Становление и развитие изобразительно-выразительной системы в романтической поэзии А.С. Пушкина, страница 3

Если вариантный мотив 'вечерней зари' выполняет только одну — изобразительную— функцию в доромантической лирике Пушкина, то смежный с ним мотив 'сумрака'осложняется элементами выразительности, хотя изобразительная направленность так жезначима и является ведущей. В то время как для описания заката использовались живые ияркие колористические подробности, сумрак изображается в темных и иногда мрачныхтонах. В пушкинских лирических текстах подчеркивается различие между временнойфункциеймотива(сумерки;указаниена7определенныйпромежутоквремени)ипространственно-живописной (собственно сумрак; противопоставленность дневному свету;связь с мотивом 'дали').

Тексты раннего Пушкина демонстрируют частотность использованиямотива 'сумрака' во второй функции, что говорит о его усложненной структуре. Постепенныйпереход от одного изобразительного регистра к другому, от света к темноте обнаруживаетсложнуюдиалектику,характеризующуюсятеснымпереплетениемизобразительно-выразительных свойств и качеств поэтических объектов.

Однако если в романтическойлирике интимная сфера личных переживаний и “ночных” видений субъекта расширяетграницы художественного смысла и пространственно-временные рамки поэтического мира,то в 1810-х годах Пушкин едва намечает возможность такого подхода к изображениюглавенствующего чувства или мгновенного проявления эмоциональности.В подразделе 1.1.2.

“Мотив 'луны' / 'месяца'; становление изобразительновыразительной системы пушкинской романтической поэзии” освещается проблемафункционирования доромантической образности в поэзии Пушкина 1813-1818 годов напримере изобразительности и выразительности мотива 'луны' / 'месяца'. Элегический лунныйпейзаж, формировавшийся под сильным воздействием жанрового канона, дает возможностьпроследить некоторые различия между изобразительными и выразительными гранямимотива 'луны'. Стандартный набор реалий элегического мира усложняется специфическимсоотношением переднего и заднего планов в стихотворении “Наполеон на Эльбе” (1815).Если в первой части элегии бледный свет луны пробивается сквозь тучи, то во второй частилуна оказывается целиком окутана непроницаемыми кущами облаков. В обоих случаях образ'луны' заметно психологизируется.

Атмосфера тайны, загадки, мечты также окружает мотив'луны' / 'месяца' в стихотворениях “Мечтатель” (1815) и “Гроб Анакреона” (1815). Сияньемесяца формально не является прямым источником “крылатых мечтаний”; оно провоцируетфантазию поэта на более интенсивный поиск аналога реальности в сверхчувственном мирегрез. Мотив 'луны' / 'месяца' в доромантической поэзии Пушкина обладает целым рядомизобразительных и выразительных свойств и качеств. Изобразительность проявляется в томили ином положении, которое занимает мотив в кругу других объектов поэтического мира, втой или иной степени насыщенности светом или мраком, в создании цельной картиныприроды.

Выразительность, напротив, становится знаком предпочтения единичного образанекоей амальгаме образов и мотивов или абстрактной ценности, идеала усредненнымзаменам условных эквивалентов идеального начала.В подразделе 1.1.3. “Изобразительные и выразительные стороны мотива 'тумана'вдоромантическойлирикеПушкина”8разбираетсявопрософункциональныхвозможностях мотива 'тумана' в пушкинском доромантическом творчестве. Мотив 'тумана'органично входит в доромантическом творчестве Пушкина в русла нескольких парадигм,традиционных моделей его бытования: это и “оссианическая” струя, и уныло-элегическая,“серьезная” форма воплощения элегического канона, и сфера галантного общениялирическогосубъектавостребованноговсадресатом.поэзииТакоеПушкинамногообразиевидов“туманного” пейзажаиформактивнопродиктовано особымиизобразительными и выразительными свойствами этого мотива, по-разному проявляющегосвои качества на смысловом и семантическом уровнях.

В “оссианическом” цикле туманстановитсянеотъемлемойчастьюночногопейзажа,добавочнойхарактеристикойнапряженно-возвышенного переживания некоего видения (“тени” в значении 'призрака').Туманом окутан мрак полуночи (“Осгар” (1814)), приход ночи видится сквозь призмутуманной дали (“Кольна” (1814)), туман метафорически приобретает черты принадлежащегозагадочной “унылой тени” одеяния, покрова. Ведущие признаки тумана — 'непрозрачность','неясность', 'неотчетливость' — достигают достаточно высокой степени психологизации,несмотря на то, что основная функция мотива в данном случае заключается во внешнейизобразительности — создании условного колорита мрачной северной поэзии.

Элегическийрисунок таких стихотворений, как “Воспоминания в Царском Селе” (1814), “Наполеон наЭльбе” (1815), “Сраженный рыцарь” (1815), подтверждает возможность появления разныхоттенков туманности, сопровождающих различные сочетания композиционно размеренныхфигур. Туман выражает не полное отсутствие границ поэтических объектов или невидимостьих для читательского восприятия, а сложный комплекс свето-теневых конфигураций в рамкахмодели традиционного пейзажа. Мотив 'тумана' привносит элемент меланхолическогосозерцания бытия, открывающего путь переживанию уныния (в романтизме — переживаниюапатии бытия и временному угасанию страстей).

