К. в Германии (Всё, что может понадобиться)

II. ФОРМИРОВАНИЕ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ В ГЕРМАНИИ

Становление культурологической теории в Германии и герма-ноязычных странах происходило иначе, нежели в Великобритании и Соединенных Штатах. Если англосаксонская традиция в куль­турологии так или иначе находилась в тесной связи с развитием естественных наук, психологии и лингвистики, то немецкая куль­турологическая мысль формировалась на базе философских по­строений и новых тенденций в историческом исследовании.

ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ НЕМЕЦКОЙ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОЙ МЫСЛИ XX ВЕКА

Здесь можно условно выделить три крупнейших направле­ния. Исследование проблемы понимания в том виде, как ее формулировал еще в XIX в. философ-романтик Ф. Шлей-ермахер, привело к формированию герменевтики. Пробле­матика символа, заостренная в начале века О.Шпенглером в “Закате Европы”, приобрела особое значение в фило­софии культуры, развитой представителями неокантианства. Важные аспекты проблемы культурно-историче­ского своеобразия устойчивых традиций бы­ли развиты в трудах представителей так называемой культур­но-исторической школы.

Герменевтика

Основы герменевтического подхода к изучению культурных яв­лений были заложены еще в XIX веке, однако особую остроту про­блемы герменевтики приобрели в первой половине XX века в связи с постановкой вопроса об основаниях гуманитарных наук и о природе гуманитарного знания в его отличии от естественнонаучного.

Этот вопрос был сформулирован Вильгельмом Дильтеем (1833—1911) в книге “Введение в науки о духе”. По мысли Диль-тея, исходной точкой при исследовании действительности может быть только конкретный человеческий индивид. Все содержание опыта представлено в его сознании. Поэтому всякая наука, име­ющая своим материалом опыт, так или иначе опирается на фак­ты сознания. Это в равной степени относится и к таким наукам, как физика или биология, и к таким, как языкознание или ис­тория. Однако мир фактов сознания неоднороден. Один класс таких фактов — факты “внешнего опыта”, т.е. то, что мы обычно называем “внешним миром”, — образует предмет естественных наук. Содержания сознания, составляющие “внешний опыт”, рас­сматриваются в науках о природе как отражение свойств объек­тов. Эти свойства могут быть описаны на основе выявления в данных чувственного опыта, которые принимаются за отправную точку исследования, необходимых причинно-следственных связей. Таким образом, науки о природе отвлекаются от того обстоятель­ства, что переживание реальности внешнего мира само является фактом сознания. Благодаря этому в них господствует объяснение тех или иных фактов, т.е. описание их в форме законов.

В противоположность естественным наукам так называемые науки о духе (история, языкознание, филология и т.д.) формиру­ются благодаря выделению особого “внутреннего опыта”, пережи­ваемого без посредства органов чувств и переносимого на внеш­ние объекты лишь по аналогии. Именно внутренний опыт служит отправной точкой исследования в науках о духе. Этот опыт фор­мируется помимо внешнего воздействия и потому неотделим от индивидуальных особенностей переживающего. Цели, ценности и нормы, руководящие поведением индивида, невыводимы из внеш­него опыта и изначально даны только во внутреннем пережива­нии. Стало быть, метод объяснения для их изучения не годится. Но как проникнуть в чужой внутренний опыт? Как он становится доступным для нас? За счет того, что мы переносим его вовне и даем ему выражение посредством знаков. В науках о духе задача исследователя — воспроизвести чужой внутренний опыт на основе истолкования тех знакомых выражений, в которых этот опыт воплотился. Исследование, ориентированное на факты со­знания, которые служат знаками, указывающими на породившее их внутреннее переживание, Дильтей называет пониманием.

Таким образом, все науки о духе имеют общую основу и образуют единый комплекс, в котором понимание составляет и предмет, и метод исследования духовных явлений. Опыт понима­ния тем или иным образом выраженного смысла образует основу такого исследования. Близкие мысли Дильтей обнаружил в твор­честве Ф.Шлейермахера, публикацию наследия которого он осу­ществил. Дисциплину, изучающую общие принципы всякого по­нимания, независимые от подлежащего пониманию содержания, Шлейермахер называл герменевтикой. Комплекс наук о духе, как его мыслит Дильтей, и должен стать универсальной герменевти­кой, общей теорией, методологией и практикой понимания.

