11.Глава 9. Государство и нация (З. Бауман - Мыслить социологически), страница 4

Он объединяет их и в то жевремя отделяет от всех остальных наций, от всех людей, которые стремятся вступитьв их сообщество, не имея права или способности влиться в этот национальный дух,который наследуется коллективно, а не приобретается частным образом.Поддерживаемая мифом претензия на “естественность” наций, на“предопределенность” и наследуемость национальной принадлежности не можетслужить источником противоречий в национализме. С одной стороны, утверждается,что нация — это приговор истории, и ее реальность столь же объективна и ощутима,как и реальность любого природного явления.

Однако, с другой стороны, нация —сомнительное образование: ее единство и солидарность все время находятся подугрозой, поскольку другие нации пытаются переманивать к себе ее представителей, атакже внедрять своих в ее ряды. Нация должна защищать свое существование; скольбы естественной она ни была, ей трудно выжить, не будучи бдительной и не прилагаядля этого усилий. Поэтому национализм обычно требует власти, т.е. праваиспользовать насилие, с тем чтобы обеспечить сохранность и преемственностьнации. Лучше всего для этой цели подходит государственная власть. Властьгосударства, как мы видели, означает монополию на орудия насилия; толькогосударственная власть способна навязать единые правила поведения, принять иобнародовать законы, которым все должны повиноваться.

Таким образом, какгосударству нужен национализм для своей легитимации, так и национализмутребуется государство для большей жизнеспособности. Национальное государствоявляется продуктом этой взаимной потребности.Как только удается отождествить государство с нацией (представив его какорган самоуправления нации), так шансы национализма на успех резко возрастают.Национализму уже больше не надо полагаться лишь на убедительность ипоследовательность своих аргументов, на желание своих представителей принять их.Теперь в его распоряжении имеется другое, гораздо более действенное средство.Государственная власть означает возможность принудить к исключительномуиспользованию национального языка в государственных учреждениях, судах ипредставительных органах.

Кроме того, она означает возможность мобилизацииобщественных ресурсов для повышения конкурентоспособности избраннойнациональной культуры вообще и национальной литературы и искусства в частности.Наконец, она означает контроль над образованием, которое становится одновременнои свободным, и обязательным, так что никто не может быть исключен и не можетизбежать его влияния. Всеобщее образование позволяет всем проживающим натерритории государства усвоить ценности господствующей в государстве нации:сделать их патриотами “от рождения” и таким образом утвердить на практике то, чтопровозглашалось в теории, а именно — “естественность” национальности.Совокупное воздействие образования, вездесущего жесткого культурногодавления и предписываемых государством правил поведения сопутствуетформированию образа жизни, ассоциируемого с “национальной принадлежностью”.Эта духовная связь иногда проявляется в осознанном и четко выраженномэтноцентризме — убеждении, что моя собственная нация и все относящееся к нейправильно, нравственно одобряемо и прекрасно, своя нация представляется намноговыше любой другой, и тому, что хорошо для своей нации, должно отдаватьпредпочтение перед интересами кого бы то ни было другого.

Даже если такая явноэтноцентричная, групповая философия особенно и не превозносится, то все же фактостается фактом: вырастая в специфическом, культурно сформированном окружении,люди склонны там и только там чувствовать себя как дома, в безопасности. Условия,в чем-то не соответствующие привычным, обесценивают приобретенные навыки итем самым вызывают чувство неловкости, смутной озлобленности и дажевраждебности, направленной на “чужаков”, якобы виновных в этом замешательстве.Манеры чужаков расцениваются как свидетельство их отсталости или высокомерия,а сами чужаки воспринимаются как незваные гости. Хочется отделить их или убратьсовсем.Национализм вдохновляет, инициирует склонность к культурным крестовымпоходам с намерением изменить образ жизни чужаков, обратить их в свою веру,заставить их подчиниться культурному авторитету господствующей нации.

Цельтаких крестовых походов — ассимиляция. (Первоначально понятие “ассимиляция”было заимствовано из биологии; для того чтобы прокормить себя, живые организмыассимилируют элементы окружающей среды, т.е. преобразуют “инородные”вещества в клетки и ткани своих собственных организмов. Тем самым они делают их“схожими” (ассимилированными) с собой; то, что раньше было отличным,становитсяподобным.)Несомненно,всеразновидностинационализмаподразумевают ассимиляцию, поскольку нация, “естественное единство” которойдекларирует национализм, первоначально должна быть образована посредствомобъединения зачастую безразличного и разнородного населения вокруг мифа исимволов национального отличия. Попытки ассимиляции становятся наиболееочевидными, в них наиболее полно проявляются внутренние противоречия тогда,когда торжествующий национализм, достигший государственного господства надопределенной территорией, обнаруживает среди обитателей этой территории какиенибудь “чужеродные” группы.

