Письма русского путешественника
«Письма русского путешественника» – эпоха в русской культуре (Лотман, с. 227-235).
Каков замысле этого произведения?
Наставлять современников в «искусстве жить».
Карамзинская реформа мыслилась им самим как продолжение петровской.
(Томсон о Петре Великом: «Смирив жестокого варвара, возвысил он нравственно человека »).
Слить культуру с общежитием, образование со светской беседой, дать обществу мораль без морализации – задача, которую ставил перед собой Карамзин.
Эта задача требовала трудного сочетания обширности и серьезности содержания с легкостью и увлекательностью изложения.
Карамзин оказался высочайшим мастером популяризации: и обращаясь к аудитории, которая была заведомо ниже его по культурному кругозору, и стремясь возможно расширить границы своей аудитории, он одновременно сохранял высокий уровень идей, умение не опускаться до читателя, а поднимать его до себя.
Рекомендуемые материалы
Карамзин разделял просветительскую теорию, согласно которой зритель должен сочувствовать героям пьесы и воспримет идеи автора только, если на сцене увидит себя и сможет вообразить себя в тех же положениях. Он хотел, чтобы читатель увидел в «русском путешественнике» не Ментора, учителя с недосягаемым уровнем мудрости, а обычного человека, с которым бы мог сравнить себя. Чрезвычайно важным в системе образов становится, таким образом повествователь. В литературе подобных образцов не было. Его приходилось создавать. «Это должен был быть странный двойник: читателю надо было думать, что это сам Карамзин, а Карамзин считал, что это будущий читатель».
Самое поразительное, что этот эксперимент удался. Образ повествователя в «Письмах» очень сложен: он распадается на гамму отличных друг от друга и порой взаимоисключающих проявлений. В целом ряде эпизодов это – чувствительный юноша с теми признаками инфантилизма, которые после Руссо сделались знаком искренности и «естественности». Но вдруг следует маленький, почти или совсем незаметный сдвиг – и повествователь оказывается на вершинах культуры своего века, равноправным собеседником величайших умов, зрителем важнейших событий. В голове его обнаружилась целая библиотека, история и философия в ней уживается с поэзией, романами и «дней минувших анекдотами».
В основе композиции произведения – два структурных принципа:
1. Европа развертывается перед читателем не только как географическое пространство, но и как мир культуры. И, с одной стороны, это тот мир культуры, который должен сделаться и миром русского европейца; с другой стороны, это должно быть соотнесено с той антиисторической психологией, которая видела в истории лишь цепь роковых ошибок (Мерсье: «Историю Франции надо сжечь и начать заново»). Путешественник Карамзина не жег историю, он жил в ней;
2. Требование погружения в идеи XVIII столетия (Вольтер, Руссо). Вольтер с одобрением смотрел на развитие художеств, наук, промышленности, цивилизации. Даже роскошь в этом плане полезна, она поощряет соревнование талантов. Руссо: свобода несовместима с богатством. Только бедные народ могли быть свободными. Цивилизация противоестественна.
Карамзин не противопоставляет Англию и Швейцарию, не высказывается в пользу той или иной идеи. Раскрывая различные пути цивилизации, он оставляет окончательный суд за русской культурой, которая, по его мнению, свободна (еще свободна) в выборе своего пути.
Объективное и субъективное в «Письмах…»
Рассмотрение эпизодов «Писем…»в их отношении к событиям позволяет выделить четыре категории:
1. Эпизоды, в которых реальность отразилась без каких-либо существенных сдвигов.
2. Эпизоды, имеющие полностью книжное происхождение или целиком обязанные авторской фантазии, но описанные как якобы реально случившиеся (праздник Святого Духа описан со слов Комаровского – глава «Тюльери»).
3. Эпизоды, которые Карамзин хотел полностью скрыть от читателей и которые восстанавливаются лишь с помощью реконструкций (все, что связано с масонами и с А.М. Кутузовым; так, в «Письмах…» скрыт факт встречи Карамзина с Кутузовым в Париже).
4. Эпизоды, частично рассказанные Карамзиным и также нуждающиеся в реконструкции.
