24419-1 (Революция в молекулярной биологии)

РЕВОЛЮЦИЯ В МОЛЕКУЛЯРНОЙ БИОЛОГИИ
и судьба цивилизации в свете философии Мартина Хайдеггера

К.Е.Зарубицкий

Люди погибнут от неумения пользоваться силами природы и от незнания истинного мира.
Надпись на пирамиде фараона Хеопса

Любая революция, будь то революция в технике, науке или социуме, разрушает существующий миропорядок, изменяя сложившийся баланс между различными сферами жизни. Со временем происходит стабилизация и баланс восстанавливается вновь, при этом эти сферы претерпевают более или менее кардинальные изменения. Это можно проследить на примерах открытия деления атомных ядер или на примере социалистической революции в России - мир претерпел существенные изменения, которые не всегда шли на пользу людям. Однако оставим в стороне вопрос оценки той или иной революции. Для нашего рассуждения более существенно то, что в результате революции в молекулярной биологии, или как ее сейчас называют, в геномике, может вообще не остаться сфер жизни "выше" бактерий, либо эти сферы будут населены различными химерами, обреченными на вымирание.

Для того, чтобы разобраться в ситуации, сложившейся в молекулярной биологии и обосновать наши опасения, воспользуемся благоприятным стечением обстоятельств - за последнее время появились три статьи по данной теме, которые написаны хотя и популярно, но глубина понимания проблемы и квалификация авторов не вызывает никаких сомнений.

Итак, всего полстолетия назад начался новый этап развития биологии, когда была расшифрована молекулярная структура генетического материала - дезоксирибонуклеиновой кислоты, или ДНК. На молекулярном уровне ДНК - это две скрученные в спираль вокруг общей оси цепочки из соединенных друг с другом в определенной последовательности четырех различных элементов - так называемых нуклеотидов. Ученые научились расшифровывать не только структуру ДНК в целом, но и первичную последовательность нуклеотидов. Эта последовательность строго индивидуальная и специфичная для каждого достаточно длинного отрезка ДНК, она является кодовой записью генетической информации. ДНК, хранящаяся и работающая в клеточном ядре, воспроизводит не только саму себя. В нужный момент определенные участки ДНК - гены - воспроизводят свои копии в виде химически подобного полимера - РНК, рибонуклеиновой кислоты, которые в свою очередь служат матрицами для производства множества необходимых организму белков. Существуют также независимые гены - вирусы, которые представляют собой упакованный в белковую оболочку генетический материал. Попадая в клетку, вирусные гены начинают репродуцировать свои РНК и свои белки, которые переполняют клетку, и она лопается, а вирус в тысячах копий освобождается и заражает другие клетки. Таким образом, основная цепь событий в молекулярной биологии может быть представлена последовательностью: ДНК - РНК - белок.

В течение долгого времени никто не предполагал, что это приведет к каким-то практическим следствиям, однако это время прошло. Появились машины, способные прочитывать 1 млн. пар нуклеотидов за неделю. Открываются возможности чтения геномов растений, животных и человека. Разрабатываются методы введения нужных генов в высшие организмы. Начались работы по созданию искусственных хромосом человека. Ученые научились размножать гены в миллионах экземпляров и оценивать их эволюционную пригодность для конкретной задачи. При этом могут использоваться гены, выделенные из бактерий, которые существовали на Земле миллионы лет назад. Такие бактерии имеются в геотермальных водах, в нефти и т.д. Причем, бактерии, на которых размножаются найденные гены, подвергаются облучению с последующим отбором необходимого генетического материала. Этим занимается так называемая эволюционная генетика.

Фундаментальная наука все больше приобретает черты промышленного производства. За прошлый год 1200 биотехнологических компаний заработали 16 млрд. долларов. Мы стоим на пороге века биологии и должны задуматься, что нас ожидает. Некоторые ученые рисуют радужные перспективы: уже сегодня мы пользуемся генноинженерным инсулином, гормонами, антителами, развивается так называемая генная терапия, производятся пищевые добавки, готовится к широкомасштабному применению трансгенный картофель и другие культуры; завтра появятся растения, которые выделяют в окружающую среду белок, продолжая нормально развиваться; новые виды бактерий позволят восстанавливать плодородие почвы, помогут очищать окружающую природную среду. Могут быть созданы животные, которые будут сочетать в себе особенности различных видов, так называемые химеры, или изменены поведенческие особенности существующих видов. Никаких принципиальных технических препятствий для манипулирования с половыми и зародышевыми клетками человека не существует, хотя пока они юридически и этически запрещены. Теоретически возможно создание биороботов с заранее запрограммированными свойствами. Здесь же необходимо упомянуть и возможность клонирования человека.

Однако "за все нужно платить", и с новыми возможностями открываются новые опасности. А. Спирин отмечает, что "непредсказуемо возникшие, или вышедшие из-под контроля, или сознательно изготовленные биологические (генетические) агенты, которые могут поражать людей, животных, растения и в случае сознательного использования становятся биологическим оружием", способным, добавили бы мы, в считанные часы смести все живое. Также велика опасность и негативных социальных последствий,связанных с экономическим и научно-техническим отставанием и, соответственно, с попаданием в зависимость от "передовых" стран Запада, с превращением нашей страны в испытательный полигон для продукции генной инженерии.

