130502 (Предмет, задачи и структура юридической психологии), страница 16

Этот случай разбирался в университетском суде. Свидетелей было 14 человек. После того как опрос был окончен, профессор заявил, что все случившееся было инсценировкой.

Последующее сопоставление показаний выявило следующее. Если мы каждое утверждение или отрицание свидетеля будем называть показанием, то оказывается, что процент ложных показаний у одного человека колеблется от 20 до 80%. Обратите внимание, что свидетели были студенты, специализирующиеся по уголовному праву. Тем ни менее. Только три человека из 14 сделали меньше 50% ошибок. Если взять основную часть события, самую бурную, то процент ошибок еще больше и колеблется от 40 до 114. Эти 114% означают, что свидетель прибавил еще от себя ложной информации.

Примерно такой же эксперимент провел один психолог, который занимался вопросами юридической психологии. За четверть часа до окончания лекции профессора Липмана кто-то постучал в дверь. Вошла дама и стала что-то говорить шепотом профессору. Липман ответил ей, что ему сейчас некогда и попросил подождать. Дама взяла с кафедры книжку, села на стул и стала читать. Через некоторое время она встала и ушла, унеся с собой книгу.

Студенты, специализировавшиеся по административному праву, сочли это за естественное событие. На самом деле это была инсценировка, после которой был произведен опрос всех присутствующих. Процент верных показаний оказался равен 67, процент ошибочных 33. В сравнении с предыдущим экспериментом процент ошибочности ниже за счет более медленного темпа протекания события и содержания меньшего количества важных деталей. Самым интересным в показаниях оказалось то, что только двое из 16 свидетелей ответили правильно, указав на книгу, унесенную дамой. Остальные ответили, что дама ничего не взяла.

Впоследствии было сделано еще несколько подобных экспериментов. Общий итог, к которому они все привели, таков: при непроизвольном запоминании в условиях, очень близких к тем, в которых находится свидетель какого-либо преступления, не только объем показаний, но и правильность их оказываются в большинстве случаев очень малыми. Кроме того, как писал еще Бентам: «некоторые факты – и таково большинство наблюдаемых нами – до того незначительны, что они способны испариться из чьей бы то ни было памяти через минуту после того, как они были восприняты ». А еще ведь немалое значение имеет степень освещения, отдаленность предмета наблюдения, положение предмета и т.д.

В 20-ых гг. ХХ века юристы и психологи несколько изменили недоверчивое отношение к показаниям свидетелей и задались вопросом: под воздействием каких факторов происходит трансформация воспринятой информации и, соответственно, какова система тактических средств получения максимальной правдивости в свидетельских показаниях? В нашей стране только после 60-ых гг. появились серьезные экспериментальные исследования в данном направлении, одно из которых мы и рассмотрим.

В 1972 г. во Всесоюзном институте Прокуратуры СССР была проведена серия экспериментов под руководством профессора Эминова В.Е..

Было решено проверить степень деформации мысленного образа, хранящегося в памяти очевидцев событий в зависимости от пола, профессии, времени, прошедшего с момента восприятия, внушения и предварительной инструкции (одна часть испытуемых раньше уведомлялась о проводимом эксперименте).

Различным группам людей демонстрировался фрагмент цветного кинофильма прямо в кинозале. Эксперимент проводился шесть раз с 10 группами испытуемых. Шесть из этих групп преимущественно были лицами, имеющими высшее образование, либо учащимися и студентами. Три группы – рабочие и одна – слушатели Высшей школы МВД СССР. Всего в эксперименте участвовало 1700 человек, каждый из которых получил вопросник. В результате опроса поступило 475 ответов.

Зрителям был показан в течение 6 минут фрагмент из цветного, еще не шедшего на экранах фильма. Он содержал эмоционально насыщенный сюжет криминального характера и сводился к следующему. Группа из пяти молодых людей («хиппи») сговаривается об угоне полицейского автомобиля, с тем, чтобы отвлечь внимание шерифа и похитить девушку, которую он охраняет. Двое угоняют автомобиль, а остальные, воспользовавшись суматохой и отсутствием шерифа, бросившегося вдогонку за похитителями, пытаются увести девушку. Но их останавливает молодой человек, невольный свидетель разыгравшихся событий, побеждает их в драке, освобождает девушку и увозит ее на мотоцикле.

