КонфЭмоции18 (Категория коммуникативного смягчения: лингвоэкологический аспект)

Категория коммуникативного смягчения:
лингвоэкологический аспект ¹

Сategory of сommunicative mitigation: a linguoecological aspect

Аннотация:

В статье рассматривается лингвоэкологический потенциал категории коммуникативного смягчения (митигации). Исходя из основных митигативных прескрипций, установок и правил, определяется роль коммуникативного смягчения в обеспечении кооперативной коммуникации, направленной на сохранение экосистем говорящих субъектов.

The article deals with the linguoecological potential of the category of communicative mitigation. Based on the main mitigative prescriptions, attitudes and rules, the role of communicative mitigation in ensuring cooperative communication aimed at preserving the ecosystems of speaking subjects is determined.

Ключевые слова

Митигация, лингвоэкология, коммуникативная категория, коммуникативный стиль, прескрипции, конфликтный дискурс

Mitigation, linguoecology, communicative category, communicative style, prescriptions, conflict discourse

Изучение различных форм и способов организации в сознании говорящего субъекта языковых и неязыковых знаний, детерминирующих речевое поведение последнего, является одной из наиболее дискуссионных проблем когнитивно-дискурсивной парадигмы. Вопрос о структурах репрезентации различных видов знания, необходимых для успешного протекания коммуникативного контакта и составляющих неотъемлемую часть коммуникативной компетенции интерактантов, привлекает особое внимание исследователей. В когнитивно-дискурсивных исследованиях последних десятилетий отмечается необходимость особого подхода к анализу тех форматов знания, в которых наиболее явно отражается взаимосвязь языка с познающим мир человеком и которые позволяют понять процессы порождения и понимания речи. Вместе с тем, до сих пор среди исследователей нет единства мнений в понимании онтологического статуса коммуникативных категорий, что выражается, среди прочего, в разноплановости феноменов, определяемых как коммуникативные категории.

Предметом настоящей статьи является категория коммуникативного смягчения, определяемая термином «митигация» и трактуемая как коммуникативная категория, основным содержанием которой являются прескрипции, установки и правила, детерминированные максимами вежливости и направленные на минимизацию коммуникативных рисков в интеракции, реализуемые в общении митигативными стратегиями и тактиками, отмеченными этнокультурной спецификой. Основной прагматической характеристикой митигации является ориентация на «Другого». Известно, что ориентация на содержание, на себя и на собеседника всегда присутствует в диалоге, составляя, по К. Бюлеру, сущность языка в целом и языкового сообщения в частности [Бюлер 2000]. Однако, в процессе коммуникации возможно доминирование того или иного вида ориентации ― на себя или на собеседника, что, в свою очередь, определяет различные коммуникативные стили ― эгоцентрический, конфликтный или кооперативный, адресатноориентированный. Для митигативного стиля коммуникативного поведения определяющей является ориентация на собеседника. Учет коммуникативных эспектаций адресата при выборе речевых средств, реализующих интенции говорящего, способность к коммуникативной эмпатии играют важную роль при достижении говорящим своих целей в коммуникации, что, в конечном итоге, определяет эффективность речевого поведения в ситуациях кооперативного, гармоничного общения.

Мы солидарны с И. А. Стерниным, который рассматривает коммуникативные категории как самые общие коммуникативные понятия, упорядочивающие знания человека об общении и нормах его осуществления [Стернин 2004: 42]. Коммуникативные категории, в отличие от коммуникативных концептов, не всегда имеют определенную лексическую форму своего «оязыковления» в силу того, что отражают, согласно О. А. Кобриной, более размытые, часто субъективные и релятивные сущности, прежде всего, отношение к содержанию высказываемого и к собеседнику [Кобрина 2006: 91]. Исходя из этого, для лексической объективации данных форматов знания используются зачастую сочетания слов, указывающие на коммуникативный характер последних ― коммуникативное давление, коммуникативная неприкосновенность, коммуникативное смягчение и др.

Объективация коммуникативных категорий, не имеющих ключевой лексемы, в дискурсе возможна благодаря наличию определенных дискурсивных маркеров, эксплицирующих данную категорию. Так, в частности, существование категории коммуникативного смягчения, или митигации, в сознании представителя русской лингвокультуры подтверждает метадискурсивный рефлексив мягко говоря, указывающий на смягченную, некатегоричную формулировку говорящим своих интенций. Следует отметить, что наличие аналогичных рефлексивов в других языках ― milde gesagt, gelinde gesagt (нем.), mildly speaking, put it mildly, lightly (англ.), ― позволяет предположить достаточную универсальность категории коммуникативного смягчения в этнокультурном аспекте [Тахтарова 2017: 192].

