Глава_7 (B.C. Автономов, О.И. Ананьин, С.А. Афонцев и др. - История экономических учений (DOC)), страница 3

В обосновании этого тезиса Маркс опирался на свою теорию вос­производства. Главным индикатором технического прогресса он считал рост фондовооруженности труда, оценивая его по динамике отношения постоянного (с) и переменного (v) капитала, или в терминологии само­го Маркса, ростом органического строения капитала (c/v). Если принять как эмпирический факт, что отношение c/v растет, и далее, вслед за Марк­сом, предположить, что отношение m/v, или норма прибавочной стоимо­сти, со временем не меняется, то легко видеть, что норма прибыли, изме­ренная как отношение прибавочной стоимости к издержкам произвол¹ ства (г— т/с + v), находится в обратной зависимости от органического строения капитала и, следовательно, должна снижаться:

c/v +1

121

Эту зависимость Маркс назвал законом тенденции средней нормы прибыли к понижению. Формулировка была не случайной: она под­черкивала как закономерный характер снижения нормы прибыли, так и условность, неабсолютность такой тенденции. Во всяком случае, обосновавзтот закон, Маркс сразу же перешел к характеристике фак­торов, которые ему противодействуют. Наиболее существенные из них — это, во-первых, вероятный рост нормы прибавочной стоимости как результат того же технического прогресса, удешевляющего жиз­ненные средства и, следовательно, рабочую силу, и во-вторых, воз­можность капиталоэкономного технического прогресса, не сопряжен­ного с ростом органического строения капитала. Собственно теоре­тический анализ не давал основания для определенного вывода о со­относительной силе-факторов, влияющих на уровень средней нормы прибыли. Формулировка закона отражала как сам факт наличия со­ответствующей тенденции во времена Маркса, так и уверенность в ее сохранении в будущем.

В отличие от многих других теоретических утверждений Маркса, имевших скорее качественный характер, закон тенденции средней нор­мы прибыли к понижению фиксировал количественную зависимость и допускал ее эмпирическую проверку. Это привлекло к закону повы­шенное внимание, а после того как в динамике нормы прибыли про­изошел перелом от устойчивого падения в XIX в. к длительной стаг­нации в XX в., он стал одним из главных поводов для критики эконо­мической теории Маркса².

Основы теории экономических кризисов

Кризисы перепроизводства — одно из самых ярких свидетельств противоречивости капитализма — не могли не привлечь пристально­го внимания Маркса. Постоянство, с которым они повторялись в се­редине XIX в., и социальные потрясения, которыми они сопровож­дались, служили для Маркса свидетельством того, что капитализм как носитель общественного прогресса себя исчерпал и эпоха его господ­ства подходит к концу.

Анализ различных аспектов экономических кризисов можно най­ти во многих работах Маркса, в том числе во всех томах «Капитала». Хотя эти разбросанные фрагменты так и остались, по выражению И. Шумпетера, «ненаписанной главой» в теоретическом наследии

² См.: Johnson L., Gramm W. and Hoass D. The falling rate of profit debate in Marx: alternative lines of interpretation // Caravale G.F.(ed.) Marx and Modern Economic Analysis. Vol.11. Aidershot, Elgar, J991.

122

Маркса³, впоследствии они стали отправной точкой для многих ис­следователей темы экономических кризисов и циклов.

Эта тема, так же как тема технического прогресса, относилась к числу крайне неудобных для классической школы. Истинным предметом теории в глазах экономистов-классиков была экономи­ка в состоянии «покоя», или долгосрочного равновесия, - мир «ес­тественных цен». Даже когда речь заходила об экономической ди­намике, подразумевалось прежде всего изменение характеристик этого равновесного состояния под воздействием внешних естест­венных причин, таких, как плодородие почвы и демографические тенденции. Непосредственным теоретическим выражением этой позиции был закон Сэя, который попросту постулировал равнове­сие на макроуровне при сознательном абстрагировании от его на­рушений как от чего-то случайного и потому не составляющего предмет науки.

Исходная позиция" Маркса была более гибкой: важно не только осмыслить условия, при которых спрос и предложение на макроуров­не могут поддерживаться в сбалансированном состоянии (теория вос­производства), но и выявить те системные, внутренне присущие ка­питализму факторы и механизмы, которые препятствуют движению экономики по траектории сбалансированного роста. К решению этой задачи Маркс подходил с нескольких сторон.

Во-первых, на всем протяжении «Капитала» он тщательно отсле­живает «узкие места» капиталистического хозяйственного механиз­ма — все, что может нарушить нормальный ход воспроизводственно­го процесса. Так, сопоставляя натуральный (бартерный) обмен с де­нежным, Маркс сразу же обращает внимание на то, что в этом случае между продажей и покупкой появляется разрыв во времени, и это создает возможность экономического кризиса. Вводя, далее, в ана­лиз кредитные отношения, он не забывает вернуться к этой теме, от­мечая, что развитие кредита увеличивает этот временной разрыв и повышает вероятность кризиса. Переходя от индивидуального капи­тала к общественному, Маркс обращает внимание на переплетение и взаимозависимость оборота индивидуальных капиталов и фиксирует этот момент как фактор, усугубляющий разрушительный характер возможного кризиса.

