Автореферат (Тип «подпольного человека» в русской литературе XIX – первой трети ХХ в), страница 5

Мнение другого (Христа и его учеников) для Иуды оченьважно, несмотря на все презрение к окружающим. Наблюдая за избиениемХриста, герой отмечает в себе одновременно острое наслаждение иневыносимое страдание.У доктора Керженцева заметнее байронические черты злодея,сильнее противопоставление себя миру, он совсем не страдает от своегоодиночества, его изгнанничество – добровольное; кроме того, Керженцевотмечает сильное влияние литературы на свою жизнь.Однако у этих героев есть много общего: наличие «подпольной»Идеи, почвой для которой является возвеличение своей персоны, глубокаявнутренняя жизнь и рефлексия, они оба не принимают ценностей и морали«обычных людей», оба любят экспериментировать над окружающими.Идея Иуды заключается в стремлении стать первым ученикомХриста, оттеснив от него остальных.

Аналогия с «подпольными» людьмиочевидна: Иисус – Бог, а Иуда хочет быть первым после Бога, а значит,лучшим, главнейшим из смертных – именно то, чего жаждут все«подпольные люди» Достоевского. Для воплощения Идеи Искариотрешает предать Иисуса в руки врагов и во время казни статьединственным, кто останется рядом. В соответствии с «подпольной»логикой Иуды, истязание и убийство самого дорогого человека – этовполне подходящий путь доказательства своей преданности. Стремлениезаявить «высшее своеволие» важнее жизни самого близкого человека. Это22высшая степень того, о чем писал Парадоксалист: о праве человекапожелать себе (и другим) вредного, о том, что наиболее нерациональное,«вредное хотение» и есть самое сильное.ИдеядоктораКерженцева–убитьизместимужасвоейвозлюбленной – так, чтобы все это видели, и остаться при этомбезнаказанным, для чего тот притворяется сумасшедшим. Однаконаказание все равно настигает преступника.

В его внутренний мир, полныйсамодовольства и презрения к окружающим, однажды врывается самая чтони на есть «подпольная» мысль и в одночасье обращает этот мир в руины:«Ты думал, что ты притворяешься, а ты был сумасшедшим. Ты маленький,ты злой, ты глупый, ты доктор Керженцев. Какой-то доктор Керженцев,сумасшедший доктор Керженцев!» 1 . Когда его собственная мысль«изменяет» ему, герой осознает, что из «сверхчеловека» он превратился в«сверхничтожество».Еще один вариант андреевского «подпольного человека» – этоСергей Петрович из одноименного рассказа. Сергей Петрович, как иПарадоксалист, не удовлетворен своим существованием.

Герой признаетсясебе в том, что он некрасив и неумен, не обладает никакими талантами,неловок и беден. Однако до поры до времени он просто неудачливыймечтатель. Сознание героя переворачивается благодаря книге Ф. Ницше«Так говорил Заратустра». Идея о сверхчеловеке целиком захватывает умгероя и в итоге приводит его к самоубийству вследствие обиды наскупость судьбы, не отмерившей ему ни талантов, ни красоты, ни денег.Другой представитель типа «подпольного человека» рубежа вековпоявляется в творчестве протоиерея В. П.

Свенцицкого. Странныйчеловек, герой романа «Антихрист», с первых страниц признается вкрайнейразвращенности,скрываемойподмаскойскромностиицеломудрия.1Андреев Л. Н. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 1. М.: Книжный клуб Книговек, 2012, с. 423.23Прежде всего, сходство героев Достоевского и Свенцицкогозаключается в склонности обоих персонажей к глубокой рефлексии. Герою«Антихриста», как и всякому «подпольному человеку», для оправданиясвоей жизни и преодоления страха смерти необходим некий высшийсмысл (Идея), и он найден в служении антихристу, в подготовке егоокончательного воцарения на земле: «Я – Антихрист.

Эта мысльприводила меня почти в восторг! Смысл жизни был найден» 1 .Герою Свенцицкого присуща этическая лабильность, у негоотсутствуют четко определимые нравственные принципы. Вспомним, чтоДостоевский писал о «подполье»: «Причина подполья — уничтожениеверы в общие правила» [16, 330]. Странный человек не чувствует внутрисебя искренней и глубокой потребности делать добро и бороться ссобственными пороками. Как для каждого «подпольного», для герояСвенцицкого зло эстетически более привлекательно, чем добро или вовсяком случае нормальная (а потому заурядная, на взгляд «подпольногочеловека») порядочность. Найдя смысл жизни в миссии антихриста, геройСвенцицикоговсвоих«Записках»начинаетпедалироватьтемусобственной жестокости и безнравственности, что должно послужить длячитателя подтверждением его демонической природы. Оценивая своипоступки как дурные и аморальные, Странный человек, как и положеногерою «подполья», любуется собой, с наслаждением описывая всюглубину своего нравственного падения. Говоря о собственной греховности,Странный человек особо подчеркивает, что он не просто какой-томелочный, пошлый развратник, как все окружающие, а вдохновенныйхудожник порока.

