96384 (Проблема самоопределения Южной Осетии как один из ключевых факторов российско-грузинских отношений), страница 4

Прорывным стало в этом отношении стало интервью В. В. Путина германской газете «Зюддойче цайтунг» 10 октября 2006 г., в котором он заявил, что конфликт в Южной Осетии напрямую затрагивает Россию, так как осетинский народ «был разделён на две части (…) сейчас часть осетинского народа проживает в России. (…) В случае с осетинами в советское время эту республику просто разделили надвое: часть народа осталась на Северном Кавказе, и сегодня эта часть – российский регион, это Республика Северная Осетия – Алания, а часть была передана в Грузию и сегодня называется Южной Осетией. Сегодня этот единый народ оказался разделённым. То же самое, что было между Федеративной Республикой Германия и бывшей ГДР. Тогда это было результатом Второй мировой войны, а сегодня здесь, у нас это – результат распада Советского Союза. И сегодня осетинский народ оказался точно в таком же положении, как немецкий народ после Второй мировой войны» (42). Ясно, что тем самым дефинируется кардинально иное содержание грузино-югоосетинской проблематики, ставится иная политическая задача, для решения которой должны быть применены соответствующие именно ей политические и правовые технологии.

Во-вторых, существует необходимое рамочное условие урегулирования, также мало осознаваемое как сторонами в конфликте, так и сторонами – участницами урегулирования, хотя по смыслу не является сложным; оно выводится из теоретического рассмотрения процесса урегулирования. Состоит оно в том, что урегулирование конфликта неразрывно связано и достаточно жёстко коррелируется в каждом своём содержательном продвижении с аналогичными, соответствующими по политической значимости подвижками в югоосетино-североосетинском сближении (его принято именовать «осетино-осетинскими отношениями»). Другими словами, взаимоприемлемая политико-правовая конструкция урегулирования достижима лишь при обязательном её «балансировании» соответствующим оформлением особых отношений сторон в осетинском интеграционном процессе.

Видимо, и времени для осмысления этого обстоятельства было не вполне достаточно – менее пятнадцати лет. Тем не менее мы можем привести не менее двух доказательных примеров:

1. содержательное начало процесса урегулирования в конце 1993 г. стало возможным при (после) принятии в марте 1993 г. Концепции социально-экономической и культурной интеграции Республики Северная Осетия – Алания и Республики Южная Осетия; расстояние во времени между этими событиями 6 – 7 месяцев, и по нашему мнению, это взаимосвязанные и по своей сути одновременные события, одно полагает другое, одно недостижимо без другого;

2. подписание базового документа урегулирования – Меморандума о мерах по обеспечению безопасности и укреплению взаимного доверия между сторонами в грузино-осетинском конфликте – состоялось политически одновременно с подписанием важнейшего межправительственного Договора о сотрудничестве между РЮО и РСО-А, при этом календарный разнос дат здесь ещё уже – 16 мая и 9 ноября 1996 г.

Мы настаиваем на неслучайности этих кажущихся «совпадений». Лишь при соблюдении изложенного условия возможно реальное продвижение в решении проблемы Южной Осетии, и экстраполируя эту зависимость на предстоящий период урегулирования, становится ясно, что финал урегулирования с необходимостью должен быть политически равномощным «итоговому» оформлению осетино-осетинских отношений. Дисбаланс в этой связке будет вызывать тем большее напряжение вокруг Южной Осетии, чем более явно он будет выражен.

Наконец, в третьих, мы подчёркиваем то в общем-то очевидное обстоятельство, что возврата к прежней политической конструкции грузино-югоосетинских отношений быть не может, так как это означало бы упразднение республики южных осетин, что на практике возможно лишь при физической ликвидации Южной Осетии (по образцу геноцида 1920 года). Кроме всего прочего, объективно в таком возврате не заинтересованы обе стороны в конфликте, так как она со всей очевидностью выявила свою политическую несостоятельность, нецелесообразность, ибо не смогла предотвратить братоубийственное кровопролитие между грузинскими и осетинским народами. «Вхождение Южной Осетии в состав независимой Грузии, - пишут исследователи вопроса Д. Н. Медоев и С. А. Хубаева, - можно было обеспечить до 23 ноября 1989 года предоставлением статуса автономной республики в составе Грузии, или до 6 января 1991 года на федеративных условиях, или до осетино-ингушского конфликта 1992 г. на условиях конфедерации. Но события пошли таким образом, что череда кровопролитий (…) поставила осетинский народ перед неизбежностью восстановления этнического единства как единственного способа национального самосохранения осетинского народа» (43, с.148). В самом деле, сейчас редко кто вспоминает, что провозглашением республики южные осетины отнюдь не нарушали территориальной целостности Грузии.

