143027 (Наркотическая зависимость как проявление аддиктивного поведения)

_{Формировани}е механизмов наркозависимости

В малой медицинской энциклопедии наркомания определяется как хроническое заболевание, вызывающее злоупотребление лекарственными или нелекарственными наркотическими средствами. Но в клинической практике понятие "наркомания" или болезненная страсть до сих пор точно не определено, поэтому "не имеет четких клинических границ, в связи, с чем Всемирная организация здравоохранения в 1968 году решила понятие наркомания заменить понятием "зависимость".

Установленное ВОЗ определение зависимости исходит из положения, что злоупотребление химическими веществами, это - "психическое, а иногда также и соматическое состояние как следствие приема психотропной субстанции. Оно характеризуется нарушением поведения и другими расстройствами, включающими стремление принимать эту субстанцию".

По данным официальной статистики 1960 года общее число наркотически и токсически зависимых в целом по стране составляло чуть более 8 тысяч человек. В течение сорока лет эта цифра увеличилась до 143,8 случаев на 100 тыс. человек. Свердловская область занимает первое место в России по абсолютным показателям и третье - по относительным в связи с распространенностью наркомании среди детей и подростков. Основным наркотиком, потребляемым в России, в отличие от других развитых стран, стал героин и другие опийные препараты. Так, по данным Л.Фридмана, количество жителей США, употребляющих героин в течение жизни, составляет 2,3 миллиона человек, тогда как марихуану и гашиш постоянно используют 70 миллионов, кокаин - 23,5 миллиона человек. Примерно такая же ситуация и в Европе.

Любая культура обладает собственным набором источников интоксикации. Это могут быть экзогенные наркотические и психоактивные вещества, но опаснее яды эндогенного происхождения, лежащие во внутренней среде. У некоторых животных популяция содержит ядовитых особей наряду с неядовитыми, что указывает на структурирование токсикации относительно сообщества и роль интоксикации отдельных особей для обеспечения безопасности всей популяции. Так, особи гусеницы данаиды могут питаться на разных молочаях, что делает часть из них ядовитыми, а часть - съедобными, но птицы избегают поедать всех данаид. Не будет птиц, может случиться так, что вся популяция данаид станет съедобной. И данаиды от этого не проиграют.

Для культуры же нарушение токсичности внутренней среды может оказаться катастрофой. Чужие яды сами по себе не разрушают, их привнесение не грозит гибелью цивилизации. Более того, они могут включиться в архитектонику определенного слоя конкретной культуры, не нарушая ее архетипические основания. Практически все наркотические вещества, будучи экзогенными ядами лишь в больших количествах, несут на себе маску биологической "полезности". "У одних веществ это стимулирующий эффект, который доминирует изначально, у других повышение работоспособности, подъем энергии, улучшение восприятия сенсорной информации первоначально "разбавляются" эффектом расслабления, умиротворения, и лишь на определенной стадии заболевания, по мере угасания способности индивида приходить в состояние эйфории, выходят на первый план".

Отношение к психоактивным веществам формируется, несомненно, той же культурой. Существует огромное количество примеров, когда опиаты и человек мирно сосуществовали. Так, Т.Маккена, совершивший настоящую революцию во взглядах европейской цивилизации на наркотические вещества, пишет: "Опий был у врачей на вооружении по меньшей мере с 1600 года до н.э. Одно из египетских медицинских руководств того времени предписывало его как успокоительное для детей, точно, как это делали викторианские няньки, давая детям ароматический напиток Годфри с добавкой опия, чтобы успокоить их...

В период упадка минойской цивилизации, ее религия Архаичного культа Великой Матери первоначальный источник связи растительной природы с Богиней заместила в конце концов опийным опьянением. Ранние минойские тексты свидетельствуют о том, что мак широко культивировался на Крите, на Пилосе;... согласно этим текстам маковые головки использовались в виде идеограммы на платежных ярлыках. Указываемые урожаи мака настолько велики, что какое-то время полагали, будто числа эти относятся к зерну, а не к маку".

Наша культура, столкнувшись с другими культурами, сначала в штыки восприняла табак, чай и кофе, отдав предпочтение именно психоактивным веществам. Так, в Европе, в 1511 году вышли несколько указов, где населению было предписано доносить о лицах, пьющих кофе. За донос предполагалась премия. Наказанием за употребление кофе было публичное избиение тростью с последующим штрафом. Шоколад был излюбленным средством профессионалов-отравителей в средние века. А за употребление табака в некоторых областях Европы еще в ХУП веке приговаривали к смертной казни.

