Диссертация (Английские эквиваленты русских частиц с позиций системной лингвистики), страница 3

Выделив отдельныеразряды частиц, учёный устанавливает их значения и высказывает замечанияо важности разграничения частиц по функциям [Пешковский 1968: 39].Определяя частицы (даже, ведь, и, да, нет) как «лишние слова»,не подходящие ни под какую категорию, Л.В. Щерба относит их ик наречиям, и к связкам и к группам «усилительных слов» [Щерба 1957: 66].Третий этап в изучении русских частиц В.И. Муминов определяет какнаиболее результативный в силу интенсивной разработки частиц как частиречи в трудах отечественных грамматистов ХХ в., прежде всего, в трудахВ.В.

Виноградова, в которых уже выделяются основные разряды частиц.«Частицы в широком смысле этого слова — то же, что ‘частицы речи’», неимея вполне самостоятельного или материального значения, они, главнымобразом, привносят дополнительные оттенки в значения других слов, группслов,предложенийграмматическихилижеслужат(а, следовательно,идлявыражениялогических,иразногородаэкспрессивных)отношений.Определяя частицы как небольшие группы слов с общими для них всеххарактерными чертами гибридно-полуграмматического, полулексического13типа и медиумным положением между наречиями и модальными словами,с одной стороны, и союзами — с другой стороны, ученый пишет, что именноза этими «группами ‘частичных’ слов и сохраняется обычно звание ‘частиц’в собственном смысле» [Виноградов 1986: 545].РаботыдругихЮ.И. Леденева,учёных(Н.А.

Каламовой,В.И. Колодезнева,И.П. Распопова,Д.С. Светлышева,Л.М. Чистяковой,Н.А. Широковой,Н.Ю. Шведовой,имн. др.)углубилипониманиеспецифичности, значения, функциональных возможностей и особенностейиспользования частиц как особых служебных слов.Четвёртый этап в изучении частиц осуществляется в современномрусском языкознании. Частицы стали классифицироваться как отдельнаячасть речи наравне с другими частями речи, начиная с конца 60-х - начала70-х годов ХХ века.Основываясь на работах предшественников, отечественные лингвисты(Е.В. Алтабаева, Н.А.

Андромонова, А.Е. Булатникова, А.В. Знаменская,Т.Б. Иванова, С.В. Лосева, И.В. Лютц, Т.М. Николаева, Е.А. Стародумова,И.Б. Токарчук, А.Ю. Чернышева и мн. др.) осуществили многочисленныеописания отдельных частиц и их групп.Среди известных школ с высоким уровнем преемственности в областиразноаспектного,многостороннегоДальневосточнаяшкола,изученияосновоположникомчастицкоторойвыделяетсяявляетсяЕ.А.

Стародумова. Одно из главных положений, которым руководствуютсяисследователи этой школы, заключается в выводе о том, что семантикачастиц проявляется в их функциях [Стародумова 1997: 15]. Этот выводотмечается в работах Т.М. Николаевой и др., а также представителейдальневосточной школы. Отсутствие денотативного значения у частицобусловливает тесную взаимосвязанность их семантики и функциональныхсвойств (В.И. Муминов и др.)14Одним из первых российских ученых, обративших внимание насемантические особенности частиц, описавших модальные и дискурсивныечастицы, в т.ч. как показателей типологических черт языков, а также«производные»частицы/ «партикулы»являетсяизвестныйученыйТ.М.

Николаева [1985].В своей монографии, посвященной истории и природе «блуждающихчастиц», Т.М. Николаева, обозначая перспективы в их изучении частиц,пишет: «Единицами этого языкового пласта являются те мелкие элементы,из которых состоит весь наш ‘коммуникативный фонд’. Их любят называтьчастицами. <…> Их также любят приписывать к какому-либо ужеизвестному классу, делая из них почему-то ‘застывшие’ его осколки.

