Автореферат (Статус лувийского языка в многонациональной Анатолии бронзового века - опыт социолингвистической реконструкции), страница 4

Результатом проделанного анализа является выделение трехдостаточнохорошозасвидетельствованныхлувийскихдиалектов:диалекта Киццуватны бронзового века, «имперского лувийского» (тоесть лувийского диалекта Хаттусы и провинциальной бюрократии), и18позднелувийского диалекта железного века. Лингвистические фактыхорошо согласуются с гипотезой о происхождении позднелувийского из«имперского лувийского». Напротив, лувийский диалект Киццуватны и«имперский лувийский» обладают независимыми друг от другаинновациямиобщелувийскомуидолжнысостоянию.приведенной ниже схеме:Схема 1возводитьсяЭтикнаблюдениягипотетическомупередаютсявдиалект Киццуватныобщелувийский«имперскийлувийский»позднелувийскийНаиболее очевидными инновациями «имперского лувийского»,перенесенными в позднелувийсктий, являются обобщение окончания nzi именительного падежа единственного числа общего рода на вини-тельный падеж единственного числа общего рода (1.3) и постепеннаязамена āya- ‘делать’ синонимичным глаголом izzi(ya)- (1.6).

Вероятныйархаизм «имперского лувийского», следы которого также наблюдаютсяв позднелувийском – это сохранения родительных окончаний -assa и assi (1.4) и имперфективного суффикса -zza- (1.6).В каждом из упомянутых выше случаев, реконструкция морфо-синтаксическихособенностей«имперскоголувийского»,непосредственно вытекает из анализа клинописных текстов из Хаттусы.Только в случае izzi(ya)- она дополнительно опирается на формы, засви-детельствованные в иероглифических надписей последних царей Хатту19сы, тогда как в остальных случаях иероглифические параллели засвидетельствованы лишь для позднелувийского. Это определяет важностьклинописных источников для понимания «имперского лувийского» инеудачность термина «иероглифический лувийский» в применении кдиалектологической дискуссии.Устранение начальной частицы pa= и частицы пространственнойориентации =tar относятся к негативным инновациям «имперскоголувийского» (1.7).

Оба процесса нельзя отделять от сходных инновацийв новохеттском, хотя в данном случае непросто различить причину иследствие.Единственной нетривиальной инновацией диалекта Киццуватныявляется образование особых притяжательных прилагательных, марки-рующих множественность посессоров. Я предлагаю считать эту конструкцию калькой с хурритского (1.5). Негативными инновациями диа-лекта Киццуватны являются устранение форм родительного падежа (1.4)и обобщение имперфективного показателя -zza- за счет синонимичногопоказателя -ssa- (1.6).Ряд лувийских текстов в клинописной передаче не содержат ха-рактерных инноваций диалекта Киццуватны.

Это, в частности, относитсяк лувийским пассажам в древнехеттских ритуалах и к «песням из Истанувы». С формальной точки зрения, этот аргумент не является вполнедоказательным, поскольку притяжательные прилагательные с недвусмысленно множественными обладателями отсутствуют в рассматрива-емом корпусе. Если, однако, принимать хурритское влияние на фор-мальную маркировку этой конструкции в диалекте Киццуватны, сходные маркеры не ожидаются в диалектах, не контактировавших с хурритским, в частности в диалектах Хаттусы и Истанувы. Отсюда следует, что20клинописный корпус лувийских текстов, по-видимому, не содержит ни-каких общих инноваций, и таким образом «клинописный лувийский»также не является лингвистически обоснованным термином.Возвращаясь к предложенной классификации лувийских диалек-тов, надлежит отметить ее географически нетривиальный характер.

Зна-чительная часть позднелувийсих надписей происходит из регионов, являвшихся частью княжества Киццуватна в бронзовом веке. С лингвистической точке зрения они, однако, оказываются более близкими к «имперскому лувийскому», использовавшемуся в Хаттусе, а не к диалектуКиццуватны. Следует ли считать эту конфигурацию результатом массовых миграций лувийцев из района Хаттусы на юго-восток в период после падения империи Хаттусы? Хотя миграции могли играть определенную роль, подобная интерпретация не является единственно возможной.Поскольку позднелувийские надписи, как правило, являются продуктомбюрократии постхеттских княжеств или принадлежат представителямгосподствующих классов, более экономным объяснением их особенно-стей является диалектный сдвиг, мотивированный соображениями престижа.Как показано в пятой главе, лувийский язык являлся родным длязначительной части имперской администрации в Хаттусе в XIII веке дон.

