Диссертация (Феномен бюргерства и повествовательный метод романов Томаса Манна), страница 11

Неслучайно в статье 1947 г. «Ницше в светенашего опыта», подводя итоги своего «диалога» с философом, Т. Маннподчеркивает, что «Ницше заимствовал шопенгауэровский тезис о том, чтожизнь заслуживает оправдания лишь как явление эстетическое» (X, 358;пер. П. Глазовой). Поздний Манн приходит к выводу, что «противоречие вжизни существует не между жизнью и этикой, но между этикой иэстетикой» (X, 372).В своих ранних статьях и выступлениях, отстаивающих свободухудожника, Т.

Манн опирался на почерпнутую им у Ницше мысль онезависимости эстетического начала от этического и на представление о121«Ein Artistentum ist dadurch bürgerlich, daß es die ethischen Charakteristika der bürgerlichen Lebensform:Ordnung, Folge, Ruhe, „Fleiß“ – nicht im Sinne der Emsigkeit, sondern der Handwerkstreue – auf dieKunstübung übertragt».122Как писал Г. Зиммель в своем анализе современной культуры 1918 г., Шопенгауэр и Ницше произвеликоренное изменение в философии и культуре, обратившись к жизни как центральному моментуфилософии. Шопенгауэр, по Зиммелю, поставил перед философией небывалый до той поры вопрос:«Что есть жизнь, что есть ее значение как жизни?»; Ницше же «нашел цель, придающую жизни смысл,цель, которую больше нельзя было найти за пределами жизни, в ней самой […], но в развитии самойсебя […] чтобы стало больше жизни» (Simmel, G.

Der Konflikt der modernen Kultur. München und Leipzig,1921. S. 9 – 10).123Апт, С. К. Томас Манн. С. 19.43художникекакэстетическоеартисте,явление.преображающемОднакожизненнуюрадикализмуНицшеданностьвпротиворечитумеренность Т. Манна, его выбор в пользу бюргерского художника. В тойже статье 1947 г. писатель характеризует эстетизм Ницше как «неистовоеотрицание всего духовного во имя прекрасной, могучей, бесстыднойжизни…» (X, 385). Т. Манн, как в начале своего творческого пути, так и насклоне лет верил в «…человеческий дух, ту человеческую сущность,которая проявляет себя в критике, в иронии, в свободолюбии, которая,наконец, выносит приговор жизни» (X, 370). Противоборство жизни и духа– метафизическая константа, лежащая в основе манновского творчества.Бюргер, с одной стороны, оказывается воплощением жизни, своейвитальностью, естественностью он в корне отличается от художника,склонного к снедающей жизненные силы рефлексии124.

Поэтому Т. Маннатак привлекает полный внутренних противоречий образ бюргерскогохудожника. С другой стороны, бюргерская культура для писателя –культурагуманистическая,прибежищечеловеческогодуха125.Следовательно, само бюргерство таит в себе губительные предпосылки, ираннего Манна завораживала идея упадка бюргерства126.Подтверждение того, что бюргерство ‒ источник культуры иискусства,Т.МаннвиделвбюргерскомпроисхождениисамихШопенгауэра, Ницше, Вагнера и большинства немецких писателей, в124Ср.

рассуждение Г. Курцке: «Страдание от сознания (das Leiden am Bewußtsein) и тоска по утеряннойнаивности говорят о принадлежности Т. Манна к антипросвещенческой традиции, которая зарождаетсяв эпоху романтизма и через Шопенгауэра и Ницше достигает философии жизни рубежа веков» (Kurze, H.Thomas Mann. Epoche, Werk, Wikrung. S. 79).125Бюргерство, безусловно, не единственный источник гуманистической традиции, на которуюопирается Т.

Манн. А. И. Жеребин, к примеру, подчеркивает роль русской литературы ‒ частонедооцениваемую ‒ в формировании гуманистического идеала Т. Манна (Жеребин, А. И. Томас Манн и«юношеский миф русской литературы» // Известия РАН. Серия литературы и языка – 2013 – Т. 72 - № 1. С.45 ‒ 51).126Ср. комментарий Т. Манна 1947 г. к его юношескому роману: «Молодой автор «Будденброков»изучал психологию упадка по Ницше.

Но одно из откровений этого жадно упивающегося жизньювиталиста он все же вынужден был отвергнуть […] „Точка опоры“ и „инстанция“, как их называл Ницшесуществуют, и искать их надо в человеке, который одной, духовной стороной своего существа стоит запределами жизни и возвышается над ней в сознании своего человеческого достоинства» (Манн, Т. Ободной главе из «Будденбрококв».

(IX, 197 – 198; Пер. Ю. Афонькина).44первую очередь Гете. Т. Манн всячески подчеркивает бюргерские корнисвоих кумиров, потому что ему важна связь между бюргерской этикой и«формой жизни» и их творчеством. Так, Ницше, по Т. Манну, унаследовалот отца пастора те же качества, что и сам писатель воспринял от своихродителей: «ту же приверженность ко всему аристократическому, ту жестрогость нравов, то же высоко развитое чувство чести, ту жепедантическую любовь к порядку» (X, 347).

Десятилетием ранее Т. Маннпрактически теми же словами описывал бюргерское наследство Гете, те жекачества он неоднократно подчеркивал в собственном отце127.Впоследствии Т. Манну становится тесно в рамках старогобюргерского мира. В речи «Гете как представитель бюргерской эпохи»1932 г. Писатель не только настойчиво доказывал плодотворностьперенесения бюргерских привычек на художественное творчество. Онговорил о необходимости «дебюргеризации»: «Гете, Шопенгауэр, Вагнер,Ницше – вот они, немеркнущие звезды не небе нашей юности. […] Мыпитомцы великого отечественного мира, бюргерского духовного мира,который в то же время именно как духовный мир, имеет надбюргерскийхарактер» (X, 69; Пер.