Подобный нарциссический демонизм очень характерендля молодых «подпольных людей» Достоевского (в зрелом возрасте онибольше предпочитают роль шута, а не демона).1Свенцицкий В. П. Собрание сочинений. Второе распятие Христа. Антихрист. Пьесы и рассказы (1901–1917).

М.: Даръ, 2008. С. 116.24Странныйчеловекпостоянноподчеркиваетсвоютягуксексуальному насилию над женщинами. Не решаясь осуществитьфизическое насилие над возлюбленной, он компенсирует это насилиемнравственным. Герой демонстрирует все ту же характерную для«подпольных» людей модель отношений с возлюбленной: сначала онупорно добивается любви девушки, а завоевав ее расположение,превращается в жестокого тирана, не устающего испытывать на прочностьчувства любимой женщины.В шестом параграфе третьей главы представлен анализ образапоследнего «подпольного человека» – Николая Кавалерова («Зависть»Ю. К. Олеши). После революции тип «подпольного человека» постепенноначинает уходить в прошлое, уступая место другим героям, большинствоиз которых генетически связаны с типом «нового человека».

Эпоха 1920-хгг. способствует некоторому обострению отдельных «подпольных» черт,ведь многие социалистические идеи, с которыми яростно полемизировалПарадоксалист, в этот период воплощаются в реальности. «Усиленноесознание» «подпольного человека» этой эпохи становится не нужно и дажевредно в 20-е гг.: стране не нужны отвлеченно теоретизирующие, тонкочувствующие, невротические личности, а нужны рабочие руки, трезвое,позитивное мышление, трудоспособность и энтузиазм. Сознавая это,Кавалеров выбирает для самоутверждения совершенно «подпольный»,окольный путь – самоуничижение.Кавалеров – один из наиболее ярких представителей изучаемогонами типа – буквально доводит до конца и воплощает некоторые идеиПарадоксалиста. Так, например, герой Олеши устраивает «литературныйпротест» в пивной: произносит длинный и высокопарный обличительныймонолог, в результате чего оказывается выброшенным из заведения(именно то, о чем мечтал и на что не решался герой Достоевского).Болезненное самолюбие Кавалерова заставляет его придаватьзначение таким мелочам, которых не замечают другие.

Он уверен, что25окружающие люди (и даже вещи) настроены по отношению к немунасмешливо и враждебно. Но особенную подозрительность проявляетКавалеров по отношению к приютившему его Андрею Бабичеву, в каждомслове которого молодому человеку чудится оскорбительное высокомериеили презрительная издевка. Мнительность героя приводит к тому, чтовместо чувства благодарности к Бабичеву, Кавалеров начинает испытыватьк своему покровителю жгучую ненависть за то, что тот «подавил его», «селна него» 1 , за то, что Бабичев, будучи просто «невежественным и тупымсановником», оказался нужнее обществу, чем он, тонкий и умный поэтКавалеров.

Однако отношение молодого человека к Бабичеву нельзяопределитьоднозначно–этопричудливоесочетаниененависти,презрения, зависти, обожания, жажды внимания, ревности и обиды (вполнетипичный для данного литературного типа комплекс).Приступыбезудержнойтяги«подпольногочеловека»кнемедленному, сиюминутному сближению, нарушающие все законыкоммуникации, более чем характерны для Кавалерова. Если сближения непроисходит, герой начинает буянить и выкрикивать оскорбления. Вообще,Кавалеров – это человек-скандал, еще даже в большей степени, чемПарадоксалист.Еще одной чертой, указывающей на принадлежность Кавалерова ктипу «подпольного человека», служит его жестокость по отношению кблизкойемуженщине.ЕслиПарадоксалистоскорбляетЛизупредложением денег, то Кавалеров идет дальше: он избивает вдову АнечкуПрокопович за то, что та не похожа на юную, прекрасную и недоступнуюВалю, за то, что вдова олицетворяет собой «символ его мужскойуниженности» 2 .Но на психологии сходство не заканчивается – Парадоксалист иКавалеров очень близки друг другу идейно: у героя Олеши мы находим ту1Олеша Ю.

К. Заговор чувств: Романы. Рассказы. Пьесы. Статьи. Воспоминания. Ни дня без строчки.СПб.: Кристалл, 1999. С. 39.2Олеша Ю. К. Там же. С 23.26же самую основу для Идеи, что и у Парадоксалиста: оба героя ненавидят ихотятразрушитьвыдуманныйсоциалистами«хрустальныйдворецвсеобщего благополучия», роль которого в «Зависти» выполняет проектобщественной столовой «Четвертак».В Заключении подводятся итоги работы, формулируются основныевыводы и намечаются перспективы дальнейших исследований. Важнымитогом работы является вывод о том, что тип «подпольного человека»,впервые описанный Достоевским, выходит за рамки произведенийписателя и реализуется в творчестве других авторов XIX – первой третиXX в.Статьи, опубликованные в изданиях, рекомендованныхВАК РФ:1. Касаткина К.