Нарушения в датировках (в связи с реальностью):
1. Последнее письмо из Лондона помечено сентябрем 1790 г., известно, что автор вернулся из путешествия 15 июля 1790 г.
2. Выезд из Женевы обозначен 1-м марта, на самом деле он выехал из Женевы 14 марта 1790 г.
Поэтика «Писем русского путешественника»
Карамзин никогда не выступает как фактограф, фиксирующий реальные эпизоды, а всегда мешает правду и вымысел, факт и обобщение, то есть создает образы (Лотман, с. 131).
Для него характерно конструирование якобы реальных эпизодов на основе книжных и газетных источников (см. о Вилетте, Лотман, с. 160-161); обращение к сатирическим эстампам (летучим карикатурам).
Это «художественное произведение – умело притворяющиеся жизненным документом».
Повести Н.М.Карамзина
В.Г. Белинский: «Карамзину принадлежит честь основания новой школы русской литературы. Повести его… были… шагом вперед для русской поэзии»; «Карамзин первый оживил русскую литературу, перевел ее из книги в жизнь… Он был героем, Ахиллом литературы того времени».
Прозаические опыты Карамзина по жанровой структуре не повторяли друг друга. Среди них образцы бессюжетной лирической прозы («Деревня», 1791; «Цветок на гроб моего Агатона»); несколько вариантов любовно-психологической повести («Юлия», 1796); «Бедная Лиза» (1792), ироническая повесть – сказка («Прекрасная царевна и щастливый Карла»), таинственный рассказ-миниатюра с элементами предромантической готики («Остров Борнгольм», 1791; полная романтической экзотики, бурная, мелодраматическая «Сиерра-Морена» (1795); философско-психологический очерк, построенный на контрастном сопоставлении 2-х разных характеров («Чувствительный и холодный», 1863); сентиментальное повествование («Фрол Силин», 1791), опыт романа о «воспитании» («Рыцарь нашего времени», 1802-1803 гг.), исторические повести («Наталья, боярская дочь», 1792) и «Марфа-посадница», 1803).
Искусство Карамзина-прозаика – искусство акварелиста. Избегая широкого охвата явлений, обилия деталей, разработанного, последовательного фабульного развития, ограничивая каждый раз повествование небольшой, искусно сделанной площадкой и всего лишь одним – двумя главными героями, Карамзин стремиться к одухотворенному повествованию, его несколько условной поэтичности, тщательной проработке каждого штриха. Графическая тонкость письма, нежные акварельные краски очень искусно соединяет со своеобразной «музыкальностью» произведения, всё элементы которого проникнуты единым эмоциональным началом и как бы построены по одному камертону.
Полемика с церковною моралью
О «Бедной Лизе» – самоубийство было категорически запрещено церковью. То, что добровольная гибель героини не вызывает у автора никакого осуждения, само по себе было «модным» взглядом, более связанным с «Вертером», чем с традиционными представлениями. И уж совсем неожиданно звучали заключительные слова: «Таким образом скончала жизнь свою прекрасная душою и телом. Когда мы там, в новой жизни увидимся, я узнаю тебя, нежная Лиза!» Современные читатели не чувствуют степени вызывающей кощунственности этих слов, в которых «новую жизнь» , то есть душевное спасение, Карамзин совей волей дарует самоубийце, окончившей жизнь без покаяния и похороненной в неосвященной земле (Лотман, с. 208).
Значение творчества Н.М.Карамзина в истории русской литературы
Лекция "3.7 Смутное время" также может быть Вам полезна.
по Ю.М. Лотману
1) создание нового типа писателя (эталон русского писателя, в котором душевное благородство мыслилось не как высокое достоинство, а лишь как естественное условие человеческой жизни и минимальное из требований, предъявляемых к литератору);
2) создание русского Читателя и Читательницы;
3) стереотип русского путешественника (В. Пушкин, Л. Толстой, Ф. Достоевский, Вл. Маяковский и др.);
4) культ красоты к слову (И. Тургенев: «… Венера Милосская <…> несомненнее римского права или принципов восемьдесят девятого года»);
5) не только «ролевое», но и «ситуационное» поведение (Герцен и Огарев, юные братья Достоевские и др.)
