Диссертация (Жанровая специфика художественного пространства (полифонический роман Ф.М. Достоевского)), страница 8

С. 9–10.105Там же. С. 8.106Там же. С. 8.107Там же. С. 8.100  О34отводитсямиромоделирующаяфункция(«каждыйизкомпозиционныхэлементов» пространственно-временной композиции «является, в свою очередь,“моделью” какой-то стороны “человеческой действительности”108), что напрямуюсоотносится с самим определением жанра, которым оперирует Н.Л. Лейдерман:«жанр–этоисторическисложившийсятипустойчивойструктурыхудожественного произведения, организующей все его компоненты в систему,порождающую целостный образ – модель мира [мирообраз] [выделено мной –прим.

М.Б.]., который выражает определенную эстетическую концепциюдействительности»109.Таким образом, любому жанру как «особому типу строить и завершатьцелое»110 свойственна миромоделирующая функция, что особенно проявляется вроманесего«синтетичностью»;миромоделированияотведенаважнейшаярольвэтомпространственно-временнойпроцессекомпозиции(Лейдерман), отношению героя и мира в их «временной и пространственнойвоплощенности» (Тамарченко).Итак, основанная на инвариантном подходе трехаспектная теория жанраМ.М.Бахтинаподчеркиваетважностьвключенностипроизведениявлитературную традицию, в которой совмещаются устойчивость и обновлениежанра, чего нет в современных антижанровых литературоведческих тенденциях.Хронотоп в данной структуре становится репрезентатом самого произведения.Основываясь на взаимоотношении образа человека и мира, именно хронотоппоказывает эволюцию творческого мышления человека; разделившийся некогдаединый фольклорно-мифологический хронотоп способствовал усложнениюобраза человека, его разделению на внутреннего и внешнего, что в свою очередьпривело к поиску адекватной приватному сознанию художественной формы.

Вэпосе именно роман стал решением подобного вопроса. Хронотоп как элементпоэтики текста носит сюжетообразующую, изобразительную, аксиологическую108Там же. С. 10.  Там же. С. 7.110Медведев П.Н. [Бахтин М.М.] Формальный метод в литературоведении. М., 1993. С. 144–151.10935функцию.

Жанрово-типический характер романа определяют рассмотренныеБахтиным «доминантные» хронотопы; вместе с тем указанные выше функциихронотопаиграютнехудожественныхважнейшуюформах:рольифольклорныхвиныхжанрах,художественныхсатирах,иобразцахраннехристианской литературы, элегиях, автобиографических произведениях.Сюжетообразующая функция хронотопа в наибольшей степени объясняетвключенность жанра в традицию: так, соединение кумулятивной и циклическойсюжетных схем в реалистическом романе Достоевского сближает его савантюрно-бытовымособенностьюроманом.романакакПредельнаяжанра,«синтетичность»,сопоставляетвявляющаяся«большомвремени»литературной традиции полифонические романы Достоевского и «синтетическоепроизведение», поэму «Божественная комедия» Данте.§  2.

 Концепция  «романа-­‐трагедии»  В.И.  Иванова    и  теория  полифонического  романа  М.М.  Бахтина  Начиная с работ В.В. Розанова, Д.С. Мережковского, Л.И. Шестовафилологи наблюдают сближение жанра романа Достоевского с античной иклассицистическойтрагедией,чтоактуализируетпроблематикусюжета,движения к катастрофе, трагической вины, катарсиса, закона триединства,отношения героя с миром и с собой. В параграфе мы сопоставим концепцииВяч.И. Иванова и М.М. Бахтина относительно романа Достоевского как «романатрагедии».Сама концепция «романа-трагедии», рассматривающая эпическую идраматургическую части целого, впервые была предложена Вяч. Ивановым вработе «Достоевский и роман-трагедия».36Уникальность романа Достоевского, по Вяч.