О митигативной маркированности дискурсивного поведения говорящего субъекта, направленной на обеспечение позитивной, кооперативной тональности общения, свидетельствуют также метакоммуникативные формулы, указывающие на нерешительность последнего, демонстрирующие его стремление избежать категоричности в своих высказываниях, содержащие извинение за вынужденную резкость, бестактность и проч., например:

― Веня, а что ты думаешь о Геле? ― Ну, как тебе сказать…― Говори, как есть (Соболева 2008: 258).

― Думаю, она очень рано вступила в связь с мужчиной, она испытывала удовольствие от интимных отношений. Извините за пикантную деталь, но без неё никак не понять все остальное (Донцова 2008a: 208).

Как отмечает М. Ю. Лотман, «категории дискурса можно сравнить с грамматическими значениями языка. Последние могут не осознаваться, более того, они как бы вообще не важны ни для говорящего, ни для слушающего, но «вырваться» из них невозможно» [Лотман 2004: 126].

Особое значение категория коммуникативного смягчения приобретает в условиях конфликтогенного развития дискурсивных событий. Как отмечает К. Ф. Седов, в основе коммуникативного конфликта обычно лежит стремление одного (или обоих) участников общения снять психологическое напряжение за счет собеседника. Такого рода разрядке (выпусканию паров) предшествует чувство фрустрации ― психологический дискомфорт, возникающий при невозможности добиться какой-либо цели [Седов 2002]. По справедливому замечанию В. И. Шаховского, говорящий зачастую не прикладывает усилий для того, чтобы поддержать позитивную тональность общения, что выражается в отказе от рефлексии и ведет к превращению homo loquens в homo debilis [Шаховский 2013: 18].

Несмотря на то, что в сознании носителя языка речевой конфликт существует как определенная фреймовая структура, развитие коммуникативно обусловленных сценариев, как отмечалось выше, может быть различным ― от кооперативного до конфликтного. Выбор дискурсивного сценария зависит от типа личности участников конфликта, их коммуникативной компетенции и других, не менее важных, параметров коммуникативной ситуации. В этой связи все большее значение приобретают исследования, посвященные изучению нормативных аспектов коммуникативного поведения, к которым с полным основанием можно отнести такое относительно новое научное направление как лингвистическая экология. Особое внимание в лингвоэкологических исследованиях уделяется «неэкологичному» использованию языка, к которому традиционно относят жаргонизацию и вульгаризацию речевого общения, легализацию сквернословия и др. Однако спектр лингвоэкологической проблематики является, по нашему мнению, более широким и должен включать такие факты нарушения коммуникативного баланса, как нанесение обид, использование негативных оценок и другие конфликтогенные формы речевого поведения, нарушающие экобаланс коммуникативного контакта и детерминирующие негативные последствия для экосистем коммуникантов, а также стратегии их предотвращения или смягчения, что подтверждает лингвоэкологический потенциал категории смягчения и ее особую роль в сохранении и эффективном функционировании коммуникативной экосистемы. Рассмотрим подробнее митигативные прескрипции, установки и правила, в которых находят свое отражение указанные лингвоэкологические характеристики коммуникативного смягчения.

По мнению И. А. Стернина, коммуникативная категория имеет определенную когнитивную структуру, включающую прескрипции, установки и правила развития интеракции и реализуемую в общении соответствующими стратегиями и тактиками [Стернин 2004: 46]. Основную гиперстратегию, реализующую категорию митигации, можно определить, как стратегию иллокутивного смягчения, направленную на сокращение интеракциональных рисков в общении. В зависимости от конкретного вида речевого акта, данная гиперстратегия может реализовываться в коммуникации в своих иллокутивных вариантах: директивное, ассертивное, оценочное и проч. смягчение.

Как известно, прескрипционная составляющая коммуникативной категории содержит информацию о нормах и правилах общения, о том, что можно и чего нельзя делать в общении. Митигативные прескрипции, детерминирующие речевой выбор говорящего в потенциально конфликтогенных ситуациях, можно определить следующим образом: антиконфликтность, некатегоричность, неимпозитивность, глорификация и эмоциональная сдержанность.

