Автореферат (Образ власти в каролингской литературе VIII-IX веков), страница 10

В параграфе 2 рассмагривается со шнение придворного Карла Лысого - графа-аббата Нитхарда, автора «Четырех книг историй», Изображение в ней оорьбы Карла Лысого против старшего брата Лотаря — первое описание новой ситуации в Каролингском мире. В ней Карл и его союзник Людовик Немецкий изображаются не победоносными христианскими королями, а осторожными, ловкими и следующими мудрым увеьцеваниям советников монархами, способными к компромиссу и временному отступлен|по для достижения главной цели— победы над тираном Лотарем. Это новое видение,зселаеиой ~рики~ила бейст«ай зюаархо« целиком основано на античных ценностях и риторических приемах: Нитхард, знавший труды Саллюстия, Сенеки и Тацита.

умело вводит их в свое повествование. Карл и Людовик предстают идеальными политическими деятелями античного мира, доблестными и физически сильными, и, что очень вероятно, их образы были вдохновлены фигурами Цезаря и Катона нз сочинения Саллюстия «О заговоре Катилины», в то время как сам знаменитый заговорщик по воле Нитхарда передал часть своих черт Лотарю. Подобная же тенденция наблюдается в каролингской анналистике 870-880-х годов, которая в античных категориях описывает борьбу Карла и Людовика.

превратившихся уже в соперников в борьбе за ставший вакантным в 875 году императорский титул, чему посвящен лариграф 3. В частности, один из авторов Фульдских анналов Мегинхард, играя античными терминами, рисует Карла Лысого как тирана и захватчика, незаконно покушающегося на принадлежащий Людовику Немецкому по праву императорский титул. Эта трансформация образа действий королевской власти — результат переосмысления такими авторами как Нитхард и Мегинхард роли королевской власти в новых условиях, требующих от монархов решительных, напористых действий, подчас идущих вразрез с нормами христианской морали и братской любви.

Но даже столь преданный восточной ветви Каролингов анналист Мегинхард разочаровывается в своем монархе — Карле Толстом, когда у того не получается восстановить Империю и одолеть норманнов. После 887 года каролингские авторы уже не видят смысла искать оправдания бессилию своих королей, даже с помощью античной риторики, Автор особенно подчеркивает, что в 840-880-е годы следует говорить уже не об образе монарха, а о желае.1юй праклгике пвйствий .иоларха, которую предлагали в своих сочинениях историки и анналисты.

Стараясь либо подсказать правителями выходы из сложных ситуаций, либо должным образом описывая уже произошедшие события, они сформулировали новый перечень действий монархов„ожидаемых от них интеллектуальной элитой. Основой этих новых представлений о власти стал римский элемент, пришедший на смену христианскому. Глава У1 1«Проблема германскою элемента») посвящена самому трудно уловимому элементу в каролингском образе власти — германскому. Проведя обзор видения этой проблемы в историографии, автор ставит вопрос о том. правомерно ли кроме германской суи1лости власти Каролингов, искать германский обрил власти. Обозначив проблему, автор обращается в параграфе 1 к теме так называемой «аахенской» идее империи в поэме «Карл Великий и папа Лев».

Рассмотрев основные мнения историков о происхождении этой идеи., в которой Аахен затмевает Рим и предстает новой столицей Империи, и проведя анализ самого текста, автор приходит к выводу о преобладании в поэме античных приемов, с помощью которых, однако, конструируется образ христианского монарха, создается очередная вариация образа «нового Давида», Единственный «маркер», говорящий о «германскости» данной концепции — это перемещение центра державы в германские земли и очень вероятное происхождение поэмы в германо-франкских придворных кругах, В параграфе 2 представлен общий обзор германской ипостаси власти в каролингской литературе, написанной до и после «падерборнского эпоса». Рассмотрев германские черты франкских правителей, встречающиеся в поэзии, анналах и других нарративных источниках, автор приходит к выводу, что их практически невозможно вычленить, поскольку они либо являются плодом подражания античным авторам, либо уже подверглись христианизации.

Лишь в источниках, написанных либо франками и германцами, либо авторами. близкими в военно-дружинной среде, встречаются германские черты правителя: таков Карл Великий у Эйнхарда, в главах, посвященных частной жизни коро<и, таков герой поэмы «Вальтарий» Вальтер, однако последняя хоть и восхваляет германские доблести, но лишена собственно каролингского контекста, а ее принадлежность к !Х веку сомнительна.

