torgovec-pushkami (Хью Лори - Торговец пушками), страница 2

Я открыл входную дверь и сразу ощутил на лице моросящую прохладу Дождь смешивался с потом, растворяя его, растворяя боль в руке, растворяя все остальное, и я закрыл глаза, отдавшись в его власгь. Ничего приятнее я, пожалуй, в жизни не испытывал. Похоже, та еще жизнь бьиа у бедолаги, — наверняка скажете вы.

Но видите ли, контекст для меня — зто святое. Я притворил дверь, сошел на тротуар и закурил. Мало-помалу, ворча и брюзжа, сердце приходило в Хью Лори себя. Дыхание тоже понемногу угихомиривалось. Боль в руке была чудовищной, и я знал, что теперь она не отвяжется несколько дней — если не недель, — но главное, зто была не курительная рука Вернувшись в дом, я обнаружил Райнера в лужице блевотины — там, где я его и оставил. Он был мертв или тяжко-телесно-поврежден — и то и другое тянуло минимум лет на пять. Даже на все десять, если накинуп срок за плохое поведение. А это, на мой взгляд, было узке совсем некстати. Видите ли, в тюрьме я уже бывал. Правда, всего три недели и всего лишь в предвариловке, но когда тебе дважды в день приходится играть в шахматы с угрюмо-свирепым болельщиком «Вест Хзм», у которого татуировка «УБЬЮ на одной руке и «УБЬЮ«на другой, да еще набором шахматных фигур, где не хватаег шести пешек, всех ладей и двух слонов, — в общем, ты невольно вдруг начинаешь ценить кое-какие мелочи.

Такие, например, как свобода. Размышляя над этими и прочими аналогичными вещами и постепенно перетекая мыслью к тем жарким странам, где я так до сих пор и не удосужился побывать, я вдруг начал ссюбражать, что звук — легкий, поскрипывающий, шаркающий, царапающий звук — исходит вовсе не из моего сердца. И не из легких, и не из какой-либо иной части моего ноющего тела. Зтот звук явно шел откуда-то извне. Кто-то — или что-то — предпринимал(-о) абсолютно бесполезную попытку неслышно спуститься по лестнице.

Торговец пушками Поставив Будду на место, я сгреб со стола монументально-уродливую алебастровую зажигалку и двинулся к двери — ксгази, не менее уродливой. «Как это можно сделать дверь уродливой? — спросите вы. Ну придется, конечно, потрудиться, но поверьте для ведущих дизайнеров по интерьерам сварганить такое — все равно что высморкаться. Я попытался затаить дыхание, но не смог, так что пришлось ждать шумно. Где-то щелкнул выключатель. Ожидание.

Новый щелчок Открылась дверь, ожидание, дверь закрьглась. Стоим спокойно. Думаем. Проверим-ка в гостиной. До меня донеслось шуршание одежды, мягкие шаги, н тут я вдруг сообразил, что рука моя уже не сжимает зажигалку, а сам я привалился к стене с чувством, весьма близким к облегчению. Поскольку даже в столь плачевном состоянии я был готов биться об заклад, что близкая драчка вряд ли пахнет духами «Флер де флер» от Нины Риччи. Она остановилась в дверях, и глаза ее пробежались по комнате. Хотя лампы были выключены, но шторы-то нараспашку, так что уличного света хватало с лихвой. Я доакдался, пока ее взгляд упадет на тело Райнера, н только тогда зажал ей рот.

Мы перебрали весь стандартный' набор любезностей, диктуемых Голливудом и высшим светом. Она попыталась закричать и укусить меня за руку; я же велел не шуметь, пообещав, что не сделаю ей больно, если она не будет орать. Она заорала, и я Хью Лори сделал ей больно. В общем, вполне стандартная фигня.

Вскоре она уже сидела на уродливом диване, сжимая в руке полпинты того, что я поначалу принял за бренди, но на поверку оказавшееся кальвадосом, а я стоял у двери, нацепив на лицо наиумнейшую из мин, призванную показать, что со стороны психиатров ко мне не может быть никаких претензий. Перевернув Райнера на бок, я придал его телу что-то вроде позы выздоравливающего, дабы тот не захлебнулся собственной блевотиной. И вообще чьей-либо еще, если уж на то пошло. Она захотела встать и проверить, все ли с ним в порядке, — ну сами знаете, всякие там подушечки, бинтики, разные примочки и прочая дребедень, то есть все, что помогает стороннему наблюдателю почувствовать себя спокойнее.