Митигативные прескрипции детализируются в установках, которые представляют собой более конкретные предписания, рекомендации по коммуникативному поведению, вытекающие из общей прескрипции, которые далее конкретизируются в коммуникативных правилах. Несмотря на то, что коммуникативные категории, как правило, характеризуются этнокультурной спецификой, а инвентарь конкретных установок и коммуникативных правил можно установить, изучая особенности национального коммуникативного поведения конкретного этносоциума, мы полагаем, что существуют основные, достаточно универсальные установки и правила смягчения, закрепленные в национальном сознании ряда этносоциумов.

Так, для митигации можно выделить следующие прескрипции:

― прескрипция антиконфликтности: предписывает избегать конфликтов в коммуникации. Данная прескрипция репрезентируется установкой на кооперативное, гармоничное общение. Мы солидарны с Т. Е. Владимировой, отмечающей врожденную инстинктивную склонность человека к доброжелательному, кооперативному общению, к коммуникативным «поглаживаниям» (Э. Бёрн) [Владимирова 2007: 51]. Этическая доминанта межличностного общения все отчетливей проявляется в идее всеобщей согласованности социального и, как следствие, коммуникативного поведения. Кооперативная установка в общении предполагает наличие особого внимания, проявляемого говорящим к адресату. Установка на кооперативное, гармоничное общение реализуется следующими коммуникативными правилами:

1) своди к минимуму возможные разногласия с собеседником (максима согласия). Данное правило особенно ярко проявляется в ассертивных (информативных) речевых актах. Руководствуясь указанным правилом, говорящий использует митигативные средства для смягчения своей констатирующей иллокуции, оставляя за адресатом право на свое мнение о сообщаемом. Одним из способов реализации этого правила в общении является тактика финального инклюзивного переспроса, апеллирующая к мнению адресата и подчеркивающая важность последнего для говорящего, например:

― Макс фон Ланц, ― повторила Зинаида. – При чем «фон» самый что ни на есть настоящий. Забавно, да? Но в Германии парню скучно, он совсем не похож на немца, правда? (Полякова 2007: 241).

2) создавай и сохраняй позитивную тональность общения (максима симпатии). Для создания благожелательной атмосферы в процессе интеракции говорящий может использовать различные уменьшительно-ласкательные и эмотивно маркированные формы обращений, настраивающие собеседника на позитивную тональность общения, например:

― Ксюшенька, не могли бы заскочить ко мне домой на секундочку? … Забегите, ангел мой, на секундочку (Донцова 2008б: 254).

Кроме того, особый интерес представляют в этом отношении ксеноденотативные диминутивы [Девкин 2005: 138], отражающие не реальные количественные изменения объекта, а коммуникативную интенцию адресанта, направленную на создание атмосферы общения, благоприятной для реализации говорящим его конечной интенции:

― Да что мы все об одном балакаем? Коньячку хочешь? Сейчас Зиночка кофеек подаст (Донцова, 2008a: 87).

― Прескрипции некатегоричности и неимпозитивности тесно взаимосвязаны и поэтому реализуются в коммуникации общими установками, а именно ― установкой на ослабление категоричности высказываний и на смягчение вербализуемых интенций. Для указанных установок можно сформулировать следующие коммуникативные правила:

1) смягчай категоричность своих высказываний (максимы одобрения и симпатии). Это правило играет особую роль при реализации оценочных речевых актов, которые традиционно относятся к «ликоущемляющим» (face threatening act). Тенденция к снижению категоричности оценочных высказываний, детерминированная максимами вежливости, постоянно существует в кооперативной коммуникации, предполагающей социально приемлемое, нормативно-адекватное речевое поведение собеседников [Вольф 2002: 171], и вынуждает адресанта при вербализации оценочной иллокуции использовать митигативные тактики:

― Признаюсь, вы поначалу произвели на меня не самое приятное впечатление, показались грубым и невоспитанным (Соболева 2008: 121).

2) оставляй собеседнику возможность выбора (максима такта). При реализации директивной интенции говорящий, руководствуясь данным правилом, использует митигативные тактики, ослабляя иллокутивную силу различных директивных высказываний ― просьб, советов, приглашений и проч.:

― Здрассти, ― вежливо сказала я. ― Простите, конечно, но не могли бы вы мне помочь? Застряла тут случайно (Донцова 2009: 242).

― Прескрипция глорификации репрезентируется установкой на сохранение «лица» интерактантов, которая реализуется в интеракции следующими коммуникативными правилами:

1) смягчай интенсивность «ликоущемляющих» высказываний (максимы одобрения и такта). Данное правило, реализующее также прескрипции некатегоричности и неимпозитивности, касается, прежде всего, оценочных и директивных речевых актов, так как оценка и директивы тесно связаны с имиджем адресата.

2) меньше хвали себя (максима скромности);