14741-1 (Конфликт сознанияижизни)

Конфликт "сознания"и"жизни"

Эскизное введение в "фундаментальную структурно-историческую антропологию"

Видимая динамика, так сказать – "поверхностная структура" человеческой истории может быть понята как следствие некоей "глубинной структуры", то есть внутренней структуры человека [ 2]. Эта структура является конфликтной, эта конфликтность охватывает все уровни человеческой реальности и является свойством специфически человеческим.

Уникальность человека заключается в том, что он является той точкой, через которую некогда в фундаментально-бессознательное единство мира вошло речевое сознание. Это вхождение произошло в экзистенциальной глубине человека, и это вхождение отнюдь не безобидно как для самого носителя сознания, так и, судя по всему, для мира. Человек – это та точка, в которой фундаментально Бессознательное Бытие претерпевает драму расщепленности.

Напряженное взаимодействие фундаментального Бессознательного (понимаемого здесь онтологически-экзистенциально, а не психологически, хотя и не исключая последнего понимания, скорее включая его). Итак, взаимодействие фундаментального Бессознательного (ФБ) в человеке и той человеческой способности, которые мы условно называем фундаментальным сознанием (в специальном, ниже конкретизируемом смысле) является чрезвычайно конфликтным и динамичным процессом.

Историчность человека выражает себя в развертывании указанного конфликта. Основной закон этого конфликтного развертывания можно приближенно определить как рост (инфляция) горизонта фундаментального сознания в процессе его постоянного взаимодействия с фундаментальным Бессознательным. Взаимодействие это осуществляется в экзистенциальных глубинах человеческого существа и осознается не полностью.

Человеческое фундаментальное сознание (ФС) в том специальном смысле, в котором употребляется здесь это понятие, обладает четырьмя функциями. Эти функции суть: объективация, рефлексия, индивидуация, отчуждение.

В принципе это почти тождественные понятия, каждое из них подчеркивает одну из сторон феномена ФС. Как видно, понятие сознания дается здесь в узком смысле, и не совпадает с обычным, широким его пониманием. Именно сознание в узком смысле, описываемое этими четырьмя часто взаимозаменяемыми и взаимодополняющими функциями, входит в конфликтное взаимодействие с ФБ в человеке и через человека – в Бытии Универсума. (Предполагается, что ФБ "само по себе" (т.е. "без человека" и его ФС) представляет собой относительно гармонизированное "целое".)

Результатом указанного взаимодействия является рождение исторического пути человека. ВСЯ человеческая проблематика на всех ее уровнях, от социального и коллективного до сугубо индивидуального и бытового, также есть следствие этого процесса.

Таким образом, элементарное и одновременно фундаментальное содержание экзистенциальной судьбы человека и его исторической судьбы есть неуклонная инфляция рефлективной, объективирующей способности ФС в ее глубинном контакте с ФБ. Следствием этого контакта является перманентная деформация, дегармонизация фундаментально-бессознательных онтологических структур в человеке [ 3]. Происходит их сущностное расщепление. Возникает разрыв непрерывности ФБ, образуется "субъект-объектная трещина", проходящая через сердце мира и человека. Рождается антропологический парадокс, заключающийся в том, что человек одновременно и является и не является элементом "Универсального Множества". Человек становится носителем принципиального онтологического диссонанса, который всегда ощущается (осознанно или, чаще, нет) как основной переживаемый факт его бытия [ 4].

В образовавшейся "субъект-объектной трещине" рождается человеческая История и Культура. Социальные структуры, миф, ритуал, исторические формы религии, искусства, философии и науки, все они, без исключения, являются результатом образовавшегося разрыва и одновременно попыткой его преодоления.

Культура в данном случае предстает не как альтернатива Природе, но, напротив, сама выступает здесь как медиатор фундаментальной оппозиции ФС и ФБ. Вся человеческая история есть реакция на фундаментальный разрыв и одновременно поиск гармонизирующего инструментария, который, "цементируя" онтологическую "трещину", одновременно и тем самым расширяет ее. Этот процесс "расширения" и есть, собственно говоря, развертывание истории человека.