Во-вторых, Маркс пытается проследить внутреннюю логику раз­вертывания экономического кризиса. Ключевую роль играют при этом три положения:

³ Schumpeter J.A. History of Economic Analysis. NY.: Oxford University Press, 1954. P. 747, 1131.

423

— зависимость инвестиционной активности от нормы прибыли;

— обратная зависимость между, уровнем заработной платы и нор­мой прибавочной стоимости (прибыли);

— наличие «резервной армии труда», т.е. постоянное превышение предложения над спросом на рынке рабочей силы.

Логику рассуждений Маркса можно реконструировать следую­щим образом:

а) период экономического подъема характеризуется наличием стимулов к накоплению капитала и, следовательно, растущим спро­сом на рабочую силу, который ведет к сокращению безработицы, по­вышению заработной платы и снижению нормы прибыли⁴;

б) подъем обрывается кризисом перепроизводства, когда падение нормы прибыли достигает такой точки, что стимулы к накоплению капитала перестают действовать и чистые инвестиции прекращают­ся; кризис проявляется в резком падении совокупного спроса, преж­де всего инвестиционного;

в) кризис ведет к резкому увеличению «резервной армии» и как следствие падению реальной заработной платы, а также снижению цен ирбесцениванию накопленных капитальных запасов;

г) снижение зарплаты и обесценение запасов в свою очередь вы­зывают повышение нормы прибыли, что восстанавливает стимулы к накоплению капитала, возвращая ситуацию к исходной точке.

Подобный воспроизводственный цикл позволил Марксу совме­стить в единой теоретической схеме идею регулярности воспроизвод­ственного процесса с идеей системной обусловленности экономичес­ких кризисов.

В-третьих, Маркс обратил внимание на то, что, раз начавшись, подобный цикл закономерно приобретает повторяющийся, регуляр­ный характер, поскольку получает материальную основу в виде цик­ла обновления основного капитала. Кризис синхронизирует выбытие оборудования, а с началом фазы подъема аналогичным образом со­здает условия для.его новых единовременных массовых закупок и, соответственно, синхронизации процессов его изнашивания, после­дующего выбытия и новых массовых закупок. Выделение материаль­ной основы 10-летних циклов развития производства при капитализ­ме — важное теоретическое достижение Маркса.

⁴ В связи с этим Маркс критиковал так называемую теорию недопотреб­ления, объясняющую кризисы недопотреблением масс, — в такую теорию явно не вписывался тот факт, что перед началом кризиса заработная плата имеет тенденцию к росту и положение рабочих наиболее благоприятно (см.: Капитал. Т. 2. Гл. 16 (III).

124

3. Политэкономия - наука о производственных отношениях

Отчуждение труда

Главный конфликт капитализма Маркс определил для себя еще до того, как приступил к интенсивным занятиям экономикой. Соб­ственно, стремление объяснить его и было важнейшим побудитель­ным мотивом к таким занятиям. Проблему, ставшую центральной в его творчестве, Маркс четко сформулировал, когда ему было 26 лет, — в работе, известной под названием «Экономичесгсо-философскиеруко­писи 1844 года*. Это была проблема отчуждения труда.

«Отчуждение» — понятие гегелевской философии. Непосредст­венно Маркс заимствовал его у своего современника немецкого фи­лософа-гегельянца Л. Фейербаха, который использовал это понятие при анализе религиозного сознания. По Фейербаху, религия — про­дукт творческого воображения человека. Но, будучи однажды приду­манными, боги затем начинают «жить» собственной жизнью — ста­новятся предметом веры, обретают своих служителей; те в свою оче­редь организуются в церковную иерархию, обзаводятся землями, иму­ществом и банковскими счетами. В результате религия, будучи сама продуктом человеческой фантазии, обретает власть над сознанием лю­дей. Это превращение продукта в нечто господствующее над его твор­цом Фейербах и называл отчуждением.

Маркс увидел здесь аналогию с социально-экономическими яв­лениями, а именно с отношениями между трудом и капиталом. Как и почему богатство общества, его прогресс — все то, что создано тру­дом человека, — оказывается чуждым, часто враждебным самим ра­бочим? Почему, например, фабричный труд (наиболее производитель­ный во времена Маркса) действовал на рабочих отупляюще, превра­щая их в простой придаток машин; почему замена ручного труда ма­шинами нередко оборачивалась лишь ростом безработицы; наконец, почему созданное человечеством материальное и культурное богат­ство находится в частной собственности меньшинства, тогда как его действительные творцы - трудящиеся лишены не только контроля над ним, но часто и доступа к нему?