Проект Дильтея остался незавершенным, но поставленная им проблема привлекла внимание многих мыслителей. Наиболее широ­ко и систематически идею объединения всех гуманитарных дисцип­лин на основе герменевтики разработал немецкий философ Ханс-Георг Гадамер, автор фундаментального труда “Истина и метод” и множества статей по различным аспектам герменевтики. Основой программы Гадамера стал отказ от введенного Дильтеем разделения опыта на принципиально 'разнородные сферы внутреннего и внеш­него. По мысли Гадамера, любой состоявшийся человеческий опыт всегда уже истолкован и осмыслен, поэтому понимание — не час­тный метод исследования, а способ существования человека в ми­ре. Вся совокупность способов освоения человеком мира образует единый герменевтический опыт, опыт понимания.

Мы понимаем текст, изображение, последовательность исто­рических событий и т.д., когда рассматриваем их как выраже­ния, имеющие какой-то смысл. Для того чтобы этот смысл мож­но было выявить, он должен всегда заранее предполагаться как существующий. Такое предвосхищение смысла ("пред-понима­ние") и составляет основу герменевтического опыта.

Первичной средой герменевтического опыта, по Гадамеру, является язык. Язык человека определяет структуру и содер­жание всего его опыта, т.е. формирует тот осмысленный мир, в котором он живет. Мир всегда представлен для человека в языке, и взаимодействие с миром возможно для него только через язык. Следовательно, именно благодаря языку человек непрерывно вовлекается в процесс понимания.

Универсальную структуру понимания Гадамер, вслед за Шлейермахером, описывает с помощью понятия “герменевтиче­ский круг”. Шлейермахер указывал, что понимание любого вы­ражения осуществляется через соотнесение его со смыслом на основе сопоставления с другими выражениями. Любой знак имеет смысл только в контексте целого, но смысл целого, в свою очередь, формируется только на основе понимания смысла частей. Таким образом, процесс понимания знакового выражения всегда движется по кругу: от целого к частям, от частей — вновь к целому; новое понимание частей трансформирует смысл целого, и наоборот. Гадамер вносит в эту идею более широкий смысл.

Суть ситуации понимания, по его мнению, в том, что сам по­нимающий всегда является частью понимаемого им целого. По­этому герменевтический круг — это бесконечное движение мыс­ли от истолкования текста к самоистолкованию мыслящего.

По мысли Гадамера, только в этом круговом движении и осуществляется непрерывная преемственность культурной тради­ции, сохранение вечно обновляющегося смысла, который всякий раз заново конструируется актами понимания. Соприкосновение в процессе понимания одной традиции, представленной подлежа­щей пониманию совокупности знаков, с другой традицией, к ко­торой принадлежит человек, пытающийся понять и истолковать эти знаки, приобретает характер диалога и приводит к постепен­ному слиянию их в нераздельное единство, в единый горизонт понимания. Непрерывная традиция человеческой культуры свер­шается именно как постоянно возобновляющееся понимание.

Неокантианство

Те, кто изучал курс философии, помнят, что неокантианство — одно из влиятельных направлений в немецкой философии начала XX века. Первоначально, в соответствии с ориентацией на переосмысление наследия Канта, в центре внимания неокан­тианской философии были проблемы теории познания. Однако по мере развертывания своих основных теоретических положе­ний неокантианство все более приобретало характер философии культуры, поэтому многие идеи неокантианцев имели непосред­ственное воздействие на культурологическую традицию.

Наиболее важные для культурологического исследования методологические идеи были развиты в рамках так называемой баденской школы неокантианства, представленной такими мыс­лителями, как Вильгельм Виндельбанд (1848—1915) и его уче­ник Генрих Риккерт (1863—1915). Отправной точкой в размыш­лениях Виндельбанда о сущности культуры послужило кантов-ское учение об активности субъекта в познании.

Как показал Кант, все, что нам представляется непосредст­венно данным, на самом деле является продуктом формирую­щей и преобразующей деятельности нашего сознания. При лю­бом нашем контакте с миром мы имеем дело с предметами, которые отчасти созданы нами самими (собственно, только по­этому мы и можем их познавать).

