177874 (Особый путь России и стимулирование инновационной активности)

«Особый путь» России и стимулирование инновационной активности

Один из очевидных факторов «богатства народов» в современном мире – это инновационная активность, которая нередко рассматривается в качестве непосредственной причины процветания стран, занимающих лидирующие позиции в мировой экономике. Но инновации возникают в определенном институциональном контексте. В современной неоинституциональной теории основной акцент обычно делается на тех факторах, которые определяют востребованность инноваций и обусловленное ими вознаграждение для тех, кто их разрабатывает и внедряет. Прочим, более «бескорыстным» институтам уделяется меньше внимания. В настоящей статье делается попытка восполнить этот пробел и, в частности, рассмотреть коммерческие инновации в их связи со всей сферой творческой деятельности, а среди институтов, определяющих интенсивность и содержание инноваций, особо выделить институты внерыночного характера. Это позволит лучше понять институциональное своеобразие России, определяющее творческие процессы в стране и ее инновационную активность.

То, что с инновациями могут быть связаны какие-либо коммерческие перспективы, было по-настоящему осознано лишь в результате промышленной революции. Ее начало принято относить ко времени, когда в производство впервые были внедрены паровой двигатель, а также ткацкие и прядильные станки, обеспечившие многократное повышение производительности труда в ключевой для тогдашней Англии текстильной отрасли. Изобретения, положившие начало промышленной революции, представляли собой классический вариант технологических инноваций – кардинальных изменений в технологии, обеспечивающих экономию затрат. Технологическими инновациями вкупе с инновациями продуктовыми – изобретением новых продуктов или усовершенствованием старых, по сути, исчерпывается та творческая деятельность, которая была непосредственно нацелена на коммерческий результат.

Следует, однако, выделить и такую разновидность творческой активности, которая не обеспечивает никаких коммерческих результатов. В частности, продукция, создаваемая в сфере фундаментальной науки и некоммерческого искусства, не является коммерчески перспективной, поскольку может представлять интерес лишь для очень узкого круга потребителей и имеет в какой-то мере экспериментальный характер. Большая часть такой продукции отражает лишь творческий поиск ученого или художника и в этом качестве может представлять интерес только для самого творца и, возможно, для тех, кто, подобно ему, ищут новые формы или идеи в той же или близкой области.

Например, научная деятельность так или иначе сводится к исследованиям и публикации их результатов. Однако сами публикации не будут представлять коммерческого интереса, поскольку предназначены для узкого круга специалистов. Более того, основная часть подобных публикаций фактически не содержит идей, которым суждено войти в историю и как-то повлиять на развитие науки и практики. Эти исследования отражают стремление продвинуться в понимании изучаемых объектов и тем самым вывести науку на новый уровень. Без такого рода усилий невозможен научный прогресс, тем не менее они не имеют практического значения. Даже выдающиеся научные достижения, как правило, также не представляют собой готовых коммерческих продуктов.

Нечто подобное наблюдается и в сфере искусства. Наряду с шоу-бизнесом – массовой культурой, ориентированной на развлечение, – существует целый слой культуры, плоды которой не имеют широкого «развлекательного» потенциала. С одной стороны, это экспериментальные области, где осуществляется поиск новых выразительных средств, часть которых со временем может найти применение в массовой культуре. С другой – область, связанная с духовными традициями, которые имеют давнюю историю и определяют общественную ментальность. Эта сфера весьма значима для общества и массовой культуры, хотя сама по себе она зачастую также не сулит особых коммерческих выгод. Таким образом, следует говорить не только об инновациях в узком смысле, то есть об инновациях коммерческих, – важны и творческие свершения в неприбыльных сферах.

Коммерческие и некоммерческие выгоды от инноваций

Когда речь идет о выгодах, обусловленных инновациями, подразумеваются, прежде всего, выгоды коммерческие, которые сводятся к экономии издержек или изобретению новой продукции. Если такие инновации осуществлять на регулярной основе, они могут стать источником систематически сменяющих друг друга открытых монополий – торговли новыми продуктами или подешевевшими старыми, ориентированной на получение сверхприбыли до тех пор, пока другие не освоят те же продукты или технологии.