Туман приобретает потенциальные чертыобраза, поскольку фигурирует уже не в качестве атрибута природной стихии, а каксамостоятельная природная субстанция, наделенная теми или иными признаками, встихотворениях “Сон” (1816), “Осеннее утро” (1816) и “Наездники” (1816). Развитиепсихологических нюансов в обрисовке природных объектов происходит в элегии “Осеннееутро”,явившейсяопределеннымрубежомнапутиобновленияизобразительно-выразительной системы лирического пространства поэзии Пушкина. Смещенные рамкипоэтического пространства, как и неопределенность временного континуума, позволяютговорить о новых принципах раскрытия изобразительных и выразительных качествэлегической темы, которые затем перейдут в романтическую ситуацию несовпадения9видимости и сущности предмета изображения.

С 1817 года происходит некоторое замещениетумана иными способами передачи психологических состояний, развернутых на основеострых меланхолических ощущений. На первый план выступают такие формы передачидушевных переживаний, как сон, мечта, воспоминание, желание, стремление и др.Дальнейшее развитие изобразительно-выразительных возможностей мотива 'тумана' шло попути обнаружения смысловых контрастов и смещений, усиления звучания семантическихпризнаков 'неопределенности', 'неясности' и 'мрачности'. Прямая (значение природногообраза) и переносная (значение эквивалента состояния души лирического субъекта)значимость этого мотива по-разному, в различном отношении, будет востребованаромантической поэтикой пушкинских произведений более позднего времени.В подразделе 1.1.4.

“Изобразительность и выразительность мотивов воднойстихии в доромантической поэзии Пушкина” затрагиваются проблемы созданиязаконченной картины природы, целостной структуры ландшафта, живописного способапередачи впечатлений субъекта в пушкинском доромантическом творчестве. Мотивы 'волн' /'волны', 'моря', 'океана', 'озера' имели во многом орнаментальный характер, продиктованныйученическимстремлениемпоэтаовладетьтехникойизображениястатическихидинамических состояний водной стихии. Текстуальные подтверждения поискам подобногорода можно найти в произведениях “Монах” (1813), где акустический признак океана(“шумящий океан”) не развит, а только обозначен как часть воображаемой картинынеприступной скалы, “Осгар” (1814), в котором физическая конкретика возвышенногообъекта превалирует над стихийными проявлениями чувств лирического субъекта (“...в мореспит заря”).

В последнем стихотворении возникает образ морской бездны, но он оттеняетсяболееабстрактныминевещественнымипостазированиемсумрака.Намеченноевоссианическом цикле Пушкина 1814 года “сгущение” цветовых обозначений быстротекущегопотока на фоне блеска ночных звезд приведет в дальнейшем к романтической поэтизацииручья как двойственной, изменчивой, неудержимой в своем стремлении стихии жизни,безграничной страсти, неутолимого желания (“Нет, нет, напрасны ваши пени...” (1819); “Явидел Азии бесплодные пределы...” (1820); “Кто видел край, где роскошью природы...”(1821); “Пока супруг тебя, красавицу младую...” (1824)).

В других произведениях наличиевизуальных деталей предметного мира приводит к возможности обнаружения некоторыхзакономерностей общего изобразительно-выразительного характера. Изобразительностьмотива 'ручья' проявляется то в виде различия света и тени, замутненности либонезамутненности течения воды (“Кольна” (1814); “Блаженство” (1814); “Послание к Юдину”10(1815)), то как развитие олицетворяющего признака, обозначающего непосредственностьживого, игрового начала, заложенного в ручье (“Городок” (1815)), то через дополнительнуюпространственную атрибуцию (“К сестре” (1814); “Вода и вино” (1815); “Послание кЮдину”(1815)).Элегия“Осеннееутро”(1816)обнаруживаетотносительнуюпротивопоставленность двух видов — медленного и убыстренного — течения ручья.Изобразительность движения ручья и выразительность смены лирической модальности (отконкретно-заданнойзакрепленнойпейзажноймоделиперспективыидеального)органичнокусловноочерченнойсоединяютсявиценностноединомкомплексе.Соотношение изобразительности и выразительности мотива 'ручья' имеет принципиальноезначение для поэтики стихотворения “Сон” (1816), где в рамках общей изобразительнокомпозиционной линии возникают отдельные стилистические “выходы” в выразительность.Текст стихотворения демонстрирует наличие динамических импульсов, исходящих отобразов водной стихии: отсутствие внешней динамики закрывает путь акустическимизобразительным деталям.

Данный внутренний закон лирического движения станетконцептуально значимым для романтической поэтики Пушкина. Мотив 'волн' наиболеепоследовательно удерживает за собой акустическую константу. “Таинственное журчанье”потока передает начало постепенного перехода от сиюминутного любования прекрасным кнеподверженному временным изменениям осознанию идеи красоты.