БИОПОЛИТИЧЕСКАЯ ДИСКУССИЯ О МЕРАХ СОЦИАЛЬНОГО ДИСТАНЦИРОВАНИЯ И ГОСУДАРСТВЕННОГО КОНТРОЛЯ ВО ВРЕМЯ ПАНДЕМИИ covid (Биополитическая дискуссия о мерах социального дистанцирования и государственного контроля во время пандемии COVID-19: публичные заявления и масс-медиа)

БИОПОЛИТИЧЕСКАЯ ДИСКУССИЯ О МЕРАХ СОЦИАЛЬНОГО ДИСТАНЦИРОВАНИЯ И ГОСУДАРСТВЕННОГО КОНТРОЛЯ ВО ВРЕМЯ ПАНДЕМИИ COVID-19: ПУБЛИЧНЫЕ ЗАЯВЛЕНИЯ И МАСС-МЕДИА

© 2020 МАНИЧКИН Нестор Александрович

(к.и.н, н.с. ЦМА ИЭА: Москва)

Текст поступил в редакцию МАиБ 5.04.2020 г.

В обзоре зафиксированы основные линии общественной дискуссии, развернувшейся по поводу форм социального дистанцирования и мер государственного санитарно-эпидемиологического контроля во время пандемии COVID-19, предпринятых правительствами многих стран, включая Российскую Федерацию. В центре дискуссии, в которой участвуют публичные персоны (политики, философы, ученые, представители медицины и другие спикеры, включая журналистов и т.н. лидеров мнений¹, выступают в СМИ и СМК²) и значительная часть общества (главным образом через СМК), находится вопрос о том, какой должна быть роль государства во время эпидемии. Из него следуют вопросы об отношении государства и общества, технологических формах медицинского и биополитического контроля, соответствии предпринимаемых мер реальным угрозам.

Биополитическое измерение эпидемии: Дж. Агамбен против Ж.-Л. Нанси

Содержательную часть дискуссии о мерах государственного контроля за гражданами во время пандемии можно проиллюстрировать спором двух известных европейских интеллектуалов: итальянского философа Джорджо Агамбена и французского философа Жана-Люка Нанси. 26 февраля 2020 года Дж. Агамбен, сам находящийся в группе риска по возрасту, опубликовал в издании Quodlibet письмо под заголовком «Изобретение инфекции», содержащее критику практики принудительного социального дистанцирования³. Письмо, равно как и полемический ответ на него со стороны Ж.-Л. Нанси, было переведено на английский язык в публикации Европейского журнала психоанализа⁴. Вскоре в российских социальных сетях появился перевод высказываний двух философов на русский язык⁵. Этот материал, коротко и ясно изложенный, быстро разошелся в сети и стал предметом дискуссии, в том числе, среди людей, далеких от академической жизни.

Предпринятые в феврале меры государственного контроля в Италии Дж. Агамбен называет в своем письме «неистовыми, иррациональными и совершенно необоснованными». На тот момент все еще актуальным считалось заявление CNR (итальянского Национального исследовательского совета), согласно которому в стране «нет эпидемии Sars-CoV2». Апеллируя к этому заявлению, отмечая, что «у 80-90% болеющих инфекция провоцирует лёгкие симптомы (своего рода грипп)», а «в 10-15% случаев может развиться пневмония, но в большинстве случаев развитие болезни безобидно», и только «4% пациентов должны быть госпитализированы для интенсивной терапии», Агамбен задает вопрос: «Если такова реальная ситуация, то почему средства массовой информации и власти стараются посеять панику, провоцируя чрезвычайное положение, предполагающее суровые ограничения передвижения и приостановку нормального функционирования условий жизни и работы в целых регионах?». За этим Агамбен видит, во-первых, «возрастающую тенденцию использовать чрезвычайное положение как нормальную парадигму управления» (декреты-указы с «достаточно туманными и неопределёнными формулировками»), а, во-вторых, «повышенное состояние страха, которое в явной форме распространилось в сознаниях индивидов и конвертировалось в реальную потребность создать коллективную панику, идеальным предлогом для которой — в очередной раз — является эпидемия». «В этом порочно-извращённом кругу ограничение свобод, навязанное правительством, было принято во имя желания безопасности, культивированного всё тем же правительством, которое в текущий момент вмешивается, дабы удовлетворить это желание безопасности», — заявляет философ.

