41659 (Лексико-графическая деятельность В.И. Даля)

ТЮМЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

КАФЕДРА ОБЩЕГО ЯЗЫКОЗНАНИЯ

лексико-графическая деятельность в.и. даля

(реферат)

Выполнила:

студентка 131 гр.

Лушникова А.П.

Проверил:

Фролов Н.К.

Тюмень, 2006

Владимир Иванович Даль (1801–1872) вошёл в историю России как автор «Толкового словаря живого великорусского языка». Его полувековой труд можно с полным правом назвать подвигом, совершённым во славу русского народа. Горький, утверждая: у Даля «можно было научиться многому», имел в виду и воспитание патриотизма, и стремление сохранить народные промыслы, и борьбу за великий русский зык – за всё, что составляет основу русского национального характера. Эта оценка соотносится с принципом, сформулированным самим Далем: о человеке судить можно лишь «по делу глядя». О глубоком постижении Далем души «простого человека» восторженно сказал Белинский: «Как хорошо знает он его натуру! Он умеет мыслить его головой, видеть его глазами, говорить его языком».

Даля знала вся читающая Россия. О его сочинениях, подписанных псевдонимом «Казак Луганский», с добрым, тёплым чувством отзывался Гоголь: «Всё у него правда, каждая его строчка меня учит и вразумляет». Однако бесспорную славу России принёс его знаменитый Словарь, созданный неустанным трудом патриота и гражданина, знавшего в своей жизни «одну, но пламенную страсть» - бескорыстное служение родному народу. Словарь Даля, выдающийся памятник русской национальной культуры, почти полтора века служит людям.

Две трети жизни отдал Даль своему детищу, собирая по крупице несметные сокровища – слова, в которых «не меньше жизни, чем в человеке»: только словом, идущим из самого сердца, можно тронуть душу человека, работа по составлению словаря столь огромна, что, кажется, одной человеческой жизни на нее может не хватить – недаром словарями занимаются целые институты! Но Даль «решился», как он вспоминает, «очертя голову», чтобы спасти все собранные им сокровища, русского языка. И он смог это сделать – этот исключительно талантливый, высокообразованный, неутомимый в работе человек.

И самое примечательное в его жизни: не имея лингвистического образования, на деле превзошёл многих учёных-лингвистов.

По разносторонности интересов, знаний, способностей и дарований Даля можно сравнить разве что с человеком эпохи Возрождения. Он мог, умел и любил делать всё.

Когда труд его жизни Словарь спустя полвека увидел свет, можно было ожидать, каким линованием просвещённого общества – академиков, учёных, писателей – будет встречено его появление. Увы! Ожидания оказались напрасными. Отмечая огромное значение вклада В.И. Даля во славу русской культуры, академик М.П. Погодин на заседании Императорской академии наук в 1863г. сделал заявление, для присутствующих довольно неожиданное: «Словарь Даля закончен. Теперь русская академия без Даля немыслима. Но вакантных мест ординарного академика нет. Предлагаю: всем нам, академикам, бросить жребий, кому выйти из академии вон, и упразднившееся место предоставить Далю. Выбывший займёт первую, как откроется, вакансию». Однако желающих «выйти вон» не нашлось.

Представители кафедральной науки также не спешили с признанием свершившегося события. П.И. Мельников-Печерский с огорчением констатировал: «Хоть бы слово в каком-нибудь журнале! Ни один университет не выразил своего уважения к монументальному труду, не почтил составителя… хотя бы простым приветом неутомимому труженику, окончившему столь великое дело! На все обвинения в том, что Даль якобы стремится повернуть наш язык, и даже культуру «вспять», Владимир Иванович давал сдержанные пояснения: «Я утверждаю только, что мы должны изучать прямую и простую речь народа». Критики не желали знать, что Даль стремился осуществить идею создания литературного языка на народной основе. Дружные нападки на Словарь объясняются просто: «охранительную» критику оскорбляла «любовь» Даля к простонародью.

И только зарубежные лингвисты проявляли огромный интерес к труду Даля, получавшего письма учёных из Геттингена и Оксфорда с просьбой «скорейшей высылки последних тетрадей».

Лишь спустя несколько лет Словарь отметили наградами: Русское географическое общество удостоило его Золотой медали, Академия наук – Ломоносовской премии и звания почётного академика, а Дерптский университет присудил премию Геймбюргера.