Анализируя этот процесс отчуждения, Маркс начинает с просто­го: рабочий трудится на фабрике, но продукт фабрики принадлежит не ему, а владельцу средств производства — капиталисту. Продукт труда оказывается чужим для его создателя — это первая, простейшая фор­ма отчуждения труда. Но вслед за этим чужой и чуждой рабочему ста-

125

новится и его собственная производственная деятельность — он не заинтересован в том, что делает; его труд вынужденный, он приходит на фабрику только для того, чтобы заработать себе на жизнь. Эта жизнь начинается для него лишь за воротами фабрики. В результате происходит еще одно превращение: рабочий не воспринимает свой фабричный труд как нечто значимое, как, свое участие в созидании общественного богатства. Это ведет к утрате общественного, обще-культурного смысла человеческой деятельности. Тем самым жизнь человека как полноправного представителя человечества или, по вы­ражению Маркса, родовая жизнь человека — низводится до роли сред­ства для поддержания его индивидуальной жизни.

Всеобщее отчуждение рабочего от окружающего его общества со­ставляет главную тему экономических исследований Маркса. «Капи­тал» — это развернутый ответ на вопросы, поставленные им в теории отчужденного труда. В своей теории эксплуатации труда Маркс про­слеживает всю «историю» прибавочной стоимости: каким образом она формируется из продукта труда, как она возвращается в производст­во в виде нового капитала и как замыкается этот цикл «самовозраста­ния» капитальной стоимости. Маркс показывает, что «самовозраста­ние» капитала — это особая, присущая капитализму форма общест­венного прогресса. В ее рамках собственник капитала не только по­лучает власть над трудом нанятого им рабочего, но и подчиняет сво­им целям сами условия его труда и найма: технологию и организа­цию производства, направленность технического прогресса, даже характер потребительского спроса. Извлечение прибыли становится самоцелью, подчинение труда капиталу приобретает устойчивый все­сторонний характер.

Товар как вещное отношение

Отчуждение, власть, господство и подчинение — темы, необыч­ные для классической политической экономии, и в то же время цен­тральные для Маркса. Именно с их разработкой связана специфика марксистской политической экономии как теории, имеющей свой осо­бый предмет — производственные отношения.

Первоначально свой подход Маркс демонстрирует при анализе товара как элементарной формы богатства в рыночной экономике. На примере понятия «товар» Маркс выделяет три уровня рассмотре­ния экономических явлений.

Первый уровень — физическое бытие товара. Для обыденного со­знания всякий товар — это прежде всего некоторая^ полезная вещь, конкретная потребительная стоимость. Изготовление (заготовка) та-

126

ких вещей — конкретные технологические процессы, будь то сбор лес­ных ягод, выпечка хлеба, отливка металла или постройка дома. В лю­бом случаеэто процесс труда, или, по определению Маркса, «целесо­образная деятельность для созидания потребительных стоимостей, все^ общее условие обмена веществ между человеком и природой, вечное ес­тественное условие человеческой жизни» ⁵.

Второй уровень рассмотрения товара — стоимостный. В этом слу­чае отдельный товар выступает уже не сам по себе — он понимается как составная часть совокупного продукта труда общества. Как стои­мости все товары соизмеримы независимо от их натуральной фор­мы. Величина их стоимости определяется количеством труда, затра­ченного на их производство. Данный подход — не что иное, как ри-кардианская трудовая теория стоимости, наиболее совершенная для своей эпохи попытка осмыслить внутреннюю взаимосвязанность ры­ночного хозяйства. Но как мы уже знаем (см. гл. 4), это была теория «естественного состояния», т.е. теория, описывающая мир, в кото­ром труд распределен между различными видами производств про­порционально, товары обмениваются на рынке в соответствии с их стоимостями, а затраты труда разного вида и качества сведены к еди­ной мере. Короче говоря, отношения между людьми (товаропроиз­водителями) представлены здесь как технологически взаимно согла­сованные отношения их продуктов, а отношения между основными классами общества — как соотношение долей общественного продук­та. Вспомним, что долгосрочная динамика нормы прибыли у Рикар-до определяется изменением именно технической пропорции — рос­том удельных затрат в земледелии. Эту же систему жестких пропор­ций явно имеет в виду и Дж.Ст. Милль, когда пишет о независимости законов производства от воли людей.

Экономисты-классики знали, что в хозяйственной практике тео­ретические предпосылки, как правило, не соблюдаются, но они ве­рили, что «естественное состояние» — это точка устойчивого равно­весия, к которой силы рыночной конкуренции подталкивают реаль­ную экономику. Сам механизм рыночной конкуренции был интере­сен для них лишь постольку, поскольку он подтверждал, как предпо­лагалось, их веру в «естественное состояние», а следовательно, и зна­чимость их теории.

Согласно Марксу, оба эти уровня рассмотрения товара недоста­точны, так как они применимы к продукту труда при любом типе об­щества и не отражают специфику товара как предмета рыночного обмена. В дополнение к этим подходам Маркс развивает принципи-