Диссертация (Философская аналитика эстетического опыта исторические и теоретические аспекты), страница 10

И если верно, что в истории нет ничего, что прежде не было быв теории, то верно и то, что теории нет ничего, что не имело бы основания в истории.Этот тупик может показаться безвыходным, и в таком случае само различие истории итеории будет бессмысленным. Однако полагаю, что все же имеется основание, позволяющеепридерживаться этого различия и отстаивать приоритет теории перед историей при выяснениитого, на чем может быть основано формирование понятия эстетического опыта.Дело в том, что само понятие теории в данном случае может браться в разных смыслах - кактеория объяснительная и продуктивная. Если для того, чтобы продуктивная теория могладействовать, нет необходимости определять, что стоит за этой теорией (ибо продуктивнаятеория имеет дело не с объяснением существующего, а с созданием нового), то длясуществования объяснительной теории, напротив, важно, что стоит за нею, ибо от этого зависитспособ ее объяснения.

Иначе говоря, моменты заданности имеют отношение к тому, что есть, втом числе и к объяснительной теории, в то время как моменты данности связаны с тем, чтоявляется новым, в том числе и с продуктивной теорией. Например, если мы имеем дело стеорией, объясняющей, что такое эстетическое удовольствие, то для такой теории важно,насколько она задана (в т.ч. историей), насколько за тем или иным положением можно найтикакой-либо авторитет или историческую традицию. Если же мы имеем дело с теорией,создающей новое (новые проблемы, новые ходы, новые концепты) относительно (посредством,в связи, по поводу) эстетического удовольствия, то в этой теории не важно, что она задана, вней мы имеем дело с данностью, т.е. с продуктивностью.Таким образом, если различать продуктивную и объяснительную теории, то можно признать,что для первой не имеет значения, чем она задана, важно лишь, как она производит, в то время34как для второй крайне важно, чем она может быть задана и потому она напрямую связана систорией как одной из форм заданности.

Если для продуктивной теории история выступаетвспомогательным элементом, позволяющим создавать новое проблемное поле, находить новыеспособы действия на практике и создавать новые концепты, развивающие теорию, то дляобъяснительной теории, напротив, история (как и другие формы заданности) выступаетнеобходимым элементом.Чтобы эти рассуждения не показались отвлеченными, покажу на примере, как действуетположение о том, что только в качестве обслуживающего компонента продуктивности теорииможет какой-либо историко-эстетический тезис выступать основанием аналитики опыта. Н.Кэрролл в одной из своих работ отстаивает положение, согласно которому среди концепцийэстетического опыта следует выделить те, во-первых, которые ориентированы на ценности, те,во-вторых, которые предполагают расширение эстетического (т.е.

введение в эстетическийопыт в качестве составного элемента моральных или познавательных установок) и те, втретьих, для которых важно само содержание эстетического опыта [153, 165]. В каком случаеэто положение Кэрролла может быть основанием для формирования понятия эстетическогоопыта? Это положение не могло бы быть основанием, если бы оно исходило, например, изссылки на то, что кто-либо (условный Кант) предлагал выделять такую триаду как ценность,расширение и содержание, из чего якобы следует, что все концепции следует делить на этомосновании. Это не могло бы быть основанием потому, что в данном случае не прояснено,почему именно из условно-кантовского деления необходимо исходить, чтобы утверждать этитри типа эстетического опыта.

Также не могло бы быть это положение основанием, если быоно исходило из якобы объективного представления об истории эстетики, из которой можноувидеть именно эти три типа концепций. Это не могло бы быть основанием потому, что за«объективным»представлениемобисторииэстетикискрываетсяположение,чтовэстетическом опыте представлены ориентация на ценности, на моральные и познавательныеэлементы и на содержание -положение, которое само по себе требует теоретическогообоснования.

Но это положение могло бы быть основанием, если бы сначала было раскрытотеоретическое положение о том, что эстетический опыт - это триединство ценности, морально­познавательных элементов и содержания, а затем показано, каким образом это положениезначительно продвигает эстетическую теорию в том или ином направлении, каким образом изэтого положения следует целый ряд новых проблем, указывающих на различные проблемныеполя и позволяющие создавать какие-либо концепты относительно них.