В словаре Даля даётся исчерпывающее объяснение любому слову, если оно связано с ремёслами или обозначает орудие труда. Вот типичный пример: «Барка – общее название сплавных, плоскодонных судов для клади; речное грузовое судно грубой постройки на деревянных гвоздях, идущее одну нижнюю путину по воде, а потом в ломку. Переводчики наши ошибочно называют баркою и ботом гребное, судно – это лодка, шлюпка, катер, баркас и пр. Длина барок 8-20 саж., а в разных местностях даны им разные названия…» Далее объяснено, как строятся барки, описывается момент спуска их на воду и приводятся слова, которые принято говорить в таких случаях. По существу, описание слова здесь – небольшая статья, в которой хотя и всё предельно сжато, а сведений приводится множество. И сведениям этим нет цены: автор знал русскую действительность так, как не знал её ни один учёный-лексикограф.

Вполне применимо к далевскому Словарю его же утверждение, что в слове «не менее жизни, как и в самом человеке»: «счастье - /со-частье, доля, пай ср. рок, судьба, часть, талан, удача, успех, спорина в деле, благоденствие, жизнь без горя. Не может же русский человек быть счастлив в одиночку, ему нужно уЧАСТие окружающих, а без этого он не будет сЧАСТлив». Знание идеологии народа, умение её выразить – одно из основных достоинств труда Даля.

Словарь Даля – это, прежде всего словарь живого языка народа, и при этом он остаётся лучшим словарём русского языка. В нём 30 тысяч пословиц.

Во всех случаях жизни Даль оставался гражданином. «Только добрый и талантливый народ, - утверждал он, - может сохранить величайшее спокойствие духа в юмор в любых, и самых трудных, обстоятельствах...» И пословицы, и собственные объяснения слов Даль подбирал так, чтобы полнее показать исконно русские обороты речи – как он выражался, «дух языка». Он объясняет и приметы народного быта, поверья и приметы народного быта, поверья и приметы, связанные с сельскохозяйственным календарём, и разнообразные сведения из этнографии. Подбирая множество синонимов к следу, он даёт понять читателю, как безграничны возможности словообразования в русском языке.

Большой интерес проявил к Словарю академик Петербургской Академии наук Я.К. Грот, став учёным редактором первых двух изданий; третье издание редактировал член-корреспондент АН И.А. Бодуэн де Куртенэ – оба дополняли Словарь «по рукописи автора»; роскошным изданием отмечено 140-летие его.

Иноязычные слова, получившие распространение, Даль включал в Словарь с пометой «чужеслов».

Даль применил особый способ построения Словаря – гнездовой, и в этом его отличие от обычных филологических алфавитных словарей.

Читать Словарь Даля – величайшее удовольствие для каждого, кто любит русский язык. Поразительно богатство лексического материала: из 200 тысяч слов 80 тысяч зарегистрированы Далем впервые.

Даль выступает в защиту местных говоров: они указывают «на происхождение и сродство поколений». Последствия пренебрежительного отношения к этому явлению могут быть серьёзными: так «мы отделимся вовсе от народа». А ведь язык народа – это результат огромного исторического опыта, в котором сложилась национальная культура. К сожалению, русская речь «испещряется иноземными словами – это вошло уже в обычай, и мы сами погубим последние нравственные силы свои». Защищая исконно русский язык, Даль один создал труд, не имеющий себе равных в истории. В подвижнической, многотрудной жизни Даля Словарь стал главным его делом.

Преимущество народного языка перед европеизированным литературным, по мнению Даля, заключалось в следующем:

1) в большом количестве существительных и в неисчерпаемом запасе художественных и технических выражений, чуждых образованному классу и неудачно заменённых иностранными словами;

2) в богатстве уменьшительных и увеличительных имён;

3) в избытке местоимений и числительных;

4) в разнообразном и выразительном способе образования прилагательных;

5) в большом количестве глаголов, обладающих более определёнными формами;

6) в неисчерпаемом богатстве вспомогательных слов;

7) в богатстве пословиц, поговорок, аллегорий, известных только в «неиспорченном» народном языке.

Поэтому всеми силами своего ума и сердца Даль стремился возродить интерес общества к живому русскому слову, его фольклорно-этнографическим истокам, и в целом «к утраченному русскому духу».