На эти слова ответил Ж.-Л. Нанси. В своем письме под заголовком «Вирусное исключение» он указал на неуместность сравнений нового коронавируса с обычным гриппом, добавив, что смертность от коронавируса выше, а «для гриппа у нас есть вакцина, которая подтвердила свою действенность», хотя каждый год ее и необходимо адаптировать под мутации вируса. «Джорджо уверяет, что правительство обзавелось ещё одним предлогом, чтобы во всевозможных ситуациях объявлять чрезвычайно положение. Но старина не уточняет, что в действительности исключение стало правилом в мире, где техническая взаимосопряжённость разного рода (разного рода перемещения, транспортировки, проникновение или же распространение веществ) достигают доселе невиданной интенсивности, возрастающей вместе с ростом населения», — пишет далее Нанси. Он полагает, что «целая цивилизация оказывается под ударом, и в этом нет сомнений», а также отмечает «своего рода вирусное исключение (биологическое, информационное, культурное), которое поражает нас». «Правительства являются лишь его печальными подчинёнными, и упрёки в их адрес больше походят на диверсию, чем на осмысленный анализ политической ситуации», — заключает французский философ. В конце письма он признается, что Агамбен — его старинный друг, и вспоминает историю, когда, почти тридцать лет назад медики посчитали, что Нанси необходимо пересадить сердце, Агамбен советовал их не слушать. Письмо заканчивается галантно: «Если бы я последовал его совет, то я бы достаточно быстро умер. Но ошибаться можно. Всё же о приветливом и проницательном уме Джорджо — и это без малейшей иронии — можно сказать, что он исключителен».

Интересно, что с развитием эпидемии в Италии и ростом числа жертв Агамбен не изменил своей точки зрения. Позже, в своем новом тексте, он сравнил существующую панику с тем, что происходило во время чумы в Милане, описанной в «Обрученных» Алессандро Мандзони. Тогда искали виноватых в заражении, злодеев, которые якобы намеренно «намазывает» на поверхности некий чумной яд ради инфицирования людей. Агамбен опасается новой «охоты на ведьм» и отмечает нарастающую по мере внедрения практик социального дистанцирования бесчеловечность, что еще печальнее, чем ограничение свободы: даже к близкому человеку нельзя ни приближаться, ни прикасаться, но надо соблюдать дистанцию, которая согласно «некоторым должна составлять то ли метр, то ли — судя по последним предложениям так называемых экспертов — 4 метра 50 сантиметров (интересны эти 50 см!)». «Наш ближний отменен», — драматизирует философ⁶.

Медиа-дискуссия об угрозах биополитических злоупотреблений: высказывания и ремарки

Интересно, что критика отдельных аспектов современности, предпринятая Дж. Агамбеном в его книгах, стала одной из составляющих дискурса противников чрезмерного государственного регулирования во время нынешней эпидемии. Так, пользователь социальной сети Facebook О. Ш. в дискуссии на тему технизации эпидемиологического контроля привел цитату из «Наготы» Агамбена, в которой рассказывается о постепенной потере жителем мегаполиса близкой связи с окружающими, которую замещает «виртуальная близость с прибором»: «Чем больше он теряет всякую идентичность и принадлежность к действительности, тем больше морального удовлетворения ему приносит признание Великой машины во всех её бесконечных, тщательно продуманных ипостасях: от вращающихся турникетов при входе в метро до банкомата, от камеры, доброжелательно наблюдающей за тем, как он переступает порог банка или идёт по улице, до устройства, открывающего дверь в его гараж, — и, наконец, вплоть до этого обязательного удостоверения личности, которое всегда и везде неизбежно будет опознавать в нём того, кем он является. Я существую, если Машина узнаёт или хотя бы видит меня; я живу, если Машина, которая не знает ни сна, ни бодрствования, но которая вечно бдит, гарантирует мне жизнь; меня не забыли, если в Великой памяти сохранены мои численные и цифровые параметры» ⁷.

