Автореферат (Англосаксонская модель производных доказательств (hearsay) и возможности ее использования в российском уголовном судопроизводстве), страница 4

С XX века принимаются судебные решения и законы, которыезакрепляют правила о недопустимости доказательств в качестве процедур,защищающих обвиняемого от нарушения права на защиту.В указанном параграфе формулируется вывод о том, что правило онедопустимости доказательств “Hearsay” с рядом исключений из него развивалось20на протяжении многих столетий и в своем развитии претерпевало множествоизменений по мере совершенствования юридической техники и судебнойпрактики, а также права и общества в целом.Во втором параграфе «Производные доказательства (“Hearsay”) и ихоценка в уголовно-процессуальном праве Соединенного Королевства и США»англосаксонская модель производных доказательствах “Hearsay” рассматриваетсяв доктрине доказательственного права, в законодательстве и судебной практикеСоединенного Королевства и США.

Автором определяется правовая сущность идоказательственное значение сведений, полученных со слов допрашиваемоголица, относящихся к “Hearsay”.Англосаксонскаямодельпроизводныхдоказательств“Hearsay”формировалась как один из базисных элементов принципа состязательностиуголовного процесса, в связи с чем она имеет подробную законодательную ипрецедентную регламентацию.В работе обосновывается вывод о том, что специфика англосаксонскогодоказательственного права в значительной степени проистекает из классическойдля этой правовой системы модели судебного разбирательства, в которой фактыустанавливаются присяжными на основании показаний свидетелей, данных устнои непосредственно в судебном заседании.

Допрос свидетелей происходит вприсутствии присяжных и ведется сторонами. Судья регулирует процесспредставления доказательств на основе положений доказательственного права, ноне играет активной роли в допросе свидетелей или оценке достоверностидоказательств. В англосаксонской модели производных доказательств “Hearsay”заключено важнейшее назначение доказательственного права – не допустить того,чтобы присяжные услышали показания, которые могут привести их к вынесениюнеобъективного приговора. В части изъятий из правила недопустимостидоказательств “Hearsay” исключения из правового запрета представляют собойсложный институт принятия судом решения о возможной допустимостиконкретного доказательства одновременно с оценкой его достоверности, исходяиз условий и обстоятельств получения, а также значимости для дела.21Вторая глава «Производные доказательства в уголовном судопроизводствеРоссийской Федерации» объединяет пять параграфов.Впервомпроизводныхпараграфедоказательств»«Историческиеавторпредпосылкиисследуетвозникновенияисторическоеразвитиезаконодательства и научной базы по оценке производных доказательств вуголовном судопроизводстве Российской Федерации.Институты доказательственного права России, как и все российское право вцелом, с течением времени претерпевали значительные и разительные изменения,которые, в конечном итоге, привели к формированию норм действующегоУголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Хотя в научнойлитературе нередко высказывалось мнение о необходимости дифференциациидоказательств на прямые и косвенные, первичные и производные, подкрепляемоеобоснованными выводами, но законодателем указанные доводы не быливосприняты, и УПК РФ не содержит какое-либо подразделение доказательств навиды и не регулирует производные доказательства в должной мере.Во втором параграфе «Толкование понятия «производное доказательство»в уголовно-процессуальной теории XX-XXI веков» автором анализируетсяпонятие,рольиместопроизводныхдоказательстввроссийскомдоказательственном праве. Сложность природы производных доказательств, аравно неопределенность их правового регулирования приводят к тому, чтонекоторые авторы ссылаются в своих работах на советскую уголовнопроцессуальную теоретико-практическую базу, которая, вряд ли, отражаетсовременную правовую действительность.В работах Громова Н.А., Полунина С.А., Курушина С.А.

предлагаетсярассматривать производные доказательства как доказательства, которые отразилина себе устанавливаемые обстоятельства опосредованно, т.е. через какое-либодругое доказательство или иной носитель информации, не вовлеченный вуголовный процесс. Общей чертой научных исследований, а также выводовсудебно-следственнойпрактики,посвящённыхвопросупроизводныхдоказательств, является формулирование вывода о том, что такие доказательства22менее достоверны, чем первоначальные, что объясняется пропуском звенапознания,либоопасностьютрансформации,искажения,фальсификациисведений, на основе которых будут формироваться доказательства, а затемопределяться виновность или невиновность лица, необходимость избрания мерыпресечения и т.п.По источнику формирования различаются доказательства первоначальные,тоестьтефактическиеданные,которыеустановленыизисточника,непосредственно воспринимавшего (отражавшего) исследуемое обстоятельство(показаниясвидетеля-очевидца,вещественноедоказательство—орудиепреступления), и производные данные, установленные из всех других источников(факты, о которых свидетелю стало известно со слов другого лица, признакиследа, отобразившиеся в его копии).Авторомобосновываетсявыводотом,чтоспецификасущностипроизводных доказательств затрудняет их использование, порождает сложности вих оценке, в связи с чем деление доказательств на первоначальные и производныеосуществляется по критерию соотношения доказательства и доказываемогофакта.Некоторые ученые (А.С.