Творчество Даля было во многом подготовлено эпохой предшествовавшего и современного ему языкового развития. Оно являлось, с одной стороны, последовательным продолжением возникшего ещё в XVIII в. Интереса к «коренным», «первообразным или первобытным» словам русского языка, а с другой – оно было отражением стремительного процесса сближения литературного языка с живой устной речью. В этих условиях возникает неудовлетворённость старыми словарями русского языка («Словари Академии Российской» 1789-1794 гг. и 1806-1822гг.), которые по преимуществу канонизировали лексику славяно-русского языка и столичной интеллигентской разговорной речи, крайне ограничивая материал из широких демократических масс, особенно из крестьянского языка и из профессиональных диалектов городского мещанства. Словарь Даля снимал эти ограничения. Являясь самым полным по словнику словарём русского языка (более 200 тыс. слов), словарь Даля представляет собой разнообразное собрание лексики живого разговорного языка первой половины XIX в., поскольку в нём нашли отражение не только территориальные диалекты, но и социальные (язык охотников, рыбаков, моряков, ямщиков, торговцев, шерстобитов и др. ремесленных групп). Используя слова В.Г. Белинского, можно с полным основанием сказать, что Словарь Даля явился «энциклопедией русской жизни», сокровищницей народной мудрости, народного быта, обычаев и традиций.

Действительно, в какую бы словарную статью мы ни заглянули, везде мы найдём, помимо собственно лингвистического, богатейший этнографический и фольклорный материал. Охватывая не только сферу языка, но и сферу культуры, Словарь Даля отразил специфику этнического сознания и культурного феномена русского народа. Толкуя то или иное слово или фразеологический оборот, Даль выходит за рамки обычной лексикографической традиции, поэтому его толкования слов отличаются энциклопедичностью: давая пояснения самим предметам народного быта, обычаям, ритуалам, иллюстрируя их нередко рисунками, он приводит множество поверий и примет, связанных с различными сторонами крестьянской жизни (сельскохозяйственным календарём, сопровождая его приметами о погоде, урожае, приплоде, календарных запретах и проч.; свадьбой, похоронами, проводами), даёт сведения о способах магического исцеления, гаданиях и проч. И сообщает множество других этнографических данных, рисуя тем самым картину материального быта и духовной культуры русского народа.

Говоря об этнографической школе Даля и её влиянии на отдельных писателей, следует иметь в виду не столько конкретные текстуальные связи, детали и частности в использовании материала, в манере письма, художественных приёмах, хотя это тоже существенно, сколько более широкое воздействие основных идейно-художественных принципов. Говоря о влиянии Даля, по-видимому, следует учесть историко-типологические связи, обусловленные объективным совпадением идей, тем, мотивов, стимулируемых историческим процессом, условиями общественно-исторического развития, духовной жизни эпохи (преобладанием и разработкой в литературе 1840-1850-х гг. крестьянской темы). Этим и объясняется идейное и тематическое сходство, созвучие образов и сюжетов, единство самого подхода к действительности, определённая типологическая общность, в свою очередь, основанная на идейно-тематической и художественно-эстетической устремлённости отдельных близких писателей, предполагающая литературное направление и школу. За Далем последуют Д.В. Григорович, затем, в 50-е гг., А.Ф. Писемский и П.И. Мельников-Печерский. «Записки охотника» И.С. Тургенева также будут восходить к очерковым циклам и повестям писателей натуральной школы.

Отметим ещё одну, чрезвычайно важную сторону словаря Даля, которая по достоинству начала оцениваться только сейчас. Словарь являет собой первый опыт создания словаря недифференциального типа, т.е. в нём нашла отражение как собственно диалектная, так и общенародная лексика, что полностью отвечало духу его времени, времени поисков и выработки основ и норм общенационального языка. Более того, благодаря этому новаторству Даля, словарь сохранил для нас те диалектные особенности русского языка, которые в силу естественных языковых процессов оказались сегодня полностью или частично утрачены. Это обстоятельство является чрезвычайно важным при историческом изучении лексики русского языка, особенно исторической диалектологии.

Далю был сделан упрёк в недостоверности его материалов, а именно то, что многие слова являются плодом его фантазии, продуктом собственного языкотворчества. Как показали последние филологические явления, эти упрёки лишь отчасти имели под собой основания. В Словаре Даля действительно имеется немало слов (около 14 тыс.), которые являются его новообразованиями. Однако все эти имена существуют только в контексте словарной статьи, их породившей, и появление их следует расценивать как реализацию общей языковой программы Даля, имевшей своей целью реформирование литературного языка на основе русской народной речи.

В.И. Даль, по словам А.И. Герцена, «выдающимся талантом наблюдателя», как литератор и как гражданин стремился ознакомить читателя с мало известными тогда жизнью и бытом населения отдаленного от России края; он пытался при этом осмыслить своеобразный уклад жизни тюрков в историческом аспекте. Занятия эти отразились в его литературных сочинениях. Бытоописательные восточные повести Даля изобиловали этнографическими подробностями и соответственно этнографической лексикой, тюркизмами и ориентализмами.