Отзыв официального оппонента (авт. Солдаткина Я. В.) (Роман о художнике в русской прозе конца XX — начала XXI века)

Отзыв официального оппонента о диссертации Анны Дмитриевны Маглий «Роман о художнике в русской прозе конца ХХ вЂ” начала ХХ1 века», представленной на соискание ученой степени кандидата филологических наук по специальности 10.01.01 — русская литература Современная русская проза — динамично развивающееся явление, представляющее огромный интерес для исследователя и по своим формально-содержательным характеристикам, и по свойственному ей диалогу с традициями русской классической литературы, и в плане типологии художественного сознания. В рецензируемой диссертации предложен собственный и, как доказывает работа, весьма продуктивный взгляд на русскую прозу постсоветской эпохи — рассматривается такой синтетический и имеющий глубокие литературные корни тип романа, как роман о художнике.

К чести А.Д. Маглий следует специально отметить, что сам образ художника понимается ею в широком, метафорическом смысле, что позволяет не только расширить материал работы, но и обозначить определенные литературные тенденции в «жанровой модификации» романа о художнике, посмотреть по-новому на обе ключевые для современной отечественной словесности проблемы: проблему героя эпохи (в соответствии с изысканиями А.Д. Маглий, в типологии героев эпохи свое место должен занять и тип героя-художника) и проблему стилевых поисков и сложного диалога между модернистскими и постмодернистскими интенциями в прозе, с одной стороны, и «художественным документализмом», «биографизмом» и исторической прозой — с другой.

С этой точки зрения актуальность работы не вызывает у нас сомнений: во-первых, жанровые исследования по-прежнему являются перспективными и результативными для современной филологии, причем следует особо обозначить их ценность для изучения сферы современной литературы, характеризующейся многообразными трансформациями жанров, жанровыми диффузиями, поисками новых способов повествования. На этом фоне выстроенная А. Маглий эволюция романа о художнике: от эпохи романтизма — через художественные открытия модернистов — к современным образцам жанра, востребованным и литературной средой, и читателями— представляется нам крайне важной и заслуживаюшей всяческого одобрения. Во-вторых, изучение «романа о художнике» помогает прояснить ряд значимых для современной прозы закономерностей в работе с «биографическим» и «историческим» сюжетом, в особенностях использования экфрасиса и осмысления творчества как специфического вида деятельности.

Ценно и то, что в своей работе А. Маглий активно обращается к опыту зарубежного современного романа о художнике, что позволяет ей осмыслить явление в широком контексте. Новизна работы очевидна: а) она связана с предметом исследования, поскольку если отдельные статьи по анализируемым в диссертации романам найти возможно, то общей концепции романа о художнике в современной русской литературе прежде не существовало; б) жанровые штудии А. Маглий приводят ее к выводам обобщающего характера, касающимся принципиальных свойств современного романа о художнике, позволяющим рассмотреть этот тип романа как самостоятельную художественную систему: «Трансформация в текстах биографического начала определяет специфику изображения героев — творческих личностей и особенности создаваемых этими героями произведений (романов, сценариев и т.

д.), а также хронотоп и сюжетно-композиционное строение рассматриваемых текстов о художнике» ~С. 9). В целом, работа иллюстрирует основные этапы становления и развития жанра романа о художнике и демонстрирует как постоянный интерес писателей к проблеме изображения творческой личности, так и изменения, претерпеваемые этой разновидностью романа в истории мировой литературы в зависимости от стилевых направлений и авторских повествовательных стратегий. Размышляя над работой А. Маглий, мы пришли к выводу, что роман о художнике в современной прозе обладает особой востребованностью.

И с этой точки зрения у нас вызывает вопрос сам принцип отбора материала для исследования, нигде в работе не прокомментированный. Поясним: в соответствии с заявленной темой, речь в исследовании должна была бы идти о романе о художнике всего постсоветского периода, на деле же в работе диссертантки присутствует подробный разбор романа А. Битова 1987 года, а далее сразу следует литература начала 2010-х годов. Мы понимаем, что рамки кандидатской диссертации достаточно специфичны, но это не объясняет отсутствия хотя бы упоминания о множестве романов о художниках, созданных в нулевые годы: это и «Казус Кукоцкого» Л.Е.

Улицкой 2001 г. (тут напрашиваются параллели с образом врача-творца у Е.Г. Водолазкина и образами «тай новидцев»-«художников» акушера Кукоцкого и его жены-чертежницы), и «Венерин волос» (2005 г.) М.П. Шишкина с его явно автобиографическим образом переводчика-«толмача» и образом певицы Бэллы, и «Почерк Леонардо» (2003 г.) и «Белая голубка Кордовы» (2009 г.) Д.И. Рубиной с их образами художников в прямом смысле этого слова, не говоря уже о «Таинственной страсти» В.П. Аксенова (2007 г.), напрямую связанной с проблемами исторического и биографического нарратива о творческих личностях.

С другой стороны, по объективным причинам не попавший в исследование последний по времени написания роман Е.Г. Водолазкина «Авиатор» (2016 г.), главный герой которого является художником и в прямом, и в переносном значении, только подтверждает наблюдения и выводы А. Маглий. В первой главе работы представлен подробный и эрудированный системный анализ причин возникновения, жанровых признаков и динамики развития романа художнике, сформулированы основные жанровые маркеры этого типа романа. Мы видим, что становление романа о художнике тесно связано с периодами расцвета тенденций к внутрилитератур ному и межкультурному синтезу (романтизм, модернизм, современные неомодернистские поиски), поскольку именно для названных художественных систем фигура художника, его человеческого и творческого становления, проблемы взаимодействия творца и обывателей, поиски новых способов повествования о творческой личности и об искусстве как квинтэссенции бытия — имеют принципиальное значение.

