28759 (Криминалистические версии и планирование расследования)

Криминалистические версии и планирование расследования

Содержание

Введение

1. Понятие и значение планирования

1.1 Роль версий в планировании

1.2 Принципы и условия планирования

2. Элементы, этапы, виды планирования

2.1 Планирование отдельных следственных действий

2.2 Формы планов и вспомогательной документации

Заключение

Список литературы

Введение

Начало разработки учения о криминалистической версии и планировании судебного исследования относится к двадцатым годам и связано с работами В.И. Громова. Изданная в 1925 г. под редакцией и с предисловием Н.В. Крыленко его работа «Дознание и предварительное следствие (теория и техника расследования преступлений)» содержала первые в советской литературе рекомендации по планированию расследования и построению умозаключений при работе с доказательствами.

Подчеркивая значение планирования расследования как существенного элемента научной организации труда следователя, В.И. Громов писал, что если составление плана расследования (он именует его памяткой) «не имеет особого значения по мелким и несложным делам, то по делам с большими и неразработанными материалами дознания это представляется безусловно необходимым, так как надеяться на свою память без записей по таким делам весьма рискованно».¹

Предложенная им форма письменного плана расследования содержала, помимо указания порядкового номера, следующие графы: «Какие действия предположены или назначены», «На какой день», «Отметки об исполнении». Кроме того, В.Г. Громов рекомендовал следователю вести календарный месячный дневник, отражающий последовательность и содержание его работы по всем делам, находящимся у него в производстве.²

Описывая логическую сторону процесса расследования, В.И. Громов указывал, что следователь пользуется индуктивным и дедуктивным методами суждений. По его мнению, индуктивный вывод принимается следователем за несомненную истину. Дедуктивный вывод позволяет выдвинуть предположение, «высказывая общее более или менее вероятное суждение, которое при дальнейшем исследовании, должно подтвердиться на обследуемом факте».³

Оценивая весьма невысоко роль вероятных умозаключений в доказывании, ставя их на одну доску с догадками, В.И. Громов писал: «Строить заключение или предпринимать те или другие меры при расследовании, исходя из вероятных предположений и догадок, возможно лишь в тех случаях, когда нет возможности построить выводы из точно установленных фактов и когда для этих предположений имеются какие-нибудь косвенные реальные данные… Но во всех этих случаях, проверяя возникшее предположение, особенно направленное к изобличению какого-либо только предполагаемого, «возможного» виновника, следователь не должен отходить и закрывать глаза на факты и моменты, которые уже точно установлены дознанием или следствием и которые не должны отрицаться новыми фактами и им противоречить».⁴

По смыслу рассуждений В.И. Громова можно сделать вывод, что он считал упоминаемые им гипотезы логической основой планирования расследования.⁵

Термин «версия» был впервые употреблен авторами учебника по криминалистике 1935 г. Они не рассматривали логическую природу версии и ограничились указаниями на то, что версии лежат в основе плана расследования и выдвигаются на втором этапе расследования – после проведения первоначальных следственных действий, если с их помощью следователь «все же не получает определенных указаний о личности и местонахождении преступника».⁶

По мнению авторов учебника, перечень следственных действий, необходимых для проверки версий, и образует собой план расследования.⁷

Разумеется, все эти положения еще не составляли частной криминалистической теории. Это была сумма практических рекомендаций, основывающихся на известном обобщении накопленного к тому времени опыта следственной работы. Относились они не ко всему судебному исследованию, а лишь к его части – следственной деятельности.

Следующий шаг на пути разработки проблематики версий и планирования расследования был сделан С.А. Голунским. В учебнике по криминалистике 1938 г. его перу принадлежал уже специальный раздел, названный «Планирование расследования», в котором он сформулировал основные цели, условия и принципы планирования расследования и изложил указания об особенностях планирования при расследовании различных категорий уголовных дел и на разных этапах расследования.
По мнению С.А. Голунского, основные цели планирования расследования заключаются в том, чтобы обеспечить правильную направленность, меткость, высокую эффективность, полноту, всесторонность и максимальную быстроту расследования. Условиями правильного планирования расследования являются правильное ориентирование в той политической обстановке, в которой было совершено преступление, правильная оценка значения самого преступления, знание того, что нужно установить по делу, какие доказательства следует искать, знание процессуальных форм, технических и тактических приемов доказывания, умение пользоваться версиями расследования. ⁸

