Тайди Т.Ю. - Союз чёрных клобуков (тюркское объединение на Руси в ХІ - ХІІІ вв.), страница 4

К истории кочевников обращались ученые, изучающие историю других стран – ориенталисты, византинисты и т.д. Это не удивительно, потому, что тюркские племена, кочуя на значительном расстоянии, вмешивались в жизнь многих стран - Волжской Богарии, Хазарии, Византии, Великой Болгарии, Венгрии и т.д. Розработка смежных вопросов геополитической истории в средневековом мире дает возможность выяснить те или иные аспекты, найти параллели, схожие подходы. Историки неоднократно отмечали, что выделение земель кочевникам практиковалось в разных странах средневекового мира – Византии, Болгарии, Венгрии.¹⁵⁸ Ученые стараются проследить ту роль, которую играли печенеги и гузы в отношениях между Византией, Хазарией, Болгарией, в треугольнике “Византия-Болгария-Русь”. Степной регион, протянувшийся от равнин Венгрии на восток через Русь и север Каспия, был очень важен в имперской дипломатии.¹⁵⁹ В русско-византийской войне 965-972 годов печенеги, как известно, принимали активное участие. Они действуют вместе со Святославом, выступают против русов и даже убивают князя в порогах.

Существуют разные мнения по этому поводу. А.П.Новосельцев, Т.М.Калинина считают, что набег на Киев 968 г. был инициативой не Византии, а Хазарии, которая после поражения в войне со Святославом старалась ослабить своего противника – киевского князя.¹⁶⁰ Н.Ф.Котляр также писал о враждебном заговоре хазарской верхушки с Византией и печенегами против Святослава. ”Примирив печенегов, Святослав решил окончательно расправиться с Хазарией. И хоть Повесть временных лет и другие летописи об этом не рассказывают, восточные источники дают возможность так думать.”¹⁶¹ Одновременно с Хазарией, по мнению историка, Никифор Фока направил печенегов на Киев для того, чтобы отвести внимание Святослава от Византии.¹⁶² Другие ученые отмечают, что действовали две разные орды. Одна принимала участие в войне на стороне Святослава, другая была враждебна русским.¹⁶³ А.П.Новосельцев, опираясь на сообщения восточных источников, делает вывод, что удар по Поволжью в 965 г. наненсли огузы-торки Ибн-Месхавейха и Ибн-ал-Асира.¹⁶⁴

Интересные исследования сравнительного характера проведены М.В.Бибиковым. Анализируя сообщения Ипатьевского свода и византийских источников, он рассмотрел историю византийско-печенежских отношений конца ХI – первой половины ХШ в.в., войны с печенегами императоров Алексея Комнина и Иоанна Комнина.¹⁶⁵

Таким образом, мы можем видеть, что изучение истории черных клобуков проходит интенсивно в разных направлениях, накоплены важные знания по этой теме.

ИСТОЧНИКИ

Изучение отношений Руси с черными клобуками становится возможным благодаря всестороннему анализу существующих письменных и археологических источников. Комплексное изучение источников различного характера дает возможность полнее реконструировать события изучаемого времени (Х – ХШ в.в.) и выяснить, как внутреннее, так и геополитическое положение союза черных клобуков в динамике. Изучение отечественных письменных источников, иностранных свидетельств, археологических находок дает яркую картину взаимоотношений кочевых племен с Русью и окружающими народами, выявляет причины возникновения и развития объединения «черных клобуков» в пределах Древнерусского государства.

Среди известий многочисленных письменных источников можно выделить отечественные и иностранные свидетельства о кочевниках.

ЛЕТОПИСИ

Наиболее важным источником наших знаний о русско-степном содружестве являются русские летописи.

Ранние этапы формирования союза “черных клобуков и развитие отношений с союзными кочевниками раскрывает “Повесть временных лет.” ¹⁶⁶

Как свидетельствуют летописи, в состав союза «черных клобуков» входили три главных и неизменных члена – торки, печенеги и берендеи. Повесть временных лет позволяет постепенно проследить сложный путь каждого из этих племен к сотрудничеству с Русью и созданию союза кочевых племен в пределах Древнерусского государства.¹⁶⁷ Из сообщений Повести временных лет можно понять, что первыми кочевниками, которые были приняты в Русь, а не просто являлись временными союзниками, стали торки. Впервые торки упоминаются задолго до того, как они были приняты на русскую службу, в статье 985 г. «В лето 6493 (985). Иде Володимеръ на Болгары съ Добрынею, съ уемъ своимъ, въ лодьях, а торъки берегом приведе на коних: и победи болгары».¹⁶⁸ Видно, что уже во времена Владимира Русь была не только знакома с торками, а и сотрудничала с ними. Д.С. Лихачев, комментируя эту статью, отмечал, что торки появились в южнорусских степях только в середине ХI в. Возможно вместе с Владимиром выступали какие-нибудь вспомогательные печенежские войска; их и назвал летописец, который писал во второй половине ХI в., торками.¹⁶⁹ Он видит в статье новгородские корни, связанные с участием потомков Добрыни.¹⁷⁰

