Диссертация (Генерал-губернаторы Европейского Севера место и роль в системе органов государственной власти и управления Российской империи (1820–1830 гг.)), страница 100

1. Д. 262 (отпуск № 550); РГИА. Ф. 1286. Оп. 3 (1823 г.). Д. 242. Л. 115–117.ГААО. Ф. 1367. Оп. 1.Д. 262 (отпуск № 713, 760).301шении Комитета министров. Но летом 1824 г. случилось непредвиденное — Московский опекунский совет Императорского воспитательного дома потребовал за неплатеж долга и процентовпо нему1282 имение помещика Нестерова описать и отдать «в казенный присмотр до продажи иливыкупа». Кадниковский земский суд вынужден был описать имение. Крестьяне же, по-видимому,поняли эту опись, как взятие в опеку, потому и внесли оброк за 1823 и 1-ю половину 1824 гг.(всего 9 030 руб.). Но деньги эти были высланы в счет погашения долга в Московский опекунскийсовет.

В это же время умер Нестеров, и 19 июня его зять Свечин стал просить администрацию овводе его во владение ½ имения Нестерова1283. Но ему было в этом отказано по причине наложенного на имение запрещения. Кадниковскому земскому суду было предписано приступить квзысканию оброка за 2-ю половину 1824 года.Разобравшись в ситуации, а еще более озлобленные решением Уголовной палаты, в октябре 1824 г. крестьяне Нестерова вновь подали жалобу путешествующему по Вологодской губернии императору.

В ней они вновь описали все свои претензии к помещику, добавив к нимнесправедливое, по их мнению, судебное решение Вологодской уголовной палаты1284. Интересно заметить, что в обоснование несправедливости приговора крестьяне подводили указ от 19февраля 1818 г.1285 и 23 марта 1823 года1286.Эта жалоба среди прочих была царем передана в Вологде генерал-губернатору Миницкому, а тот, в свою очередь, передал ее для объяснения вологодскому губернатору Брусилову.Последний представил 7 ноября ответ, но генерал-губернатор остался им недоволен и требовалее «пополнить», так как не понял, «есть ли успех во взыскании с них оброчных денег?»1287.В своих жалобах в Сенат «зачинщики» неповиновения крестьяне — сбежавший Рощин иуже наказанные Степанов и Михайлов — просили не посылать их на поселение, прекратить все«притязания до них помещика Нестерова», учредить над ними опеку, а Сенату истребовать дело1282Долг был весьма значительным — 97 500 руб.

Вот, по-видимому, в чем была причина резкого повышения в начале 1820-х гг. Нестеровым размера оброка со своих крестьян.1283Имение после смерти Нестерова должно было по завещанию быть разделено между дочерью Нестероваи внучатами его другой дочери от первого брака.1284Вологодская уголовная палата, обревизовав 2 дела из кадниковского и вологодского уездных судов, признала виновными за неплатеж помещику оброка и «прочее неповиновение» его зачинщиками и руководителямибурмистра Ф.

Степанова, земского старосту Семена Михайлова и еще 7 крестьян (в т. ч. Н. Рощина); а 22 крестьян,бежавших из подмосковного имения Нестерова. В результате 23 февраля 1824 г. Палата постановила: двух первыхиз них, «яко главных зачинщиков», приговорить к 80 ударам плетями каждого и отослать на поселение в Сибирь;остальных 5 крестьян — к 50 ударам плетьми с обращением их в свои селения; 22 крестьян не наказывать, но оставить в имении под надзором полиции. Приговор утвердили губернатор Брусилов и генерал-губернатор Миницкий.Однако привести в исполнение этот приговор удалось в отношении только 6 крестьян, т.

к. Рощин сумел скрытьсяи уехать в Петербург, где 9 июня 1824 г. вновь подал жалобу в Сенат. Туда же прислали по почте прошение Степанов и Михайлов, воспользовавшись предоставленным им правом по указу 29 марта 1823 г.1285Этим указом повелевалось в делах, по которым осуждено больше 9 человек, приговоры не приводить висполнение без высочайшего на то разрешения (ПСЗ–1. Т. 35. № 27281).1286Согласно ему «людям нижнего состояния» разрешалось приносить жалобы в Сенат на решения уголовных палат только после исполнения над ними наказания.1287ГААО. Ф.