Но всетаки, скажем, ли + бо, состоящее из двух таких элементов, не частица, а союз.Из двух таких же элементов состоит и кь + то, а это уже не союз,а местоимение. Из двух ‘частиц’ может также складываться новая частица,например, да + же. В англоязычной литературе частицы называютсяparticles, и по-другому их назвать нельзя. Русский язык, которому мы за этоблагодарны, позволяет иметь два термина: и частицы, и партикулы» [2008:7-8].Внимание к изучению частиц русского языка в отечественнойлингвистике не прерывается. Они остаются привлекательным объектом дляисследователей, и эта тема открыта для новых исследований. В качествекоммуникативно-прагматическихзнаковони«представляютнаучныйинтерес во всех областях и направлениях современной лингвистики»[Стародумова 2002: 3].Признавая частицы как особый функциональный класс в силу ихпостоянногоучастияв выражениикоммуникативногосодержаниявысказывания, учёный, в частности, отмечает, что частицы:15а) ‘приспосабливают’ объективную информацию к условиям речевогоакта;б) их коммуникативно-прагматическая функция является единственнойили основной;в) коммуникативнаясущность/ ‘разговорная’природачастицобъединяет все частицы как в их коммуникативно-прагматическом (частицывречевомакте),такикоммуникативно-синтаксическом(частицав высказывании).«Семантика частиц, включающая прагматические компоненты, а дляотдельных частиц – элементы объективной информации, делает ихважнейшим средством организации связного текста и ‘вспомогательными’элементами построения синтаксических конструкций» (выделено нами —Е.М.) [Стародумова 2002: 259-260].Схожие идеи и выводы были сформулированы в одном из важныхтрудов, на котором мы выстраиваем методологию своего диссертационногопроекта.

Это исследование известного специалиста по изучению английскихсоответствий русских частиц А.Г. Минченкова [1999: 157 с.], котороепослужило отправной точкой для проведения нашего исследования.В названии этой работы нет прямого указания на русские частицы, но онаимеетсамоепрямоеотношениекболееполномураскрытиюфункциональных возможностей частиц в дискурсе, к пониманию частиц кактипологической черты русского языка, и их семантики в т.ч. скрытой, частици категории модальности (целесообразности отделения модальных значенийот прагматических), частиц и прагматики речевого общения, а такжераскрытию понятия дискурсной частицы в аспекте перевода.Значимыми и весомыми результатами диссертации А.Г.

Минченковаявляется выявление функций русских дискурсных частиц средствамианглийскогоязыка,исформулированныйимвыводотом,что16в практическом плане анализу можно подвергать только актуализированноепрагматическое значение частицы в составе определенного дискурса. Именноисследование частиц как не грамматического, но функционального классаслов в рамках прагматики, анализ основной их функции (функции выраженияотношения как рационального, так и эмоционального) позволяет выделятьболее детальные значения частиц в конкретном контексте (дискурсе).В исследовании раскрыты возможности частиц выступать в функциииллокутивных маркеров высказывания или как модифицирующих основнуюиллокутивную силу высказывания единиц; реализовывать дейктическиевозможности, логически связывать высказывания [Минченков 1999: 65-66].Важным для нашей работы является нижеследующий тезис, которыйна основе вывода Т.М.

Николаевой обобщен А.Г. Минченковым в егоисследовании: «Типологической чертой русского языка является наличиев нем большого и развитого класса частиц». Классифицируемые пофункциям и по строению, они имеют «способность сочетаться друг с другом,нередко выражая одно и то же экспрессивное значение». Семантика частицнаиболее полно выявляется в контексте в силу их полифункциональности[Там же: 65]. «Для русского языка свойственно более интенсивное иоткрытое выражение экспрессивных и эмоциональных значений, чтоотражаетособенностивосприятиярусскимсоциумомобъективнойреальности» [Там же: 147]. Перспективы видятся в изучении частицв границах прагматики, как функционального класса слов.

Основнуюфункцию частиц в общем виде А.Г. Минченков определяет как функцию«выражения отношения», а более частные их значения в том или иномконтексте (значение уверенности, неуверенности, случайности и др.)следовало бы выделять внутри общего контекста. «Частицы выражаютотношениеговорящегок описываемойситуации,адресатуиего17высказыванию, а также к своему высказыванию. Отношение может быть какрациональным, так и эмоциональным» [Там же: 65-66].ИсследованиеА.Г.