Техническая составляющая мер социального дистанцирования и контроля за их исполнением стала темой статьи другого широко известного интеллектуала, израильского историка и антрополога Юваля Ноя Харари, которого можно назвать одним из лидеров мнений современности. Статьи и интервью Харари, посвященные пандемии covid-2019, быстро переводятся и публикуются на разных языках мира. Автор научно-популярных  бестселлеров «Sapiens: Краткая история человечества» и «Homo Deus: Краткая история завтрашнего дня» утверждает, что налицо «наибольший кризис нашего поколения», а решения, которые люди и правительства примут во время этого кризиса, «вероятно, повлияют на то, как будет формироваться мир на долгие годы». Они повлияют не только на системы здравоохранения, но и на экономику, политику и культуру, предупреждает Харари в своей статье, опубликованной изданием Financial Times⁸ (перевод на русский язык можно найти на портале «Наблюдатель»)⁹. Харари напоминает, что технологии видеонаблюдения развиваются очень быстро, и «то, что десять лет назад казалось научной фантастикой, сегодня — вчерашний день». Он опасается, что после победы над коронавирусом «некоторые правительства могут утверждать, что биометрические системы наблюдения нужно оставить, потому что есть риск второй вспышки коронавируса или потому, что в центральной Африке развивается новый штамм вируса Эбола и так далее». Кризис коронавирусной пандемии может стать переломным моментом в долгой битве за конфиденциальность, «потому что когда людям дают выбор между личной жизнью и здоровьем, они обычно выбирают здоровье», говорится в статье. По мнению Харари, проблема в том, что это ложный выбор: «Мы можем и должны иметь и то и другое». Харари обращается к опыту Китая, где «отслеживая смартфоны людей, используя сотни миллионов камер, распознающих лица и обязывающих людей проверять и сообщать о температуре своего тела и состоянии здоровья», власти могут быстро выявлять потенциальную угрозу. Еще одно средство контроля – «мобильные приложения, которые предупреждают граждан об их близости к инфицированным людям». Харари понимает, что в этом нет ничего нового, ведь в «последние годы и власти, и корпорации используют всё более сложные технологии слежки, мониторинга и манипулирования людьми», но именно эпидемия «нормализует развёртывание средств массовой слежки в странах, которые до сих пор не прибегали к таким методам», а, значит, мы можем резко перейти от скрытого надзора к явному и тотальному.

Высказыванием, широко распространившимся в блогах, стала не дословно переведенная цитата из письма Бенджамина Франклина (Филадельфия, 1756): «Если между свободой и безопасностью народ выбирает безопасность, в конечном итоге он теряет и то и другое» (вариант: «Тот, кто выбирает между свободой и безопасностью, не достоин ни того, ни другого»). Другая ставшая вирусной цитата принадлежит писателю Эдуарду Лимонову: «Идеал жёсткого насилия – превратить мир в тюрьму строгого режима, идеал мягкого – превратить человека в домашнее животное». Этими высказываниями иллюстрируют свои мнения противники «жесткого карантина».

Вот яркое мнение. Политическая активистка, художница Мария Штерн 18 марта 2020 г. пишет, что вовсе не считает коронавирус «безопасным», но «сторонники карантинов чрезвычайно недооценивают масштаб катастрофы, которая сейчас разворачивается и пытаются разрешить её оставшись внутри удобного, подконтрольного и предсказуемого пузыря». И, хотя «коронавирус пугает своей агентностью», но «по-настоящему страшно именно то, как люди вместо признания этой его агентности и изменения собственного характера отношений с биосферой готовы отказаться от любых проявлений своей собственной агентности перед лицом минимальной (по историческим меркам) угрозы». По мнению Штерн, вместо «подавления эпидемии» и «возвращения глобального мира» мы можем увидеть новый мир, а прежняя модель цивилизации с ее правами и свободами будет утрачена. Оппоненты Штерн в свою очередь указывают на преувеличенность таких опасений: несколько недель самоизоляции вовсе не являются чем-то особенным и тяжелым, любые чрезвычайные меры временны, а здравый смысл и человечность диктуют потерпеть неудобства ради спасения жизней множества людей. Пользователь A. K. не доверяет позиции Штерн, поскольку эта позиция высказывается из относительно благополучной Москвы, а не из охваченной страданиями и смертью Ломбардии. В его ответе содержится положительная оценка общественной сплоченности и дисциплине: «Я вот сегодня посмотрел, как люди самоорганизовывались в Ухане, как возникали волонтёрские движения. И знаешь, в 2010 вся Москва ходила в масках и старалась подольше сидеть дома, и ничего, всё стоит где стояло. И не такое переживали» ¹⁰.

Публичная дискуссия о мерах социального дистанцирования имеет также свое политическое и юридическое измерение. В качестве примера дискуссии на политической арене можно упомянуть рассмотрение 1 апреля 2020 г. в Мосгордуме введения штрафов за нарушение режима самоизоляции, во время которого оппозиционные депутаты протестовали против экономических санкций в отношении граждан и против расширения электронного контроля, в частности, против идеи о  введении всеобщего режима QR-пропусков. Один из лейтмотивов этих возражений: «Карантин закончится, а слежка останется» ¹¹. Популярным стало видео с выступлением депутата Мосгордумы от КПРФ П. Тарасова, который начал с вышеприведенного афоризма Б. Франклина и закончил заявлением о том, что  вину за распространение короновируса должно разделить Московское правительство, которое ранее провело ряд медицинских реформ (так называемая оптимизация клиник). Применение технических средств всеобщего контроля депутат счел противозаконными¹². Политико-юридическим выражением борьбы против строгих мер социального дистанцирования стал коллективный судебный иск против мэра Москвы С. Собянина, о котором СМИ известили 2 апреля 2020 г.¹³