Таким образом, правомерно говорить лишь о герм«нск<т следе в действиях франкских королей Каролингской эпохи, что подтверждается действиями Карла Великого по отношению к Аварскому каганату и славянам, которые выдают во франкском монархе стремление создать чисто германскую империю, без посторонних этнических элементов. Параграф 3 охватывает анализ сочинения Ноткера Санкт-Галленского «Деяния Карла Великого», которое, по мнению автора диссертации, дает наибольшую информацию о германском влиянии на образ власти эпохи Каролингов. Собрав в своей книжице бытовавшие во франкской дружинной среде легенды, монах Ноткер создает образ фольклорного героя, тем самым противопоставляя образ сильного монарха наступающему хаосу распада Империи, в котором повинны нечестивые епископы. Перед исследователями, таким образом, предстает еще один вариант осмысления образа монарха в условиях распада Каролингской державы, от которого веет носталыией по временам былого могущества франков, Параграф 4 посвящен проблеме развития представлений о власти на рубеже 1Х-Х столетия: автор рассматривает взгляды Хинкмара Реймсского на Региона Прюмского на образ монарха„и доказывает кризис каролингской концепции власти: Хинкмар, как и Ноткер„ «смотрит в прошлое», и пытается возродить уже изжившую себя концепцию христианского короля как слуги церкви.

Регинон, напротив, уже смирился с распадом Империи и видит выход лишь в следовании королями христианским нормам. Окончательная точка в развитии каролингских представлений о правителе ставится уже в конце Х в. Рихером Реймсским, у которого король уже не обязательно должен принадлежать к роду Каролингов, а лишь обязан следовать интересам знати и церкви.

В заключении формулируются основные выводы исследования образа власти в каролингской литературе ИП-1Х вв. Положения, выносимые на защиту: 1) Образ власти Каролингской эпохи„представления о правителе этого периода представляли собой явление неоднородное и разнообразное. С конца У1П по 1Х века во франкской литературе сменялось, комбинировало и сосуществовало множество вариаций концепции власти. Причин этому было несколько.

Одна из них заключалась в личности автора источника, которая оказывзла значительное влияние на конструируемый им образ правителя. Важную роль играла социальная принадлежность писателя: благодаря ней представления о монархе базировались на идеологии той корпорации или того социального круга, к которому прингцщежал автор. Так. совершенно логично, что увлекающиеся античностью придворные поэты тяготели к образам монархов как римских цезарей, а обитатели монастырских центров акцентировали внимание на христианских качествах королей. Однако эта связь не бьша решающей: принадлежность двух авторов к одной и той же социальной группе не отменяла вариативности в образе государя: один и тот же правитель мог выступать как слугой церкви.

так и доминирующей над всеми социальными силами королевства персоной. 2) Под влиянием социальных и политических процессов эпохи менялся образ идеального правителя, менялась концепция власти. Стараясь либо указать государю на его заданную Богом или традицией миссию, либо помочь правителю найти выход нз сложных ситуаций, либо пытаясь просто описать окружавшую их действительность и место монарха в ней, каролингские писатели создавали образ власти, адекватный условиям их времени. Именно реальность, политико-социальные условия, конкретные обстоятельства развития франкских геяпа порождали образы монархов и концепции власти, а не наоборот. 3) Важным фактором, влиявшим на конструирование каролингскими авторами образов правителей, является использование имп предшествующей письменной традиции, состоящей из библейского., позднеантичного христианского и классического римского наследия.

В зависимости от происходивших политико-социальных процессов каролингские авторы использовали подходящую и предпочтительную для них предшествовавшую традицию. 4) Под влиянием указанных факторов эволюция представлений о монархе прошла в Каролингскую эпоху несколько этапов. Первый, охвативший конец Ч1П вЂ” первую половину 1Х века (до 843 года), породил образ христианского государя; защитника церкви, воителя за 35 веру, патрона христианской миссии сречи язычников. образцового верующего. На втором этапе, в 840-880-е гг., христианский компонент власти отходит на второй план: франкские короли, хоть и продолжают номинально быль защитниками христианства, осмысляются анналистами и историками в антично-римских категориях, рисуются как доблестные и напористые политические деятели, подобные Цезарю, Катону и Катилине.