И. Иванову, состоит в том, чтороман Достоевского – это «трагедия духа»111. Исследователь полагает, что формаромана у писателя «вмещает в себя чистую трагедию»112. В «романе-трагедии»нет «искажения чисто эпического романа»113, но есть «обогащение» и«восстановление» изначально присущих эпосу прав.Как считает Иванов, романы Достоевского сближает с трагедией и наличиекатастрофы, поскольку все развитие романа спешит к ней. Вместе с тем отличаетроман Достоевского от трагедии повествовательная составляющая текста, а несценическое его воплощение, а также распространение общего трагическогопринципа на каждый отдельный элемент текста, множество отдельных катастроф,чего нет в драме как роде; по Иванову, здесь мы имеем «трагедиюпотенцированную»114.Роднит, по Иванову, роман Достоевского с трагедией идея катарсиса,очищения состраданием и страхом.

Введение этой категории осознаваласьАристотелем через положение о том, что «искусство сценическое не умещаетсяцеликом в эстетике, <…> вырастает из пределов красоты в сферы иные» 115 .Чтобы прояснить идею катарсиса у Достоевского Иванов сопоставляеткатартическое воздействие его творчества с тяжелым путем, выбраннымВергилием в поэме Данте. Однако из-за религиозной составляющей катарсисатрагедия «не может быть <…> только художеством»116 .

Исходя из этой логикиполучается, что тексты Достоевского также несколько выходят за пределысобственно художественной литературы и имплицитно связаны с религиознымвоздействием на читателя. Концепция Иванова относительно катарсиса уДостоевского получила широкое распространение в филологической среде: так,Г. Померанц пишет о том, что «любящие и понимающие» Достоевского111Иванов В.И. Достоевский и роман-трагедия // Иванов В.И. Борозды и межи.

М., 2007. С. 308.Там же. С. 308.  113Там же. С. 309.114Там же. С. 310.115Иванов В.И. Эстетическая норма театра // Иванов В.И. Борозды и межи. М., 2007. С. 449.116Иванов В.И. О существе трагедии // Иванов В.И. Борозды и межи. М., 2007. С. 439.11237сближают его творчество с классической трагедией, а «не чувствующие»катарсиса часто говорят о жестокости таланта писателя117 .АнтиномиятрагедииразрешаетсяуДостоевского«катастрофой-преступлением», которое рассматривается Ивановым скорее с позиций романногоцелого, а не драматургического (с позиций «метафизической антиномии личнойволи», «психологического прагматизма», «прагматизма внешних событий»). Приэтом трагедия низших уровней нужна Достоевскому для совершения «основноговыбора между бытием в Боге и бегством от Бога к небытию»118 .

Обретение Богагероями Достоевского сродни растворению в соборной воле, при этом внутреннееперерождение личности дано не в конечной определенности, а в «намеках наблагодатную тайну сокровенного роста»119 .ИвановдетальнорассматриваеткатегориютрагическойвиныуДостоевского, сопоставляя ее с тремя истоками вины в античной трагедии(неисповедимая воля судеб, предпочтение одного божества другому, сам фактпоявления на свет). Античная идея рока восходит у Достоевского «ксверхчувственному поединку между Богом и духом зла из-за обладаниячеловеческой душой»120 .К недостаткам Достоевского Иванов относил обилие сцен-скандалов,искусственное соположение лиц в одном месте121, не свойственное реальностиведение диалогов, развитие действия «катастрофическими толчками»122 .117Померанц Г.С.

Есть ли катарсис у Достоевского? Обзор неакадемической критики //Достоевский и мировая культура. СПб., 1994. № 2. C. 14 –24.118Иванов В.И. Достоевский и роман-трагедия // Иванов В.И. Борозды и межи. М., 2007. С. 322.  119Там же. С. 313.120Иванов В.И. Достоевский и роман-трагедия // Иванов В.И. Борозды и межи. М., 2007. С. 326.121Подобные сцены, «как бы сотрясающие все построение романа, сборища, споры, скандалы,истерики, пощечины, припадки» Л.П. Гроссман называл «конклавами». См.: Гроссман Л.П.Достоевский – художник // Гроссман Л.П. Творчество Ф.М. Достоевского. М., 1959. С.

