Диссертация (Конкуренция европейского и евразийского интеграционных проектов на пространстве СНГ), страница 11

Нормативна сила: теоретичне осмислення прикладно1 концепцй / 0.1. Шаповалова // Доел!дягення св!тово> пол>тики: Зб. наук. праць. — Вип. 3 (60). — К.; 1нститут свпово1 економгки 1 м>жнародних в>дносин НАН Укра1ни, 20!2. — С. 82-944 Шаповалова 0,1. Механ>зм реалгзацй нормативно1 силн / 34 Приходится признать, что проблемы, проистекающие из природы Восточного партнерства и его конкуренции с проектом евразийской интеграции, в достаточной мере отечественной наукой отрефлексированы не были, причиной чему являлась как свойственная российской академической среде как таковой недооценка внешнеполитического потенциала Евросоюза в целом и его политики в Восточной Европе в частности, так и недостаточно глубокое понимание специфики феномена нормативной силы.

В отечественных изданиях с подачи, в первую очередь, Т.В. Бордачева и С.А. Караганова"" доминировало представление о стратегической слабости ЕС, о недостаточности интеграционного наполнения Восточного партнерства, не предлагающего странам-участницам перспективы полноправного членства в Союзе, и о возможности развивать с ЕС сугубо прагматичное партнерство, абстрагированное от нормативно-ценностных противоречий. Неудивительно, что при таком положении дел понимание сущности интеграционной конкуренции в СНГ и степени ее конфликтогенности присутствовало лишь в редких публикациях отечественных аналитиков (Д.В.

Ефременко"", А.В. Мальгинах!) и некоторых их коллег из стран СНГ82. В большинстве же публикаций масштаб конкуренции интеграционных проектов намеренно умалялся. Так, в упомянутой статье Л.О. Бабыниной утверждалось, что «если и О.!. Шаповалова Л Досл>джонни св>тово! полтики: Зб.

наук. праць. — Вип. 3 (64). — Кх !нститут св!тово! скопом)ки г мькнародиих в>дносин НАН Укра1ни, 2014. — С. 55-63. 'Каттоненко, М.Г. Нормативна сила в реал>ях поствсстфальско1 пол!тики / М.Г. Ка>птоненко д Науковий в>сник Дипломатично> академй Укра(нн при МЗС Уьрапни. — 2010.

— Вип. 16. — С. !95-203. ' Бордачсв, Т.В. Новый стратегический союз Россия и Европа пород вызовами ХХ! вска: возмо>кности «большой сдслки» / Т.В. Бордачсв. — Мз Европа, 2009. — 304 с.; Бордачсв, Т.В. Как сделать Европу надежным тылом. Буду щсс ЕС и стратегия России / Т.В. Бордачсв, Т.А. Романова д Россия в глобальной политике.

— 2013. — № 6. — !Элсктронный ресурс! / Элсктрон. дан. — Режим доступа: !И(р //>тжж.8!ойа1аГГапа.п>/ппшЬег/Ка)г-хг!с!а(- Егора-падегйпут-(у!о>п-16255 — Загл, с экрана (дата обращения: 12.05.2018); Россия з ь Европа. Противостояние илн союз? / под ред. С.А.

Караганова, И.Ю. Юргенса. — Мх Астрал>к Русь-Олимп, 2010. — 382 с. "'Ефремснко, Д.В. Жизнь после Вильнюса. Украина в новой геополитической конфигурации / Д.В. Ефремснко // Россия в глобальной политике. — 2013. — № 5. — [Элок>ровный ресурс] / Электрон. дан. — Режим доступа: М(р://изтж.81оьа!айа!гкгп/пп>пЬег/ЛЬ!кгз-роз!с-У!!пупяа-16176 — Загл. с экрана(дата обращения: 12.05.2018) "Мальгин, А.В. Европейская система: стратегичсглщя динамика и новые компоненты / А.В. Мальгнн д Восточная Европа. Перспективы. — 2011.

— № 1. — С. 6-16. ' Манлгола. В.А. Восточное партнерство. От нормативного к геополитическому проекту / В.А. Маюкола, А.И. Шаповалова д Восточное партнерство. Цели — опыт — вызовы. Анализ процесса имплементации в государствах охвачснньж программой / под науч. род. Петра Байора, — Краггов: КядйапааА)га()сппс)га, 2013. — С.

13-34. 35 говорить о конкуренции, то фактически речь идет о двух, максимум трех странах, которые представляют особенный интерес и для ЕС, и для России, и которые в силу ряда причин не могут четко определить свою позицию»"'. Представление, что речь идет сугубо о борьбе за влияние на отдельные страны, а не об установлении желаемой геополитической конфигурации европейского континента, стало еще одной губительной иллюзией, помешавшей российской науке вовремя осознать суть происходящих процессов и выработать адекватные рекомендации для руководства страны.

Научные работы, опубликованные в ходе и после украинского кризиса, составляют //Чэвть/о волну исследований тематики интеграционной конкуренции в СНГ. Она отличается существенным возрастанием академического интереса к проблеме противоречий между Россией и ЕС в пространстве общего соседства и, как следствие, резким увеличением количества выходящих публикаций. В этом потоке проявились три основные тенденции.