В развернувшейся полемике высказывается мнение, что трансгенная продукция не более опасна, чем пищевые добавки или стимуляторы роста, прошедшие проверку на токсичность и отсутствие канцерогенных эффектов, и превращение нашей страны в полигон для внедрения научных достижений других стран не таит в себе угрозу, если есть профессионалы, которые могут этот процесс контролировать. Хочется напомнить профессору Глазко, что вопрос контроля на Украине "тонкий и деликатный" и Министерство здравоохранения разослало в санитарно-гигиенические подразделения список разрешенных к использованию пищевых добавок, многие из которых способны индуцировать опухолевый рост и поэтому запрещены на Западе. Такой подход пытаются оправдать переходом к новой концепции безопасности: если раньше разрешалось использовать продукты, безопасность которых доказана, то сейчас разрешаются к использованию продукты, если не доказан их вред. Средств же на такие исследования не выделяется. Упования на неограниченные возможности науки приводят В. Глазко к утверждению, что последствия введения новых генетических форм в окружающую среду нужно не обсуждать, а исследовать. Также, по его мнению, бессмысленно обсуждать этичность клонирования поскольку не решен ряд не только технических, но и фундаментальных проблем.

На наш взгляд, на самом деле главным является вопрос, готов ли к использованию подобных технологий человек, который действительно является главным инструментом познания и какова цель деятельности человека. Если такой целью является получение прибыли, на чем настаивает автор статьи "Академики, учитесь торговать!", то человечество ожидает катастрофа. Это можно сформулировать более определенно: наука и производство, ориентированные на утилитарное использование, таят в себе угрозу неминуемой гибели человечества. Симптоматично появление в среде биологов критической оценки чисто прикладного использования достижений науки, когда ученые не открывают тайн, а производят информацию в ритме хорошо налаженного механизма. Открытия планируются и заказываются. Наука, сориентированная сугубо на прибыль, - не свободна. Выехавшие за рубеж ученые из бывшего СССР замечают, что "американцы делают карьеру - тяжело, методично - как грузят кирпичи". Где уж тут задуматься о последствиях своих открытий. Вспоминаются слова Сталкера из романа Стругацких, когда он говорит: "Вы хотите, чтобы каждое движение души оплачивалось". Общество потребления сформировало соответствующую науку. В статье "Прощание с понедельником" А. Торгашев делает вывод о том, что изменилась мотивация деятельности ученых, работающих на Западе: "наука перестала заниматься важными для себя вопросами - вопросами жизни и смерти".

Масштаб проблемы использования достижений в области молекулярной биологии, когда в руках генных инженеров появились гигантские возможности, таков, что соотнести с ним можно только знаменитую кантовскую триаду: "Что я могу знать?", "Что я должен делать?", "На что я могу надеяться?". Другими словами попытки решения данной проблемы должны быть предприняты в области философии. Нам представляется, что в этом может оказать существенную помощь философия М. Хайдеггера. Такой подход не должен отталкивать представителей естествознания. Здесь уместно сослаться на В.И. Вернадского, который писал, что "философский анализ требует выучки, сложился тысячелетиями. Он требует эрудиции и трудного размышления, требует всей жизни. Особенно в широких и всеобъемлющих естественных телах, например в понятиях реальности, космоса, времени, пространства, разума человека и т.п., ученый, вообще говоря, не может идти так глубоко и вместе с тем так отчетливо, как может философ, На это у него, вообще говоря, не хватит времени и сил.

Ученый должен пользоваться - быть в курсе творческой и ищущей философской работы - но не может забывать ее неизбежную неполноту и недостаточную точность определения естественных тел в области, подлежащей его ведению". Если бы ученые, подписавшие "Декларацию в защиту клонирования и неприкосновенности научных исследований", а среди них доктора наук, профессора, лауреаты Нобелевской премии, были бы не технократически настроены, они вряд ли бы смогли согласиться с текстом, содержащим следующую сентенцию: "Насколько может судить современная научная мысль вид "Homo sapiens" принадлежит к царству животных. Способности человека, как представляется, только по степени, а не качественно отличаются от способностей высших животных. Богатство мыслей, чувств, упований и надежд человечества возникает, по всей видимости, из электрохимических процессов в мозге, а не из нематериальной души, способы действия которой не может обнаружить ни один прибор".