Нельзя не согласиться с Т.Маккеной, подчеркивавшим, что "наша проблема - это не проблема психоактивных веществ, а проблема управления нашей технологией. Ожидает ли нас в будущем появление новых синтетических веществ в сто, а то и в тысячу раз более способных вызывать пристрастие, чем героин или крэк? Ответом будет абсолютное "да", если мы не осознаем и не исследуем присущую человеку потребность в химической зависимости, а затем не отыщем и не одобрим какие-то пути выражения этой потребности... Это процесс встречи с самими собой как видом - необходимое предварительное условие создания более гуманного общественного порядка".

Итак, зачем человеку наркотик? Мы предположили, что основной психологический механизм аддиктивного поведения связан с противоречием между действиями среды, в первую очередь семьи, и индивидуально-личностными особенностями потенциально зависимого человека. Поэтому употребление наркотика - это последний шанс либо как-то примириться с требованиями, предъявляемыми средой, либо способ вырваться из враждебной среды.

Еще З.Фрейд анализировал так называемую "программу принципа наслаждения", сутью которой выступает потребность каждого стать и быть счастливым. "Этот принцип главенствует в деятельности душевного аппарата; его целенаправленность не подлежит никакому сомнению, и в то же время, - указывает З.Фрейд, - его программа ставит человека во враждебные отношения со всем миром... Такая программа неосуществима, ей противодействует вся структура вселенной". Другими словами, человек обречен на неудовольствие и страдание, поэтому "от опасностей мира можно защищаться лишь тем или иным способом ухода из него".

Наиболее интересными методами предотвращения страданий, как считает З.Фрейд, являются те, которыми "человек пытается воздействовать на собственный организм". Причем "самым грубым, но самым эффективным способом является химическое воздействие, т.е. интоксикация". "Наркотики ценятся не только за то, что они увеличивают непосредственное наслаждение, но и за то, что они позволяют достичь столь вожделенной степени независимости от внешнего мира. Известно ведь, что при помощи избавителя от забот можно в любой момент уйти от гнета реальности и найти убежище в собственном мире, где царят лучшие условия ".

Анализ результатов исследования наркотически зависимых пациентов дает возможность проследить, как формировалась аддиктивная модель поведения. При индивидуальных беседах с родителями, чаще с мамами, вылечилось, что зачастую это дети либо нежеланные, либо "случайные", то есть в перинатальном периоде уже имели место негативные переживания, связанные, по С. Грофу, с чувством одиночества, покинутости, необходимостью находиться один на один с огромным миром, таящим угрозу. Это состояние можно выразить приблизительно так: "Окружающий мир меня не любит и что-то против меня замышляет". Следовательно, уже сам момент рождения человека "включает" определенную жизненную стратегию, отношение к миру, другому человеку, к самому себе, связанную с обороной, защитой от мира. Данная стратегия имеет два вектора развития.

Первый формирует агрессивность, вплоть до враждебности к миру, в том числе и к себе, второй - подчинение миру и зависимость от других людей, стремление к поиску активного начала, которое задавало бы правила и способы действия.

Исследователи аддиктивного поведения обнаружили, что наркотическая зависимость определяется следующими факторами:

1. потребностью удерживания в себе агрессии;

1. страстным желанием удовлетворить стремление к симбиотиче-ским отношениям с материнской фигурой;

2. желанием ослабить депрессивное состояние. Выделенные факторы связываются данными исследователями с целью аддикта - избеганием напряжения и боли, т.к. «состояние аддикта под напряжением схоже с недифференцированным состоянием новорожденного, когда тот, еще не способный связывать напряжение, оказывается переполненным стимулами, от которых у него пока нет адекватного механизма защиты».

Однако перинатальная динамика при всей ее значимости для индивидуального развития не объясняет, как формировалась структура личности наркотически зависимого человека. Серьезное внимание роли детства в формировании личностных особенностей будущего аддикта отводится в работах Ц.П.Короленко. Исследуя различные варианты аддиктивного поведения, данный автор подчеркивает, что "ретроспективное изучение условий семьи и раннего развития у больных показывает, что очень часто будущий алкоголик уже в первые годы жизни сталкивается с тяжелыми обстоятельствами семейной жизни, которые квалифицируются психологами как депривация, т.е. лишение личности нормальных условий развития".

Именно в раннем детстве негативный перинатальный опыт может быть подвергнут коррекции или закрепиться как подтверждение психологического поражения и неуверенности в себе. Основные механизмы развития различных моделей взаимодействия с миром анализируются, как известно, Э. Эриксоном.

