Линеарная модель динамики культуры
Линеарная модель динамики культуры. С возникновением христианства, а затем с осмыслением его идей в рамках теологии связано появление линеарной (эволюционной) модели динамики культуры. Она основана на одной из основополагающих парадигм христианства – стреле времени, размыкающей вечность, разрывающей круг вечного возвращения циклизма, вводящей понятия начала и конца истории, которая продолжается от сотворения мира до Страшного суда и конца света.
Развитие научной картины мира в XVIII в. связано с идеей эволюции. Утверждение эволюционного мировоззрения стало возможно появлению космогонической гипотезы И. Канта (1755) и П. Лапласа (1796) в астрономии, эволюционного подхода в геологии Ч. Лайелля (1830-1833) и др. Особое значение имело применение принципа развития в биологии Ж. Ламарком (1809), К. Бэром (1829-1837) и построение общеорганической теории эволюции Ч. Дарвином и А. Уоллесом (50-е годы). Поэтому, естественно, идея эволюции, развития, одерживавшая победу в различных отраслях знания, проникла в область изучения человека и культуры. Наиболее ярко эту идею выразил Ж.А. Кондорсе (1743-1794). В своей книге «Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума» (1795) он пытался «показать путем рассуждения и фактами, что не было намечено никакого предела в развитии человеческих способностей, что способность человека к совершенствованию действительно безгранична, что успехи в этом совершенствовании отныне независимы от какой бы то ни было силы, желающей его остановить… Без сомнения, прогресс может быть более или менее быстрым, но никогда развитие не пойдет вспять…»[1]. Эта модель активно развивалась в рамках французского и немецкого Просвещения (А. Кондорсе, И. Гердер), немецкой классической философии (И. Кант, Г. Гегель), в марксизме, в эволюционизме социальной и культурной антропологии (Э. Тайлор, Дж. Фрезер, Л. Морган), а также в неоэволюционистском направлении культурологии (Л. Уайт, К. Клакхон). В рамках этой модели впервые были поставлены проблемы прогресса в истории и культуре, смысла и цели культурного развития, меры совершенства культуры. Линеарная модель может принимать самые разные облики, в зависимости от того, что признается источником и целью развития общества и культуры. Так, у Канта – это развитие самого человека, у Гегеля – саморазвитие абсолютного духа, в марксизме – развитие материального производства. Но у всех представителей этого направления можно вычленить несколько основополагающих идей. Главной из них является представление о единстве человеческого рода, признание единой сущности человека, что с неизбежностью должно привести к единообразию развития культуры в любой части света. Культура понималась как единая мировая культура, развивавшаяся от низшего, простейшего состояния к более сложной, высшей ступени развития. Культура в линеарной модели представляет собой непрерывный ряд последовательных стадий, каждая из которых совершеннее предыдущей. Одна и та же ступень развития культуры должна давать одинаковые проявления у всех народов, находящихся на этой стадии. У развития культуры есть общие закономерности, которые можно открыть и использовать в своих целях.
Таким образом, в основе циклической и линеарной модели лежат разные представления о времени вообще, и о социальной времени в частности. Если циклическая модель основана на фиксация циклически повторяющихся событий и явлений как в природе – например, суточный или годовой циклы, – так и в обществе, то линейная модель – на фиксация поступательного хода событий, прогрессивного в целом развития общества.
Анализируя процесс развития в истории, английский философ и социолог Г. Сперсер (1820-1903) выделял две основные его части: дифференциацию и интеграцию. Развитие начинается с количественного роста – увеличение объема и числа составляющих элементов культуры. Количественный рост ведет к функциональной и структурной дифференциации целого. Эти структурные части становятся все более непохожими, начинают выполнять специализированные функции и требуют некоего механизма согласованности в виде различных культурных установлений. По мнению Г. Спенсера, развитие культур в целом идет в направлении их интеграции, объединения в некую целостность. Однако он не был сторонником единообразного линейного прогресса, в соответствии с которым «различные формы общества, представленные дикими и цивилизованными племенами на всем земном шаре, составляют лишь различные ступени одной и той же формы». Г. Спенсер полагал, что «истина заключается скорее в том, что социальные типы, подобно типам индивидуальных организмов, не образуют известного ряда, но распределяются только на расходящиеся и разветвляющиеся группы»[2].
Важным элементом линеарных концепций является понятие прогресса, которое определяется как количественное и качественное улучшение жизни человека и общества. Критерий прогресса вводится в зависимости от принятых в конкретных культурологических концепциях понятий о механизме культурного развития, его целях и средствах. Так, для Гегеля критерием прогрессивного развития истории и культуры, под которым понималось саморазвитие абсолютного духа, было сознание свободы. В марксизме, рассматривавшем историю как диалектический процесс развития производительных сил и производственных отношений, прогресс понимался как соответствие этих показателей. Для Л. Уайта, одного из основоположников современной культурологии, понимавшего развитие культуры как процесс покорения природных сил, критерием прогресса было увеличение количества энергии, расходуемой в год на душу населения.
По всей видимости, в определении критериев прогресса в культуре не следует ориентироваться на оценочно-качественные показатели как методологически неадекватные поставленной задаче. Речь здесь может идти о сравнительном анализе эффективности технологий социокультурной организации, регуляции и коммуникации, существовавших в те или иные исторические эпохи, с точки зрения решения ими задач поддержания и повышения уровня социальной интегрированности сообществ людей, развития средств и расширения масштабов их социального взаимодействия, работы механизмов аккумуляции и трансляции социокультурного опыта и т.п. При подобном взгляде на историю культуры и ее наиболее генерализированные социальные функции исторический прогресс в виде повышения эффективности в решении этих задач за счет интенсификации работы соответствующих механизмов и совершенствования технологий социального воспроизводства общества становится очевидным.