Вся историческая и экзистенциальная динамика разворачивается в рамках этого фундаментального антропологического конфликта и не может выйти за его пределы, пока человек остается тем, что он есть, – живым существом, наделенным ФС как способностью объективации (т.е. превращения чего бы то ни было в мысленный поименованный объект, что связано с речью, ее номинативной функцией и речевыми рефлексивными структурами (шифтерами, личными местоимениям и т.п.). Эта способность необратимо отчуждает ее носителя от того, неотъемлемой онтологической частью чего он все равно остается. Именно этот парадоксальный факт отчуждения от "целого" приводит к классической констатации абсурда человеческого существования [ 5].

В течение своей экзистенциальной истории человек всегда искал (в основном не осознавая это) по крайней мере два экстремальных выхода из этого конфликта. Первый – это стремление к возвращению в первичное, т.е. дорефлективное, досознательное, так сказать, "дочеловеческое" состояние. Для этого используется наркотический инструментарий, понимаемый во всех возможных его формах.

Второй – стремление к выходу в сверхсознательную, сверхчеловеческую, трансцендентную сферу. Здесь вырабатывается инструментарий, который можно называть трансцендирующим.

В своих предельных формах эти два метода стремятся перейти один в другой. Между этими крайностями бьется человеческая экзистенция. Взятые именно как крайности, эти пути совпадают в том, что предполагают (в пределе) самоустранение (самоубийство) человека в его качестве существа, наделенного сознанием-рефлексией [ 6].

Можно с достаточной уверенностью предполагать, что в своих предельных формах эти пути не могут быть предметом выбора для человека, стремящегося остаться человеком и сохранить жизнь. В не экстремальных формах эти два вида онтологического инструментария служат необходимой человеку "ежедневной" "бытовой" гармонизации основного антропологического конфликта, и в этом смысле неустранимы из человеческого существования.

Из сказанного можно сделать следующий вывод: поиск человеком инструментария для гармонизации фундаментального онтологического конфликта является скрытым нервом истории. И один из самых серьезных уроков, который может извлечь человек, вероятно, заключается в том, что необходимо попытаться полностью осознать этот онтологический конфликт и его следствия, а также понимание того, что человек и абсолютное преодоление этого конфликта несовместимы [ 7].

Другой важный вывод из сказанного – все человеческое бытие насквозь религиозно независимо от того, сознает или хочет этого данный конкретный человек или нет. Человек и как вид и как индивдуум всегда находится в напряженном поиске утраченного блаженства. Он обречен на этот поиск, как и на крест своего сознательного бытия, которое является одновременно и его трагедией, и признаком его высочайшего достоинства.

Здесь мы переходим к интерпретации некоторых моментов человеческой истории так, как они видятся в свете предложенного антропологического подхода. Нас будет интересовать:

cпецифика исторического движения человека к эпохе, которую вслед К.Ясперсом [ 8] можно назвать Axenzeit (Осевое время), и специфика сам этой эпохи с ее завершением в лице христианизации эллинистически-римского мира;

специфика Западноевропейской культуры, в связи с тем, что можно назвать "драмой средневековья";

специфика современной всемирно-исторической ситуации в связи с тем, что ей предшествовало.

Повторим, что изложение будет максимально кратким, эскизным и гипотетичным. Здесь будет предложен ряд гипотез, касающихся структуры основных исторических культур [ 9] и их взаимодействий. Речь пойдет о тех культуpax, которые сыграли, с нашей точки зрения, определяющую роль в возникновении современной всемирно-исторической цивилизации.

Гипотезы, правомерность которых выносится на обсуждение, следующие:

возможность культурно-исторического развертывания заключается в самом факте "антропологического феномена" – онтологического конфликта ФБ и ФС человеке. Глубинной причиной этого развертывния является инфляция рефлективной способности ("субъект-объектного горизонта") от некоего условного минимума до некоего условного максимума;

инфляция рефлексии в человеке, которая связана с деформацией фундаментально-бессознательных структур, не идет строго линейно, а представляет собой прерывый процесс;

усиление инфляции объективирующей способности, а вместе с ней и динамизация историко-культурного процесса (с ростом его внутренней экзистенциальной конфликтности) связана с тем, что мы называем стадиальными наложениями. Речь идет о "скрещении" культур, находящихся на различных стадиях антропологического процесса. Можно назвать эти явления также наложениями времени. В эпоху такого наложения происходит разрыв "традиционной непрерывности" данной культуры, наблюдается скачок в динамике исторического развертывания. Как следствие, происходит дегармонизация, деформация традиционного культурно-религиозного инструментария, направленного на уравновешивание и относительное снятие "принципиального диссонанса". Активизируются поиски нового инструментария параллельно с (обычно безуспешными) попытками восстановить старый. Вся историческая ткань представляет собой множество таких разрывов и наложений, что определяет ее "тонкую структуру";

в качестве того, что определяет видимую "макроструктуру" исторического процесса, выступают несколько основных разрывов подобного рода, сыгравших принципиальную роль во всемирно-историческом процессе.