Однако инновации могут приносить и другие выгоды – политические, идеологические и институциональные. С политическими выгодами связаны инновации в области военных технологий. Опять-таки, когда инновации подобного рода осуществляются систематически, это может обеспечивать стране постоянное («монопольное») военное превосходство перед потенциальными противниками¹.

Не менее, а возможно и более важное значение имеют идеологические выгоды. Дело в том, что страна, где активно ведутся исследования и имеются соответствующие достижения, может стать примером для подражания в других странах. А это уже открывает для нее возможность культурного и идеологического лидерства, экспансии своих ценностей и мировоззрения. Страна–культурный лидер может мирным способом воздействовать на другие страны и формировать их облик по своему образу и подобию. Разумеется, это формирование будет осуществляться в интересах культурного лидера. Даже если страна-лидер не имеет сознательной цели использовать свое превосходство, другие народы, воспитываясь на ее культуре, усваивая ее ценности, будут относиться к ней более благожелательно.

В истории можно найти немало примеров того, как страны покоряли своих соседей (и не только соседей) не с помощью оружия, а привлекательностью своей культуры. Так, Киевская Русь, неожиданно вышедшая на арену мировой истории благодаря военным походам против Византии, со временем не только превратилась в ее дружественного соседа, но в лице своих политических преемников, Московской Руси и Российской империи, стала основным источником материальной и военной поддержки народов, когда-то входивших в состав Византийской империи. И все это по причине усвоения православной веры и основанной на ней общности культуры.

Другой пример относится к советской эпохе. Странам «капиталистического блока» не удалось получить военного или политического превосходства над «соцлагерем», однако в культурном отношении Запад, несомненно, одержал победу. Советская молодежь была покорена западной рок-культурой, интеллигенция – западными кинематографом, литературой и популярным обществоведением, простые люди – импортными товарами как атрибутами западного образа жизни. Культурная победа, одержанная Западом, создала в странах социализма и в СССР, в частности, благоприятные условия для последующего массового неприятия советской власти и ее идеологии.

Западные страны и в особенности США продолжают пожинать плоды своего культурного лидерства. Во многих странах они насаждают свои идеологию и ценности, причем далеко не всегда сознательно. А это значит, что наше пребывание в плену западных стереотипов, идеологии, ценностей возникает и поддерживается само собой. Западу же это в значительной степени помогает выстраивать отношения с остальными странами в нужном для него направлении.

Наконец, имеют значение и институциональные преимущества, связанные с заданным направлением творческого процесса. Творчество так или иначе формирует ценности и поведение людей, что, в свою очередь, влияет на эффективность функционирования институтов права собственности, их определенность и защищенность.

Институциональные предпосылки инноваций

Итак, инновации приносят множество выгод. Но чем определяется интенсивность инноваций? Какие институциональные условия позволили западному миру обрести свой колоссальный инновационный потенциал и достичь соответствующих успехов на экономическом, политическом и идеологическом поприщах?

Вторая экономическая революция как институциональная предпосылка «западного экономического чуда»

Д. Норт, исследовав институциональные условия, обеспечившие быстрые темпы экономического роста на Западе в последние два столетия, пришел к следующему выводу. Ключевой предпосылкой этих успехов оказалась вторая экономическая революция², под которой подразумевается коренное изменение институтов, состоящее в возникновении прав собственности на те объекты, которые прежде находились в «открытом доступе». Речь идет об интеллектуальной продукции. Если до второй экономической революции всякое изобретение, всякий новый «продукт» в сфере искусства или науки тотчас же становились общим достоянием, а творцу инновации оставалось лишь наслаждаться почестями (и то не всегда), то после революции права собственности на изобретения должны были обеспечить ему вознаграждение за его творческие усилия. Таким образом, стало выполняться главное условие экономического процветания – тесная связь между деятельностью и отдачей от нее.

Хорошие институты должны поощрять общественно полезную деятельность и наказывать деятельность вредную³. В этом смысле в западном обществе до второй экономической революции имелся существенный институциональный дефект, поскольку отсутствие прав собственности на интеллектуальную продукцию оставляло новаторов без вознаграждения, тем самым отдавая всю творческую сферу на откуп «голому энтузиазму».

