35758 (История прокуратуры Самарской области), страница 4

В 1955 году Терещенко уходит на заслуженный отдых.

О её работе был опубликован очерк «Народный следователь» в газете «Волжская коммуна» в 1937 году.

2.3 Народный следователь

В ночь на 31 января 1936 года в своей квартире в Куйбышеве была убита учительница Осипова. Обстоятельства убийства были чрезвычайно просты. Осипова посещала бухгалтерские курсы Союзоргучета. Вместе с ней учился и счетовод «Союзпечати» Коваль. Сидели они там за одним столом. Накануне убийства Коваль приходил к Осиповой и до двух часов ночи они прорабатывали очередную лекцию. В вечер убийства он снова пришел к ней. После 12 часов ночи соседи по квартире услышали в комнате Осиповой крик и бросились туда. Дверь была заперта. Вызвали милицию, взломали замок и увидели Осипову в луже крови. Рядом валялся сломанный нож - орудие убийства. Убийца Коваль, и не думая запираться, заявил:

- Я убил её из ревности.

Казалось бы, все ясно. Преступник задержан на месте преступления и сознался. Можно писать обвинительное заключение и передавать дело в суд.

Но следователь Терещенко, которой городской прокурор поручил расследовать дело, не любит поспешных выводов. Тщательно, вдумчиво распутывает она сложнейшие узлы преступлений, стремясь представить суду неопровержимые доказательства.

Первым делом она ознакомилась с протоколом осмотра места убийства. Нельзя сказать, чтобы работники милиции дали ей квалифицированный материал. Из протокола было только видно, что убийца нанес 11 ран столовым ножом и что на столе была обнаружена веревка.

Почему верёвка? Как можно нанести столовым ножом 11 ран, три из которых, по свидетельству судебно-медицинской экспертизы, оказались смертельными? Следователь Терещенко не поверила этому протоколу, составленному, видимо, торопливым и малограмотным человеком. Она отправилась сама на квартиру Осиновой.

Тщательно осмотрела она комнату. И ее настойчивость увенчалось успехом. За батареей центрального отопления она обнаружила остро отточенный окровавленный австрийский штык. На ящиках комода едва виднелись следы окровавленных пальцев. Зачем же понадобилось ревнивцу лезть в комод? Этот вопрос оставался неясным. Но раньше всего надо было установить, кому принадлежит найденный штык. Терещенко направляется на квартиру, где жил Коваль.

В комнате вместе с Ковалем жила старушка. Когда Терещенко показала ей свою находку, старушка узнала штык. Им скоблили полы. Он принадлежал Ковалю.

Комната имела обычную обстановку. Но на одном окне висела богатая занавеска, выпадавшая из общего стиля комнаты. Как попала сюда эта занавеска?

Следователю вдруг вспомнилась маленькая десятистрочная заметка, промелькнувшая за 2 месяца до этого в отделе происшествий в «Волжской коммуне»: «Вчера ночью в помещение учебно-счётного комбината Союзоргучета (угол Некрасовской и Галактионовской улиц) забрались грабители. Они убили дежурившую ночью сторожиху Чемзинскую, взломали несгораемый шкаф (ценностей в нём не было) и унесли с собой арифмометр, суконную настольную скатерть и две занавески.

Приняты меры к розыску грабителей».

Занавеска завладела умом следователя. Тов. Терещенко пришла в Союзоргучет и попросила рассказать, какими были украденные занавески. Оказалось, несколько таких же занавесок еще осталось в других шипах. Ей показали их, и она установила, что занавеска в квартире Коваля принадлежала Союзоргучёту.

Тогда следователь решила произвести на квартире Коваля обыск. В комнате, казалось бы, и рыться негде, но умный следователь, тщательно осмотрев стены и печь, находит в одной из щелей фигурный ключ от несгораемого шкафа Союзоргучета. Затем тов. Терещенко взобралась на чердак. Она увидела здесь обычное чердачное запустение. От потолка до перекладины спускалась густая сеть паутины. Видимо, никто уже давно не заглядывал сюда. Но опытный глаз улавливает в одном уголке чрезвычайно небольшое отверстие в паутине. Следователь начинает рыться в мусоре и находит арифмометр.

