Диссертация (Библейский текст в творчестве Н. В. Гоголя), страница 9

Представляется перспективным дальнейшее изучениевзаимосвязи помет с библейским текстом, поскольку в них своеобразно отражаютсярелигиозные поиски и воззрения писателя. Это открывает путь к более объективномуосмыслению библейского текста в его творчестве и к адекватной интерпретациисочинений.45ГЛАВА 3БИБЛЕЙСКИЙ ТЕКСТ В РАННЕЙ ПРОЗЕ Н.В.

ГОГОЛЯ§1. «Мне отмщенье, Аз воздам» (Рим. 12: 19). Тема отмщения в «Страшноймести» и ее библейские параллелиБиблейский текст в гоголевской прозе конца 1820-х – начала 1830-х годовпредставлен в виде единичных упоминаний библейских образов, сюжетов илиречений. Исключением является «Страшная месть», которая стала первымпроизведением, где текст Священного Писания приобрел смыслообразующую роль.В финале повести изображена картина Божьего суда, само произведение насыщенобиблейскими реминисценциями, значимость которых обозначил Ю. Барабаш: «Нигдедо этого Гоголь не касался духовно- и религиозно-этических проблем такого уровняи масштаба, как в притче о побратимах, нигде не подходил так близко к трактовкеэкзистенциальных понятий вины, возмездия и кары в духе Иисусова учения очеловеколюбии, милосердии, всепрощении» [Барабаш 2001].В «Страшной мести» отражены размышления Гоголя о необходимости жить вмире, прощать врагов.

Дошедшие до нас карандашные пометы писателя на поляхБиблии свидетельствуют о его интересе к этой теме: «Как быть со всеми» (IX, 158),«Как быть с богатыми» (IX, 158), «Поведение к ближним» (IX, 151).Наиболее созвучна смыслу «Страшной мести» карандашная помета «Мир совсеми» (IX, 151), которой Гоголь отметил слова св. апостола Павла «Никому невоздавайте злом за зло <...> будьте в мире со всеми людьми.

Не мстите за себя,возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Явоздам, говорит Господь» (Рим. 12: 17–19). Эти слова можно рассматривать какключевую библейскую реминисценцию повести.Взгляд на тему мести сквозь призму Священного Писания способствуетпониманию судеб героев, объясняет, почему Иван наказан за свою месть и лишен46надежды на спасение души и Царствия Небесного. Сравнительный анализ ново- иветхозаветного толкования мести выявляет различия суда Божьего и людского иразрешает внешнее противоречие в финале повести, когда Бог, с одной стороны,предоставляет герою свободу личного выбора, а с другой стороны, строго судит егоза неправедный выбор: «Пусть будет все так, как ты сказал, но и ты сиди вечно тамна коне своем, и не будет тебе Царствия Небесного, покамест ты будешь сидеть тамна коне своем!» (I, 245–246).В Ветхом Завете можно найти много примеров, разрешающих вершитьчеловеку правосудие над обидчиком.

Неоднократно встречаются призывы воздатьему по заслугам, причем закон разрешает даже кровную месть: «Отдай душу задушу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение,рану за рану, ушиб за ушиб» (Исх. 21: 23–25), «Мститель за кровь сам можетумертвить убийцу; лишь только встретит его, сам может умертвить его» (Чис. 35: 19).Однако при этом вводится правило не мстить своим близким, родственникам исоотечественникам: «Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего...» (Лев. 19:18), «Помни заповеди и не злобствуй на ближнего» (Сир. 28: 7).Евангелие призывает человека не только не враждовать «на брата» и любить«ближнего, как самого себя», как было завещано еще старым Законом (Лев. 19: 17–18), но любить и врагов, благословлять «проклинающих вас», благотворить«ненавидящих вас», молиться «за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5: 44, Лк.

6:28). Прощение предполагает не забвение обиды, а отказ от попыток причинитьответное зло, переложить воздаяние в руки Господа, о чем неоднократно говорится ив Ветхом, и в Новом Заветах: «Никому не воздавайте злом за зло» (Рим. 12: 17).Господь предстает как единственно возможный Мститель и Судья: «У Меняотмщение и воздаяние...» (Втор. 32: 35).На первый взгляд, кажется, что месть, выдуманная Иваном, вписывается врамки ветхозаветного закона («око за око...»). Однако, при подробном рассмотрении47она представляется как тяжелый грех. Своей местью Иван обрекает на гибель родсвоего недруга, неповинных людей, потомков Петра – на духовную смерть.Гоголь затрагивает в повести вопрос о «родовом проклятии» – о том, что из-задействий одного человека могут страдать невинные потомки до четвертогопоколения («Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцовдо третьего и четвертого рода» (Иез. 13: 18)).

В повести писатель показывает, какотразилось проклятие Ивана на последнем представителе рода Петра.В литературоведении сложились две различные точки зрения на судьбу этогогероя. Согласно первой «он просто обречен» проклятием [Барабаш 2000: 191], и емупредопределено «стать величайшим грешником на земле» [Дунаев 2001: 400].