Если исходить их такого понимания природы человека, то новые открытия в области молекулярной биологии можно рассматривать как последнюю тайну жизни, когда взломана последняя печать и открыта дверь в потаенное, после чего следует тотальное преобразование биоты и управление эволюцией, включая эволюцию человека. Однако, мир неисчерпаем, природа неисчерпаема, человек неисчерпаем. Даже с позиции исследователей "электрохимических процессов в мозге", управление генетической информацией не означает контроля над информацией, получаемой человеком из окружающей среды, космоса, взаимодействия с другими людьми. Машина для чтения нуклеотидов представляется бульдозером, который используется для уборки урожая с поля, на котором растут арбузы. Другими словами, за каждой открытой дверью будет следующая дверь, за которой сокрыто потаенное, не менее содержательное и значимое, чем предыдущее. И каждый раз, после того как открыта очередная дверь, будь то ядерная энергия, классовая борьба, или геном человека, авторы и последователи открытия становятся в позу спасителей человечества, лучше всех знающих что и как делать всем остальным. На самом деле, все обстоит ровно наоборот:

Философия М. Хайдеггера фиксирует положение человека как "постав". "По-став" - это характеристика способа существования человека, когда во всех видах своей деятельности (практической, духовно практической и теоретической) он обнаруживает себя вошедшим в круг непотаенного и каждый вид деятельности является способом раскрытия потаенности, в результате чего предмет исчезает в беспредметности состоящего-в-наличии. Техника, в широком исходном значении слова, как techne, и является способом выведения из сокрытости в несокрытость. Несокрытость при этом отнюдь не поступает в распоряжение человека, как он склонен сейчас думать. Напротив, человек включен в объемлющее его "наличное состояние" так же, как и природа. В доказательство этого Хайдеггер ссылается на многочисленные обиходные понятия, такие, как "человеческий материал" и ряд других обобщений, характерных для нашей эпохи.

Когда человек редуцирует себя до поставщика "наличного состояния", он сам воспринимается только в качестве последнего. Там, где несокрытое выступает для человека даже не как "объект", а как повсеместно-объектное наличное состояние, внутри которого сам человек лишь элемент этого состояния, там человек - на самом краю обрыва, с которого он может сорваться. Именно в этот-то миг он считает себя владыкой земли. У него создается ложное впечатление, что все, что попадает ему на пути, есть объект приложения его могущества. В силу этого рождается еще одна иллюзия: будто всюду человек имеет дело лишь с самим собой, между тем, по мнению Хайдеггера, именно сейчас он уже нигде не встречает себя, не находит своей сущности.

Но по-став угрожает не только человеку в его отношении к себе и ко всему сущему; везде, где господствует эта форма "затребования", исчезает всякая другая возможность проявления бытия. Это наивысшая опасность. Опасность не в технике: нет никакой демонии техники, говорит Хайдеггер, но есть опасность непонимания ее сущности. Опасность для человека не просто в возможности губительного воздействия машин и технической аппаратуры. Угроза затронула человека в его сущности. То, что уже давно угрожает смертью человеку и притом смертью его сущности, - это абсолютный характер чистого воления в смысле преднамеренного стремления утвердить себя во всем. Исходя из остроты проблем, порожденных современными научными открытиями, которая не была еще так осязаема во времена Хайдеггера, можно сделать вывод, что существует угроза уничтожения не только человека, но и многих других форм жизни. Таким образом, ответ на вопрос "Что я могу знать?" может быть следующим: я могу знать то, что может изменить существующее, что ставит меня в ситуацию зависимости от использования этого нового знания и что создает угрозу моему существованию.

Но именно там, где нарастает опасность, приводит Хайдеггер слова Гельдерлина, зарождается возможность спасения. Так, при постановке вопроса о "высшей опасности", исходящей от сущности техники, возникает тема искусства как возможность интуитивно-эмоционального (по Хайдеггеру, исконного и несокрытого) приобщения человечества к простейшим, непреложным истинам бытия в мире. Хайдеггер раскрывает принципиальное различие между традиционной техникой как poiesis, являющейся частью physis, и современной техникой, сущность которой - в вызове, обращенном к природе. Раньше крестьянин ухаживал за своим полем, заботился о нем; современная машинная индустрия питания заменяет природу. Во втором случае крестьянин поставлен, в первом - встроен, т.е. находится в со-стоянии, благодаря которому все существующее (растения, насекомые, животные) остаются тем, чем они есть. При этом они не имеют мира, тогда как крестьянин имеет мир, потому, что пребывает в открытости существующему.

"Мир", по Хайдеггеру, - это целокупность жизненно значимых отношений в существовании человека как живого существа в событии с другими людьми, то духовное содержание культуры, которым живет и действует тот или иной народ в определенный период истории и которое является внутренним достоянием отдельной личности. "Мир высвечивает одновременно то, на чем и в чем человек основывает свое жилье и что без этого освещения остается совершенно скрытым для человека. Мы называем это землей. От того, что означает здесь это слово, надо отдалить как представление об отложившейся материальной массе, так и только астрономическое представление о планете". "Земля", по Хайдеггеру, обозначает существование вещей в их сокрытости, из которой они могут выйти в поле зрения человека "лишь благодаря отблескам, бросаемым на них миром. Если искусство содержит "мир", оно является и способом осознания всего вещественного - "земли". В том, что Хайдеггер называл "спором мира и земли", рождается истина, которую воплощает произведение искусства.