Л. Виндт).Применительно к анализу повествовательных структур особенноважна связь, которую Т. Манн проводил между бюргерским началом ипонятием формы, в том числе литературного выражения. Художественныеискания Т. Манна представляют собой один из вариантов переживаниякризиса культуры, ощущение которого было свойственно эпохе рубежаXIX – XX вв. Т. Манн оказался неспособен к чистому разрушениюклассических форм. Кроме того, он воспринял от Ницше не только мысль127Ср. начало «Очерка моей жизни» (1930): «Спрашивая себя, какие от кого мне достались свойства, янеизменно вспоминаю знаменитый стишок Гете и устанавливаю, что, как и он, „суровость честныхправил“ я унаследовал от отца, а „нрав весело-беспечный“, иначе говоря – восприимчивость ко всемухудожественно-ощутимому и, в самом широком смысле этого слова, „к вымыслу влеченье“, - от матери»(IX, 93; Пер.

Е. Эткинда)45о прорывающей закостенелости жизни, но и о благородстве формы128.«Благородная форма (vornehme Form)»129 станет в текстах Т. Манна однимиз отличительных атрибутов и бюргера, и художника.Ницшеподразумевалскореенаследноедворянство,нежелибюргерство. Но в понимании Т. Манна бюргерство, как уже говорилось,это ганзейские патриции и высокая культура, созданная немецкимбюргерством. Наиболее близко к определению бюргерской «формыжизни» Т. Манн подходит в речи, произнесенной перед жителями Любекав 1926 г. Предмет его размышлений не «анекдотические реминисценции изглубокого детства», но что-то «более духовное и значительное […]признание важности Любека „как формы жизни“»130. Т.

Манн признаетсяперед своими слушателями, что ему с трудом дается определение этого«более духовного и значимого»; он как будто дает понять, что сама егоречь, как и все его творчество, и есть воплощение «духовной формыжизни» Любека, облагороженной писательским словом.

Эта формулировкаскрывает в себе противоречие, поскольку связывает воедино форму и дух.Т. Манн говорит о подсознании и «воле» (Willen), которые он практическиприравнивает к корням, происхождению. «Патрицианско-городское,традиционно-любекское или вообще ганзейское начало» (IX, 71) лишаютсяисторических контуров и приобретают характер мифа, мифологизируетсяи сама «форма жизни». При этом Т. Манн понимает ее не как материал,необходимый для создания произведений, но как особенность своеготворческого метода. Он стремится выразить «не какие-то чистоэстетические формальные поиски, предпринимаемые безродным бродягой,128В «Веселой науке» Ницше много говорится о благородной форме: «Благородство (die Vornehmheit)потомственного дворянина» подчиняет себе, «потому что эти последние [крестьяне – Ю. Л.], по сути,готовы ко всякого рода рабству, при условии, что стоящий над ними постоянно удостоверяет себя каквысшего, как рожденного повелевать – и делает это благородством своей формы! (durch die vornehmeForm!)» (Ницше Ф.

Веселая наука // Ницше Ф. Полное собрание сочинений в 13 т. Т. 3. М., 2014. С. 375 –376).129Там же. С. 376.130Mann, Thomas. Lübeck als geistige Lebensform // Mann, Thomas. Gesammelte Werke in dreizehn Bänden.Frankfurt a. M., 1974. S. 370 – 393. Hier ‒ S. 371. Пер. мой – Ю. Л.46но некую форму жизни, а именно Любек как форму духовной жизни» (тамже, 79).Конкретнее речь идет об унаследованных от предков качествах,которые художник «воспроизводит […] в иной, более свободной,одухотворенной, образно-символической форме» (Там же).

Список этихкачеств на удивление постоянен: «верность и порядочность» (Там же),«достоинство и рассудительность» (IX, 80), «честолюбие и усердие» (Тамже) – иными словами, «этическое начало, которое в значительной степенисовпадает с понятием бюргерского, гражданственного» (IX, 81). Однакоесть в этом списке и неожиданные свойства, воспринятые художником вродном городе – это «Любек как особый пейзаж, язык, архитектура» (Тамже). Этот пейзаж определяют сам город, любекская готика и море,связанное в воспоминаниях писателя с музыкой.В своих речах конца 20-х – начала 30-х гг.

Т. Манн создаетсвоеобразную мифологию бюргерства, связанную с философскими ихудожественными основами его творчества. После 1933 г. бюргерская тематеряет былую актуальность в размышлениях Т. Манна о природелитературы и собственного творчества. В «Истории „Доктора Фаустуса“.Романе одного романа» (1949), к примеру, «бюргерскость» (Bürgerlichkeit)упоминается лишь мимоходом. Бюргерская «форма жизни», как и самаГермания оказываются в тени национал-социализма и осмысляются ужеисходя из этого опыта.47ГЛАВА 1. БЮРГЕРСКАЯ «ФОРМА ЖИЗНИ» В СТРУКТУРЕРОМАНА «БУДДЕНБРОКИ»1.1. Семейная книга Маннов как основа событийной и временнойструктуры «Будденброков»Хотя каждый раз, когда речь заходит о семейном романе влитературе XX в., упоминается роман «Будденброки» Т.