Александров, Р.А. Бостанов) справедливоотмечают, что производное доказательство можно рассматривать через призмупонятия факта, а именно: это информация, неоднократно проинтерпретированнаянесколькимисубъектами,тоестьпосравнениюспервоначальнымдоказательством субъективный интерпретационный фактор в нем присутствует вбольшей степени. К аналогичным выводам приходят А.Г. Кучерена, М.Н.Москаленко при анализе производных доказательств в контексте принциповнепосредственности и устности судебного разбирательства при осуществленииправосудия.Принципнепосредственностинезапрещаетсудупользоватьсяпроизводными доказательствами (при отсутствии первоначальных), однако он невправе прибегать к производным доказательствам при наличии первоначальных.Практическое значение классификации доказательств на производные и23первоначальные состоит в том, что она ориентирует практических работников наполучение доказательств, прежде всего, из первоисточников.На основании исследования научной литературы в работе раскрываетсягносеологическая сущность производного доказательства как формируемогоопосредованием первоначального доказательства при передаче информации отодного носителя к другому.Обобщаяполученныетеоретическихособенностейрезультатыприпроизводныханализедоказательстввышеуказанныхвроссийскомсудопроизводстве в сопоставлении с определением производных доказательств“Hearsay”, в работе обосновывается вывод, что большинство производныхдоказательств,которыевстречаютсявправоприменительнойпрактикеРоссийской Федерации и описаны в отечественной научной литературе, по своейправовой природе и познавательной сущности могут быть сопоставленыдоказательствам “Hearsay”.

К таковым относятся показания лиц, содержащиесведения, полученные от других лиц, а также, заключения, справки и иныеписьменныедокументы,аудио-ивидеозаписи, содержащие сообщения,высказывания, заявления или утверждения лиц, полученные на досудебнойстадииуголовногосудопроизводства,зафиксированныевпротоколахследственных и иных процессуальных действий.В третьем параграфе «Показания свидетеля, потерпевшего, обвиняемого,подозреваемого как производные доказательства» раскрывается сущностьпоказаний как сведений, сообщенных участником уголовного процесса в ходепроизводства следственного или судебного действия.

Такие сведения являютсярезультатом чувственного восприятия лицом события преступления, иныхзначимых для уголовного дела обстоятельств. Их формирование осуществляетсяпосредством субъективного познания фактов, событий, явлений, имевших место вобъективной действительности.В работе формулируется вывод о том, что нормы, регулирующиеиспользование в качестве производных доказательств показаний свидетелей –неочевидцев, данных со слов потерпевшего или иного участника процесса,24образуют правовой институт, основанный на правиле недопустимости сведений,источник которых не может быть проверен (ч.

2 ст. 75 УПК РФ).Действующие нормы УПК РФ содержат лишь формальные критерии ихоценки как производных доказательств. Так, в п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ указано,что к недопустимым доказательствам относятся показания потерпевшего,свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показаниясвидетеля, который не может указать источник своей осведомленности.Практика использования в российском уголовном судопроизводствепроизводных доказательств показывает, что в настоящее время отсутствуетединый системный подход к оценке производных доказательств и проверкесведений, полученных «с чужих слов».На практике существует несколькоподходов к оценке подобного рода доказательств.

Одни суды приходят к выводу отом, что такие доказательства являются недостоверными, т.к. они могут искажатьфактические данные,содержащиесявпервичныхдоказательствах,либонедопустимыми, т.к. не может быть надежно проверен источник осведомленностилиц, которые не были непосредственными очевидцами, сообщают сведения,полученные «с чужих слов», либо они не были решающими при установлениивиныподсудимого.Прирассмотрениидругихдел,судыприходяткпротивоположному выводу, что производные доказательства помогают выявлятьи проверять первичные доказательства, однако такие доказательства должныотвечать формальным требованиям п. 2 ч. 2 ст.