Я велел ей сидеть на месге, сказав, что скорая уже в пути, так что лучше пока осгавить его в покое. Ее била мелкая дрожь Дрожь начиналась с рук, сжимавших бокал, затем поднималась к локтям, оттуда — к плечам, и чем чаще взгляд ее падал на Райнера, тем хуже становилось дело. Конечно, дрожь вряд ли можно назвать необычной реакцией, когда обнаруживаешь мертвеца и блевотину у себя на ковре посреди ночи, но мне совсем не хотелось, чтобы ей стало еще хуже. Прикуривая от алебастровой зажигалки, — вы правы, даже пламя оказалось уродливым — я старался впитать как можно больше информации, прежде чем кальвадос подействует и она начнет задавать вопросы. Торговец пушками Я мог одновременно любоваться тремя вариантами ее лица: в темных очках «Рэй Бэнк на фоне горнолыжного подъемника — на фотографии в серебряной рамке на каминной полке; маячащее рядом с каким-то окном — на огромном и ужасном портрете маслом, выполненном явным недоброжелателем, и, наконец, — бесспорно, самый лучший из вариантов — на диване в десяти футах от меня.

На вид ей было не больше девятнадцати: острые плечи и длинные каштановые волосы, ниспадающие эдакой живенькой волною. Широкие округлые скулы намекали на Восток, но намек немедленно исчезал, стоило вам посмотреть в ее глаза — круглые, большие и светло-серые. Если, конечно, это кому-нибудь интересно. На ней был красный шелковый пеньюар и один изящный шлепанец с причудливой золотистой тесемкой, обвивавшей щиколотку. Я оглядел комнату, но шлепанцева собрата не обнаружил.

Возможно, на второй у нее просто не хватило денег. Она тихонько откашлялась. — Кто это? Мне кажется, я знал, что девушка окажется американкой, еще до того как она открыла рот, Слишком здоровый вид, чтобы оказаться кем-то другим. И откуда они все берут такие зубы? — Его звали Райнер, — ответил я. И, подумав, что получилось жиденько для полноценного ответа, добавил. — Он был очень опасен. — Опасен? Мне показалось, что она встревожилась, Да и бьио отчего. Вероятно, ей — так же, как и мне,— го Хью Лори туг же пришла в голову мысль: если Райнер был так опасен, а я его убил, то получается, что я еще опаснее.

— Да, опасен, — подтвердил я, следя за тем, как она прячет взгляд. Ее дрожь вроде как поутихла, что бьио хорошим признаком. Хотя, может, она просто синхронизировалась с моей и я почти перестал ее замечать. — А... что он здесь делает? — наконец выдавила девушка. — Что ему было нужно? — Трудно сказать. — Во всяком случае, мне трудно.

— Может, злато-серебро... — То есть... он вам не сказал? — Ее голос вдруг стал громче. — Вы ударили человека, даже не узнав, кто он? И что он здесь делает? Несмотря на шок, котелок у нее,похоже, варил будь здоров. — Я ударил его потому что он пьггался убить меня. Так уж вышло, И я постарался улыбнуться, но мое отражение в зеркале над камином сообщило, что трюк не удался. — ~Так уж вышлоп — в голосе ее не было и следа доброжелательности. — А вы кто? Ну вот.

С ней надо держать ухо востра Ситуация и так ие из приятных, а сейчас может стать и вовсе отвратной. Я попытался напустить на себя удивленный и, возможно, даже слегка обиженный вид. — Вы хотите сказать, что не узнаете меня? — Нет. — Ха. Странно... Финчам. Джеймс Финчам. Торговец пушками 21 И я протянул ей руку. Она не откликнулась, так что пришлось изображать эдакое небрежное приглажнвание волос. — Зто имя, — сказала она. — Но кто вы такой? — Знакомый вашего отца.