Этот тезис Канта Виндельбанд распространяет не только на познание, но на все виды человеческой деятельности вообще. Об­

рабатывая свой опыт, человек создает особые предметы, кото­рые значимы для него именно потому, что на них лежит печать его сознания. Человек живет в мире, которому он сам придает осмысленность. Этот осмысленный мир Виндельбанд и называет культурой. Способы обработки опыта, по Канту, априорны (т.е. предшествуют опыту) и являются общими для всех субъектов, поэтому создаваемые с их помощью предметы общезначимы. Та­ким образом, чтобы постичь сущность культуры, надо проникнуть в механизм образования таких значимых предметов.

Опираясь на разработки Виндельбанда, Риккерт в книге “На­уки о природе и науки о культуре” попытался сформулировать неокантианскую научно-методологическую программу, существен­но отличную от предложенной Дильтеем. Риккерт отказывается от дильтеевского противопоставления внешнего и внутреннего опыта. Реальность едина и непрерывна, различия в ней создаются только методами, с помощью которых она исследуется.

Вслед за Виндельбандом Риккерт различает два таких метода. Один, основанный на обобщении, т.е. на выделении устойчивых и повторяющихся элементов реальности, установлении причинно-следственных связей между ними и описании этих связей в форме законов, Виндельбанд называл генерализующим (обобщающим), или номотетическим (устанавливающим законы). Номотетиче-ским методом пользуются естественные науки; результат его при­менения — рассмотрение всей реальности как природы. Другой метод основан на выявлении неповторимых индивидуальных осо­бенностей того или иного явления — Виндельбанд именовал его индивидуализирующим, или идиографическим. Идиографический метод дает нам видение реальности как истории.

Однако может ли существовать наука о единичном, наука, ко­торая не обобщает? Что позволяет нам считать идиографическое описание научным? Всякое научное знание — это отнесение еди­ничного к чему-то общему. В науках о природе — это подведение факта под закон. В идиографических же науках основой для ус­тановления осмысленной связи между двумя единичными явлени­ями служит отнесение их к какой-либо общезначимой ценности.

Понятие ценности — важнейшее открытие баденской школы. Ценность — это чисто смысловое содержание, произвольно свя­зываемое с тем или иным единичным предметом или явлением. Ценность — то, что позволяет рассматривать предметы как воп­лощение идеального смысла. Специфика ценностей в том, что они, по выражению Риккерта, “не существуют, но значат”; они не даны человеку как реальность, но элементы реальности могут

быть с ними соотнесены. Не существует, например, таких особых предметов, как добро или красота, но человек может отличать одни предметы от других по отношению к добру или красоте как цен­ностям. Предмет, отнесенный к ценности, ставший выражением или воплощением ценности, становится элементом культуры. Поэтому идиографические науки — это науки о культуре.

В неокантианском истолковании понятие культуры приоб­ретает всеобъемлющий характер. Все, что имеет ценностное на­полнение, автоматически становится фактом культуры. Послед­ним шагом на пути к формулированию программы синтеза наук на основе исследования культуры стало осознание того, что и само научное естествознание есть продукт культурного творче­ства. Подобные мысли высказывал уже Риккерт, но до логиче­ского завершения довел эту идею немецкий философ и куль­туролог Эрнст Кассирер (1875—1945), начинавший свою теоре­тическую деятельность как представитель марбургской школы неокантианства, а впоследствии сформулировавший собствен­ную версию неокантианской философии культуры.

Итоги теоретических изысканий Кассирера изложены в его фун­даментальном трехтомном труде “Философия символических форм”. Главный занимавший Кассирера вопрос, — функциональное един­ство всех способов осмысления опыта. С помощью каких средств человек превращает многообразие своего опыта в осмысленное един­ство? По мысли Кассирера, расчленение и разграничение мира, а также систематизация и синтез данных опыта осуществляются че­ловеком на основе символической функции сознания. Способность создавать символы, приписывая чувственным предметам идеальные значения, является специфически человеческой способностью и все­цело определяет способ ориентирования человека в мире. Именно в символах человек имеет дело с чувственным материалом, творче­ски преобразованным благодаря деятельности сознания.

Итак, человеческий мир — это мир символический. Суще­ствуют различные способы символизации опыта, различающие­ся как способом создания символов, так и способами установ­ления связей между ними. Такие различные функциональные способы построения символических миров Кассирер называет символическими формами. Каждая из этих символических форм имеет свою грамматику, свою внутреннюю смысловую цельность и по-своему выполняет задачу формального синтеза опыта. Культура, по Кассиреру, есть не что иное как многообразие символических форм. Кассирер выделяет три базовых символи­