Диссертация (Уголовная ответственность за публичные призывы к совершению противоправных действий), страница 16

Этот фактпорождает разноречивое толкование оснований ответственности за такиедеяния. Например, по утверждению А.А. Арямова, «поскольку законодательоперируетмножественныминкриминированиядостаточночисломтерминаосуществления«призыв»,второготодляпредложения-призыва»97. Полагаем, что данный автор руководствуется буквальнымтолкованием уголовного закона.Однако другая группа авторов придерживается иного взгляда нарассматриваемый аспект.

Так, по справедливому замечанию А.Г. КибальникаШибзухов З.А. Уголовная ответственность за публичные призывы косуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма:Дис. … канд. юрид. наук. – М., 2012. – С. 11. См. также: Шуйский А.С. Противодействиетеррористическим актам посредством уголовно-правовых норм с двойной превенцией:Дис. … канд.

юрид. наук. – М., 2012. – С. 92.97Арямов А.А. Преступления против мира и безопасности человечества:хрестоматийный курс лекций. – М.: Юрлитинформ, 2012. – С. 29.9684и И.Г. Соломоненко, хотя в ч. 1 ст. 2051 УК РФ и указывается на призывы вомножественном числе, в силу духа закона содеянное лицом образуетоконченный состав анализируемого преступления и в случае единичногопризыва.98 На наш взгляд, если бы в диспозициях соответствующих нормпризнак «призыв» употреблялся в единственном числе, то наличиенесколькихпризывовобусловливалобынеобходимостьприменениясовокупности. В то же время, анализ материалов следственно-судебнойпрактики демонстрирует, что в подавляющем большинстве случаев призывык совершению противоправных действий выражаются неоднократно.При этом однозначную точку в споре о возможных подходах ктолкованиюпризывовспозициипотребностиустановлениямножественности их числа поставил Пленум Верховного Суда РФ, который всвоём постановлении «О некоторых вопросах судебной практики поуголовным делам о преступлениях террористической направленности»сформулировалследующееразъяснение.Публичныепризывыкосуществлению террористической деятельности следует считать оконченнымпреступлением с момента публичного провозглашения (распространения)хотя бы одного обращения независимо от того, удалось побудить другихграждан к осуществлению террористической деятельности или нет.99Полагаем, что эта рекомендация в полной мере применима и к другимнормам об ответственности за публичные призывы к совершениюпротивоправных действий.На основании изложенного необходимо сделать следующие основныевыводы:Кибальник А.Г., Соломоненко И.Г.

Публичные призывы к осуществлениютеррористической деятельности или публичное оправдание терроризма // Законность. –2007. – № 2. – С. 15.99Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О некоторых вопросах судебнойпрактики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» от 9февраля 2012 г. № 1 // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2012. – № 4.98851)публичныепризывы,имеющиеуголовно-правовоезначение,подразумевают психологическое воздействие на сознание и волю адресатов;2) призыв имеет своей целью оказать влияние на сознание человека, чтовыражается в доведении адресату информации, которая содержит одобрение,восхваление,обоснованиесоответствующеговидацелесообразностипротивоправногоиповедениянеобходимости(экстремизма,терроризма, насилия, агрессивной войны).

Очевидно, что данный компонентпсихологического воздействия при осуществлении призыва вполне можетбыть реализован посредством распространения мнений, идей и взглядов.Однако выражение и распространение каких-либо мнений, идей, взглядовсамо по себе не может расцениваться в качестве уголовно-наказуемыхпризывов;3) психологическое воздействие для признания содеянного уголовнонаказуемым призывом должно быть одновременно сопряжено с влиянием наволю человека. При этом достаточно хотя бы минимального влиянияпризывов на свободу воли (склонение, уговоры и т.п.), полное отсутствиетакого влияния исключает квалификацию содеянного в качестве публичныхпризывовксовершениюпротивоправныхдействий.Максимальнаяинтенсивность психологического воздействия на свободу воли человека припризывах к совершению противоправных действий может доходить доуровня принуждения. Однако применяемое в таком случае насилие можетобразовывать самостоятельный состав преступления;4)пропаганда также как и призывы предполагает психологическоевоздействие на адресата, но только на его сознание, не оказывая при этомвлияния на свободу воли человека.

В этом и заключается основное различиепропаганды и призывов. Как показывают результаты проведённого анализаматериаловследственно-судебнойпрактики,призывызачастуюсопровождаются пропагандой. Ведь чтобы побудить человека к какому-либодействию, ему нередко требуются объяснения и разъяснения относительно86целесообразностипротивоправныхинеобходимостидействий.Приэтомсовершенияустановлениесоответствующихвнормахобответственности за публичные призывы к совершению противоправныхдействий одновременно и предписаний о наказуемости пропагандысоответствующих действий является излишним.1.4.

Публичные призывы к совершению противоправныхдействий и подстрекательство к совершению преступленияПубличные призывы к совершению противоправных действий по своейсути подразумевают склонение, побуждение других к общественно опасномуповедению. В этой связи закономерно возникает вопрос о соотношенииисследуемых преступлений с институтом соучастия.