Какое-то мгновение она обдумывала мои слова. — По работе? — Вроде как — Вроде как». — Она кивнула. — Вы Джеймс Финчам, вроде как знакомый моего отца по работе, и вы только что убили человека у нас в доме. Склонив голову набок, я постарался всем своим видом дать понять, что, мол, да, порой мир бывает ужасно сволочной штукой. — И это все? — снова показала она зубы, — Вся ваша биография'. Я еще раз изобразил лукавую улыбку — с тем же эффектом. — Погодите-ка, — сказала она резко, словно пораженная какой-то мыслью. — Вы ведь никуда не звонили? Так? По здравом размышлении, да с учетом всех обстоятельств, ей скорее не девятнадцать, а вес двадцать четыре.

— Вы хотите сказать, Но она не дала мне закончить: — Я хочу сказать, что никакая «скорая сюда не едет! Господи. Поставив бокал на ковер, она вскочила и направилась к телефону. — Послушайте, — забуонил я, — прежде чем вы совершите какую-нибудь глупость... 22 Хью Лори Я двинулся в ее сторону, но девушка резко дернулась, и я остановился, не испытывая ни малейшего желания выковыривать осколки телефонной трубки из своего лица в течение ближайших недель — Стойте там, где стоите, мистер Джеймс Финчам, — прошипела она. — Зто не глупость.

Я вызываю «скорую», затем — полицию. Как и принято во всем мире. Сейчас приедут люди с дубинками и увезут вас отсюда, И абсолютно ничего глупого в этом нет. — Постойте, — сказал я. — Я был с вами не совсем искренним. Она сузила глаза. Если вы понимаете, что я имею в виду Сузила горизонтально, а не вертикально. Полагаю, правильнее будет сказать «укоротила, но так ведь никто не говорит. В общем, она сузила глаза. — Что, черт возьми, означает это ваше «не совсем искренним»? Вы сказали мне всего лишь две вещи. Получается, одна из них — ложь? А девица-то, судя по всему, калач тертый. Вне всякого сомнения, меги ждали серьезные неприятности.

Хотя, опять же, пока она успела набрать лишь первую девятку. — Меня зовут Финчам, — быстро сказал я,— и я действительно знаю вашего отца. — Да? И какая же его любимая марка сигарет? — «Данхилл . — Оп никогда в жизни не курил, да ей все двадцать пять. Или даже тридцать. Я сделал глубокий вдох, пока она набирала вторую девятку, торговец пушками — Ну хорошо, я не знаком с ним. Но я хотел помочь. — Ага. Пришли починить нам душ. Третья девятка.

Пора выкладывать козырную карту. — Его хотят убить. Послышался слабый щелчок, и я услышал, как на другом конце провода спрашивают, с какой службой соединить. Очень медленно она повернулась ко мне, держа трубку на расстоянии от уха. — Что вы сказали? — Вашего отца хотят убить, — повторил я.— Не знаю — кто, и не знаю — почему. Но я пытаюсь помешать им. Вот кто я такой, и вот что я здесь делаю.

Она смотрела на меня, взгляд был долгим и мучительным. Где-то тикали часы — опять же, уродливо. — Этот человек, — я указал на Райнера, — был в згом как-то замешан. Я догадывался, о чем она в тот момент подумала: мол, так нечестно, ведь Райнер все равно не может возразить. В общем, я слегка смягчил интонацию и принялся с беспокойством оглядываться вокруг, словно сам был озадачен и нервничал ничуть не меньше ее. — Я не могу утверждать, что он пришел сюда именно с целью убийства.

Нам ведь так и не удалось нормально поговорить. Но возможность такую я не исключаю. Она все так же пристально смотрела на меня Телефонистка на линии продолжала пискляво 24 Хью Лори «аллекать», вероятно пытаясь одновременно отследить звонок Девушка ждала. Непонятно — чего. — «Скорую», пожалуйста, — наконец произнесла она, по-прежнему не отводя взгляда. После чего, чуть отвернувшись, продиктовала адрес. Кивнув, медленно, очень-очень медленно она положила трубку на рычаг и повернулась ко мне Наступила одна из тех пауз, про которые можно с уверенностью сказать заранее пауза будет долгой.