Под 1054 г. в Повести временных лет поставлено следующее сообщение про торков: “Начало княженья Изяславля в Кыеве. Пришедъ Изяславъ седе Кыеве, Святославъ Чернигове, Всеволодъ Переяславли, Игорь Володимери, Вячеславъ Смолиньскн. В се же лето иде Всеволодъ на торкы зиме к Воиню и победи торкы. В семъ же лете приходи Болушь с половци, и створи Всеволодъ миръ с ними, и возвратишася половци вспять, отнюду же пришли. ” ¹⁷¹ Направленность этого сообщения очевидна. Из 5 сыновей-наследников Ярослава Мудрого, упомянутых в статье, обращено особое внимание на Всеволода. Вопреки заголовку о начале княжения Изяслава в Киеве, о нем сказано только, что он “пришедъ… седе Кыеве.”¹⁷² “На статье 1054 г. есть следы редакторской обработки: плакася о нем Всеволод и людье,”- писал А.Н.Насонов.¹⁷³ Следующее упоминание о торках зафиксировано под 1060 г.: “В лето 6568 (1060). В семъ же лете Изяславъ и Святославъ, и Всеволодъ, и Всеславъ совокупиша вои бещислены и поидоша на конихъ и в лодьяхъ, бещислено множьство на торкы. Се слышавше торци убояшася, пробегоша и до сего дне, и помроша, бегаючи, Божьимъ гневомъ гоними, ови от зимы, друзии же гладомъ, ини же моромъ и судомъ Божьимъ. Тако Богъ избави хрестьяны от поганыхъ.”¹⁷⁴ Среди участников похода снова выступает Всеволод Ярославич. А.Н.Насонов отмечал, что сообщения, где действуют все три участника триумвирата, принадлежали Печерскому летописцу, который выступал за единство земли.¹⁷⁵

“ В лето 6588 (1080). Заратишася торци переяславсьстии на Русь, Всеволодъ же посла на ня сына своего Володимера. Володимеръ же шед победи търкы.”¹⁷⁶ “Упоминания о торках появляются только в 1080 году, когда они напали на Русь, - пишет Д.С. Лихачев, - но были побеждены. Следовательно, летописец писал до 1080 г.”¹⁷⁷ В данном летописном сообщении повторяется клише, использованное в 985 г.- “Иде Володимеръ... въ лодьях, а торки берегомъ приведе на коних и победи болгары ”;¹⁷⁸ 1060 р. – “ поидоша на коних и в лодьях… на торкы”; ¹⁷⁹ 1080 р. – “ Володимеръ же шедъ победи търкы.”¹⁸⁰ Последняя фраза выглядит записанной другой рукой, то есть искусственно вставленной в сообщения о событиях 1080 г., потому, что слово “търкы” отличается от всех предыдущих вариантов написания.¹⁸¹ Возможно, летописцу было нужно не просто подчеркнуть участие Владимира Мономаха в этом акте, а показать именно победоносную роль этого князя.

Все упомянутые сообщения связаны с именем Всеволода. Каждый раз он действует против торков. Статья 1080 г. разрывает два взаимосвязанных “тмутараканских” сообщения.

А.Н. Насонов отмечал, что “главное внимание уделено Всеволоду вопреки тому, что Изяслав назван как великий князь, и следует ряд сообщений, которые рассказывают о деятельности переяславского князя Всеволода.”¹⁸² В тех статьях выступает характерное негативное отношение к торкам автора, многократно подчеркивается, что они накликали на себя “Божий гнев и суд божий”. Краткое замечание: “ Тако Богъ избави хрестьяны от поганыхъ” четко проводит границу между двумя народами (христианами русами и погаными торками). Эта фраза могла быть написана только вскоре после событий 1060 г. В 1061 г. ситуация меняется с нападением половцев, и тогда летопись говорит уже

иначе: “В лето 6569 (1061). Придоша половьци первое на Русьскую землю воевать; Всеволодъ же изиде противу имъ, месяца февраля въ 2 день. И бившимъся имъ, победиша Всеволода и воевавше отъидоша. Се бысть первое зло от поганых и безбожныхъ врагъ. Бысть же князь ихъ