Так, шаг за шагом следователь устанавливает, что убийство и ограбление в Союзоргучёте были совершены тем же Ковалем, который убил Осипову. Почему же он совершил последнее убийство ? На почве ревности ? Но зачем же ревнивцу понадобилось лезть в комод убитой? Наконец, зачем нужна была ему верёвка, обнаруженная милицией в момент ареста? Ясно: Коваль убил Осипову, чтобы ограбить ее, а верёвка ему нужна была, чтобы связать вещи.

Под тяжестью ясных и неопровержимых улик Коваль сознался в обоих преступлениях.

Часто читая в газете коротенькие сообщения о раскрытии преступления, читатель не догадывается о той напряжённой и подчас героической работе, которую нужно проделать следователю, чтобы раскрыть преступление, чтобы в борьбе с хитрыми врагами народа выйти победителем.

Работа следователя затрагивает интересы и судьбы живых людей. Какую большую ответственность принимает на себя народный следователь, предъявляя человеку обвинение, подписывая постановление об аресте.

В свете новой Конституции работа следователя приобретает особое значение. Он должен быть образованным, культурным, чутким и внимательным. Брак в работе следователя может пагубно отразиться на совершенно невинном человеке. Это очень тяжелая, опасная и ответственная профессия.

Но такие люди, как Терещенко, бесконечно преданные Родине, влюблены в свою профессию и ни за что не променяют ее на какую-нибудь другую».

У нас еще подчас недооценивают роль и значение следователя. Работники Куйбышевской прокуратуры не имеют средств передвижения, они подчас не имеют необходимых для следователя приборов, значительно облегчающих труд. Бывают случаи, когда следователь отправляется на обыск в опасное место, имея в кармане только... спички.

Нет сомнения, что советские и общественные организации должны больше внимания уделять нашим следователям и создать необходимые условия для их работы.

2.4 Н. Бронин

К концу 30-х годов были достигнуты определенные успехи в государственном строительстве, становлении прокуратуры. Тем не менее, тяжелейшие воспоминания, отложившиеся в народной памяти, связаны с массовыми репрессиями и внесудебными расправами. Эта народная трагедия отрицательно сказалась и на экономическом, культурном, нравственном развитии всего общества, болью отдается в сердцах и душах миллионов людей и сегодня. В области были репрессированы, переселены, сняты с работы тысячи человек.

Были арестованы и погибли руководители государственных и общественных организаций области В.П. Шубриков, Г.Т. Полбицын, А.А. Левин, П.П. Постышев, П.Н. Клюев, Н.П. Блюмкин, командующие Приволжским военным округом П.Е. Дыбенко, М.Н. Тухачевский, заместитель И.С. Кутяков. В Москве были арестованы и расстреляны первый председатель Самарского горсовета Н.П. Теплов. Погибли руководители Куйбышевской железной дороги, Карбюраторного завода А.Ф. Скиба, Д.П. Татаровский, ректоры педагогического и сельскохозяйственного институтов М.Р. Долинко и С.В. Сохацкий. Были репрессированы почти все члены самарской организации Союза писателей.

Сотни женщин были осуждены и отправлены в далекий Акмолинск, в центральный лагерь, где содержались члены семей «изменников Родины».

Подверглись аресту многие руководящие работники городов и районов области, промышленных предприятий, совхозов и колхозов, МТС.

Не избежали этой участи и первые наши прокуроры. В 1937 году в результате имевших место ошибок, порожденных культом личности, были необоснованно репрессированы и расстреляны прокурор Самарской губернии Виктор Зиновьевич Карпов и прокурор Куйбышевской области Николай Петрович Жалнин.