Ни в одной из упомянутых работ не содержится ни определения версии, ни определения планирования расследования. Первое определение версии было предложено Б.М. Шавером в 1940 г. и выглядело следующим образом: «Под версией понимается основанное на материалах дела предположение следователя о характере расследуемого преступления, мотивах, в силу которых оно совершено, и лицах, которые могли совершить преступление».⁹

Как и его предшественники, Б.М. Шавер рассматривал вопросы, относящиеся к основаниям и содержанию версии, в неразрывной связи с рекомендациями по планированию расследования и считал разработку версий началом оставления плана расследования.

Таково было состояние рассматриваемой проблематики на первом и в начале второго этапа развития советской криминалистической науки.

Автор главы «План следствия по конкретному делу» в «Настольной книге следователя» (1949) Т.М. Арзуманян по-своему изложил принципы планирования, к числу которых он отнес динамичность, гибкость и реальность. Он определил версию как основанное на фактах предположение следователя, исследование которого может обеспечить раскрытие преступления и изобличение преступника.¹⁰

В 1952 г. П.И. Тарасов-Родионов предложил иной перечень принципов планирования, включив в него индивидуальность планирования, его своевременность, динамичность и строжайшее соблюдение законности с обеспечением объективности, всесторонности, быстроты, инициативности и активности расследования.

Рассматривая версии как элемент планирования расследования, П.И. Тарасов-Родионов классифицировал их на версии по существу преступного события и характеру преступления; по способу и обстоятельствам совершения преступления; по лицам, совершившим преступление; по характеру вины и по мотивам совершения преступления.¹¹

С середины 50-х гг. интерес советских криминалистов к проблеме версии заметно усилился, но по-прежнему эта проблема исследовалась преимущественно в связи и в рамках вопросов планирования предварительного расследования, хотя уже выдвигались предложения о ее самостоятельном изучении.

В 1954–55 гг. в литературе начинают фигурировать термины «судебная версия» ¹², «следственная версия» ¹³. Обосновывается мнение, что версия является разновидностью гипотезы, предлагаются новые определения версии и классификации ее видов.

Актуальность темы исследования заключается в том, что Российская Федерация вступает в Европейское и мировое сообщество с осознанием необходимости усиления борьбы с преступностью. В этом направлении сделано уже немало: с учетом международных стандартов модернизировано уголовное, уголовно-процессуальное, уголовно-исполнительное законодательство; на качественно ином уровне решаются задачи межгосударственного взаимодействия по вопросам противодействия и профилактики преступности; глубокие преобразования коснулись отечественной правоохранительной и судебной системы.

Вместе с тем, учеными и практиками не всегда адекватно оценивается, казалось бы, очевидная закономерность: реализация законодательных, политических, социально-экономических и иных мер борьбы с преступностью должна поддерживаться если не опережающим, то, как минимум, синхронным развитием криминалистики. Наиболее ощутимым и наглядным свидетельством развития данной науки является внедрение эффективных планов расследования преступлений.

Криминализация отдельных видов посягательств в уголовном законе, введение в действие уголовно-процессуального кодекса РФ, иные изменения нормативно-правовой базы, новые и все более опасные проявления современной преступности – эти и другие факторы указывают на необходимость активизации процесса формирования и внедрения новейших методик расследования и совершенствования существующих. Однако этот процесс, по меньшей мере, запаздывает. В публикациях последних лет (В.П. Бахин, Р.С. Белкин, А.Н. Васильев, В.Е. Корноухов и др.) все чаще констатируется состояние упадка заключительного, синтезирующего раздела криминалистической науки, его слабая теоретическая разработанность и, как результат, – «отставание» научно-методических рекомендаций от насущных потребностей практики.¹⁴

Также эта проблема затронута в статье: «Планирование работы органами юстиции», опубликованной в журнале «Российская юстиция» автором Негода Г. в 1994 г., в статье Бекетова М.Ю. «Актуальные вопросы использования процессуальных форм взаимодействия следователя и органов дознания в ходе расследования преступлений», опубликованной в журнале «Российский следователь» в 2000 г.

Эти и другие аспекты сложившейся ситуации в криминалистической науке, наряду с проблемой острого дефицита качественных планов расследования в практике правоохранительных органов, обусловили выделение объекта и предмета работы.