Немаловажно и то, что А. Маглий рассматривает вариации романа о художнике в реалистической и даже в средневековой литературе, В этой главе, опираясь на труды отечественных и зарубежных филологов, А. Маглий выявляет жанровую специфику романа о художнике 1особенности хронотопа и композиции, использования экфрасиса, прием «романа в романе», фрагментарность или незавершенность и, конечно, особый тип героя— творческая личность), модификации которой и будут ею проанализированы на примере русской литературы указанного периода. Переходя к непосредственному предмету исследования, А.

Маглий пишет: «Во второй половине ХХ под влиянием постмодернистского представления о мире, пришедшего на смену модернизму, возникает новая версия ролана о худолслике, в которой традиция романтического, символистского, реалистического, модернистского романа о художнике трансформируется» ~С.61). И ранее, в положениях, выносимых на защиту, А. Маглий утверждает: «Традиции романтического, символистского, реалистического, модернистского романа о художнике трансформируются в прозе о художнике конца ХХ вЂ” начала ХХ1 века в соответствии с постмодернистскими представлениями о мире и современными техниками письма» (С.

8). В финале же работы ею подчеркивается: «Литературная традиция ролана о худолснике в них (рассматриваемых романах. — Я.С.) трансформируется в соответствии с постмодернистской стратегией» ~С. 152). Соответственно, мы вынуждены сделать вывод о том, что рассматриваемые в диссертации произведения А. Маглий относит к постмодернистским, или, скажем мягче, по ее мнению„ они находятся в определенной зависимости от постмодернистской философской и художественной парадигмы. Со своей стороны, мы всецело соглашаемся с тем огромным влиянием, которое оказал постмодернизм на трансформацию художественного сознания вообще и на современную русскую прозу — в частности. Но если отнесение романа А.

Битова к постмодернистскому направлению возражений у нас не вызывает, то подразумеваемая характеристика романов Е.Г. Водолазкина «Лавр» и А.Н. Варламова «Мысленный волк» как постмодернистских или созданных под влиянием постмодернизма — требует, как минимум, очень серьезного обоснования, отсутствующего в работе, Наоборот, при анализе романа «Лавр» диссертантка совершенно справедливо, с нашей точки зрения, обобщает: «Лавр» только на первый взгляд может показаться по-постмодернистски фрагментарным.

Назвать его постмодернистским романом так же относительно, как и Средневековье— основным временем действия в нем. Древнерусский язык соседствует с современным русским, постмодернистские техники письма совмещаются с реалистическими и модернистскими» ~С. 133), А. Маглий приводит и мнение самого Водолазкина, прямо говорящего в интервью, что его приемы создания текста восходят не к постмодернизму, но к средневековой литературе (С. 112-113).

Еще менее, на наш взгляд, соотносятся с постмодернизмом художественные принципы А.Н. Варламова, чей роман «Мысленный волк» профессор В.А. Мескин напрямую сравнивает с романом русских символистов ~Мескин В.А. «Мысленный волк» Алексея Варламова как опыт символистского романа // Вестник Российского университета дружбы народов.

Серия: Литературоведение, журналистика, 2017. № 1, С. 55-б5). Тем самым, нам представляется, что при оригинальном и концептуальном решении вопроса о жанровой природе данных романов, А. Маглий, при всех приводимых ею оговорках, недостаточно продумала вопрос об их стилевой принадлежности и о взаимодействии, в первую очередь, с наследием модернизма, а не постмодернизма, что, соответственно, к сожалению, не нашло своего отражения и в выводах исследования.

Вторая глава работы посвящена эволюции романа о художнике в современной русской прозе. И здесь мы хотим поддержать молодую исследовательницу, отважно сопоставившую романы А. Битова, В. Левенталя, А. Волоса, А. Варламова, Е. Водолазкина, доказавшую наличие у них (при всей разнице тематики и поэтики) общей проблематики и типологически близкого образа художника-творца. Перед нами — успешная попытка создать некую обобщающую концепцию на материале самой современной прозы, которая, как известно, сложнее всего поддается анализу в силу отсутствия временной дистанции и устоявшихся критических и литературоведческих оценок.

А, Маглий подробно рассматривает философию времени и истории, свойственную указанным романам. И здесь мы снова согласимся с диссертанткой: исторический дискурс является, возможно, смысло- и формообразующим для современной прозы, отражая глубинные общекультурные запросы. Но А. Маглий показала принципиальную связь между обновлением исторического повествования и поисками новых форм биографического романа. Это тем более важно, что А.Н. Варламов обладает огромным опытом написания биографических романов для серии вЖизнь замечательных людей» (и, безусловно, при написании «Мысленного волка» использовал материалы романов о Пришвине, Распутине, даже Андрее Платонове), а Е.Г. Водолазкин принимал участие в составлении современных биографий святых Кирилло-белозерского монастыря, наделив некоторыми чертами этих святых своего Лавра (в частности, дар слез роднит Лавра и Кирилла Белозерского).