2.5 Из архива...

Его арестовали не в Куйбышеве. Вызвали в Москву, якобы в резерв Прокуратуры СССР, и вот там... Бывший прокурор Куйбышевской области Жалнин Николай Петрович был признан виновным в том, что с 1932 года являлся участником антисоветской шпионско-вредительской террористической право-троцкистской организации, действовавшей в Казахской ССР, ставящей своей целью свержение существующего строя в СССР. Вменялось в вину и то, что, будучи прокурором Куйбышевской области в 1933 году, по заданию первого секретаря обкома ВКП(б) В.П. Шубрикова создал в облпрокуратуре антисоветскую группу, проводил подрывную деятельность в области карательной политики: предано суду большое количество колхозного актива. В 1936 году якобы получил задание Шубрикова совершить террористический акт над самим Вышинским.

Свидетелей не допрашивали. Обвиняемый в суде вину не признал. В последнем слове сказал: «Врагом партии и Советской власти никогда не был. Моя совесть чиста». Осужден 10 марта 1939года военной коллегией Верховного суда СССР по статьям 58-7, 58-8, 58-11 УК РСФСР и приговорен к высшей мере наказания. Приговор приведен в исполнение в Москве.

Это сегодня мы, хотя и не все, но многое узнали о том непростом времени. А тогда МАЛО кто мог даже предположить, что начертано ему судьбой. Не знал этого и Николай Жалнин - сын крестьянина-бедняка. Родился он в 1899 году в селе Летки Старо-Шайговского района, что в Мордовии. Вот что он сам о себе пишет в автобиографии:

«...До 1914 года учился в школе. После - служащий. Образование низшее, специального не имею. Жена домохозяйка. Сын Валериан родился в 1921 году, учится в девятом классе. Сын Виталий родился в 1925 году, ученик пятого класса. Проживал в Куйбышеве в здании областной прокуратуры».

Вот именно «проживал», потому что автобиография эта написана им уже после ареста. Казалось, судьба была благосклонна к крестьянскому парнишке. В 1918 году вступил в партию большевиков. Отметим, не простой это был год для новой власти. Одаренный природным умом, старательный, а главное - «политически грамотный», молодой человек не остался незамеченным. В середине 20-х годов он работает в Куйбышевской краевой прокуратуре, а в 1932 году - уже народным комиссаром снабжения Казахской ССР.

Тяжелое это было время для страны. На народ обрушились лишения, голод. Не обошли страдания стороной и Казахстан. Люди целыми селениями снимались с веками обжитых мест, шли в неизвестное в поисках лучшей доли и умирали. Умирали целыми селениями прямо возле дорог от голода. Хоронить их было некому. И все же беженцы шли и шли к центру России, так как оставаться на месте наверняка означало умереть, а впереди была, хотя и призрачная, но надежда. Неурожай, небывалый падеж скота - все это стало венцом преобразований в экономике, сельском хозяйстве, когда врагом, кулаком был назван истинный сельский труженик, когда повсеместно насаждалось коллективное хозяйствование. Старые, тысячелетиями опробованные приводные ремни производственных отношений на селе были безжалостно изрезаны и выброшены на свалку. Но резать и выбрасывать их новая власть не спешила. И как показало время, несколько позже они пригодились. С их помощью заработал механизм, перемалывающий людские жизни и судьбы. Тогда появилась расхожая фраза: «Жить стало лучше, жить стало веселей». А пока в 32-м голод еще не обрушился на Самарскую губернию, но уже безраздельно царствовал в Казахстане.