Вопросник содержал, например, такие вопросы: 1)сколько человек договаривались об угоне автомашины и похищении девушки; 2) как выглядела похищенная машина; 3)кричала ли девушка, призывая на помощь и т.д. и т.п. При составлении вопросника были включены наводящие вопросы, которые должны были выявить влияние внушений на деформацию мысленного образа у свидетелей.

Чтобы проверить влияние установки на запоминание, одну часть испытуемых инструктировали, а вторая – воспринимала информацию без уведомления.

В процессе проведения экспериментов попытались проследить влияние времени на степень изменения в памяти очевидцев воспринятого материала (присылали вопросники через три недели).

Какие выводы были сделаны в ходе этих экспериментов? Выяснилось, что при восприятии сложной, многоэпизодной ситуации полнее и лучше всего запоминаются действия участников событий, затем их количество, признаки внешности, одежда. Хуже запоминаются окружающие объекты, предметы, которыми они пользовались. Так, только незначительная часть испытуемых сумела правильно описать стилет, которым один из бандитов угрожал девушке при ее похищении, хотя этот предмет был показан крупным планом. Знание этой закономерности запоминания может сыграть положительную роль при подготовке и проведении допросов очевидцев.

Женщины по сравнению с мужчинами воспринимают и передают информацию полнее и достовернее, однако они больше поддаются внушению.

Эксперименты подтвердили, что чем больше свидетель при ответе на вопрос обращается к своей памяти, тем труднее он принимает предлагаемое внушение. Например, «видели ли вы на человеке, севшем за руль, перчатки?» (вопрос в субъективной форме – наименьшая степень внушения); «были ли перчатки на руках похитителя, севшего за руль?» (вопрос в объективной форме); «не было ли перчаток на похитителе, севшем за руль?» (вопрос в негативной форме – наибольшая степень внушения). Данные формы вопросов объединены одинаковым примерно объемом внушения, но отличаются по форме их постановки.

Важно помнить, что вопросы в форме непрямой подсказки несут большее внушение, чем уточняющие, т.к. в форме подсказки вопрос направлен на предмет или действие, о которых свидетель уже высказал суждение. Внушение здесь направляется не на главный предмет, а на второстепенные его признаки. Например, «какого цвета были перчатки у человека, севшего за руль?». Обнаружилось, что более всего испытуемые поддались внушению при ответе на вопрос о несуществующем действии, о несуществующих деталях одежды. Признание несуществующих признаков испытуемыми связано с тем, что они логически вписываются в происходящую ситуацию, нисколько не затрагивая главной ее нити. Здесь, по существу, мы имеем дело с т.н. явлением апперцепции. Апперцепция – это свойство восприятия, отражающее его зависимость от предшествующего опыта (эксперименты Штерна: колыбель коричневая/ голубая).

После рассмотрения основных экспериментов, мы, наконец, подошли вплотную к вопросу ошибок в показаниях, к вопросу психологии формирования показаний. Мы уже достаточно сказали о проблеме внушения, равно как и способах ее преодоления: предоставление свободного изложения и соответствующая формулировка вопросов.

С ошибками в показаниях нередко связаны трудности адекватного словесного оформления (попробуйте описать процесс завязывания узла).

Помимо сказанного, необходимо всегда иметь в виду, что любое восприятие субъективно. В своей практике следователь неизбежно встречается с явлениями реконструкции и деформации воспроизводимого материала. Репродукция, восстановление прошлого никогда не может быть его полностью адекватным «отпечатком». Мера расхождения образа восприятия, представления и реального события у различных людей различна. Она зависит от типа высшей нервной деятельности (темперамент), особенностей сенсорно-перцептивной системы индивида, уровня интеллектуального развития, от личностных ориентаций, установок, мотивов и целей деятельности, что тесно связано с индивидуально-психологическими особенностями. Например, в отношении сенсорно-перцептивной системы индивида НЛП выделяет три типа восприятия: аудиалы, визуалы, кинестетики. Все, что человек видит и слышит, он оценивает, интерпретирует, а видит он, прежде всего то, что значимо в его текущей деятельности и в его концептуальной личностной модели мира.