Вместе с тем такого рода прогресс может быть определен как комплексный лишь при рассмотрении процессов социокультурной эволюции в самом крупном историческом масштабе, на материале значительных отрезков истории. В масштабе жизни одного или даже нескольких поколений людей темпы и ритмы развития в разных специализированных областях деятельности, как правило, не совпадают; само это развитие имеет по преимуществу волновой характер, где всплески инновационной активности сменяются периодами освоения этих инноваций; на отдельных этапах в некоторых областях деятельности может наблюдаться стагнация или даже определенный регресс и т.п. Помимо этого каждое историческое сообщество (или цивилизационная общность) развивается в своем собственном темпе и ритме, нередко не совпадая по этим показателям даже с ближайшими соседями, а многие сообщества, достигнув определенного уровня развития (видимо, предельного для тех природных и исторических условий, в которых они существуют), вообще останавливаются в своей социокультурной эволюции. По самой приблизительной оценке (точный подсчет здесь вряд ли возможен), число сообществ, совершающих эволюционный «скачок» с более низкого уровня социальной организации на более высокий, примерно на порядок ниже числа тех сообществ, которым не удается перейти этот порог (из нескольких тысяч первобытных коллективов менее одной тысячи развилось до уровня раннеклассовых доиндустриальных цивилизаций, из них не более сотни сообществ достигли стадии индустриального развития и лишь малую часть последних можно отнести к категории постиндустриальных).
Таким образом, социокультурный прогресс возможен, но отнюдь не предопределен. Реализация этой возможности зависит от множества факторов, благоприятное сочетание которых, судя по всему, случается не часто. Остановившиеся в своем развитии сообщества либо консервируются в качестве исторических реликтов, либо дезинтегрируются, растворяясь в более развитых и утрачивая свою социальную целостность и культурную самобытность.
Вариантом линеарной (эволюционной) модели динамики культуры является реверсивная модель, которая представляет собой стрелу времени, обращенную в прошлое. Если классические эволюционные модели основаны на признании того, что будущее лучше, чем прошлое, реверсивные модели утверждают обратное – золотой век был в прошлом, все дальнейшее развитие культуры приводит только к ухудшению положения человека и общества. Таким образом, есть лишь инволюция, деградация культуры. Человек, стремящийся к золотому веку, должен повернуть ход истории вспять, вернуться к идеальному первоначальному состоянию культуры. По сути дела, реверсивная модель динамики культуры не является чистым вариантом линеарной модели, так как помимо идеи эволюции она использует некоторые ценностные детерминанты циклизма (идея возвращения к золотому веку, который находится в прошлом человечества).
Если Вам понравилась эта лекция, то понравится и эта - 6.4 Золотой век поэзии.
Примером реверсивной модели динамики культуры является концепция Ж.-Ж. Руссо, для которого развитие культуры, рост материального благосостояния человека несут не счастье, а отчуждение человека от продуктов своего труда, от общества, от других людей. Развитие культуры для него является негативным фактором, разъединяющим людей. Переход от варварства к цивилизации, совершившийся в давние времена, не был началом прогрессивного развития человечества. Счастье человека – в единстве с природой. Вернуться к нему можно, лишь отказавшись от современной цивилизации и ее ценностей.
В рамках неоэволюционизма, на основе линеарной модели динамики культуры формируется девиантная модель динамики культуры. Среди ее авторов – Л. Уайт, А. Кребер, Д. Стюарт, М. Харрис. Графически она может быть представлена в виде сильно ветвящегося дерева, где ствол – генеральная линия развития общества и культуры, а ветви – отклонения от нее, позволяющие объяснить специфику отдельных культур, отошедших в своем развитии от главного направления, предписанного открытыми законами.
Девиантная модель динамики культуры возникла как ответ на трудности классического эволюционизма, не умевшего объяснить качественное многообразие культур. Эта модель также снимала вопрос об однолинейности эволюционного процесса, стремлении привести все культуры к «общему знаменателю», что было одним из основных моментов критики этих теорий со стороны антиэволюционистов. В этой модели были объединены некоторые идеи классического эволюционизма с функционалистским подходом к анализу необратимых социокультурных изменений, причина которых в отношениях человека со средой его обитания. В трудах неоэволюционистов для объяснения многообразия культур было введено понятие общей и специфической эволюции. Специфическая эволюция характеризовала каждую отдельную культуру, которая должны была приспосабливаться к характерным условиям своей природной среды. Ее результатом становилась уникальность, неповторимость каждой культуры. Что касается общей эволюции, формирующей общие культурные черты, то она идет через процессы межкультурного взаимодействия.
Девиантная модель динамики культуры была четко сформулирована в работах Л. Уайта, который подробно рассматривал вопрос об однолинейности и мультилинейности процесса эволюции. Уайт делал вывод, что эволюционная интерпретация человеческой культуры как целого должна быть однолинейной. Но человеческая культура как совокупность многих культур должна быть интерпретирована мультилинейно. Эволюция письменности, металлургии, общественной организации, архитектуры, торговли и т.п. может быть рассмотрена и с однолинейной, и с мультилинейной точки зрения. В то же время однолинейность культурного процесса не вызывает сомнения при сравнении однотипных явлений культуры Западного и Восточного полушарий, которые до конца XV в. развивались независимо друг от друга.
[1] Кондорсе Ж.А. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума. – М., 1936. – С. 5-6.
[2] Спенсер Г. Социология как предмет изучения. – СПб., 1897. – С. 321.