Такое положение вещей, конечно, не могло оставить равнодушными думающих людей. Они искали причины экономического развала и находили их в неправильных действиях высшего политического руководства. Был таким человеком и Н.П. Жалнин. В том тяжелом для Казахстана 1932 году он во время отпуска в доме отдыха довольно близко сошелся с бывшим тогда первым секретарем Казахстанского обкома партии С.Т. Голюдовым. Встречаясь, они подолгу беседовали о многом и, конечно, в первую очередь о неслыханных бедствиях, свалившихся на республику и страну. Спрашивали себя, можно ли строить социализм при таких условиях, которые ведут к истреблению людей и материальных ценностей? Ответ был однозначным - нельзя. Оба считали, что политика, которая ведет к таким последствиям, - неправильная политика.

Отпуск закончился, а вскоре Н. Жалнин был сначала отозван из Казахстана в Москву, а затем назначен прокурором Куйбышевской области. В 1933 году он прибыл в Куйбышев в новой должности. Первым секретарем обкома ВКП(б) был в то время В.П. Шубриков. По свидетельству Жалнина, сначала у него сложились довольно-таки странные отношения с Шубриковым. Вот уже год как Жалнин работал прокурором области, а так до сих пор и не встречался с Шубриковым. Точнее сказать, случайные встречи были - на партконференциях, партактивах... Но все это не то, считал Жалнин. Он-то полагал, что первый человек в области должен был пригласить к себе нового прокурора для собеседования.

Сегодня мы можем только предполагать, чем была вызвана такая позиция Шубрикова по отношению к прокурору области. Точно можно сказать только то, что в конце концов их встреча состоялась. После этого между ними установились нормальные деловые отношения.

Видимо, это обстоятельство и дало впоследствии повод работникам НКВД записать обоих в руководителей право-троцкистской террористической организации, якобы действовавшей на территории Куйбышевской области. В обвинительном заключении на Жалнина очень размытой выглядит формулировка о подрывной деятельности в области карательной политики. Дескать, предано суду большое количество колхозного актива. Да, к суду, конечно, приходилось привлекать и так называемых членов колхозного актива. Только не было в этом предполагаемого криминала, потому что к суду привлекались люди за бесхозяйственность, растрату, откровенное воровство. Ведь чего греха таить, не везде к власти на местах пришли честные люди. Были и такие, кто, ловко пользуясь своим социальным происхождением, пролезал к должностям, чтобы набить собственный карман. К слову, такие и сейчас имеются. Вот с такими-то людьми и боролась прокуратура. А то, что было подобных не так мало, как хотелось бы, так в этом виноват был не областной прокурор, а неумелая кадровая и социальная политика.

Обвинение в карательной политике в отношении Жалнина выглядит несостоятельным и потому, что нередко именно он прекращал уголовные дела в отношении хозяйственных руководителей. Сырой, примитивно сколоченный хозяйственный механизм то и дело давал сбои в работе. Это неизменно сказывалось на материальном положении масс трудящихся, а значит, и на их умонастроениях. Сказывалось это и на амбициях высшего политического руководства страны. Надо было как-то объяснить народу причину постоянных неудач в экономике. (Не себя же, в самом деле, признавать виновным?!) И такая причина была найдена - вредители. Вот кто во всем виноват! По стране тогда прокатилась волна громких судебных процессов над «вредителями». И именно в это время Жалнин прекращал уголовные дела в отношении ряда хозяйственных руководителей, которых на волне шумной политической кампании так легко было окрестить во вредителей, сорвав при этом немалые политические дивиденды.

Так, например, не счел Жалнин целесообразным привлекать к уголовной ответственности некоторых хозяйственных руководителей за то, что не выдали они вовремя зарплату своим рабочим. Хотя ему и давали понять, дескать, это же саботажники, чего ты с ними рассусоливаешь, он все же сначала сам убедился, а потом и другим доказал, что эти люди ни при чем. Да, рабочие их предприятий не получили зарплату, но только потому лишь, что в Госбанке не было денег, платить было нечем. А виноват в этом был, скажем, не директор треста, а несбалансированный хозяйственный механизм, в основе которого, с позиций сегодняшнего дня, мы можем добавить, до сих пор лежат не экономические законы, а идеологические постулаты.