Объектом исследования выступает деятельность по расследованию, раскрытию и доказыванию, а также процесс и научные результаты исследований криминалистов, связанные с формированием версий и планов расследования преступлений.

Предметом исследования являются теоретические и методологические закономерности и особенности, связанные с формированием, последующим анализом и экспериментальной проверкой базовой и конкретных версий и планов расследования преступлений.

Степень изученности проблемы представлена в работах ведущих отечественных криминалистов и процессуалистов: Т.В. Аверьяновой, А.И. Алексеева, О.Я. Баева, С.В. Бажанова, Р.С. Белкина, А.Р. Белкина, В.П. Божьева, В.С. Бурдановой, А.Н Васильева, А.И. Винберга, И.А. Возгрина, В.К. Гавло, И.Ф. Герасимова, Г.А. Густова, В.И. Громова, Л.Я. Драпкина, А.В. Дулова, В.А. Жбанкова, Л.А. Зашляпина, Г.Г. Зуйкова, Е.П. Ищенко, М.К. Каминского, В.Н. Карагодина, Н.М. Кипниса, В.Я. Колдина, В.И. Комисарова, Ю.В. Кореневского, В.Е. Корноухова, А.Н. Колесниченко, А.М. Ларина, А.Н. Ларькова, В.И. Лебедева, А.А. Леви, А.Ф. Лубина, И.М. Лузгина, П.А. Лупинской, Г.Ю. Маннса, И.Б. Михайловской, В.А. Образцова, А.Р. Ратинова, В.И. Рохлина, Н.А. Селиванова, А.Б. Соловьева, В.Ф. Статкуса, М.С. Строговича, А.Я. Сухарева, В.Г. Танасевича, М.Е. Токаревой, Ю.Г. Торбина, С.Н. Чурилова, С.А. Шейфера, В.И. Шиканова, А.А. Эйсмана, А.А. Эксархопуло, Н.П. Яблокова и других ученых.

Цель исследования – изучить теоретические основы для формирования криминалистических версий и планирования расследования преступлений.

При этом формирование криминалистических версий и планов расследования преступлений может быть реализовано в рамках целостной теоретико-методологической программы.

Сформулированная цель обусловила выделение и последовательное решение следующих задач:

1. Определить понятие и значение планирования.

2. Оценить роль версий в планировании.

3. Изучить принципы и условия планирования.

4. Обосновать необходимость в элементах, этапов и видов планирования.

5. Рассмотреть планирование отдельных следственных действий.

6. Выяснить существующие формы планов и вспомогательной документации.

Методология исследования представлена диалектическим методом познания, системным, комплексным подходом к изучению явлений, входящих в объект исследования. В работе использованы положения функционального, деятельностного подходов, методы экстраполяции, моделирования, наблюдения, сравнения и эксперимента.

Исследование проводилось, прежде всего, с опорой на положения общей и частных теорий криминалистики, достижения криминалистической методики расследования преступлений как раздела науки, с использованием целого ряда теоретических разработок, посвященных исследованию механизма преступной деятельности, криминалистической характеристики преступления, криминалистических классификаций, версий и планирования расследования, преодоления противодействия предварительному расследованию, тактических операций и др.

В качестве теоретической основы использованы также фундаментальные разработки различных наук: философии, логики, социологии, психологии, педагогики, истории, общей теории права, уголовного права, криминологии, уголовного процесса, теории оперативно-розыскной деятельности.

Таким образом, в результате сравнительно небольшой перестройки, никоим образом не затрагивающей концептуальные основы криминалистики, учебный курс приобрел необходимую стройность. Во всех разделах криминалистики в первом подразделе рассматриваются общие вопросы данного раздела, а затем следуют подразделы, раскрывающие его содержание. При этом традиционная система в основном сохраняется, а из теоретического багажа науки не теряется ничего. Из криминалистической техники в новый раздел переходит подраздел «Криминалистическая регистрация», а из криминалистической тактики – все, что не относится к следственным действиям. Теперь появилась возможность сформулировать четкое определение понятия криминалистической тактики. Это – система научных положений и разрабатываемых на их основе рекомендаций по проведению отдельных следственных и судебных действий (в учебниках в разделе тактики речь идет только о следственных действиях).

1. Понятие и значение планирования