После агрессии режима М. Саакашвили против Южной Осетии летом 2004 г. силовой нажим не прекращался: только убитыми в различных инцидентах югоосетинская сторона потеряла 19 человек. Убит в результате теракт секретарь Совбеза РЮО О. Алборов, чудом избежал смерти от теракта депутат Парламента РЮО Б. Бестауты: оба входят в «список смерти» министра внутренних дел Грузии Вано Мерабишвили, опубликованный 24 ноября 2005 г. на официальном сайте МВД Грузии. На следующий день, 25 ноября 2005 г., он выступил по телеканалу «Рустави-2» с беспрецедентными угрозами в адрес членов руководства РЮО, начиная с президента Э. Кокойты, лично гарантировав их ликвидацию. Впоследствии «список смерти» был заменён на другой «чёрный список» с совершенно иными людьми, однако прежний список был сохранён в компьютерах цхинвальских ведомств и заинтересованных лиц (44).

В эти дни Грузия старается использовать в своих интересах т. наз. «альтернативное правительство Южной Осетии» во главе с перебежчиком Д. Санакоевым (аналогичное «Кодорскому правительству» в Абхазии), ставя целью скорейшее вступление в НАТО. По этому поводу лидерами Южной Осетии и Абхазии было принято специальное заявление, в котором предупреждается, что «если правительство Грузии намерено и дальше провоцировать напряжённость, разыгрывая этот кукольный спектакль, Сухум и Цхинвал будут вынуждены официально отказаться от продолжения переговоров с Тбилиси, которые могли бы в перспективе вывести на обсуждение статусных вопросов. Общеизвестно, что Грузия мечтает стать членом НАТО. Однако осетины и абхазы видят своё будущее в совершенно ином измерении. Ни у кого не должно оставаться ни малейших сомнений в том, что Южная Осетия и Абхазия не пойдут в этот блок. Если в Тбилиси всерьёз рассчитывают, что натовские солдаты захотят сражаться за идею «большой Грузии», то подобные надежды несбыточны. Членство Грузии в альянсе окончательно закроет перспективу политического урегулирования конфликта. Ответственность за это полностью ляжет на Тбилиси и тех, кто тянет его в НАТО (45).

Ясно, что это заявление опирается на новую российскую политику на кавказском направлении, обретающую внятность и адекватность угрозам безопасности России. В Южной Осетии поддерживают мнение о том, что «наиболее эффективной мерой по нейтрализации вызовов национальной безопасности России на Кавказе является размещение российских военных баз на территории Абхазии и Южной Осетии. Соответствующие предложения от лидеров Абхазии и Южной Осетии уже получены. Слово за Москвой» (46).

Слово за Россией, и в Южной Осетии, уже по сути вещей представляющей собой российский гарнизон за Главным Кавказским хребтом, верят и надеются на то, что сосредоточившаяся Россия это слово произнесёт.

Примечания.

1. Грузия (Картли), как известно, заключила с Россией Георгиевский трактат 24 июля 1783 г. (режим протектората), и окончательно вошла в состав России в 1801 г. (издание Манифеста Александра 1 – «полное и безусловное слияние Картло-Кахетии с Российской империей» (Внешняя политика России XIX и начала XX века. Документы Российского министерства иностранных дел. Серия 1. Т. 1. М., 1960. С. 94)), спасаясь от неминуемого порабощения и гибели со стороны мусульманских завоевателей.

2. Дегоев В. Присоединение Грузии к России и обострение международной обстановки в Закавказье (1801 – 1804 гг.) // Россия XXI. 2004, №1.

3. Чавчавадзе И. Сто лет назад. Полн. собр. соч. Т. IV. Тбилиси, 1955 (на груз. яз.).

4. Ограничиваясь целями данной статьи, мы не углубляемся в историю собственно осетино-грузинских отношений, насчитывающую более двух тысячелетий.

5. Novus. Ни о ком и ни о чём // Тифлисский листок. 1898, №280. – Цит. по: Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах. Составитель Л. А. Чибиров. Т. 2. Цхинвали, 1982. Имеется в виду исследование: Ковалевский М. Современный обычай и древний закон. Обычное право осетин в историко-сравнительном отношении. М., 1886 (переиздано в репринтном вопроизведении в 1995 г. во Владикавказе). «Здесь (в Осетии, - К. Д.) раньше, чем в других частях Кавказа, - пишет М. Ковалевский, - приступлено было сперва к законодательному ограничению, а затем и к совершенной отмене крепостнаго права. Начало тому и другому прежде всего положено было в южной Осетии, благодаря, с одной стороны, преувеличенным притязаниям местных князей на рабскую зависимость от них чуть ли не всего населения, а с другой – тем возстаниям, которыя эти притязания вызвали в среде последняго. (…) Графу Паскевичу и князю Воронцову южные Осетины обязаны частью сохранением переданной им предками свободы, частью освобождением от барщины и натуральных платежей, какими некоторые из них были обложены в пользу князей Эристовых и Мачабели, владения которых, впрочем, как мы видели, никогда не простирались далее входа в горные ущелья» (С. 61 – 62).