Искалъ.”¹⁸³

В 1093 г., когда очередной раз упоминаются торки, четко проступает изменение отношения летописца к этому народу. “ И придоша половци мнози, и оступиша Торцийскый град… Половцемъ же оседящемъ Торцьскый, противящимъ же ся торкомъ и крепко борющимъся из града, убиваху многы от противныхъ. Половци же начаша налегати, и отъимаху воду, и изнемагати начаша людье в граде водною жажею и голодомъ. И прислаша торци къ Святополку, глаголюще: “ Аще не пришлеши брашна, предатися имамы”. Святополкъ же посла имъ, и не бе лзе вкрастися в градъ множьствомъ вой ратныхъ.”¹⁸⁴ Летописец отмечает, что торки были на стороне Руси. Даже город носит имя Торческ. Замечание автора летописи “ противящиъ же ся торкамъ и крепко борющимъся из града, убиваху многы от противных” ¹⁸⁵ указывает на изменение отношения к торкам на Руси. Возможно это был другой летописец, который отражал иное направление и взгляды русского общества того времени.

В 1095 г. торки действуют вместе с Владимиром Мономахом в Переяславле, расправляясь с половецкими послами: “ И в ту нощь посла Володимеръ Славяту с неколикою дружиною и с торкы межи валы. И выкрадше первое Святослава, потом убиша Кытана и дружину его избиша.”¹⁸⁶

В сообщениях, где упомянуты торки, – 1103, 1116 г.г. в Повести временных лет, Владимир Мономах выступает как влиятельный общественный деятель. Кочевники действуют, главным образом вместе с этим князем. Там, где речь идет о Святополке, как о великом князе, всегда выступает рядом Мономах, корректирует его действия. Так, во время походов в Степь именно он настаивает на необходимости этих мероприятий.

Д.С. Лихачев указывал, что 2-я и 3-я редакции ПВЛ отражают интересы Владимира Мономаха.¹⁸⁷ Исправления коснулись главным образом последней ее части, той, что описывала княжение Святополка и Мономаха.¹⁸⁸ Редактируя Повесть временных лет, Сильвестр, который, был игуменом Выдубицкого монастыря и отражал интересы Мономаха, включил в текст значительное количество приписок, касающихся княжения отца Владимира Мономаха Всеволода Ярославича и его семьи.¹⁸⁹ Д.С. Лихачев отмечает, что знаменитая повесть об ослеплении Василька была включена в летопись Сильвестром и рисовала Мономаха в благоприятном свете.¹⁹⁰ В этом рассказе торки, печенеги и берендеи впервые упомянуты вместе. М.Н.Тихомиров указывал, что переработка свода была в пользу Мономаха, этого требовали политические интересы. Летопись была взята из обращения Киево-Печерского летописца. Для переработки “Мономах обратился к игумену монастыря, который был особенно связан с его отцом Всеволодом Ярославичем. Сильвестр... выполнил его в 1116 г. Так появилась вторая редакция ПВЛ, которая дошла до нас в составе Лаврентьевской летописи.” ¹⁹¹ Сильвестр, конечно, же выполнил переделку по указанию Мономаха.¹⁹²

Торки упомянуты в Повести временных лет в 10 летописных статьях 15 раз, имеют две формы написания.¹⁹³ Частота упоминаний этих племен начинает увеличиваться с середины ХI в. по наростающей. Что касается берендеев, то в ПВЛ есть только два упоминания про них.¹⁹⁴

Киевская летопись

Важнейшим источником по истории черных клобуков является Киевская летопись, то есть та часть Ипатьевского свода, которая находится между Повестью временных лет и Галицко-Волынской летописью 1118-1199 г.г. Здесь сосредоточено большое количество сообщений о союзе «черных клобуков». Именно в этой летописи черные клобуки упомянуты впервые под 1146 годом.¹⁹⁵ Ни одна древнерусская летопись не рассказывает про кочевых союзников с такой осведомленностью и компетентностью. Это можно объяснить тем, что автор Киевской летописи был жителем южных земель, хорошо знакомым с политической ситуацией в этом регионе, а черные клобуки жили именно в южных землях Киевской Руси. Важно, что собщения разных авторов, отобранные составителем Киевской летописи, содержат в большом количестве упоминания про союзных кочевников, что подтверждает не последнюю роль черных клобуков в древнерусской политической жизни.

