции, в характере использования им исторического материала. Особенно реалистичен вымысел «Ка­питанской дочки». Вся история приключения Гринева строго и правдиво мотивирована обстоятельствами первой встречи Грине­ва с Пугачевым во время бурана. Романическая история без наси­лия входила в раму обширнейшего происшествия исторического.

В основе содержания исторического романа Пушкина всегда лежит подлинно исторический конфликт. Пушкин освещает су­щественные стороны исторической жизни нации, изображая та­кие ее моменты, которые вносили большие политические, куль­турные и психологические изменения в жизнь народных масс. Этим прежде всего определяются эпический характер, ясность и глубина содержания исторического романа Пушкина. В этом ро­мане Пушкин осуществил давний замысел: пересказать «преданья русской старины», жизнь простого русского семейства. И история как бы сама врывается в частную, мирную жизнь, создавая драма­тические коллизии в судьбах отдельных людей. История раскры­вается «домашним образом», и в центре ее оказываются обыкно­венные, ничем не выдающиеся люди. Повседневная жизнь обык­новенных людей и составляет у Пушкина основу исторического процесса.

Стиль прозы Пушкина отличается исключительной простотой, лаконизмом, точностью и безыскусственностью. Оценивая «Ка­питанскую дочку», Гоголь писал, что это «решительно лучшее рус­ское произведение в повествовательном роде».

«Историей села Горюхина», «Дубровским», «Капитанской доч­кой» Пушкин вслед за великим защитником крепостного кресть­янства в XVIII в. А.Н. Радищевым положил начало тому внима­нию к крепостному вопросу, которое с 40-х годов прошлого века становится ведущим в русской общественной мысли и в передо­вой русской литературе. Эти произведения проникнуты сочувстви­ем поэта к страданиям закрепощенного народа, пониманием им того, что причинами крестьянского недовольства являлись жесто­кость помещиков, притеснения крестьян, крепостнический гнет. Однако Пушкин не признавал крестьянское стихийное восстание средством разрешения общественных противоречий русской жиз­ни, назвав его «бессмысленным и беспощадным бунтом», видя в нем лишь разрушительную силу, лишенную творческого начала. Пушкина пугали «насильственные потрясения политические, страшные для человечества». Ему казалось, что противоречия меж­ду помещиками и крепостным крестьянством в России можно преодолеть мирным путем. Белинский писал о Пушкине: «... Лич­ность поэта ... везде является такою прекрасною, такою гуманною, но в то же время ... везде видите вы в нем человека, душою и телом принадлежащего к основному принципу, составляющему сущность изображаемого им класса; короче, везде видите русско­го помещика... Он нападает в этом классе на все, что противоре­чит гуманности, но принцип класса для него — вечная истина...».

После катастрофы 1825 г. Пушкин настойчиво искал путей прогрессивного развития России, пристально всматривался в бу­дущее. Отвергая феодально-крепостнический строй, поэт видел, что ему на смену идет не менее отвратительный и бесчеловечный строй господства денежного мешка, прочно установившийся к тому времени в Западной Европе. Пушкин проницательно оценил осо­бенности нового, буржуазного строя. В статье «Джон Теннер» поэт с отвращением указывал на резкие противоречия буржуазной де­мократии в Северной Америке, тогда еще молодой капиталисти­ческой стране.

«С изумлением увидели демократию, — пишет Пушкин, — в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее не­стерпимом тиранстве. Все благородное, бескорыстное, все возвы­шающее душу человеческую — подавленное неумолимым эгоиз­мом и страстию к довольству (comfort); <...> рабство негров по­среди образованности и свободы...». Поэт понимал не­обходимость промышленного прогресса в России, но его страши­ла судьба народа при капиталистическом строе. «Прочтите жало­бы английских фабричных работников: волосы встанут дыбом от ужаса, — писал Пушкин в «Путешествии из Москвы в Петер­бург». — Сколько Отвратительных истязаний, непонятных муче­ний! какое холодное варварство с одной стороны, с другой — ка­кая страшная бедность! Вы подумаете, что дело идет о строении фараоновых пирамид, о евреях, работающих под бичами египтян. Совсем нет: дело идет о сукнах г-на Смита или об иголках г-на Джаксона. И заметьте, что все это есть не злоупотребления, не преступления, но происходит в строгих пределах закона. Кажется, что нет в мире несчастнее английского работника, но посмотрите, что делается там при изобретении новой машины, избавляющей вдруг от каторжной работы тысяч пять или шесть народу и лиша­ющей их последнего средства к пропитанию...». Ужасы капиталистической эксплуатации казались Пушкину страшнее даже тяжкого положения русского крестьянства, и поэт, страшась «демократической» власти капиталистов, нередко смягчал краски и размышлял над возможностью ослабления противоречий меж­ду дворянством и крепостным крестьянством.

Пушкин не видел, кто мог бы осуществить те великие переме­ны в жизни России, необходимость которых всегда была для него очевидна. Все яснее становится ему реакционный характер поли­тики Николая I, в котором было «много от прапорщика», как го­ворил поэт.

Литература:

Пушкин А.С. «Дубровский». «Капитанская дочка». «Пиковая дама» (любое издание).

Городецкий Б.П. Драматургия Пушкина. М.-Л., 1953.

Благой Д.Д. Мастерство Пушкина. М., 1955.

Мейлах Б.С. Художественное мышление Пушкина как творческий процесс. М., 1962.

Степанов Н.Л. Проза Пушкина. М.-Л., 1962.

Рекомендуем посмотреть лекцию "Приложение".

Благой Д.Д. Творческий путь Пушкина. (1826-1837). М., 1968.

Бочаров С.Г. Поэтика Пушкина. Очерки. М., 1974.

Гиллельсон М.И. Мушина И.Б. «Капитанская дочка». Комментарии: Пособие для учителя. Л., 1977.

Лотман Ю.М. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1983.

Овчинников Р.В. Над «пугачевскими» страницами Пушкина. – 2-е изд., испр. и доп. М., 1985.

Петрунина Н.Н. Проза Пушкина (пути эволюции). Л., 1987.