Дело в том, что однимиз видов соучастников преступления в действующем российском уголовномзаконодательстве определён подстрекатель, которым признаётся лицо,склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора,подкупа, угрозы или другим способом (ч. 4 ст. 33 УК РФ).С появлением в УК РФ предписаний об ответственности за публичныепризывы к совершению противоправных действий, в уголовно-правовойнауке ведутся дискуссии относительно разграничения данных преступленийкак самостоятельных деяний с соучастием в преступлении. Так, по мнению87А.В.

Корнилова, «публичный призыв представляет собой специальныйслучай подстрекательства»100. Подобным образом рассуждает и Е.Н. Федик,котораяпишет,что«публичныепризывыкосуществлениютеррористической деятельности практически означают подстрекательство ктакой деятельности»101. Однако данная точка зрения на публичные призывыне получила широкого распространения.

Например, С.М. Кочои полагает,что признание призывов подстрекательскими действиями102 «стираетобъективно существующую грань между преступлением, предусмотреннымст.280УКРФ,иподстрекательствомксовершениюотдельныхпреступлений»103.Конечноже,противоправныхпризнаниедействийпубличныхспециальнымпризывоввидомксовершениюподстрекательствадействительно стирает их грань с подстрекательством к совершениюконкретных преступлений. Однако в современных условиях отчётливопроявляет себя тенденция нивелирования такой грани. Свидетельством томумогут служить следующие рассуждения на примере ст.

2051 УК РФ(Содействие террористической деятельности). В этой норме, в том числеустановлена ответственность за вовлечение в совершение преступленийтеррористического характера. Под таким вовлечением в теории уголовногоправа предлагается понимать «умышленные действия, направленные навозбуждение путём убеждения и (или) принуждения желания у другогоКорнилов А.В. Разграничение публичных призывов к экстремистской итеррористической деятельности // Вестник Томского государственного университета.Право. – 2013.

– № 4 (10). – С. 94.101Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) /Под ред. А.В. Бриллиантова. – М.: Проспект, 2010. – С. 802. См. также: Уголовное правоРоссии. Части Общая и Особенная: учебник / Под ред. А.И. Рарога. – 7-е изд., перераб.

идоп. – М.: Проспект, 2012. – С. 599.102См.: Кибальник А.Г., Мартиросян А.С. Геноцид в решениях международныхтрибуналов по Руанде и бывшей Югославии: монография. – М.: Юрлитинформ, 2015. –С. 92-95.103Кочои С.М. Расизм: уголовно-правовое противодействие: монография. – М.: ТКВелби, 2007. – С. 46-47.10088конкретного лица совершить определённое преступление»104. То есть, если непринимать во внимание признаки адресата вовлечения, то оно тождественноанализируемым нами призывам.При этом Е.П. Коровин утверждает, что «при вовлечении другого лица всовершение хотя бы одного из преступлений террористического характерадействиявиновногоследуетквалифицироватьпосовокупностипреступлений, предусмотренных ст.

2051 УК РФ, и одного из перечисленныхпреступлений, в совершение которого вовлечено другое лицо, со ссылкой нач. 4 ст. 33 УК РФ»105. Данный автор в качестве обоснования своей позицииотмечает, что «вовлечение других лиц в совершение преступленийтеррористического характера можно рассматривать частным случаемподстрекательства, однако, говоря о конкуренции, мы можем сравниватьлишь нормы Особенной части УК РФ. Следовательно, конкуренция общей испециальной норм отсутствует»106. Тем самым автор и не отрицаетпотенциальную возможность признания вовлечения специальным видомподстрекательства, и, одновременно, в силу предложенной формулыквалификации,считаетанализируемоедеяниесамостоятельнымпреступлением, соответственно требующим квалификации по совокупностиуказанных норм.Вместе с тем, подобные позиции безусловно могут быть подвергнутыкритике, поскольку при их принятии практически каждый случай вовлеченияв совершение преступления террористического характера необходимо будетквалифицировать по совокупности преступлений.

А это вряд ли оправданно.Коровин Е.П. Вовлечение в совершение преступления: уголовно-правоваяхарактеристика и особенности квалификации: монография / Под ред. Т.В. Пинкевич. – М.:Илекса, 2010. – С. 61.105Там же. – С. 129.106Коровин Е.П. Вовлечение в совершение преступления: уголовно-правоваяхарактеристика и особенности квалификации: монография / Под ред. Т.В. Пинкевич.

– М.:Илекса, 2010. – С. 127.10489Ссылки на то, что самостоятельные нормы об ответственности запризывы, равно как и за вовлечение в совершение преступлений, не могутбыть признаны специальными видами соучастия ввиду разрушения гранеймежду самостоятельными преступлениями и соучастием в преступлении насегодняшний день уже не могут быть признаны уместными. Тенденциясовременной уголовной политики такова, что за последние годы УК РФпополнился целым рядом предписаний, где фактически установленаответственность за специальные виды соучастия. Например, в ч. 3 ст.