Автореферат (Русская история в художественном сознании А.С. Кушнера), страница 3

Объем диссертации составляет 177страниц.ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫВо введении диссертации определяются тема, цель и задачи, объект,предмет и материал исследования, его актуальность. Дается характеристикатерминологического аппарата и теоретико-методологической базы, степениразработанности темы и ее научной новизны, сформулированы выносимые назащиту положения и теоретическая и практическая значимость исследования,обосновывается достоверность его результатов.Глава1посвященаХХ столетию в художественном сознанииА.С.

Кушнера. Определяется его важность для поэта, приводится теоретическоеподтверждение правомерности поэтического осмысления этого феномена. Сопорой на исторические источники и труды философов Н.А. Бердяева,Е.Н. Трубецкого анализируются как те тексты, в которых описаны реальныесобытия, так и те, в которых поэт пользуется приемом сюжетного допущения исоздает переосмысленную версию произошедшего.

Говорится о сюжетномдопущении, часто использующемся А.С. Кушнером, как о плодотворномкогнитивном приеме, позволяющем воспринять историю более многомерно,почувствовать ее пульс и заключенную в ней вариативность.ВпараграфеА.С. Кушнера»1.1«ТрагическиерассматриваютсядоминантыкатастрофическиеХХвекасобытиявпоэзиипрошлогостолетия, отраженные в лирике поэта: революция («Надо было любитьреволюцию…», «Воспоминания»), гражданская и Вторая мировая войны(«Скажи: сорок первый, - я охну: война…»), период репрессий («УстьСысольский Христос деревянный…», «На череп Моцарта, с газетнойполосы…», «Помню, как это в светско-советских салонах входило в моду…») идр. Подчеркивается, что Кушнер предельно приближается к описываемым13событиям, помещая лирического героя в их контекст, переживая историюстраны как свою собственную.

Важно, что в своем творчестве поэт опираетсяна факты прошлого, не уходит от них: обратившись к историческимисточникам, читатель может удостовериться в точности взгляда поэта.Предметом размышлений Кушнера становятся, в частности, проблемывласти, свободы и теодицеи в их сложной взаимосвязи («Ошибался Шекспир,полагая…», «Скажи мне, когда бы не изверг с усами…»). Выясняется, что поэтвторой половины ХХ века в процессе осмысления трагического опыта столетияпереводит в область риторического вопрос о возвращении билета Творцу,выразившийся в прозе Ф.М. Достоевского, исканиях В.Г.

Белинского, поэзииМ.И. Цветаевой.Творчески осмысляя феномен ХХ века, Кушнер обращается к опытупоэтов-предшественников: так, например, строки одного из прозренийА.А. Блока (стихотворения «Голос из хора»: «О, если б знали вы, друзья, /Холод и мрак грядущих дней!») включаются им в собственный лирическийтекст в качестве эпиграфа и рефрена, произведения Б.Л. Пастернака («Мне подуше строптивый норов…») и О.Э. Мандельштама («Когда б я уголь взял длявысшей похвалы…») отзываются в виде аллюзий и прямых цитат. Выявляетсясходство в мировоззрении А.С. Кушнера и А.А.

Ахматовой (благодарность заимеющееся,недопустимостьропотанасудьбу),О.Э. Мандельштама(персонификация ХХ столетия в виде хищного беспощадного зверя).Параграф 1.2 «В поисках утраченного времени: эпоха 1940-х–1990-хгодов в сознании Кушнера-поэта» посвящен репрезентации обозначенногопериода в художественном сознании поэта. Выделение данного временногоинтервала в качестве предмета изучения в отдельном параграфе объясняетсятем, что эта эпоха пережита А.С. Кушнером, а значит, ее рецепция и творческоевоплощениеимеютсвоюспецифику:повествованиенасыщаетсяавтобиографическими деталями и приметами времени: война и эвакуационныйбыт («Война была закончена.

В поместья…», «В эвакуации», «Танкер“Дербент”», «Останови машину. Заглуши…»), обстановка вечерней школы14(«Мне дорог гул вечерней школы…», «Вторая профессия»), научнаятерминология («Химия», «Биолог мне ланцетника покажет…», «Зародышевыйлист так плоск, но, желобком…», «Мозг ночью спит, как сад в безветрии…»,«Мир, как сказал знакомый физик…»), предметы быта («Магнитофон») икультурного досуга («Как нравился Хемингуэй…», «Зато делился мир на тех,кто любит, / И кто не любит, скажем, Пастернака…», «И ходит строчкастиховая / Меж нами, как масонский знак», «Во второй половине века, ближе кее началу, / Было много прекрасной прозы…») и т.д., свидетельствующими обисторичности сознания поэта. На материале лирики, эссеистики и текстовинтервью А.С.

Кушнера реконструируется биография поэта, акцент делается намоментах, объединяющих ее с судьбой поколения.Исследуется вопрос о том, что помогало поэту и его современникам житьи защищать свой внутренний мир от порой «карикатурной» (выражение поэтаЮ. Колкера) действительности: дружба, любовь, культура. Важное местоуделено эпохе 1960-х годов, когда ведется бурная дискуссия о «физиках илириках», наблюдается невероятный взлет интереса к поэзии, зарождаютсяжанры авторской, композиторской, бардовской песни29.Изучаются поэтические обращения к современникам (И. Бродскому,Е.