Во-первых, тенденция к идеологизации научных исследований. Значительная часть изданных в последние годы работ направлена, скорее, на оправдание текущей политики «своей» стороны в данном кризисе. На западной науке эта тенденция сказалась особенно наглядно и привела, среди прочего, к утверждению в качестве общего места представления о неизбежности подобного кризиса в силу тех или иных имманентных свойств России и ее внешней политики — авторитарного характера режима, изначально присущей ему агрессивности в отношении ближайших соседей, укорененного в мышлении правящего класса ревизионизма, стремления разрушить либеральный порядок и прочих «неоимперских амбиций». Для авторов работ подобной направленности нет необходимости изучать обстоятельства украинского кризиса, в том числе интеграционную конкуренцию в СНГ, "Бабынина, Л.О.

ЕС и Россия: конкуренция эа постсоветское пространство' ? /Л.О. Бабынина // РСМД. — 2013.— 29 мая. — !Электронный ресурс! / Электрон. дан. — Режим доступа: 1энр//пжя1апсоппс!!.пьапа!у11ся-а1кв сопппеп!я/апа1уйса/еяй-тояа1уа-кпнкцтс1на1уа-та-рпя!яптЕ!Якпс-Ртоа!тапа!то/ — Загл. с экрана (дата обрацения: 12.05.20!Я) 36 поскольку они приписывают решающую роль факторам иного, более глубинного уровня, не связанным с конкретными перипетиями политических взаимодействий на европейском континенте. В российском дискурсе (причем, скорее, в политическом, нежели в академическом) тенденция тоже дает о себе знать, хотя и гораздо менее выраженной форме. Следует отметить, что, как часто бывает в подобных случаях, представление о каком-либо государстве как о потенциальном противнике приводит к гипертрофированной оценке ресурсов и инструментов в его распоряжении.

В то время как в докризисный период европейские эксперты были склонны нивелировать «мягкую силу» России и приписывать ей преимущественное использование методов прямого принуждения с помощью «жесткой силы», после разгорания кризиса в рамках дискурса о «гибридной войне» резко выросла значимость российской «мягкой силы» и информационно-пропагандистских средств в распоряжении РФ в глазах западных исследователей, которые теперь склонны усматривать в этих средствах крайне серьезный вызов поддержанию либерального миропорядка.

Во-вторых, у некоторой части экспертной среды наблюдается и обратная тенденция к проведению своего рода «работы над ошибками» с попыткой ретроспективного анализа причин нынешнего кризиса. Поскольку нарастающая конфликтогенность на пространстве СНГ до возникновения данного кризиса во многом игнорировалась (а некоторые исследователи и вовсе открыли для себя этот фактор только в 2014 году), появилась необходимость понять, что именно привело к его возникновению. И если в работах в русле первой тенденции преимущественно происходило смешение всех повлиявших на ситуацию факторов в единый блок, подчиненный, как правило, логике имманентного конфликта между Россией и Западом чуть ли не со времен холодной войны, то в рамках второй, более скромной в количественном отношении, тенденции проявляется стремление авторов представить несколько более нюансированную картину событий, выделив в ней те элементы, которые непосредственно привели к кризису, в том числе и конкуренцию интеграционных проектов.

37 Вследствие этого более тщательному анализу подвергаются и процессы евразийской интеграции, и интеграционная конкуренция в СНГ, что видно на примере работ Т. Колтона и С. Чарапа"', Е. Коростелевой"', Р. Драгневой"', Н. Попеску"', Д. Кэдьера'", Х. Смит"'. Третья тенденция связана с более глубоким по сравнению с предыдущим периодом изучением внутриполитических процессов и внешнеполитической тактики стран СНГ той группой исследователей, которая занималась вопросами нормативного влияния Евросоюза в восточном соседстве. Анализ реальной нормативной конвергенции в ряде практических сфер и наблюдение за траекторией политического развития стран, вовлечЕнных в европейский интеграционный проект, позволил некоторым специалистам более критично оценить мотивацию этих стран и последствия их вовлечения в интеграционные форматы, а также более реалистично взглянуть на политику России в этом отношении.

Можно сказать, что у менее ангажированной части европейской экспертной среды произошла своего рода «симметризация» России с Евросоюзом — понимание того, что Россия задействует на пространстве СНГ примерно те же методы, что и ЕС, включая «мягкую» и нормативную силы, а также интеграционные форматы в качестве стимулов. Эту тенденцию отражают "Колтон, Т. Победителей нет: украинский кризис и разрушительная борьба за постсоветскую Евразию / Т.

Колтон, С. Чарап / пер. с англ. д Россия в глобальной политике. — 2017. — Спецвыпуск. — [Электронный ресурс] / Электрон. дан. — Режим доступа: Ьпр://8(оЬа1аГГа(гкп>/гпейаЯоск/с1ьзгар Ьоо(г гсайрй' — Загл. с экрана (дата обршцения: 12.05.2018) "-' Котов(с!ека, Е. ЕаЯсгп ранпсгяьйр апй йс Епияап ()шоп: Ьппй(пй '(Ье ро!гйсаг Ьас(г ш И>е сая(сп> геййоп / Е. Когояе!ека д Ешорсап Ро1гйса апг( Кос(е(у. — 2016. — >/о1. 17, Я.