1367. Оп. 2. Д. 1823. Л. 34, 35–42, 147, 155.302к себе. 23 июня 1824 г. Сенат выслушал эти жалобы, но в результате произошедших разногласийпо оценке действий вологодских присутственных мест, включая и генерал-губернаторов, Александр I повелел в 1825 г. рассмотреть дело в Комитете министров. Но и там не состоялось полногосогласия о судьбе этих трех крестьян. Тогда царь наложил на представление к нему по этомуповоду следующую резолюцию: «…о несправедливых действиях всех судебных мест поставитьна вид Министру Юстиции с тем, чтобы он сам вошел в разбирательство виновных и мне донесдля постановления с ними по всей строгости законов»1288.Министр, рассмотрев производство по этому делу, нашел следующие упущения: 1) Когдагражданский губернатор Брусилов и члены Вологодского губернского правления удостоверились из следствия о жестоком обращении Нестеровых со своими крестьянами, то им следовалопоступить согласно ст.

84 «Учреждений для губерний» и Высочайше утвержденного мнения Государственного совета от 4 апреля 1817 г., а именно: представить генерал-губернатору о взятииимения в опеку, чем они могли прекратить беспорядки в самом начале. 2) Покойный генералгубернатор Клокачев по предоставленной ему власти не отдал имение в опеку, согласившисьс неправильным распоряжением Губернского правления о поручении губернскому предводителю дворянства назначить оброк без удаления от личного распоряжения помещика, ими озлобленного. В результате недовольство распространилось даже на крестьян других владельцев, соседних с имением Нестерова, и дело дошло до неповиновения самому Правительству и необходимости прибегнуть к суду и наказанию.

3) При рассмотрении во всех судебных местах и приутверждении губернатором и генерал-губернатором дела никто из них не обратил внимания нажалобу крестьян о насилиях, творимых Нестеровым над их женами и дочерями. Не провели дажеисследования по этой жалобе и оставили в приговоре это обстоятельство без обсуждения, ссылаясь на то, что якобы об этом не было донесения ни от кого, а вотчина находилась под надзоромместных властей. Но это объяснение, полагал министр, неудовлетворительное, так как «лишениеспособов к продолжению преступления не освобождает никого от наказания за прежде содеянное», и если бы это оказалось правдой, то крестьяне могли бы получить меньшее наказание заослушание. В своем заключении министр полагал, что все судебные места и должностные лица(за исключением умершего генерал-губернатору Клокачева) должны понести строгое взыскание,но в связи с тем, что дело поступило на рассмотрение в Сенат, то пусть он и примет соответствующее решение.

Император наложил на данной записке резолюцию: «совершенно согласен с тем,чтобы было решено не в очереди»1289.ГААО. Ф. 1367. Оп. 1. Д. 262 (№ 483); Оп. 2. Д. 1823. Л. 374–377; ГАВО. Ф. 14. Оп. 1. Д. 556. Л. 1.Из документа непонятно, кто из царей – Александр I или Николай I – наложил эту резолюцию (ГАВО.Ф. 14. Оп.

1. Д. 556. Л. 8).12881289303В результате указом от 14 июля 1826 года Сенат затребовал от генерал-губернатора Миницкого, губернатора Брусилова, Председателя уголовной палаты и членов Вологодского губернского правления объяснений1290. Из них, в свою очередь, для нас особый интерес представляют объяснения, данные Брусиловым, так как в них губернатор пытался оправдать не толькосебя, но и генерал-губернаторов Клокачева и Миницкого1291.

Но прежде, чем представить их, обратим особое внимание на то, в каких условиях шло разбирательство этого дела в Правительствевесной – осенью 1826 года. 12 мая 1826 г. был издан манифест «О возникших в Губерниях неповиновениях крестьян». Н. И. Варадинов прямо связывает причину его появления с распространившимися в Вологодской губернии слухами о том, что помещичьи крестьяне будут взяты вказну1292. Министру внутренних дел 19 июня и 6 сентября были даны высочайшие рескрипты дляразработки мер усмирения крестьянских волнений1293.

Такие циркуляры затем были разосланыпредводителям дворянства и земским исправникам. В них, между прочим, говорилось, что толькопосле безрезультативного «внушения» помещику со стороны предводителя дворянства «перемены обращения с крестьянами» допускалось просить начальников губерний о необходимостибрать в опеку такое имение. Но, как правильно замечал ещеА. Романович-Славатинский,исполнителями этих предписаний были те же дворяне — «излюбленные люди своего сословия»1294. Летом же 1826 г.

нестеровские крестьяне продолжали активное неповиновение, требуяпередачи имения своего помещика в опеку.В данных Сенатом Н. П. Брусилову «объяснительных пунктах» первый вопрос был такой:«Почему, удостоверясь из произведенного кадниковским уездным предводителем дворянстваследствия о жестоком обращении Нестерова с крестьянами и обременении их чрезмерными поборами», не принял мер, предписанных 84 ст. «Учреждений для губерний» и Высочайшим указом 4 апреля 1817 г., т.