Диссертация (Контекстуальные обстоятельства как элемент состава преступления по международному уголовному праву), страница 20

Юрисдикція міжнародних кримінальних судів і трибуналів: дис. … к.ю.н.:12.00.11. Одеса, 2005. С. 177.172Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками: сб. мат-лов: в7 т. Т. 1. М., 1957. С. 97.17198В юрисдикции МУС находятся всего четыре состава международных преступлений. И этому есть разумное объяснение.

Вестфальская система международных отношений, долгое время являвшаяся фундаментом мирового порядка,возводила на пьедестал ценностей суверенитет государства, составной частьюкоторого, безусловно, является право государства требовать невмешательства всвои дела.

Принцип невмешательства во внутренние дела государства, в своюочередь, напрямую связан с исключительным правом государства рассматривать уголовные дела в пределах юрисдикции национальных судебных органов.Именно на этом построена полемика со стороны противников международнойуголовной юстиции. Как отмечает О. Ведерникова, «Римский статут МУС противоречит принципу невмешательства во внутренние дела государства... Очевидно, что вынесение оценок государству и его судебной системе само по себеуже является вмешательством во внутренние дела государства, не говоря о возможности изъятия уголовных дел из юрисдикции национальных судебных органов, обладающих всей полнотой судебной власти на территории государства173.Однако время вносит свои коррективы, и по ряду объективных причин современное общество вошло в эру многополярного мира.

Мировое сообществопостепенно приходит к выводу, что «абсолютизация государственного суверенитета фактически ведет к отрицанию многих фундаментальных принципов инорм современного международного права, к дестабилизации межгосударственных отношений. Выживание в современном глобализирующемся миревозможно исключительно как при учете интересов государств, так и международного сообщества в целом»174. И с подобными аргументами сложно не согласиться.Безусловно, применение норм уголовного права, являясь составной частьюсуверенитета, относится к исключительной компетенции государства. В связи сВедерникова О. Международное уголовное право: проблемы имплементации // Уголовноеправо. 2003.

№ 3. С. 12–14. С. 12–14.174Карташкин В.А. Государство и личность в международных правоотношениях // Юристмеждународник. 2004. № 4. С. 2–8. С. 2–8.17399этим каждое государство само вправе осуществлять судебное преследованиелиц, совершивших общественно-опасное деяние в данной правовой среде. Вместе с тем нельзя отрицать тот факт, что в большинстве случаев самые серьезные преступления против мира и безопасности человечества совершаются либо самим государством в лице его должностных лиц, либо при молчаливомсогласии тех самых должностных лиц, либо в условиях, когда государство ужене в состоянии противодействовать такого рода преступным деяниям в связи стем, что сталкивается с силой, которая фактически является подобием самогогосударства. Неспособность либо нежелание государства осуществлять уголовное преследование в рамках национальной судебной системы предопределяет необходимость и допустимость вступления в действие норм международного уголовного права.

Более того, именно субъектный состав и условиясовершения подобных преступных деяний наглядно демонстрируют невозможность существования международных преступлений вне политическогоконтекста.Ю.Г. Барсегов также считает, что «физические лица подлежат за свои действия уголовной ответственности, хотя уголовными эти преступления можносчитать лишь отчасти: несмотря на политический характер, международныепреступления под руководством государственной власти либо в качестве ее носителя для целей правосудия рассматриваются как уголовные»175.Как верно отмечает А.И. Полторак, «Нюрнбергский процесс показал, чтовсе преступления, которые вменялись в вину официальным лицам… это преступления самого государства, и совершались они по его предписанию, ибо чудовищные преступления были возведены в Германии на уровень государственной политики»176.Таким образом, подводя итог, необходимо отметить, что принятие Римского статута МУС оказало значительное влияние на структуру состава междунаБарсегов Ю.Г Актуальные вопросы разработки проекта Кодекса преступлений против мираи безопасности человечества // Советский ежегодник международного права – 1988.

М., 1989. С. 53.176Полторак А.И. Нюрнбергский эпилог. М., 1983. С. 130.175100родного преступления. Особого внимания в этом смысле заслуживает тот факт,что после многолетних колебаний в сфере нормативно-правового регулирования политические контекстуальные обстоятельства (политический контекст)стали неотъемлемой составляющей международных преступлений.Вместе с тем политический контекст играл значительную роль при квалификации общественно-опасных деяний в качестве международных преступлений на каждом этапе существования органов международной уголовной юстиции.На наш взгляд, политический контекст в составе международного преступления выполняет роль критерия отнесения международных преступлений ккомпетенции органов международной уголовной юстиции.Кроме того, необходимо акцентировать внимание на том, что на сегодняшний день понятие политики толкуется достаточно широко.

Не только государство является субъектом политики в рамках международного уголовногоправа, таким субъектом может быть признана и организация. Вместе с тем ни вдоктрине международного уголовного права, ни в прецедентном праве органовмеждународной уголовной юстиции не содержится признаков организации каксубъекта политической деятельности. А значит, данное понятие может толковаться как расширенно, так и слишком узко, что, безусловно, не допустимо, когда речь об установлении истины в делах о самых серьезных преступленияхпротив мира и безопасности человечества.3.2. Политический контекст в преступлениях против человечностиСостав преступления против человечности на протяжении долгого времениявляется предметом наиболее острой дискуссии о роли политического контекста.Размытые рамки структуры состава данного общественно-опасного деяния становятся причиной бесконечной полемики о его содержательных аспектах.101Осуждает ли международное сообщество преступления против человечности лишь только потому, что они являются систематичными либо широкомасштабными нападениями на гражданское население? А может, одного лишьмассового регулярного характера, присущего общественно-опасному деянию,не достаточно, и для отнесения к международным преступлениям ему должныбыть присущи и другие специфические черты? И если это так, является ли такой специфичной чертой политический контекст?На протяжении многих лет эти вопросы остаются без ответа.

Хотя, вернеебыло бы сказать, что доктрина международного уголовного права и прецедентное право органов международной уголовной юстиции дают бесконечное множество ответов на данные вопросы, которые, однако, носят столь противоречивый характер, что выработка единого подхода к содержанию состава преступления против человечности видится достаточно сложной задачей.Все доктринальные идеи относительно политического контекста в преступлениях против человечности можно разделить на несколько теорий.Сторонники первой из них склонны сужать рамки структуры анализируемого состава преступления.

В частности, отрицается существование политического контекста как обязательного юридического элемента в преступлениях против человечности. Внимание в большей мере акцентируется на факультативном характере данного элемента. При этом все же признается, что сам фактучастия государства либо организации в совершении преступного деяния является до-статочно весомым доводом для квалификации деяния в качествепреступления против человечности. Наиболее ярко данный подход прослеживается даже не в трудах отдельно взятых ученых, а, скорее, в прецедентнойпрактике МТБЮ.Наглядным примером может служить решение по делу Кунараца (Prosecutor v. Kunarac)177.

Интересно, что именно на данное решение в дальнейшемссылался МТР при обосновании факультативного характера политического177Prosecutor v. Kunarac, Case № IT-96-23/1-A, Judgement, 98. June 12, 2002.102контекста в составе преступления против человечности178. Вместе с тем аргументы, на которых построена данная теория, на наш взгляд, в современныхусловиях не убедительны.