Инойточки зрения придерживается Т.П. Целехович: «Можно было бы согласиться, чтоотец Катерины оказывается без вины виноватым, если бы в произведении несодержались элементы, указывающие на приход Того, кто снял с человеков древнеепроклятие» [Целехович 2004: 71]. В повести есть отсылки к тексту Нового Завета:упоминаются Небесное Царствие, св. апостол Павел, Дамаск, Иуда.По замечанию Т.П. Целехович, «нигде в отношении отца Катерины (заисключением эпилога) не сказано, что он грешит против воли» [Целехович 2004: 74].Писатель словами Данилы обвиняет своего героя в том, что он и не думаетисправляться: «Нечестивый грешник! Уже и борода давно поседела, и лицо изрытоморщинами, и высох весь, а все еще творит богопротивный умысел» (I, 234).В тексте повести не раз упоминается, что колдун словно чем-то или кем-тоодержим: «ему чудилось, что кто то сильный влез в него» (I, 242), «его жгло, пекло,ему хотелось бы весь свет вытоптать конем своим <..> Но не от злобы хотелось емуэто сделать; нет, он сам не знал отчего» (I, 241–242) – т.

е. многие действия онсовершает под влиянием невидимой богопротивной силы.По-разному толкуют литературоведы смысл встречи схимника с героем: если вотказе схимника молиться за него М.М. Дунаев видит исполнение воли Господа,48(лишить потомка Петра возможности покаяться), то Т.П. Целехович связывает это сактом экзорцизма (отчитывания бесноватого). С реминисценцией о бесноватомсвязана и местность, где жил отец Катерины – каменистое кладбище, где «ни калинане растет, ни трава не зеленеет» (I, 213). Это описание содержит аллюзию на жилищеевангельского гадаринского бесноватого, который «имел жилище в гробах» (Мк. 5:1–13), т. е.

в погребальных пещерах.Подытоживая сказанное об этом персонаже, можно предположить, что герой ижертва родового проклятья, роковой судьбы, и сам виноват одновременно – всюответственность за свои поступки он должен нести сам: из-за своей слабой воли инежелания жить праведно он губит свою душу. Человеку предоставлена свободаличного выбора, в повести это подтверждают слова Бога («Пусть будет все так, какты сказал» (I, 245)). Таким образом, герой обречен не только из-за родовогопроклятия, а скорее потому, что сделал свой свободный выбор – уже по своей волепродолжать совершать грехи.Повесть Гоголя заставляет читателя задуматься о причинах существования вмире зла, о мести, ее последствиях и о ее библейском обосновании. Рассмотренныебиблейскиереминисценцииспособствуютадекватномупониманиюсмыслапроизведения.§2.

«Нет ничего сокровенного, что не открылось бы» (Лк.12: 2). Евангельскиепараллели в повести «Нос».В повести «Нос», рассматриваемой с точки зрения этико-религиозныхвоззрений писателя, обнаруживаются евангельские смысловые параллели. Гоголь вопоре на Священное Писание отразил в этом произведении закон внутренней жизни,выраженный в новозаветных словах: «Нет ничего сокровенного, что не открылосьбы, и тайного, чего не узнали бы» (Лк. 12: 2). Логика этого закона очевидна в49развертывании сюжета.

Гоголь напоминает о том, что человек создан по «образу иподобию Божию», и на лице майора Ковалева, лишившемся важной части – носа,отражается истинная суть героя. «Нос как художественный образ обозначает нетолько внешние, открытые для всеобщего обозрения черты человеческогодостоинства, но и его скрытую, внутреннюю, духовную сторону», – отмечаетсовременный исследователь [Бельтраме 2003: 169].Утеря носа у майора Ковалева уподобляется в данном случае изъянам егодуши: его бездуховности, безверию. Лишь в минуту отчаяния он вспомнил о Боге:«Боже мой! Боже мой! За что это такое несчастие?» (III, 54)).

Эти слова напоминаюто возгласе Христа: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты меня оставил?» (Мф. 27: 46).Данная параллель словно подтверждается выбранным днем – действие повестипроисходит в пятницу, и именно по пятницам православная церковь вспоминаетКрестные муки Господа.Герой – карьерист, волокита-холостяк, который смысл своей жизни видит впрестижном месте («Майор Ковалев приехал в Петербург <...> искать приличногосвоему званию места: если удастся, то вице-губернаторского...» (III, 44)) иливыгодной женитьбе («...был не прочь и жениться, но только в таком случае, когда заневестою случится двести тысяч капиталу» (III, 44)).

Исчезновение носа влечет засобой крушение всех надежд героя на успешную карьеру, чины, богатство. В канвеэтого сюжета отражен закон, выраженный в Евангелии в лаконичной фразе,являющейся своеобразным выводом из притчи о мытаре и фарисее: «Всякий,возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 18: 14).Майор Ковалев не замечает причины произошедшего с ним несчастья, но авторвскользь высказал ее словами частного пристава: «У порядочного человека неоторвут носа <...> много есть на свете всяких майоров, которые не имеют даже иисподнего в приличном состоянии и таскаются по всяким непристойным местам»(III, 53).