По мнению Д. Норта, именно вторая экономическая революция, а не промышленная революция (как обычно считалось), стала поворотным моментом истории, окончательно поставив западный мир во главе мировой цивилизации⁴. Дело в том, что хотя промышленная революция и представляла собой важное изменение в технологии, вызвавшее скачкообразное увеличение объемов выпуска, сама по себе она не обеспечивала условий для последующего долговременного быстрого роста. Важнейшая мысль здесь заключается в том, что экономический рост зависит не столько от технологического, сколько от институционального контекста. Никакое технологическое изменение, каким бы революционным оно ни было (будь то переход от присваивающего хозяйства к производящему или от ручного труда к машинному), само по себе не может обеспечить ничего большего, кроме однократного расширения границы производственных возможностей.

В рамках современной западной цивилизации такими институциональными предпосылками стали права собственности на интеллектуальную продукцию. Деятельность в сфере инноваций получила мощный дополнительный импульс в виде материальной заинтересованности, что придало этой деятельности систематический и экономически оправданный характер. Если прежде хозяйственная деятельность была рутинной, предполагая производство одних и тех же благ при помощи одних и тех же технологий на протяжении веков, то теперь непрерывное усовершенствование технологий и производимых продуктов стало системным признаком развитой экономики. В результате возникло новое явление интенсивного экономического роста, предполагающего постоянное повышение производительности, обеспечиваемое технологическим прогрессом, а также расширение и усовершенствование продуктовой номенклатуры.

Опосредованность инноваций культурным контекстом

В концепции второй экономической революции выявляется взаимосвязь между институтами и интенсивностью инноваций. Однако институты влияют не только на интенсивность инноваций, но и на их направление. Эффективная система прав собственности – лишь один из элементов институциональной структуры, и этот элемент действительно ключевой для интенсивности инноваций. Другой элемент, первичный по отношению к правам собственности, – это культурный контекст, который определяет функционирование всех прочих институтов⁵. Его и имеет смысл рассматривать как главный фактор, обусловливающий направление инноваций.

Любые инновации формируются в рамках культуры и ее языка. Скажем, изобретения новых продуктов в основном определяются всей материальной историей того или иного общества, а также его ценностями, склонностями и предпочтениями. Даже предметы первой необходимости, такие как пища, одежда, жилище и его обустройство, нельзя считать нейтральными с точки зрения культурного контекста. Каждому обществу присуща своя культура питания, определяющая рацион, способ принятия пищи, обстановку, в которой ее принято принимать и т.д. Точно так же существует культура одежды и обустройства жилища⁶. Еще теснее с общекультурным контекстом связаны блага, не относящиеся к предметам первой необходимости, – автомобили, разнообразные услуги, начиная с индустрии развлечений и кончая консультациями юриста. Весь мир товаров и услуг, помимо того что удовлетворяет потребности, выражает особенности культуры, которая формирует потребности и определяет способ их удовлетворения.

Усовершенствования, обеспечивающие экономию затрат, тоже обусловлены нормами той или иной культуры, которые определяют, приемлемы те или иные способы экономии или нет. Например, улучшать организацию труда можно за счет повышения духа коллективизма либо стимулируя индивидуальные творческие усилия⁷. Можно основной акцент делать на совершенствовании технологии производства, независимо от «человеческого фактора», причем и здесь также существуют разные пути развития. Скажем, советские технологические усовершенствования в виде «комплексной механизации» ⁸ резко отличались от западных технологических решений, направленных на экономию затрат. И те и другие выражали определенную хозяйственную культуру.

Культурный контекст определяет не только способ экономии, но и саму актуальность экономии как таковой. Общество, подверженное действию «эффекта Веблена», едва ли будет озабочено сбережением богатства. Противоположный пример – пуританское общество с развитыми идеалами бережливости⁹⁹. Еще один аспект, который влияет на актуальность экономии, – экологическая культура и бережливость в отношении природных ресурсов. Как известно, российская и в особенности советская хозяйственная ментальность почти не поощряла бережное отношение к окружающей среде.