Вопрос к аудитории: как обстоит дело с показаниями образованных и необразованных людей? Являются ли показания людей, занимающихся умственной деятельностью более достоверными? Гейльберг пришел к выводу, что самые плохие свидетели в отношении внимательности – это юристы и кабинетные ученые. По его мнению, большинство образованных людей отличается плохой восприимчивостью к окружающей их действительности, особенно относительно времени и пространства. Вместе с тем они отличаются значительно более низкой подверженностью внушению (5% против 25% у рабочих).

Определенное, местами решающее, влияние оказывает возраст и пол допрашиваемого лица. О половых различиях мы упомянули в последнем эксперименте, хотя уже Штерн вывел, что женщины меньше забывают, но чаще искажают. Опыты Дугаля показали, что при определении протяжения времени, протекшего между событиями, женщинам время кажется длиннее, чем мужчинам, а именно, у мужчин на 45% против действительности, а у женщин на 111%. В исследовании И.Е. Астафьева «Психический мир женщины» указывается, что у женщин гораздо сильнее чем у мужчин развита потребность видеть конечные результаты своих деяний и гораздо менее способность к сомнению. Причем доказательства их веры в то или иное обстоятельство более оцениваются чувством, чем анализом. Отсюда преобладание впечатлительности перед сознательною работою внимания.

Важную роль может играть текущее состояние допрашиваемого лица: состояние перевозбуждения, депрессии и т.д. В этих случаях допрос нередко лучше отложить, учитывая явление реминисценции.

Таким образом, достоверность получаемой следователем информации из данного источника зависит от степени снятия с нее субъективных наслоений. Результативность, полнота и объективность исследования этого специфического источника информации зависят от рефлексивности интеллекта следователя – от уяснения особенностей сенсорно-перцептивной сферы лица, дающего показания, его концептуально-ориентировочной модели. Кроме того, важным подспорьем в получении показаний является использование мнемических средств (об этом в след. лекции).

Лекция 17. Психология следственных действий: психология допроса (коммуникативный контакт, приемы правомерного психологического воздействия, основные стадии, психологический анализ результатов)

Все следственные действия, как известно, являются нормативно обусловленными, владение ими обязательно для соответствующих специалистов правоохранительных органов. На деле профессиональные юридические действия выполняются, все знают, что надо делать, но результат получается разный. Причина в том, что один специалист ограничивается нормативным, процессуальным выполнением, а другой обогащает его вспомогательными действиями, создающими благоприятные условия выполнения основных. В юридической деятельности психологические действия чаще всего имеют характер вспомогательных действий. Их использование существенно повышает вероятность достижения высокого результата. Использование их или пренебрежение ими, умелость или безграмотность их выполнения как раз и определяют те кардинальные различия в результатах, которые имеют место у разных специалистов, казалось делающих одно и то же. Подлинный профессионализм юриста, несомненно, предполагает качественное и преднамеренное использование психологических знаний, осуществление разнообразных психологических действий.

Мы начнем рассмотрение психологии следственных действий с психологии допроса. Во-первых, потому что это наиболее психологически насыщенное следственное действие. Во-вторых, в работе следователя допрос занимает более четверти его рабочего времени. Как пишет Васильев В.Л., «умение использовать диалог для поисков и установления истины можно считать признаком высокой культуры расследования ».

Итак, допрос при производстве расследования – это процесс получения показаний от лица, обладающего сведениями, имеющими значение для расследуемого дела. Центральными психологическими проблемами допроса являются установление коммуникативного контакта, система приемов правомерного психического воздействия с целью получения правдивых показаний, диагностика показаний в плане их истинности/ложности.

Психология допроса представляет собой, прежде всего, ситуацию профессионального общения, которая предполагает осуществление ряда требований. Эти требования – основа установления коммуникативного контакта. Коротко рассмотрим их.