э. Когда высокопоставленные лувийцы из столицы назначались гу-бернаторами, чиновниками или писцами в провинциальные центры, ихместные подчиненные должны были воспринимать их как модели дляподражания. Соответственно, их диалектные особенности, вероятно,воспринимались как языковая норма и перенимались верхушкой местного лувийского населения. Бегство двора из Хаттусы в начале XII века дон. э. должно было ускорить эту тенденцию, если предполагать, что сто21личная администрация искала убежище в юго-восточных провинцияхбывшей империи, из которых впоследствии выросли постхеттские княжества.Таким образом, данные лувийской диалектологии позволяют ре-конструировать диахроническое «развитие сверху» (change from above).Наиболее хорошо описанным примером подобного развития является,пожалуй, восстановление глайда [ɹ] на конце слога в нью-йоркском го-воре американского английского [Labov 1966]. Решающим фактором,повлиявшим на этот процесс, было ослабление престижа британскогоанглийского и диалекта Новой Англии и появление общеамериканскогонормативного произношения.

Сходным образом, вхождение Киццуват-ны в состав империи Хаттусы привело к возрастанию престижа «имперского лувийского» и постепенному проникновению его характерныхпризнаков на юго-восток Анатолии.Вторая глава представляет собой исследование, призванное отве-тить на вопрос о роли лувийцев в истории западной части анатолийскогополуострова. Данный вопрос является весьма нетривиальным. Ни одиниз лувийских текстов не был обнаружен in situ на эгейском побережьеМалой Азии и в прилегающих речных долинах. Напротив, большое количество алфавитных лидийских и карийских надписей происходятименно из этих областей.

Поэтому сторонники западной лувийской прародины или массовых лувийских миграций на запад Анатолии могутопираться лишь на косвенные свидетельства, такие как несколько иероглифических памятников с неясной лингвистической атрибуцией,найденных в данном регионе, или лувоидные имена местных правителей.

Тем не менее, гипотеза о присутствии больших масс лувийцев в за22падной Анатолии является доминирующей в современном научном дискурсе, и ученые, как правило, расходятся лишь в ее социолингвистической интерпретации.Существует несколько причин непропорционально большого вни-мания, уделяемого возможному присутствию лувийцев в эгейском реги-оне. С одной стороны, это предположение являлось и является основополагающим для всех исследователей, постулирующих лувийский суб-страт в древнегреческом. Хотя сама субстратная гипотеза обладает сего-дня сомнительной репутацией, ее базовые предпосылки прочно укоренились в коллективном бессознательном научного сообщества историков-античников.

С другой стороны, ряд индоевропеистов предпочитаютискать лувийскую прародину на западе Анатолии, поскольку это хорошоукладывается в их представления о вероятной траектории индоевропей-ских миграций в Малую Азию. Наконец, еще одна группа ученых, имеющих дело с балканско-анатолийскими культурными контактами вовтором тысячелетии до н. э., но не желающих приписывать их влияниюотдаленных хеттов, некритично указывают на лувийцев, как на един-ственное другое анатолийское языковое сообщество, неплохо засвиде-тельствованное памятниками бронзового века.

В результате, филологические аргументы в пользу лувийского присутствия на западе МалойАзии часто принимаются без должной экспертной оценки. Мне не из-вестны научные работы, в которых эти аргументы обсуждались бы вовсей их полноте.Сегодняшний научный климат повлиял на характер аргумента-ции во второй главе. В дополнение к обсуждению позитивных аргументов, позволяющих судить о статусе лувийского языка в западной частиАнатолии, она содержит опровержение неубедительных доводов, ис23пользуемых в целях преувеличения лувийского влияния в данном регионе.

Соображения компактности и структурного единства изложенияпобудили меня ограничиться обзором работ ученых, обладающих серьезной подготовкой в анатолийском языкознании. Вместе с тем, поскольку содержание данной главы должно представлять особый интерес дляспециалистов-историков, я постарался уделять в ней больше вниманияобзору первичных исторических источников.Структура второй главы организована следующим образом.Вводный раздел 2.1 в основном посвящен методологическим вопросам.Раздел 2.2 содержит обзор политической истории княжества Арцава, являющегося основным кандидатом на лувийское государство в западнойАнатолии в современном научном дискурсе.