В случае с Кэрролломмы имеем дело с представлением об объективной истории эстетики. Рассмотрев три возможныхподхода к эстетическому опыту, Кэрролл делает вывод, что именно третий подход позволяетпреодолеть крайности первых двух, а также преодолеть позицию как радикального, так и35«умеренного» автономизма эстетического опыта.

Для радикального автономизма характерноположение, что у произведения искусства есть только эстетические качества, с которыми иимеет дело наш эстетический опыт, в то время как умеренный автономизм исходит из того, что«есть много качеств у произведения искусства - не только эстетические, но и религиозные,моральные, политические, познавательные. Все эти качества можно испытывать и подвергатьоценке, когда мы встречаемся с произведением искусства.

Тем не менее, когда мы относимся кпроизведению искусства эстетически, уместно только его эстетическое измерение» [153, 170].Однако обе позиции представляются Кэрроллу ложными, поскольку именно ориентация насодержание делает наш опыт эстетическим.Эти выводы Кэрролла можно было бы считать обоснованными, если бы были раскрыты тетеоретические основания, из которых исходит американский эстетик, и в таком случаеисторико-эстетический разбор подходов к эстетическому опыту служил бы вспомогательнымэлементомдля этойобъяснительнойтеории.модели,Вкотораяданномнежеслучаестолькомыоткрываетимеемклассическийновое,скольковариантобъясняетсуществующее, и потому к этой модели легко применимы вопросы о той или иной заданности(чем задана подборка имен, характеризующих описанные выше три ориентации, почему нерассмотрены иные варианты понимания эстетического опыта, исходя из какого основанияполагается, что эстетический опыт связан напрямую с произведением искусства и т.п.).Таким образом, если принять разделение на продуктивную и объяснительную теорию, тоопора на историко-эстетический материал в вопросе об эстетическом опыте возможен в томслучае, если требуется уточнить и прояснить какие-либо моменты продуктивной теории.Историю следует рассматривать в связи с этими моментами продуктивности теории: историяспособствует теории в создании нового проблемного поля, история способствует теории внахождении новых способов действия на практике и история способствует теории в созданииновых концептов, развивающих саму же теорию.

Например, при аналитике эстетическогоопыта имеет смысл основывать ее на истории эстетики, чтобы определить, действительно лисоздается новое проблемное поле или же «все новое - хорошо забытое старое», действительноли иначе действует на практике какая-либо теория, действительно ли имеются основания длясоздания новых концептов.Чтобы подытожить сказанное, вообразим возможный спор относительно какого-либоаспекта эстетического опыта. Если один спорящий утверждает, например, что эстетическийопыт - это соотношение чувственного и сверхчувственного, а другой с ним активно несоглашается, то этот спор имеет смысл в том случае, если раскрыть основания представленияоб эстетическом опыте у спорящих.

На вопрос первому «На основании чего он этоутверждает?» могут быть три ответа: либо потому, что «таков мой опыт, я именно так и36переживаю эстетический опыт - как соотношение чувственного и сверхчувственного», либопотому, что «таковы мои теоретические гипотезы, я их вывожу таким-то образом», либопотому, «что вся история об этом же и говорит: и у Канта это есть, и у Гегеля». Очевидно, чтопервое основание, т.е. практика, не может приниматься во внимание, т.к. имеется возможностьтого, что именуемое эстетическим опытом им не является.

Второе основание, т.е. теория, можетподразумевать как объяснительную модель, так и производительную, для чего требуютсяуточняющие вопросы: почему именно соотношение, а не что-то другое; в каком смыслечувственное и сверхчувственное; как на практике работает это соотношение и т.д. Третьеоснование, т.е. история, может приниматься во внимание при условии данности теории, длячего вновь придется обратиться к вопросам о том, что такое соотношение между чувственным исверхчувственным, почему именно это соотношение кладется в основу и т.д.Но при всей очевидности того, что основание решения проблемы эстетического опыта, еслирешение претендует на продуктивность, необходимо искать в теории, зачастую в историиэстетики можно наблюдать, как теория подменяется ее историей или же практикой, или же кактеория предстает не столько продуктивной, сколько объяснительной моделью.