344.Внимание поэтике конклава у Достоевского уделял Г.К. Щенников, показавший, что конклавомзавершается начальный цикл в произведении, после которого начинается «новая расстановкадействующих лиц: они теперь определяются в отношении один к другому как идейныеантагонисты или двойники», более того, по Щенникову, сама поэтика конклава может бытьперенесена на все пятикижие.

См.: Щенников Г.К. Конклав // Достоевский: Эстетика и поэтика:Словарь-справочник / сост. Г.К. Щенников, А.А. Алексеев; науч. ред. Г.К. Щенников.Челябинск, 1997. С.175–176.38Таким образом, Иванов описывает «роман-трагедию» как синтетическоепонятие, предполагающее обогащение эпоса, для «романа-трагедии» важенкатарсис и цепочка катастроф внутри сюжета, разрешение антиномии трагедии впреступлении.Бахтин не принял концепцию Иванова, назвав жанровое определение«романа-трагедии» «художественным гибридом», попыткой «свести новуюхудожественную форму к уже знакомой художественной воле»123, неучитывающую «полифонической» природы романов Достоевского. Драма как роду Бахтина не может быть полифонична, поскольку допускает только одну, а ненесколько,каквполифоническомромане,системотчета,внейнет«множественности полноценных голосов в пределах одного произведения»124 .Кроме этого, как чистому жанру трагедии чужда пародия; а в романахДостоевского, которые непосредственно связаны с серьезно-смеховой культурой,встречаются пародирующие двойники, в каждом из которых «герой умирает,чтобы обновиться» 125 .

Более того, Бахтин видит основные истоки романаДостоевского в сократическом диалоге и мениппее, а не в эпопее и трагедии. Вцелом серьезно-смеховые жанры ориентированы на изображение современности,а не «абсолютного прошлого мифа и предания»126, как в эпосе и трагедии; ониимеют свободный вымысел и многостильны, используют жанровое смешение.Все это характерно для романов Достоевского, и, на наш взгляд, этих параметровне учитывал Вячеслав Иванов.И.Л.

Альми, рассматривая сюжетно-композиционный строй романа «Идиот», выделяет парныесцены и сцены-конклавы, центром которых становится Мышкин. Для этих сцен характернаследующая закономерность: «парные сцены являют цепь нравственных побед героя; конклавыже – безусловные его поражения». Конклав у Епанчиных утверждает «надбытовой статусгероя», вместе с тем с нее начинается предчувствие катастрофы у читателя. Альми И.Л.О сюжетно-композиционом строе романа «Идиот» // Роман Ф.М. Достоевского «Идиот»:современное состояние изучения.

Сборник работ отечественных ученых под ред.Т.А. Касаткиной. М.: , 2001. С.437–438122Иванов В.И. Достоевский и роман-трагедия // Борозды и межи. М., 2007. С. 311.123Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского // Бахтин М.М. Проблемы творчестваДостоевского Киев, 1994. С. 213.124Там же. С. 240125Там же. С. 337.126Там же. С. 316.39Стоит отметить, что в работе «Слово в поэзии и слово в романе»127 Бахтинпишет о закономерности включения в роман других художественных инехудожественных жанров, которые могут играть конструктивную роль всоздании произведения и определять его форму, в результате чего получаетсяроман-исповедь, роман-дневник и другие. Поэтому, говоря о «романе-трагедии»Достоевского, на наш взгляд, исследователю стоит разделять включение трагедиив произведение как одного из вставных жанров, и, собственно, форму романа,которая не укладывается под определение «романа-трагедии»; нужно помнить,что трагическое, как и комическое, по Бахтину, может представлять собойархитектоничское целое и воплощаться в различных жанрах, а не только втрагедии.Бахтин не принимает по отношению к творчеству Достоевского понятиекатарсиса в аристотелевском смысле.