Минченковыманглийских(функциональных)эквивалентов русских частиц подвело нас к мысли о том, что они могут бытьрассматриваться как показатели типологической особенности английскогоязыка.На основе анализа основных достижений в области изучения частиц и«частицеподобных» языковых единиц («партикулов») можно заключить, чтов изучении этого особого пласта лексического составав русскомязыкознании прослеживается последовательность и преемственность.

Тем неменее, до настоящего времени остается открытым вопрос количества русскихчастиц. По замечанию Т.М. Николаевой, в 17-томном Академическомсловаре русского языка насчитывается 131 частица, в Словаре русского языкаС.И. Ожегова — 75 частиц [Николаева 1985: 8]. В отношении классификациичастиц русского языка на сегодняшний день также нет окончательногорешения.

Наиболее признанной остается классификация В.В. Виноградова(8 основных разрядов частиц) и разработанная на её основе классификация,представленная в «Грамматике русского языка» [Стародумова 1988: 7].Учитывая замечания ряда ученых (Т.М. Николаева, Е.А. Стародумова идр.) о партикулах и частицеподобных единицах, можно заключить, чтоустановитьокончательновсемипризнанноеколичество,предложитьокончательную классификацию частиц, разложить их раз и навсегда пополочкам невозможно в силу объективно существующих связей междуязыковымиявлениями–законамиразвитияязыка,определяющихпоступательный характер изменений в языковой системе и его подсистемах,в т.ч.

служебных словах. Все это открывает перед исследователями новыеперспективы их изучения. Так, Е.А. Стародумова отмечает недостаточностьработ,раскрывающихстилистическиефункциирусскихчастиц18[Стародумова2002].стилеобразующихВыделяясвойстврядработ,служебныхслов,посвящённыхизучениюописаниюотдельныхстилистических функций языковых единиц В.И. Муминов, подчеркивает, чтоисследования «стилистических свойств частиц, их роли в созданииидиостиля писателя в российской лингвистике находится на начальнойступени развития.

‘Открытость' отдельных вопросов, касающихся областиисследования русских частиц, сказывается, в частности — на изучении ихстилистических функций в языке художественной литературы» [Муминов2011: 6].Несмотря на императив вопросительных знаков, поступательноедвижение в области изучения частиц не прерывается; эволюционный путьв изучении частиц русского языка и их иноязычных эквивалентовв отечественной лингвистике очевиден.Особыйпластлексическогосоставарусскогоязыка—рассматриваемый в составе наречий и союзов позже вошёл в научныйоборот под специальным термином «частица».

Затем частицы обретаютстатус самостоятельной единицы речи и класса слов, выполняющихвспомогательную функцию в речи. Как особый служебный класс словчастицы получают классификацию (препозитивные и постпозитивные). Каккатегориясугубо(«частичным»)синтаксическая,словам,частицыотносящаясяразграничиваютсякпослужебнымфункциямиразделяются на разряды, а отдельные частицы и группы расширенноетолкование.Всилукоммуникативныйпостоянногофондучастия‘мелкихсоставляющихэлементов' »в«весьнашвыражениикоммуникативного содержания высказывания они признаются особымфункциональным классом, семантика и функциональные свойства которогонаходятся во взаимообусловленности друг с другом. Эта неделимость19«спровоцировали»особенностейновое(напр.,направлениестилистических)изученияиещесвойствнераскрытыхчастиц,вт.ч.в художественном пространстве творческой билингвальной личности.Русское языкознание пополняется новыми данными, позволяющимиглубже проникнуть в природу этих специальных слов, указывающих на ихдалеко неслучайное и постоянное появление и развитие в системе языка,а также потенциальную возможность рассматривать их в качестве одного иззначимых показателей типа языка.Не случайно, авторитетный ученый Л.Г.

Зубкова на основании своихмноголетних исследований и исследований её аспирантов по вопросамсоотношениязнаменательныхислужебныхслов подчёркивает, чтонеразличение знаменательных и служебных слов является «важнейшимнедостаткомтипологииДж.Гринберга»[Цит.поЗубковой,2010:Квантитативная типология 1982: 37].Вместе с тем, анализ вопроса изученности русских частиц позволяетнам сделать вывод о том, что они, как и их иноязычные (функциональные)эквиваленты не были предметом специального рассмотрения с позицийсистемной лингвистики.201.2.