6. Чакучи (Молоток (псевдоним), - К. Д.). Странное суждение об истории // Иверия. 1903, 11 декабря (на груз. яз). Повторно на эту же тему в следующем номере газеты опубликована передовая «По вопросу заселения Картли осетинами».

7. «Письма старика» // Могзаури (Путешественник). 1904, май – июнь, № 5 – 6 (на груз. яз.).

8. Кахели Д. Арчил Джорджадзе и хизаны // Клде (Скала). 1913, 21 апреля (на груз. яз.). Общество имени А. Джорджадзе возникнет в Грузии в новейший период её истории и сыграет свою значимую роль в раздувании националистического психоза.

9. Дзеверели // Хма Кахетиса (Голос Кахетии). 1913, 2 мая (на груз. яз.).

10. Ан – Пари. Хизанский вопрос в Петербурге // Клде. 1913, 25 декабря. Вопрос о хизанах непрерывно беспокоил грузинское общество: в 1884 г. «Дроэба» предупреждала, что с освобождением крестьян в Грузии в 1864 г. хизанский вопрос, тем не менее, совершенно не был разрешён, но пора с ним покончить.

11. Ничбисели (Лопата (псевдоним), - К. Д.). Корреспонденция. Телави // Дроэба. 1910, 10 апреля.

12. КПСС в резолюциях и решениях. Ч.1. М., 1954. Общественно-экономический феномен хизанства сыграл большую роль в грузино-осетинских отношениях XIX – XX вв.

Слово «хизан» по смыслу означает «приютившийся», «обосновавшийся», и обозначало лично свободного земледельца. Положение хизан в отношении землепользования и повинностей было достаточно разнообразным, определявшимся конкретикой складывающихся отношений с помещиком. Исследователь вопроса В. Чередниченко отмечала, что «восстания горцев-осетин 1801 – 1852 гг., украсившие собою первые полстолетия «присоединения Грузии к России», трактовались грузинскими аграриями, а с их слов и русской бюрократией, как «бунты осетин-хизанов» против князей-землевладельцев. (…) Те документы, которые мне удалось разыскать (в грузинских архивах, - К. Д.), говорят, что история Южной Осетии в период грузинского государственного феодализма, а также за 116 лет господства в Грузии русской бюрократии, есть, главным образом, история борьбы хизанов-осетин с произволом князей-аграриев. Характерно, что господствующий класс Грузии (…) рассматривал осетин не как национальность, а как класс, рождённый для рабства, своего рода негров Закавказья» (Чередниченко В. К истории осетин-хизан (по документам Центрального Архива Грузии) // Известия Юго-Осетинского научно-исследовательского института. Вып. 1. С. 162 – 163).

13. Борьба трудящихся Юго-Осетии за Советскую власть. 1917 – 1921 гг. Документы и материалы. Сталинир, 1960.

14. Архив внешней политики СССР, ф. 148, оп. 3, п. 4, д. 39, л. 9.

15. Цховребов В. Д. Из истории Юго-Осетинской организации КП Грузии (1917 – 1925 гг.). Цхинвали, 1981.

16. Махарадзе Ф. И. Советы и борьба за Советскую власть в Грузии. Тифлис, 1928.

17. Воспоминания командира революционного повстанческого отряда Южной Осетии в 1920 г. Санакоева Матвея Кибиловича. – В сб.: Воспоминания партизан Юго-Осетии и материалы о них (1905 – 1921 гг.) Ч. II // Архив ЮОНИИ, ф. 31, оп. 3, д. 6.

18. Цховребов И. Н. Юго-Осетинский Национальный Совет. Цхинвал, 2005.

19. Воспоминания участников гражданской войны в Юго-Осетии 1917 – 1921 гг. Сталинир, 1957. С. 83. Грузинские письменные источники сохранили сведения о том, что в конце XIII – начале XIV вв. осетины контролировали Картли и длительное время владели городом Гори, затем грузинский царь Георгий Блистательный вытеснил их в горы; осетинская устная традиция также помнит о том, что Гори («Гур» в осетинском произношении) когда-то был осетинским. Иными словами, для М. И. Санакоева и его подчинённых имелась не только военная, но и историко-психологическая мотивация предложить план развития наступления на Гори.