Проблема трагического в поэзии В.С. Высоцкого, страница 6

Это или братья, или разбойники, или и то идругое одновременно. Образ "большого дома в лесу" нашел свое отра­жение в произведениях В.А. Жуковского ("Светлана") и А.С. Пушкина(баллада "Жених", "Сказка о мертвой царевне и семи богатырях",дом в сне Татьяны).

Этот же мотив находит свое существенное об­новление в поэзии Высоцкого. Дом в цикле "Очи черные" стоит на"семи лихих продувных ветрах", на юру, на проезжем тракте. Такойдом открыт всем злым силам: неслучайны мрак, царящий здесь, кру­жащий над крышей стервятник, мелькающие в сенях тени, покатыйпол, и конечно же, перекошенные иконы в паутине и черной копоти.Создается образ "гиблого места". Типичный герой русской литера­туры должен ощущать его атмосферу особенно обостренно не толькопотому, что пришел из мира, где вольный воздух; друзья и враги,добро и зло.

Здесь же "воздух вылился", не радует песня ("кто-топесню стонал да гармошку терзал"), не веселит вино: "Да еще ви­ном много тешились — разоряли дом, дрались, вешались".Главный герой цикла чувствует глубинные изменения, произошедшиев давно знакомом месте. Дом перестал быть домом: то ли кабак, толи барак чумной. Все словно поражено какой-то невидимой болезнью.Самое страшное, что недуг распространился и на людей, живущих- 30 здесь. ини пришли в дом той же дорогой, что и главный герой, су­мели перенести ее испытания, а затем добровольно согласились нанедостойное существование, и оно кажется теперь им вечным.

Не­случайна логическая ошибка в речи персонажей:"Долго жить впотьмахПривыкали мы,йспокону мыВ зле да шепоте,Под иконамиВ черной копоти"Люди не заметили, что когда-то произошла подмена, приведшаяк страшным метаморфозам в их душах, из-за которых люди пересталибыть людьми. Неслучайно главному герою цикла противостоит не от­дельный человек. Ему отвечает хор голосов, обитатели дома, ста­вшие единым целым.

Мастерская речевая характеристика, аллитерация[щ], [ш], [х] как нельзя лучше соответствует жизни в "зле да ше­поте". И оказывается, что трагедия человеческого бытия не в том,чтобы быть растерзанным волками на лесной дороге. Самое страш­ное — это жить пригнувшись, погибнуть от руки "припадочного мало­го, придурка и вора", потерять все представления о том, что такоежизнь, утратить человеческий облик.О деструктивных процессах в личном и общественном бытии пи­сали одновременно с В.С. Высоцким Ю. Трифонов, В. Шукшин, В.

Астафь­ев, Ф. Абрамов, неслучайно назвавший одно из своих произведений"Дом", но Высоцкий сумел сказать об этом совершенно иначе, посвоему. Он показал, как жесткая конструкция волшебной сказки,особенно популярной в советское время и насаждаемой сверху какпредставление о светлом будущем, подчиняет себе действительность,уродует человеческую природу, национальную сущность. На такую- 31 возможность объяснения происшедшей в России трагедии указывалА. Панченко [196, 9].

Высоцкий нашел для ее воплощения художествен­ную форму — символический образ дома. Цикл заканчивается вопро­сом: " Может, спел про вас /неумело я,/ очи черные, / скатертьбелая? ". Чувство вины за оставленных в доме, ощущение собствен­ной причастности к общей беде — свидетельство совестливости под­линного художника.1.2.2. Мотивы мирового круговорота и образы стихий.Антиномии движения и неподвижности, запечатленные в обнов­ленных типологических мотивах дороги и дома, свидетельствуют оналичии в его творчестве центробежных и центростремительных сил.Их существование, как было показано Д. Максимовым применительно кпоэзии А. Блока [158, 74 — 95], приводит к представлениям о бессмыс­ленности бытия, "абсурдного мира", "мировой тавтологии".

Об этомв XX веке писали Ф. Кафка, А. Камю, С. Беккет и др.Концепция "вечного возвращения" — одна из древнейших в фило­софии и литературе, и каждый период разочарований и кризиса да­вал ей новые оттенки смысла [см. 158]. Сама действительность 60 —70-х годов была питательной почвой для возникновения ощущения за­медления движения, поворота времени вспять, что лишь усугубляладекларируемая идея прогресса. Высоцкий сумел выразить чувствачеловека новой исторической эпохи, обреченного на "мучительнуюжизнь" в бесконечном круговороте мира.Уже в ранний период творчества поэт формулирует закон веч­ной повторяемости.

Если в стихотворении "Если б водка была на од­ного..." (1963) он относился лишь к "блатным", то в балладе "Таконо и есть" действие его распространяется на всех:- 32 "Так оно и есть —Словно встарь, словно встарь,Если шел вразрез —На фонарь, на фонарь,Если воровал —Значит, сел, значит, сел,Если много знал —Под расстрел, под расстрел!"Поэтому образ города в песне Высоцкого ничем не отличается оттюрьмы.