Обычно эти группы либо сами заявляют о своемнациональном отличии, либо воспринимаются как отличные и национально чуждыетем населением, которое уже испытало на себе воздействие культурной унификации.В таких случаях ассимиляция часто представляется как миссия обращения, вомногом сходная с обращением язычников в истинную веру.Как это ни парадоксально, но попытки обращения имеют тенденцию квялости, нерешительности, словно опасаются чрезмерного успеха. Они несут на себепечатьвнутреннегопротиворечия,постоянноприсутствующеговнационалистическом мировоззрении. С одной стороны, национализм провозглашаетпревосходство своей нации, национальной культуры, национального характера.Поэтому считается, что привлекательность нации для окружающих ее народов — эточто-то само собой разумеющееся; в самом деле, желание и попытки другихприсоединиться к славе нации являются свидетельством и еще однимподтверждением провозглашенного превосходства нации.

Более того, в случаенационального государства это еще и мобилизует общественную поддержкугосударственной власти и подрывает все другие источники власти, противящиесянавязываемому государством единообразию. С другой стороны, приток в нациюиностранных элементов, особенно когда он облегчается политикой “распростертыхобъятий”, гостеприимством принимающей нации, вызывает сомнение в“естественности” национальной принадлежности и тем самым подтачивает самиосновы национального единства. Предполагается, что люди могут менять местопребывания по своей воле. Вчерашние “они” на глазах превращаются в “нас”. Этовыглядит так, будто национальность — всего лишь дело выбора, результат принятогорешения, которое, как и все решения, можно в принципе заменить и даже отменитьвовсе. Ассимиляция, если она действенна, четко выявляет сомнительный,произвольный характер нации и национальной принадлежности, т.е.

именно то, чтонационализм пытается скрыть.Тем самым ассимиляция взращивает озлобленность против тех самых людей,которых культурное завоевание стремилось привлечь и обратить в свою веру. Теперьуже они представляются угрозой порядку и безопасности: они совершили то, что,согласно теории, не должно было бы быть возможным; своими (человеческими)усилиями они добились того, что считалось за пределами человеческой власти иконтроля. Они показали, что якобы естественная граница на самом деле являетсяискусственной и, хуже того, пересекаемой. Поэтому-то и трудно согласиться с тем,что их ассимиляция, провозглашенная в качестве цели националистическойполитики, действительно была успешной и полной.

В глазах наиболееподозрительных якобы ассимилированные личности выглядят скорее как оборотни:двуличные, потенциальные предатели, которые лишь притворяются — то ли радиличной наживы или имея в голове еще более низменные цели — теми, кем они насамом деле не являются. И пусть это не покажется парадоксальным, но именно успехассимиляции подкрепляет мысль о том, что различия как были непреодолимыми, тактаковыми и останутся, что “настоящая ассимиляция” фактически невозможна и чтосоздание нации посредством культурного обращения — нежизнеспособный вариант.В таком случае национализм может отступить на более жесткую и менееуязвимую расистскую линию обороны. В отличие от нации раса воспринимаетсявполне очевидно и недвусмысленно как естественная вещь, однозначно находящаясяза пределами человеческого влияния и контроля. Понятием “раса” обозначаютсятакие различия между людьми, о которых нельзя предположить, что они созданычеловеком или что они могут быть предметом вмешательства и измененияпосредством человеческих усилий.

Зачастую понятию расы придается чистобиологический смысл (т.е. оно выражает идею о том, что индивидуальный характер,способности и наклонности тесно связаны с наблюдаемыми, внешнимихарактеристиками вроде формы и размера черепа либо других частей тела или раз инавсегда предопределены качеством генов). В любом случае это понятие относится кнаследственным качествам, передаваемым из поколения в поколение в процессечеловеческого воспроизводства. Столкнувшись с расой, образование должноотступить.

То, что определено природой, не суждено изменить никакомучеловеческому разумению. В отличие от нации раса не может быть ассимилирована;она может только “испортить” чистоту другой расы и понизить ее качество. Для тогочтобы предотвратить это бедствие, чуждые расы надо отделить, изолировать, а лучшевсего — убрать на безопасное расстояние, чтобы смешение стало невозможным, итем самым оградить собственную расу от “порчи”.Ассимиляция кажется прямо противоположной расизму, и тем не менее у нихесть общий источник — стремление воздвигнуть границы, присущеенационалистической тенденции.

И ассимиляция, и расизм представляют два полюсаэтого внутренне противоречивого источника. В зависимости от обстоятельств вкачестве средства достижения националистических целей может быть использованата или другая стратегия. В любой националистической кампании постоянноприсутствуют обе, ожидая своей очереди. Они, скорее, не исключают друг друга, авзаимно поддерживают и усиливают.Национализм черпает свои силы из той роли, которую он играет вустановлении и поддержании социального порядка, определяемого государственнойвластью. Он “конфискует” расплывчатую гетерофобию (т.е. неприятие всего иного, очем мы говорили в главе, посвященной феномену “чужака”) и мобилизует ее наслужбу государству и на поддержку дисциплины, подчиненной власти государстваТем самым он делает государственную власть более эффективной.