Так, на первой стадии развития личности у ребенка формируется базовое чувство доверия - недоверия сначала к матери как к представителю людей вообще, а позже - к себе. Фундаментом здесь выступает эмоциональный опыт, полученный в процессе общения с другим человеком, с матерью в первую очередь. Если другой человек постепенно становится для ребенка субъектом коммуникативного опыта, партнером по общению, то тем самым стимулируется формирование активности, которая проявляется, во-первых, через готовность перестроить свое поведение в направлении, диктуемом оценками взрослого, во-вторых, через попытки продемонстрировать свои способности и умения. Другими словами, если мать эмоционально активна по отношению к младенцу и удовлетворяет все его потребности, т.е. "хорошая", то и мир "хороший", ему можно доверять. Параллельно формируется и отношение к себе как "калька" отношений с матерью, которое имеет форму самоощущения, переживания своей личностности.

Рассмотрим ситуацию первых двух лет жизни "случайно" появившегося на свет, либо нежеланного ребенка. Мать такого ребенка чаще демонстрирует две модели поведения. Первая - чувство вины по отношению к младенцу, которое проявляется в чрезмерной опеке и заботе, попытках предупредить все возможные и невозможные желания ребенка. Формируются условия доминирующей гиперопеки со стороны матери, которая таким образом пытается "отработать" чувство вины, а со стороны отца - эмоционального отвержения, так как младенец забирает все внимание партнера по браку. К сожалению, эта модель воспитания преобладает в семьях лиц, злоупотребляющих наркотическими веществами, и используется родителями на протяжении многих лет. Мать чаще использует такие психологические механизмы как проекция и интроекция будет счастлив ", даже не задумываясь о реальных потребностях своего ребенка. За него выбирают, что он будет кушать, что носить, с кем дружить, где учиться и пр.

На консультативном приеме такая модель воспитания проявляется в первых же словах матери, обращенных к докторам: " Мы пришли лечиться", "Мы колемся уже два года" и т.п. Вопрос, обращенный к матери: " А Вы от чего хотели бы полечиться?", " А Вы давно колетесь?", вызывает искреннее недоумение, часто агрессивно окрашенное, ведь кто-то пытается разорвать конфлюенцию.

Отец чаще не принимает никакого участия в воспитании, отстранившись от забот и проблем матери с первых дней рождения ребенка в семье. Подтверждением является тот факт, что отцы крайне редко приходят к наркологу за помощью в излечении наркомании у своих детей.

Вторая модель поведения - гипоопека, когда матери действительно не нужен рожденный ребенок, и она пускает все "на самотек", физически и эмоционально отвергая. Ребенок с самого рождения лишен чувства любви и вынужден быть самостоятельным в удовлетворении своих потребностей. В обоих случаях, когда любви слишком много и когда ее не хватает, можно начать строить мир внутри себя, получая при этом позитивные ощущения, эмоции, чувства, дезорганизуя внешние человеческие отношения. Чем выше степень дезорганизации, т.е. отчуждения от мира, тем проявленнее невротизация личности.

То есть уже в раннем возрасте диагностируется внутриличностный конфликт, связанный с неадекватным отношением к младенцу самых близких ему людей - родителей, что приводит и к неадекватному восприятию себя. Несомненно, оценка себя не менее сложная задача, чем оценка мира, требующая определенной его организации. Самоотношение служит как бы знаменателем, выражающим меру принятия или непринятия себя, положительное или отрицательное отношение к себе, на основе которого складываются как отношения с миром по принципу "доверяю - не доверяю", так и представление о себе.

Вторая стадия предполагает активизацию психологического механизма социализации, который для возраста до четырех лет рассматривается в диапазоне "я контролирую - меня контролируют". Эта стадия дает возможность на основе самоотношения формировать Я - образы. В этот период ребенок открывает, что мерой его Я являются личные достижения. А поэтому достижение - недостижение результата чего-либо помогает утверждаться его Я и ориентирует маленького человека на стремление выразить себя в деятельности или через нее, либо приводит к сомнениям в собственных способностях, инфантильному чувству зависти к другим, пассивности.

Оценивает результат детской деятельности взрослый. Позитивная оценка достижений ребенка рождает у него, как правило, чувство собственного достоинства. Негативная оценка действий ребенка или недифференцированное отношение взрослого к их результату приводят к появлению у малыша обостренного чувства собственного достоинства, выражающегося в ряде специфических симптомов - повышенной обидчивости, упрямству, чувствительности к признанию другими людьми его достижений, эмоциональным вспышкам по пустякам, бахвальстве, преувеличениях.

На последней стадии раннего детства, которую выделяет Э. Эриксон, работает механизм, связанный с формированием способов удовлетворения потребности в поддержке и отдаче. Другими словами, ребенок проверяет, "как далеко он может зайти в осуществлении своего желания в удовольствии". Здесь на передний план выступает персонализация как процесс представленности собственной индивидуальности в других людях.