Он столь же мертвен, пылен, расплывчат, как и лагерь.Автоматизм людей города — распространенный мотив в поэзии началавека. Но Высоцкий сопоставляет свободу и несвободу и обнаруживаетих абсолютную тождественность. Более того, город оказывается бо­лее опасен. Если в лагере человек сохраняет желания, стремления,переживания, то в городе лишь бесцельно бродят толпы людей. Онисовершенно одинаковы, здесь нет врагов и друзей, "своих и чужих".Возникают образы людей, потерявших лицо ("черные лица прохожих"),слепой толпы, в которых нашли свое отражение живописные впечат­ления (Брейгель, немецкие экспрессионисты с их образом "человекабез лица"), литературные аллюзии (русская поэзия начала века, вчастности трагедия "Владимир Маяковский", слепцы из сна Хлудовав пьесе М.

Булгакова "Бег"). Благодаря этим образам в балладевозникает атмосфера бесконечной повторяемости. Ей способствуюттакже синтаксический параллелизм, лексические повторы, самакольцевая композиция стихотворения и даже варианты исполнения(рефрен мог следовать за каждой строфой, строфы и рефрен моглипоменяться местами: строфа превращалась в рефрен и наоборот;рефрен мог отсутствовать в начале и финале и произноситься в се­редине баллады). Поэтому противопоставление героя песни и "лю¬- 33 дей, на людей непохожих", достигает столь высокой степени ин­тенсивности.В стихотворениях зрелого периода мотив круговорота еще бо­лее определен. Он по-прежнему связан с темой города, с образомтолпы. В балладе "Мосты сгорели, углубились броды" (1972) поэтакцентирует внимание на том, что обезличена не только толпа.

Бес­цельное движение стирает все краски мира:"Течет под дождь попавшая палитра,Врываются галопы в полонез,Нет запахов, цветов, тонов и ритмов,И кислород из воздуха исчез".Толпа в своем круженье обезличивает весь мир, начинающий вращать­ся в том же замкнутом круге. Образ круга становится, наряду с об­разом толпы, сквозным в балладах Высоцкого зрелого периода. Этокруг, по которому идет толпа "парами коней, привыкших к цугу","и круг велик, и сбит ориентир" ("Мосты сгорели, углубились бро­ды").

Это пространство цирковой арены, где кривляются злые шуты("Мне судьба до последней черты..."), это хоровод масок вокруггероя ("Маскарад") и т.д.Трагедия заключается в том, что никто, кроме героя баллад,не стремится вырваться из круга, не ищет выхода из хаоса. Геройпо-прежнему одинок. Поэтому столь редка или недостижима для неговозможность разорвать цепь повторяемости ("Мне скулы от досадысводит...", "Райские яблоки"). Мысль об иных способах существо­вания подвергается сомнению:"Ничье безумье или вдохновеньеКруговращенье это не прервет,Не есть ли это — вечное движенье —Тот самый бесконечный путь вперед?"- 34 Остается горький сарказм в вопросе героя, сарказм, который не мо¬жет развеять утверждение:"Я думаю — историки наврали, —Прокол у них в теории, порез:Развитие идет не по спирали,А вкривь и вкось, вразнос, наперерез."("У профессиональных игроков", (до 1978))Экспрессивность подобного заявления не есть еще свидетельство оп­тимистического вывода, как пишут об этом А.

Скобелев и С. Шаулов[218, 67 — 68].Безвыходность, движение по кругу очень часто сопровождаетсяу Высоцкого темнотой, мраком, холодом. Образы льда, снега сталив его поэзии верными спутниками бесконечной повторяемости, су­ществующей в природе и в жизни человека. Стоит только остановить­ся в своем движении, пойти вспять, как зима немедленно вступаетв свои права. Представления о замедлении жизни, покое, сне, ве­дущем к смерти, связаны в фольклорной и литературной традиции сзимним пейзажем (сказки о Морозке, поэма Некрасова "Мороз Крас­ный нос").

Образ России, погруженной в зимний сон, — один из наи­более распространенных в русской литературе. Ощущение историче­ской неподвижности, спячки страны и людей, живущих в ней, приоб­ретает у Высоцкого поистине планетарный размер:"Гололед на Земле, гололед —Целый год напролет гололед.Гололед, гололед, гололед —Целый год напролет, целый год."("Гололед" (1966/67), ред.<1973>)"В саван белый одета планета"(там же)- 35 "Все в России стоитДо макушек в снегу".("Я дышал синевой", м. 1970 — 77)"Возвратятся на свои на кругиУраганы поздно или рано,И как сыромятные подпруги,Льды затянут брюхо океана".("Возвратятся на свои на круги",(до 1978))Мертвенность, застылость, неподвижность преобладает впоэзии конца 19 — начала 20 веков при создании картины концамира [272, 194 — 195]. Но если ранее апокалипсис рисовался какпредстоящая катастрофа, то у Высоцкого, как и у Ю.