Эти основные разрывы суть:

возникновение Ветхозаветной традиции с ее кульминацией в христианстве;

возникновение западноевропейской культуры в результате как экспансии Рима, так и Великого переселения народов, когда произошла "романизация" и христианизация варварских германских и кельтских народов;

европеизация России как проявления западноевропейской экспансии. В связи с недостатком места мы остановимся здесь только на анализе западноевропейской культуры.

Делается предположение, что рождение западноевропейской культуры, чья специфика связана с драмой средневековья, это центральная флуктуация всемирной истории. Следствием этой флуктуации явилось рождение технологической цивилизации, отчуждение американской цивилизации и, наконец, евроамериканизация всего мира, что можно интерпретировать как глобальное выражение "антропологического парадокса".

Мы исходим из предположения, что в мировой истории (доступной для "наблюдения" историка и философа) можно обнаружить две основные волны, которые во многом аналогичны по внутреннему смыслу и структуре. Соотносятся они как малая и большая волны. Обе они привели к более или менее схожим результатам, но вторая волна как бы довела до некоего предела то, только начала первая. Самое общее их свойство – инициатива превращения истории отдельных культур в историю общемировую. В обоих случаях эта попытка осуществилась путем экспансии одной из этих культур.

Первая волна завершилась образованием эллинистически-римской христианизированной "ойкумены".

Вторая – возникновением евроамериканской мировой цивилизации.

Первая волна теснейшим образом связана с прохождением ансамбля средиземноморских и восточных культур через эпоху Осевого времени.

Наша гипотеза заключается в том, что движение к Осевому времени было повторено и это привело к глобализации человеческой культуры. История в какой-то момент как-бы началась заново, вернее, началась ее вторая, более мощная волна.

Западноевропейская цивилизация прошла свой путь к тому моменту, который можно считать вторым Осевым временем мировой истории, так как секуляризация (десакрализация) европейского сознания, рождение протестантизма, новоевропейской науки и философии, возникновение технологической цивилизации (специфичной только для этой культуры) и, наконец, мощная ее экспансия в мировое пространство стали определяющими для судеб всего мира. К более подробному анализу западноевропейской "культурной экзистенции" мы еще должны будем вернуться.

Сейчас следует остановиться на проблеме смысла и структуры первого Осевого времени (здесь мы естественным образом ссылаемся на анализ Ясперса). Осевое время, по гипотезе Ясперса, явилось результатом развития нескольких относительно независимых культур (Древняя Греция Рим и Древний Египет, ближневосточная традиция, Иран, Индия, Китай). Оно характеризуется разрывом некогда единой "ткани" мифологического сознания, возникновением философской мысли и зарождением мировых религий.

Будем условно считать, что развитие внутри этих культур шло достаточно непрерывно (что на самом деле, конечно, не так). Тогда вначале "стрелы исторического времени" (его первой волны) будет фиксирован некий гипотетический момент вспышки ФС в недрах фундаментального Бессознательного. Собственно, это и есть появление человека как homo sapience sapience (это "рефлексивное" удвоение принято в современной антропологии и носит принципиальный характер).

Причем ФС, то есть речевое (языковое) сознание-объективация-рефлексия находилась в некоем субъект-объектном минимуме или была близка к нему. Но этого уровня было достаточно, чтобы объективирующая способность в человеке сразу вошла в активное и конфликтное взаимодействие с фундаментальным Бессознательным и, вследствие этого, начала неудержимо расти.

Неразличимо близко к этой начальной точке лежит рождение Мифа и магического инструментария (ритуал, шаманизм) как первых известных нам результатов экзистенциального расщепления и одновременно средств гармонизации "принципиального диссонанса".