Рейну,А. Городницкому,Д. Сухаревуидр.).Привлекаетсяавтобиографическая проза А.С. Кушнера («Связь времен: записки военногоинженера»), А.М. Городницкого («И жить еще надежде…»), Л.С. Друскина(«Спасеннаякнига»),Е.А. Кумпан(«Ближнийподступклегенде»),Д.А. Сухарева («При вечернем и утреннем свете»).Анализируется(стихотворениявосприятие«Альпинист»,«АпоэтомвыпоэтнаступившегокакогоХХIвека?..»),векакотороесравнивается с ожиданиями, отразившимися в лирике и эссеистике Кушнерасоветских и первых постсоветских лет. Говорится о совершенно определенной29См.

об этом: Богатырева Н.Ю. «В институте, под сводами лестниц…» Судьбы и творчество выпускниковМПГУ – шестидесятников. 2-е изд., дополн. – М.: МПГУ, 2013. – 270 с.; Кулагин А.В. Барды и филологи:Авторская песня в зеркале литературоведения. Коломна: Моск. гос. обл. соц.-гуманит. ин-т, 2011. 158 с. и др.15самоидентификации с ХХ веком, объясняющейся не только ностальгией подетству и молодости, о дорогих людях, но и принадлежностью к ушедшей, помнению поэта, культуре.Глава 2. «Доминанты художественной историософии А.С. Кушнера».Во второй главе диссертации исследуются основные тенденции иключевыемировоззренческиеидеиА.С.

Кушнера.Реконструироватьцелостную историософскую концепцию не представляется возможным,поскольку поэт настаивает на плодотворности позиции между «нет» и «да».В параграфе 2.1 «Специфика дискурса: соотношение частного и общего»анализируется взгляд А.С. Кушнера на исторический процесс: восприятиесвоей индивидуальной судьбы частью всеобщей («А ты как жизнь своюпроводишь? / Как я, к субботе устаешь?», «Сам себе построил жизнь такую, –Не пеняй; привязана она / к общей…»), антиромантическое творческое кредо(«Не заносись! Ты скромным занят делом!», «…поэта / Жизнь не горше, неслаще, чем эта…», «Стихи – это тихое дело, / Из самых бесшумных оно»),отмеченное Д.С. Лихачевым и Л.Я. Гинзбург (считавшей такую точку зрениянаиболее правильной для современного поэта), отказ от публицистичности икрупных повествовательных форм, внимание к обычной человеческой жизни,открытой ветрам истории.Выясняется отношение А.С.

Кушнера к различным формам творческойрефлексии о прошлом: лирике, дневнику, мемуарным свидетельствам («О“Бродячей собаке” читать не хочу…», «Мемуарист не все расскажет…»,«Хорошо, что диван мемуаров не пишет…» и др.; в эссе «Вакансия поэта»А.С. Кушнер обращается за поддержкой в этом вопросе к А.А. Блоку, такжекритически относившемуся к мемуарному жанру).Параграф 2.2 «“Песня, одетая в дрожь”: судьба поэта в России»посвящен вопросу авторского восприятия судеб литераторов в контекстекатастрофичной русской истории: А.С. Пушкина («Если бы Пушкин убилДантеса…»), Ф.М.

Достоевского («Представляешь, каким бы поэтом…»),Ф.И. Тютчева (эссе «Где был Тютчев 14 декабря 1825 года?»), А.П. Чехова16(«Антона Павловича – вот кого представить…»), А.А. Блока («Современники»),О.Э. Мандельштама («“Могучий некрещеный позвоночник…”»), М.А. Кузмина(«“Остались детали”, – Кузмин говорил Юркуну…»).Определяются ключевые для А.С. Кушнера символы русской поэзии (ельи крапива в противовес традиционному символу, пальмовой ветви, фигурируютв стихотворениях «Аполлон в снегу», «Грубый запах садовой крапивы…»),говорится о его отношении к творческому бессмертию («Не лучше ли тем, кто вночной растворен темноте?»), аполлонизм как доминанта художественногосознания поэта.Петербургский феномен, ценностный для поэта, анализируется впараграфе 2.3.

Определяется роль города в формировании личностиА.С. Кушнера, его художественного вкуса («И мы отличали ампир от барокко, /Как вы в этом возрасте ели от сосен») и историзма мышления. Говорится охарактерном для его лирики внимании к деталям облика города – как вописании исторического центра, «парадного» Петербурга («Замок», «Вот и домс белоснежным фронтоном, лепниной…») и Павловска («Замечтаться в саду,заглядеться на клумбу…», «Вот и дом с белоснежным фронтоном,лепниной…»), так и окраин («Фабричный кирпичный район городской…»,«Люблю невзрачные сады…»), а также об ироническом переосмыслениипетербургского мифа («Снег»: «Нас не затопит, но, видимо, нас занесет…»).Авторское восприятие Петербурга сравнивается с видением другихпоэтов: А.