Н.В. Гоголь и У. Шекспир - поэтика драматургии в сравнительном освещении, страница 3

Предпринимаетсяпопытка применить методы психологической классификации характеров поотношению к художественным образам (рассматривается учение Аристотеля,Феофраста, а также подходы к этой проблеме современных авторов). Признаваясложностьиограниченностькатегорийклитературномуприложенияматериалу,психолого-психиатрическихвразделепостулируютсятипологические различия в проявлениях хвастовства у Хлестакова и Фальстафа.Под «поэтикой феномена хвастовства» в исследовании предлагается пониматьсистему художественных средств, служащих репрезентации психологическогофеномена хвастовства в литературном произведении. В разделе такжерассматривается фольклорно-литературный генезис репрезентации хвастовства,а также намечаются границы текстов, в которых сформировался литературныйархетип хвастуна.

Его появление в работе связывается с прославлениемфольклорного протагониста в раннем эпосе, а позднее в его литературныхвариантахСредневековья.Классическиеобразыэтогоархетипаобнаруживаются в новоаттической и римской комедии, которые затем будутвосприняты искусством Возрождения.

Именно эти тексты могли служить10источниками вдохновения для Шекспира. Следующая волна обращения клитературной традиции античности связана с классицистическими комедиями,намеренно дистанцировавшимися от ренессансных прецедентов. Под влияниемклассицизма, в частности, сформировался художественный стиль Гоголя12.Во втором разделе анализируется структура художественных образовхвастунов – Хлестакова и Фальстафа, в действиях которых реализуется поэтикафеномена хвастовства в «Ревизоре» Гоголя и «Генрихе IV» Шекспира.Исследуются такие элементы данных образов, как имя, портрет, особенностихарактера и художественной речи, а также функции хвастунов в системеперсонажей названных произведений.Первым этапом в сравнительном исследовании образов Хлестакова иФальстафа в данном разделе стало изучение их имен как художественныхявлений знаковой природы.

В рамках семиотического подхода былопредложено рассматривать фамилии гоголевского и шекспировского персонажав трех аспектах  семантическом, синтаксическом и прагматическом.Для анализа лексических единиц «Хлестаков» и «Фальстаф» былипримененысовременныелингвистическиеметоды.Методологияантропонимического анализа (Л.

В. Успенский, А. В. Суперанская, Б. О.Унбегаун) использовалась для изучения так называемых «говорящих» фамилийдействующих лиц. Было установлено, что фамилия Хлестаков являетсязавершением, по-видимому, следующей словообразовательной цепи, состоящейв основном из суффиксальных приращений: хлест > хлестать > Хлестаков(при этом нужно учитывать параллельную форму «хлесткий», от которой Б. О.Унбегаунпроизводитимягоголевскогохвастуна).Возможнотакжепредположить ту же суффиксальную модель словообразования, что и в«Недоросле» Д.

И. Фонвизина: прост(ой) > простак > Простаков, т. е.промежуточная форма на -ак: *хлестак13. Фамилия Хлестакова по своей форме12Манн Ю. В. Мейерхольдовский «Ревизор» в аспекте театральной традиции // Н. В. Гоголь и театр: ТретьиГоголевские чтения. М., 2004. С. 219–229.13Унбегаун Б. О. Русские фамилии. М., 1989. С. 190.11содержит отсылку к глаголу «хлестать».

При рассмотрении парадигмызначенийглагола(синтаксический«хлестать»аспектнаисследования)материалеотмечаетсягоголевскихеготекстовполисемиявпроизведениях Гоголя, где он означает „лить‟ и „бить, наказывать‟. Еще одноего значение „лгать‟ – в чистом виде не представлено в текстах, однако,учитывая богатство и образность гоголевских обозначений для лжи и фиксациюданного значения в словаре В. И. Даля, близком к эпохе «Ревизора», а такжеадекватность такого прочтения в контексте комедии, можно предположить егосуществование в языке писателя.

Это допущение открывает возможности длясравнительного анализа семантики имен Хлестакова и Фальстафа, в процессекоторого вычленяется общая для них сема – „ложь‟. Имя шекспировскогохвастливого рыцаря, в том виде, в каком оно установилось в каноническомтексте пьесы, Falstaff, является словосложением и легко разлагается на false„ложный, лживый‟ и staff, которое каламбурно перекликалось – как вранненовоанглийском языке Шекспира, так и в современном – со stuff„вещество, материал, начинка‟. Таким образом, на глубинном уровне смыслафамилии Хлестаков и Фальстаф оказываются синонимичными.С прагматической точки зрения следует заметить, что в русской ианглийской культуре лексические единицы «Хлестаков» и «Фальстаф»подверглись антономазии – переходу собственного существительного внарицательное – по сей день сохраняют статус нарицательных именсуществительных со значением „хвастун‟.

Таким образом, имена двухтипологически схожих персонажей, относящихся к различным литературам икультурам, обнаруживают значительные общие семиотические элементы. Этопозволяет говорить о перспективности изучения проблемы литературнойантропонимики, которая позволяет внести вклад как в развитие лингвистики,так и сравнительного литературоведения.В разделе также раскрывается специфика сюжетной реализации поэтикифеномена хвастовства.