Киевская летопись была составлена в конце ХII века, как показали М.Д.Приселков, Б.А. Рыбаков, В.Ю. Франчук, другие исследователи, игуменом Выдубицкого монастыря Моисеем, который к своей работе привлек много документов разного времени.¹⁹⁶ Б.А. Рыбаков допускал существование в конце ХII в. в Киеве двух летописцев, соответственно двум киевским князьям-соправителям – Святославу и Рюрику. Кроме того, существовал редактор, который позднее правил тексты и использовал их для своих нужд. Историк выделил для последнего тридцатилетия ХII в. несколько киевских сводов: Киево-Печерский свод 1171 г.(из летописи Поликарпа, которая велась при разных князьях, и летописных материалов князей Юрия Долгорукого и Андрея Боголюбского); свод 1179 г. Святослава Всеволодича и свод 1190 г. Рюрика Ростиславича; каждый из этих последних сводов имел продолжение в виде погодной хроники; первый – до 1194 г., второй – до 1196 г. Д.С. Лихачев отмечал хронику Ростиславичей, братьев киевского князя Рюрика Ростиславича, которая была включена в свод 1200 г.г.¹⁹⁷ Он выделил также летописец Игоря Святославича, включающий в себя, как составную часть летописец его отца Святослава Ольговича, хроники других черниговских князей.¹⁹⁸ Объединение всех материалов в единый свод произошло в Выдубицком монастыре во время единовластного княжения Рюрика Ростиславича. Сделал это игумен Моисей который продолжил хронику 1196 г. и завершил ее торжественным восхвалением князя Рюрика 24 сентября 1198г.¹⁹⁹ Среди документов, использованных Моисеем для своей летописи, подробная хроника княжения Изяслава Мстиславича, написанная, возможно, одним из соратников этого князя. Стиль этого автора появляется на летописных страницах и значительно позднее, в 90-е годы ХII в., что позволяет историкам думать, что Изяславов летописец вернулся к своей хронике. Ученые считают, что это мог быть известный киевский боярин Петр Бориславич, имя которого несколько раз упминается в Киевской летописи.²⁰⁰ В.Ю. Франчук, следом за Б.А.Рыбаковым, называет условно эти большие массивы летописного текста, которые описывают княжение Изяслава Мстиславича, его сына Мстислава и т.д. «летописью Мстиславова племени».²⁰¹ После смерти Владимира Мономаха (1125 г.) и до конца ХII в. правителями или соправителями в Киеве (за исключением нескольких лет) были Мстислав Владимирович, его сыновья и внуки. Поэтому почти вся Киевская летопись ХII в. выступает как «летопись Мстиславова племени», которое отстаивало свое право на руководство в «Русской земле».²⁰²

При составлении Киевской летописи Моисей широко использует сравнительный анализ. Он освещает те или иные события с разных сторон. Фиксирует позиции разных лагерей. Привлекая к своей работе разные источники, игумен дает многоплановую картину событий. Вместе с «летописью Мстиславова племени», которая освещает позицию мономаховой княжеской ветви, Моисей привлекает летопись противоположного лагеря – черниговского клана Ольговичей и другие летописи.

Моисей писал в 90-е годы ХII в. , когда было установлено своеобразное равновесие между противоположными княжескими лагерями – Мономаховичами и Ольговичами, которое нашло свое отражение в двуумвирате «Рюрик-Святослав».²⁰³ Он перенес на летописные страницы историю взаимоотношений двух больших княжеских линий. Очень важным является то, что в сообщениях, выбранных игуменом для его произведения, обильно встречаются сообщения о черных клобуках. Думаю, что летописец не ставил перед собой цели записать именно «черноклобуцкие» сообщения. Но вместе с отобранными известиями, черные клобуки попадали туда. Это красноречиво показывает какое место, они занимали в древнерусской жизни; отражает их отношения с тем или иным княжеским направлением, отношение к ним в разных уголках Русской земли. Б.А. Рыбаков проводит интересную аналогию между использованием имени союзных кочевников (берендеев, торков и печенегов) с разными частями летописи, таким образом разделяя разных авторов летописного свода. Так, он отмечает, что владимиро-суздальские летописцы использовали только название «берендеи».²⁰⁴ Летописец Рюрика Ростиславича употреблял всегда название «черный клобук».²⁰⁵ Историк отмечает редакторскую правку летописного текста 1168 г.: «Следует сказать, что эта часть летописи (до 1068 г. – К.Т.), - пишет он, -была очевидно, написана одним летописцем, который постоянно употреблял термин «черный клобук» (и просто «половцы»), а потом после конфликта 1168 г. его летопись, по всей вероятности, редактировалась другой рукой».²⁰⁶ Так в тексте появились два сборных имени кочевников. Но, по нашему мнению, трудно сказать, что один летописец безусловно использовал одно название. Другие имена были известны, и он мог использовать и их, но отдавать предпочтение одному названию. Так всегда бывает в реальной жизни. Поэтому строить безусловные предположения на таком материале – не совсем убедительно.