Системному анализу подвергаются две центральные12сцены хвастовства в комедии «Ревизор» и исторической хронике «Генрих IV»,рассмотренные как в контексте всего произведения, так и с точки зренияпородивших их культур. Объектом исследования становятся комплексымотивов, из которых складывается сюжет произведения и совпадение которыхможет свидетельствовать о шекспиризации в произведении Гоголя  какнапрямую из произведения английского драматурга, так и косвенно,посредством рецепции произведений, созданных в условиях культа Шекспира.Кроме того, скрупулезному анализу подвергается художественная речьХлестакова и Фальстафа с целью изучения схожих и различных элементов вструктуре хвастовства.Сюжетное обрамление сцены хвастовства у Гоголя и Шекспираобнаруживает ряд схожих особенностей.

В обоих случаях имеет местоспецифический хронотоп встречи на большой дороге14. Подготовкой креализации мотива хвастовства становится неудача персонажей, пережитая имидо встречи со своими слушателями, перед которыми им предстоит произвестиречь. В произведении Гоголя мотив неудачи связан с пехотном капитаном, вкотором узнается типичный для русской литературы начала XIX века образкарточного шулера15.

Функция этого персонажа сводится к подготовкеэкспозиции, в которой задаются те неблагоприятные условия, в которыхХлестаков оказывается при своем первом появлении в пьесе. Гоголевскийперсонаж теряет все деньги, проиграв их за карточным столом в поединке сФортуной.ВшекспировскойдрамеФальстафтакжесовершаетпротивозаконный поступок перед сценой хвастовства, когда соглашаетсяограбить паломников, и так же, как Хлестакова, его ожидает неудача. Ситуацияв «Генрихе IV» осложнена тем, что ограбление изначально является игрой (и вэтом одновременно сходство гоголевского и шекспировского текста), котороедолжно развлечь принца Хэла и продемонстрировать удаль безземельного14См.: Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе: Очерки по исторической поэтике // Бахтин М.

М.Эпос и роман. СПб., 2000. С. 9–193.15Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М., 1941. С. 608.13рыцаря Фортуны в сопряженном со смертельным риском предприятии 16 . Вобоих случаях в экспозиции обнаруживается реализация сюжета об обманутомобманщике, который в данном случае ищет утешение в хвастовстве передслушателями.Основная художественная функция хвастовства у Гоголя и Шекспирасхожа  это раскрытие образа говорящего персонажа, т. е. речеваяавтохарактеристика. Хвастливая речь – гиперболизированная и патетичная посвоей природе – отчетливо выделяет персонажей-бахвалов среди прочихдействующих лиц.

Следует отметить, что и в «Ревизоре», и в «Генрихе IV»такой персонаж в пьесе лишь один. Уникальность Хлестакова и Фальстафаусилена особенным положением этих образов в структуре драматическогопроизведения – и тот, и другой находятся в центре действия, а следовательно, сними связана значительная часть мотивов и коллизий. Выделение образахвастуна создает внутреннюю асимметричность произведения: единственномунестрадающемускромностьюперсонажупротивопоставленыдругиедействующие лица. Этот композиционный прием создает дополнительнуюинтригу: хвастун словно бросает вызов персонажам, которые вынуждены либопринять его слова на веру, либо разоблачить ложь.Персонажи Гоголя и Шекспира преувеличивают подробности своегорассказа, относящиеся к различным культурным реалиям: Хлестаков хвастаетсявысоким чином, Фальстаф же кичится воинской доблестью и умением,проявленными в схватке с неизвестными. Карьерные успехи в РоссийскойИмперии и рыцарские качества в предренессансной Англии с точки зрениякультуры относятся к общим концептам „успех‟ и „почитание‟.

В контекстесвоейэпохиониявляютсясвоеобразнымимаркерами,отличающимидостойного человека и являющимися предметом гордости для обладателей этихкачеств. Сопоставление этих подробностей прекрасно иллюстрирует различия всистеме ценностей тех культур, которые отразились в пьесах Гоголя и16Battenhouse R. Falstaff as Parodist and Perhaps Holy Fool // Publications of the Modern Language Association.Vol. 90. New York, 1975. P. 32.14Шекспира. Хлестаков помещен автором в негероическое время, когда подвигиэпических масштабов вряд ли возможны. Энтропия героизма и патриотизмаприводит к тому, что персонажи «Ревизора» стремятся приобрести лишь знакиотличия(чиныиордена),репрезентации,лишенныеобъекта,–потерминологии Ж. Бодрийара, симулякры подвигов, которые они никогда несовершали.Специфика хвастовства Хлестакова заключается в подсознательномманипулированиимифологическихчиновникамисиспользованиемпредставленийороссийскойидеологическихстолице.иЭксплуатация«петербургского мифа» лишь подкрепляет их уверенность в том, что простой«елистратишка»  влиятельный государственный деятель.

ШекспировскийФальстаф, который в конкретном случае не обращается к мифологии власти,совершенно осознанно допускает невероятные преувеличения в своем рассказе,чтобы развеселить принца.Речевая деятельность Хлестакова зависит от стимуляции со стороныслушателей 17 . Ряд мотивов в его рассказе «подарен» собеседниками, а затемразвит, доведен до гротескной степени гиперболизации мнимым ревизором.Фальстаф, напротив, ведет свою тонкую игру, умело оперируя фактами ивоссоздавая картину победы эпических масштабов, о чем свидетельствует, вчастности, лексика и фразеология, заимствованная из отчетов о разгромеНепобедимой Армады18.Реакция на хвастовство в пьесе Гоголя и Шекспира различна. Хотя в обоих случаях действующие лица провоцируют хвастуна, чиновники в «Ревизоре»,готовые принять на веру слова Хлестакова, не ожидают получить столь пугающие сведения о его властных полномочиях.